Роман Грибанов
Десант местного значения

Полная версия

– Связь с батальоном, быстро! – обратился он уже к радисту, по тревоге тоже выбежавшему из блиндажа. Доложить срочно, наблюдаю пуски сигнальных ракет разведгруппой противника для целеуказания орудий батареи на мысу Саранном. Пограничный пост на мысу предположительно уничтожен противником. Для ликвидации разведгруппы силами роты начинаю прочесывание от позиций роты в направлении на восток, прошу предупредить охрану батареи!

Командир роты посмотрел на часы. Время было 06:17. Пока он отдавал приказы, в предрассветном сумраке, далеко в море, на юго-востоке, сверкнула вспышка корабельного залпа. И через несколько секунд над мысом, высоко в небе, вспыхнули шары осветительных снарядов, превративших ночь в день. Орудия батарей открыли ответный огонь, но за несколько секунд перед этим в десяти метрах от него старший лейтенант услышал крик:

– Вот они!

И сразу прозвучал хлесткий звук выстрела из трехлинейки. Винтовка Мосина в его роте была всего лишь одна, у снайпера роты. Еще через секунду вовремя среагировавший Евстигнеев выпустил осветительную ракету, «повесив» ее над самым урезом воды, точно под пограничным постом, и тогда диверсантов увидели все. Один человек тащил второго, который едва шевелился. Они уже спустились по скалам почти к самому морю, когда ракета осветила их тела, затянутые в черные, облегающие костюмы. «Твою ж мать! – потрясенно подумал старший лейтенант. – Это же они в гидрокостюмах! Сейчас бы ушли в воду, а мы без толку прочесывали бы пустые скалы!»

В это время хлопнул еще один выстрел из «мосинки», и сразу после этого застучали пулеметы роты, скосившие всех людей в черном. И только после старший лейтенант среагировал, перекрикивая грохот начавшейся артиллерийской канонады:

– Евстигнеев, отставить прочесывание! Пошли одно отделение туда, к этим в черном, пусть подберут их и все остальное, даже самые мелочи. Второе отправь на пост к пограничникам.

02 ноября, местное время 06:35. Камчатка. Подножие горы Вилюй, верховье реки Малый Вилюй. Место высадки диверсионно-разведывательной группы разведки третьей дивизии морской пехоты США

Еще не затих шум винтов вертолета, который высадил их в узком ущелье, мастерски зависнув прямо на скалистом пятачке между беснующимся горным потоком и почти отвесной скалой, как радист уже посылал в эфир короткую передачу. Остальные члены группы в это время прикрывали его, ощерившись в окружающую темноту стволами автоматов. Шифрованная передача означала, что первый этап прошел успешно. Группа высадилась без потерь и вовремя, теперь им предстоит следующий этап. Осторожно, оставаясь незамеченными, пройти вниз по течению этой реки, внимательно осматривая местность на предмет обнаружения запасных ракетных и артиллерийских позиций. А может быть, чем черт не шутит, и самих орудий или ракетных установок красных. Лейтенант Торчмэн на инструктаже поначалу не особо верил в то, что в такое бездорожье можно затащить что-то крупнее того, что может разместиться в конском вьюке или на горбу человека. Но потом полковник показал им фотографии русского тяжелого гусеничного тягача АТ-Т, который тащил здоровенное орудие по руслу реки, чертовски похожей на ту, возле которой они сейчас находились. И объяснил, что в принципе, на такой технике на юге Камчатки можно передвигаться практически по любой речной долине. Главное, в эту долину попасть. А попасть можно только с моря или, как в данном случае, по одной из немногочисленных отвратительных грунтовых дорог, идущих вдоль берега. А дорога шла только до устья трех рек, с севера на юг: Большой Вилюй, Малый Вилюй и Саранная, которая, в свою очередь, образовывалась из слияния реки Малая Саранная и ручьев Верхний и Нижний Саранный. И поэтому на «Иводзиме» большие шишки решили четыре из пяти разведгрупп высадить в верховьях этих рек, к подножию мрачной вершины Вилючинского вулкана, от огромных вечных ледников на склонах которого и брали свои истоки все эти речки и ручьи. В долину реки и ручьев с общим названием Саранные запланировали целых две группы, а им, стало быть, достался Малый Вилюй. После того, как они просмотрят долину реки, задание предписывало выйти в тыл позициям русских в бухте Малая Саранная для наблюдения и корректировки. По плану, к этому времени должна была начинаться высадка первой волны десанта.

