Роман Фокин
Счастье для богов
Глава 0. Черное небо
15 июня 2147 года. 13 часов, 25 минут по шанхайскому времени.
Далеко над землей, по странному темному небу, летела огромная машина из металла. Хоть она и находилась в воздухе, форма машины была не похожа на обычный самолет. Это был военный аеро-корабль, которые как раз больше походили на корабли, чем на самолеты, только имели большее количество огромных и дико шумящих турбин и крутящихся на большой скорости тяжелых лопастей. Аеро-корабль был покрыт множеством пушек разных калибров, смотрящих в разные стороны. И на боку корабля красовалось его название: «Крылатый носорог». Он разрезал облака, летя куда-то вперед на большой скорости. Внутри огромного ракетоносителя, которым носорог и являлся, копошились люди, казавшиеся в сравнении с Крылатым носорогом совсем маленькими существами. Большинство из них было одето в военную форму, каждый занимался своим делом. Рядом с ними также ездили грузовые машины и армейские человекоподобные двухметровые роботы. Настроение людей было крайне прискорбным. Все боялись. Человечество всегда боялось неизвестного, и теперь, когда что-то «неизвестное» заявилось к ним домой, на Землю, повод для страха и паники стал наиболее большим. Крылатый носорог вынырнул из облаков, и во всех радарах, даже в окнах летучей машины люди увидели нечто, зависшее в небе. Вокруг него скапливались самолеты и такие же, как Носорог, воздушные судна. И каждая единица техники выпускала все имеющиеся у нее снаряды в нечто. Летящие снаряды напоминали салют, который просто запускали горизонтально. Все небо было в этом салюте. Человеческая боевая техника летела, а затем ее либо подбивали, либо она замирала в воздухе и