Но насчет дальнейшей судьбы своей группы первый лейтенант Эдвин Торчмэн глубоко заблуждался. Еще 36 часов назад, когда 211-й мотострелковый полк только выходил на позиции своей обороны, командир полка выслал свою разведывательную роту, поставив ей одну задачу: занять все ключевые высоты в тылу своих будущих позиций, на глубину до шести километров и обустроить там скрытые наблюдательные посты-секреты. Оставшиеся силы роты должны были занять основные транспортные узлы, разместившись так, чтобы можно было быстро прийти на помощь своим секретам. Естественно, все это в пешем порядке, местность в тылу своих оборонительных позиций и время года совершенно исключали возможность передвижения на полковом автотранспорте. Еще была отдельная 32-я разведывательная рота дивизии, вот она-то как раз оснащена гусеничными вездеходами ГАЗ-47, но ее прибытия в район скорых боевых действий командир полка решил не ждать, как только узнал, что в состав предполагаемых сил противника входит вертолетоносец «Иводзима».

По данным разведки, этот чертов корабль нес на своем борту целых три батальона морской пехоты, только без тяжелого вооружения и бронетехники. Сообщение из штаба флотилии о разведгруппах командира 211-го полка совершенно не удивило, он как раз только что отправил командиру дивизии свое донесение о замеченной разведчиками высадке четырех диверсионно-разведывательных групп с вертолетов; его опасения начинали оправдываться, этот проклятый вертолетоносец еще принесет им немало бед. Но пока все шло хорошо, уже через час разведчики дивизии сумели блокировать, а затем уничтожить три из четырех групп противника, спускавшихся по руслам рек к побережью, в тыл позиций батальонов его полка. Группа лейтенанта Торчмэна не была исключением. Ее высадку засекли сразу три наблюдательных поста, а секрет, занимавший высоту 708, помеченную на картах еще как гора Вилюй, вообще сумел не только подсчитать точно количество морпехов в его группе, но и определить, кто радист, кто командир. Немудрено, ведь американцы высадились ниже по склону всего в трехстах метрах, а потом еще и пять минут оставались на месте, пока их радист не закончит сеанс связи. Из отделения, расположенного в секрете, сержант, командовавший им, отрядил четверых – трех разведчиков и снайпера. Они осторожно пошли по гребню высот, закрывавших долину реки Малый Вилюй, с севера. Ночью, по горам, да еще в начале ноября, на Камчатке можно передвигаться очень медленно. Помогло только то, что этот маршрут был заранее отработан, да еще то, что противник не торопился. Американцы обшаривали в долине каждый закуток, но их совершенно не интересовали высоты. Так они и передвигались целый час, русские по гребню, американцы по долине. Пока американцы не угодили в засаду к еще одному отделению, разместившемуся в долине реки, в километре от перевала Седёлка. И когда американцы пересекли условленную черту, в небе над ними зажглось несколько осветительных ракет. Едва раздались первые выстрелы, как снайпер группы, сопровождавший противника, прострелил ногу сначала Торчмэну, а потом радисту.

Работать с высоты, по освещенному и растерянному противнику, было очень просто, как на батальонном стрельбище. Уцелевшие американцы, сообразившие, что их обстреливают с двух сторон, ринулись на противоположный склон, но там их встретила огнем третья группа, пришедшая с еще одного секрета. В итоге трое морпехов, залегшие среди камней и пытавшиеся отстреливаться, были убиты, забросанные гранатами сверху. А вот раненые радист и лейтенант угодили в русский плен. В остальных двух группах пленных не было, американцы отстреливались до конца, добивая своих раненых. Четвертую группу пока взять не получалось, но разведчики из 211-го полка совместно с подоспевшими пограничниками прочно сели ей на хвост. Они гнали ее непрерывно на юго-запад, отжимая от дорог и побережья, в горы, прижимая к склонам Вилючинской сопки.

02 ноября, местное время 07:30. Камчатка. Четыре километра на северо-восток от города Усть-Большерецка, временный лагерь военнопленных

Дорогу от места своего пленения Джон сначала воспринимал как досадное неудобство, все-таки ехать на голых обледеневших досках в открытом кузове допотопного грузовика, да еще в промокшем летном комбинезоне, – не сахар. А с учетом того, что это происходит в ноябре, на Камчатке, под моросящим дождем, идущим напополам со снегом, очень даже далеко не сахар. Никакого сравнения с мягким сиденьем «Шевроле-Корвет» во Флориде. К окончанию пути Маккейн уже думал, что русские просто начали таким изощренным образом их пытать. Не хватало только следователя с его дурацкими вопросами. Уже через час такой езды все три американца сбились в кучу в центре кузова, пытаясь хоть как-то согреться, но все было тщетно. Все конвоиры сидели на лавках, возле кабины, закутавшись в свои теплые шинели. На американцев они обращали внимание только тогда, когда кто-то из пилотов пытался встать или просто подползти к бортам грузовика. Реакция конвоиров была стандартная, короткий окрик, в случае дальнейшего непослушания следовал сильный удар прикладом. Несколько таких попыток было достаточно для измученных и замерзших пилотов, дальше они старались просто держаться друг за друга, экономя остатки сил и тепла. Несколько раз Маккейн проваливался в забытье, он уже не мог понять, засыпает или теряет в очередной раз сознание.

А дорога все не кончалась. Минуты текли, превращаясь в часы, а грузовик все неспешно ехал по дрянной, испещренной выбоинами дороге, увозя пилотов в глубь огромной и дикой Камчатки. Уже давным-давно упала на дорогу мрачная темнота. Узкие слабые полоски света от фар, в которых кружился непрерывный хоровод все еще падающего снега, только подчеркивали окружающий мрак. А холод все усиливался, пробирая до костей. И наконец, когда уже Джон готов был продать не только все секреты, которые знал, но и саму свою душу, кому угодно, хоть черту, хоть коммунистам, всего за одну только кружку горячего чая, грузовик остановился. Но пилоты к тому моменту уже не могли встать, измученные и замерзшие, они только слабо шевелились в кузове, бессильно пытаясь распрямить скрюченные и застывшие от холода конечности. В конце концов разозленные конвоиры просто откинули задний борт и пинками и прикладами спихнули сбившихся в бесформенный клубок американцев на землю. Прямо под ноги подошедшему офицеру.

– Ну-ну, и кто на этот раз почтил своим прибытием наше скромное заведение? – на почти безупречном английском поинтересовался он.

Но измученные пилоты даже не смогли разговаривать, только Маккейн из врожденного упрямства попытался выдавить из себя что-то вроде «пошел ты к черту», но из замерзшего горла вырвался лишь какой-то бессвязный хрип.

– Опять невежливые гости попались. Но у вас будет время поговорить со мной, – с коротким смешком произнес офицер и уже на русском, обратившись к старшему из конвоиров, коротко бросил:

– Все документы на пленных – мне, этих к врачу в медпункт, пусть осмотрит.

И опять повернувшись к пленным, равнодушно произнес, снова на английском:

– Не надейтесь сдохнуть, янки. Здесь можно умереть только с моего разрешения.

Через час все трое, уже на своих ногах, входили в мрачное длинное здание, изнутри освещаемое лишь несколькими узенькими зарешеченными оконцами. Оказавшись внутри, Джон испытал настоящий шок! Внутри барак казался еще длиннее, дальней стены вообще не было видно, из-за висевшего в бараке густого тумана, состоявшего из пара и человеческих миазмов. Густая какофония запахов мочи и немытых тел ударила по обонянию Джона, как дубинка по голове. Но больше всего Джон был потрясен не этим. В бараке тесно стояли двухъярусные ряды нар. Даже на первый взгляд их было больше полусотни. И практически все они были заняты! На всех сидели или лежали люди, и на них была пусть грязная, пусть оборванная, но американская военная форма. Джон ошалело потряс головой: откуда у русских столько пленных?! Рядом раздался надрывистый кашель, а потом изумленный хриплый голос пилота «Виджилента», с которым они только что мерзли в кузове грузовика:

– Разгрызи меня черт, до этой секунды я думал, что мы побеждаем в этой сраной войне.

Глава 2
Мертвые сраму не имут

02 ноября, местное время 07:50. Камчатка. В небе над южной частью Авачинского залива

Капитан Лысюра, как самый старший из оставшихся пилотов, готовил 865-й истребительный авиационный полк в последний бой. Точнее сказать, то, что осталось от полка, десяток разношерстных самолетов. А то, что бой будет для всех последним, капитан не сомневался. Он вспомнил, как два часа назад, на предполетном инструктаже, перед ними выступил полковник Калинин. Полковник был до войны заместителем начальника отдела оперативно-тактической подготовки ВВС КТОФ, а сейчас вместе с этим занимал должность командующего ВВС Камчатской военной флотилии, прежний командующий погиб вчера вечером вместе со всем руководством 191-й зенитной ракетной бригады, когда американцы утюжили позиции ракетчиков. К концу ночи все оставшиеся самолеты полка были собраны в капонирах Елизовского аэродрома, почти все остальные аэродромы были уже неоднократно перепаханы американскими бомбами и ракетами. Да и в Елизово основная бетонка была повреждена, уцелела только длинная рулежная полоса, тянувшаяся почти вдоль всей взлетки. Да и то потому, что какая-то светлая голова додумалась нарисовать на ней серо-черной краской большие круги, с воздуха точь-в-точь, похожие на воронки от бомб. Полковник, собрав пилотов в одном из пустующих капониров, просто сказал:

– Товарищи офицеры! Я, по идее, должен сейчас сказать что-то торжественное и величественное, но не буду этого говорить. Вам предстоит сделать невозможное. Через час все наличные самолеты полка должны обеспечить удар по кораблям американского десанта. Во-первых, связать или отогнать имеющееся воздушное прикрытие десанта. Во-вторых, не допустить американцев к нашей ударной группе. Минимум на десять минут, чтобы им хватило времени беспрепятственно сделать два захода на корабли.

Капитан Венедиктов, тоже уцелевший в этой ужасной мясорубке, с легкостью лесного пожара пожиравшей эскадрильи самолетов и десятки пилотов, спросил:

– Ударная группа? А кто будет в ее составе?

– Все остальные боевые машины, имеющиеся на Камчатке, – жестко ему ответил Калинин. – Пара Ил-28 из 867-го гвардейского минно-торпедного авиаполка и четверка МиГ-17 из 777-го истребительного полка ВВС. МиГ-17Ф 777 полка не имеют РЛС, и поэтому отправлять их с вами в ночной воздушный бой, да еще над морем, не имеет смысла. А вот опыт ударов по наземным, вернее, в данном случае, надводным целям у них есть. Конечно, только в том случае, если бомбардировщики пойдут с ними как лидеры и выведут их на корабли. Сами МиГи со своим примитивным оборудованием могут и не найти десант в море. Я понимаю, что шестерка самолетов, четыре из которых маленькие истребители, это не тот наряд, который нужен для разгрома десантного конвоя. Но если этот наряд повредит или утопит хоть один корабль, тогда нашим войскам будет хоть немного, но легче, когда десант дойдет до места высадки. Вы все понимаете, что будет с мирным населением, если янки захватят Камчатку.

Понимали все. После недавних событий, когда американские самолеты потравили отравляющими газами больше половины населения в поселках вдоль трассы от Дальнего до Усть-Камчатска с той обыденностью, как травят на кухне тараканов, иллюзий в отношении своих врагов никто из советских военных не испытывал.

И поэтому пилоты перед тем, как занимать места в кабинах, между собой договорились. Они будут драться, не выходя из боя, до последнего. До предела, в конце концов, как стало ясно из данных радиоперехвата, один Як из эскадрильи Хвалькова уже таранил врага в бою позапрошлой ночью.

Командир и начальник штаба полка тоже погибли этим вечером, при очередном американском налете на Елизовский аэродром. Из состава полка осталось в строю два капитана, все из пилотов. Лысюра и Венедиктов. И капитан Лысюра, как самый старший и самый опытный, приняв командование, приказал идти на взлет. Если бы истребители взлетали по основной полосе, как прежде, можно было бы стартовать сразу четверками, габариты основной полосы легко позволяли так делать. Но по узкой рулежке самолеты стартовали гуськом, друг за другом. Из-за этого самолеты чуть замешкалась, собираясь вместе. Их было немного, машин, оставшихся в строю 865-го истребительного полка, четверка МиГ-17ПФ, возвращенная сегодня ночью с аэродромов и площадок рассредоточения на севере. Возглавлял ее бессменный лидер с начала войны, капитан Венедиктов, пилот, сумевший не только уцелеть при первой внезапной атаке американцев на остров Беринга, но и сбить в неравном бою штурмовик противника. Ведомым у него шел старший лейтенант Автушко, тоже уже записавший на свой счет трех врагов. Пара Як-25М, всего пара, все, что осталось от сумасшедшего, отчаянного ночного боя над морем, где вторая эскадрилья Елизовского полка пыталась прикрыть наши ракетные катера. Из этого боя вернулся только старший лейтенант Хвальков и его ведомый. Хвальков в итоге стал первым асом в полку, на его счету уже шесть сбитых американцев, причем один самолет ДРЛО. И наконец, сам капитан Лысюра и четверка, которая уже получила прозвище «везунчики», на МиГ-19ПМ, единственных в полку самолетах, которые хоть как-то могут быть сравнимы по скорости и высоте с новыми палубными истребителями американцев. Все пилоты «девятнадцатых» тоже уже имели на своем счету сбитых американцев, а Лысюра и вовсе сбил пятерых, став вторым асом в 865-м полку.

Как и было условлено заранее, самолеты прошли над озером Халактырка, выходя на берег Авачинского залива в кромешной тьме. Лишь только далеко на востоке небо постепенно меняло цвет, превращаясь из черного в грязно-серое.

Советские самолеты шли в довольно плотной группе, над самой водой, держа расстояние между машинами не более ста метров. Экипажи вели машины по приборам, РЛС включать Лысюра строго-настрого запретил, что усложняло задачу и требовало значительного мастерства от пилотов. Но летчики 865-го полка ПВО, выполнявшие такие полеты и в мирное время, справились и сейчас, сумев проскочить незамеченными буквально под носом у американцев, пройдя севернее и ниже группы американских самолетов, патрулирующих вход в Авачинскую бухту. Оставаясь не обнаруженными дежурным самолетом ДЛРО, патрулировавшим в пятидесяти километрах от береговой линии, Лысюра вел группу, все время смотря на часы и карту, одновременно выдерживая точно скорость семьсот километров в час, только так можно было попасть в квадрат, где, по уверениям офицеров разведки, ожидался американский десантный конвой. Вернее, в зону перед конвоем. С одной из немногих уцелевших советских РЛС была замечена группа самолетов, патрулирующая над морем, вдобавок она неспешно и постоянно приближалась к берегу Камчатки. И, по мнению командования, эта группа и была воздушным прикрытием конвоя. Лысюра вздохнул, вылет остатков советской авиации спланирован на сплошных теориях, догадках и предположениях. А им необходимо еще и скоординировать свои действия с ударной группой, иначе вся сложная и неуклюжая, наскоро придуманная схема налета пойдет сразу наперекосяк. Его группа через минуту-другую будет в заданном квадрате, где же кодовый сигнал от лидера ударников?

В эту самую секунду командир бомбардировщика Ил-28, бортовой номер 19, из состава 867-го минно-торпедного авиационного полка, который и лидировал в ударной группе, услышав от штурмана одно слово: «Время», бросил в эфир короткую фразу: «Точка один». Лысюра ответил не менее лаконично: «Я – сто первый, принято». И потом, обращаясь к своим истребителям: «Внимание, я – сто первый, всем вверх, курс и эшелон по плану». Еще договаривая эти слова, он перевел РУДы на полный газ, одновременно потянув ручку на себя. И включил РЛС на прогрев. Если никто из его летчиков не замешкается, через несколько минут на высоте его истребители образуют своеобразную этажерку, его четверка МиГ-19 будет на семи тысячах, четверка МиГ-17 Венедиктова на пяти, с отставанием на пару километров, и пара Яков Хвалькова еще ниже и позади, отставая от МиГов примерно на такую же дистанцию.

Оператор самолета ДРЛО Е-1В US NAVY изумленно увидел, как прямо у него под носом, буквально в двенадцати километрах, быстро поднимается четверка вражеских самолетов, судя по размерам засветки и скорости, истребителей. Как будто они вынырнули из темного океана внизу. Как чертики из коробочки с сюрпризами, которые дети так обожают в виде подарков на Хэллоуин. Но эти сюрпризы могут оказаться для них смертельными. Опомнившись, он поднес микрофон ко рту:

– «Папа Джеймс», я – «Следопыт», прямо передо мной, в шести милях четыре «бандита», идут с резким набором высоты, курс 85! Отставить четыре, шесть, нет, черт возьми, их уже восемь!

– Принято, – отозвался дежурный офицер ситуационного центра на «Форрестоле». Обернувшись к оператору, сидевшему рядом, он спросил:

– Где там дежурная команда наших земноводных друзей?

Флот и Корпус морской пехоты, US NAVY и MARINES, были извечными соперниками с момента образования Корпуса морской пехоты, с изначальных времен, когда 10 ноября 1775 года, Конгресс США принял резолюцию об образовании Корпуса, как самостоятельного рода войск. Это соперничество принимало самые разнообразные формы, от таких вот подначек и прозвищ, зачастую обидных, до драк в барах на уровне отношений личного состава на рядовом и офицерском уровне. И до серьезных подковерных сражений между адмиралами и генералами в Пентагоне и том же Конгрессе, особенно когда речь шла о дележке очередного военного бюджета США. Далеко не всегда флот выходил из этих бумажных битв победителем. Чего стоил один только Закон о национальной безопасности США от 1947 года, по которому Корпус морской пехоты должен иметь в своем составе в мирное время не меньше трех дивизий (с частями усиления и обеспечения) и трех авиакрыльев армейской авиации. В то же время как двумя годами позже Конгресс отменил постройку уже заложенного авианосца «Юнайтед Стейтс» и заказ на еще четыре авианосца такого типа. Конечно, главную роль в отмене программы строительства пяти таких исполинов сыграли ВВС со своим стратегическим огромным бомбардировщиком В-36, но и Корпус «подгадил», требуя на содержание и перевооружение своих трех авиакрыльев немаленькие суммы. А где сейчас эти задаваки из ВВС со своими хвалеными В-36? Вытирают морды, разбитые до кровавых соплей русскими на своих уцелевших базах, а эти навороченные дорогостоящие игрушки В-36 вообще списаны до войны, как устаревшие. А флот должен делать за них всю работу. И как бы сейчас пригодился в составе «Таффи» еще один авианосец, да еще такой большой, как «Юнайтед Стейтс»! Эти мечты офицера прервал доклад оператора связи:

– Группа будет над ордером десанта через двадцать одну минуту. В группе один «Скайрейдер» в варианте ДРЛО и десять «Крестоносцев», шесть в ударном варианте, четыре в чисто истребительном.

Морпехи, как всегда, основательно готовились к своей высадке. Ударные группы раз за разом утюжили район, в котором должны будут высадиться на берег «дубленые загривки», находя и уничтожая все новые и новые цели красных. Полчаса назад шестерка «Крестоносцев» Корпуса все-таки обнаружила и уничтожила еще две башенные береговые артустановки, которые утопили лидер «Маккейн» этой ночью.

Вообще-то, по-хорошему, у берегов Камчатки сейчас нужно было иметь два самолета ДРЛО, один для контроля воздушного пространства и координации своих действий в районе баз красного флота, а другой – чисто для потребностей десанта. Но «Следопыты» из эскадрильи VAW-12, базировавшиеся на «Форрестоле» понесли потери, а оставшиеся на берегу самолеты еще не прибыли в восполнение урона. Уменьшать же количество «Трейсеров», задействованных в патрулях обороны АУГ, адмирал категорически запретил. Поэтому сейчас над побережьем Авачинского залива был всего один «Следопыт», который разрывался между задачами по охране ордера десанта и отслеживанием воздушной обстановки в квадрате Вилючинск – Халактырка – Елизово – Коряки, где и были основные аэродромы Советов на юге Камчатки. И судя по всему, есть все шансы потерять и этот «Трейсер», и это в его смену! Черт бы побрал этих русских, откуда вообще взялись эти истребители, если еще три часа назад умники из G-2 торжественно рапортовали о том, что у Советов на камчатских аэродромах вообще не осталось истребителей? В прикрытии «Следопыта» была пара «Демонов», но восьмерку русских истребителей это не остановит.

Офицер еще раз пробежался взглядом по планшету. Что у него есть в этом районе? Шестерка и четверка «Скайрейдеров» наносят удары, одна по Вилючинску, другая по единственной дороге к зоне высадки. Бросать «Толстых собак» против истребителей красных бессмысленно. Восьмерка «Скайхоков» летит на удар по Елизовскому аэродрому. Но она в ударной конфигурации. Без ракет «воздух – воздух». Еще есть четверка «Крестоносцев», возвращается после налета на коммуникации русских у Северных Коряк. И вроде бы у нее на подвесках осталось по паре «Сайдвиндеров». Короткий диалог с ведущим этой группы отпадает, у них слишком мало топлива, хватит на прибытие в район, где находится «Следопыт», если идти на форсаже, на бой с русскими истребителями уже нет. А что у нас с заправщиками? Один только что отдал все топливо дежурной группе, которая «пасет» русский флот у входа в Авачинскую бухту, другой еще на палубе, не успеет. «Сдернуть» дежурную группу? А вдруг это еще одна хитрая комбинация красных, и русские ракетные катера только этого и ждут? А если они вырвутся из бухты и успеют подойти к транспортам десанта на дистанцию пуска своих чертовых ракет? Сорванными погонами лично он тогда не отделается. «Земноводные» к «Трейсеру» не успевают, даже если бросят свой тихоходный EA-1E и пойдут на форсаже, к тому же потом им тоже срочно будет нужен заправщик.

Другого выхода нет, придется снимать четверку «Демонов» с воздушного прикрытия десантного ордера. Во-первых, ей лететь ближе всех, во-вторых, эта группа красных самолетов… не имеет ли она своей целью удар именно по десантному соединению? Ведь от места патрулирования «Следопыта» до точки, в которой десант сейчас, всего пятнадцать миль? Четыре плюс два, шесть «Демонов» против восьми «бандитов» красных, нормальный расклад, парни смогут связать боем силы красных и продержаться двадцать минут до прибытия «Крусейдеров» из Корпуса. А на добивание «бандитов» сейчас подниму с палубы два звена новых «Фантомов». Чтоб никто не ушел и на Камчатке не осталось наконец русских истребителей. Реально, а не по сводкам G-2.

Капитан Лысюра мимолетно обрадовался, пока все шло по плану, на экране РЛС пара отметок, висевшая выше на несколько километров над еще одной отметкой, яркой и медлительной, ускорилась и пошла его группе навстречу. Так, его четверка сейчас примет эту пару в лобовую, они будут отворачивать со снижением. Короткая команда четверке МиГов капитана Венедиктова, пусть выделит пару для боя с этими американцами, оставшаяся пара пусть идет, не меняя высоты, за его четверкой. Навстречу еще четырем отметкам, вот они уже показались на экране, слабые, но это точно вражеские истребители и точно идут им навстречу. Отставшая пара Яков старшего лейтенанта Хвалькова сначала должна прикончить самолет ДРЛО, никем другим вот та медленная и яркая отметка, летящая сейчас на малой высоте курсом на север, не может быть. А потом идти на помощь его группе, пара МиГов из группы Венедиктова должна справиться сама. Капитан бросил в ларингофон:

– Всем форсаж! Сейчас очень важно не дать американцам соединиться.

Он уже видел, что дальняя четверка не успевает, к тому же вроде бы они отклонились к северу? Ну, точно, наверное, они считают, что наша цель – этот самолет ДРЛО! Значит, ударную группу до сих пор не обнаружили? Или просто управление и связь у американцев не так хороши, как им все время говорили? Тем хуже для них.

Две группы истребителей стремительно сближались. Четверка МиГ-19 Лысюры, плавно набирая высоту, перешла звуковой барьер, быстро отрываясь от менее скоростных МиГ-17ПФ капитана Венедиктова. Хотя МиГи Венедиктова шли уже на форсаже и в горизонтальном полете, расстояние между четверками все время росло, и по горизонтали, и по высоте. Пара «Демонов» из авиакрыла «Лексингтона», наоборот, снижалась, развила максимальную для этой машины скорость, чуть больше тысячи километров в час. В это время на высоте больше шести километров было уже почти светло, солнце еще не взошло, но восток окрасился ярким, жемчужно-розовым светом. И на этом светлом фоне самолеты американцев уже четко были видны визуально, как две черных мухи на белом листе бумаги. Капитан обернулся. На западе небо еще было мрачно-синего цвета, и чем ниже, тем темней. Значит, американцы их не видят визуально, и уж точно не видят никаким образом пару Яков Хвалькова, которая идет за ними значительно ниже. Когда между противниками осталось не более пяти километров, капитан Лысюра нажал кнопку на ручке управления самолетом, выбрав при помощи устройства управления вариантами стрельбы ПУВС-5 единичный пуск. Капитан отлично знал, что ракета РС-2У в таком случае наверняка уйдет в молоко.

Тремя минутами ранее «Скайхоки» накрыли ракетно-бомбовым ударом КДП 865-го истребительного полка, заодно превратив в горящие обломки РЛС П-12, развернутую неподалеку. Сам КДП, расположенный под землей, в защищенном бункере, уцелел. Уцелели и проводные защищенные каналы связи, проложенные в бетонных трубах, на глубине два метра под землей. И сейчас связисты и диспетчерская служба полка срочно восстанавливали управление боем, устанавливая новые радиоантенны и вводя в действие запасную РЛС, развернутую на Второй горке, что по дороге из Елизово в Паратунку. Но пока группа капитана Лысюры осталась без внешнего наведения.

Расчет Лысюры оказался верным. Увидев на темном фоне яркую вспышку старта ракетного двигателя, пилоты обоих «Демонов» занервничали. Саму ракету и самолет, с которого она была пущена, они на этом фоне не могли различить, но она оставляла за собой заметный шлейф светло-серого дыма, который огромным щупальцем тянулся к ним. И американцы шарахнулись в стороны. Причем не согласованно, один ушел резко вниз, рассчитывая проскочить под ракетой, второй заложил крутой вираж вправо, с небольшим снижением. В принципе, оба решения, по идее, были верными, так как давали возможность обеспечить максимальную угловую скорость смещения самолетов относительно вектора полета ракеты, но в запарке американцы неверно оценили расстояния и скорости сближения до второй четверки МиГов, которой командовал капитан Венедиктов. На оценку ситуации и принятие решения Венедиктову потребовалась всего пара секунд. Решено, он «берет» противника в развороте, Автушко «берет» нижнего. Грех не воспользоваться таким подарком. Оставшаяся пара МиГ-17ПФ идет дальше, за МиГами капитана Лысюры. Несколько команд, и четверка МиГов разделилась.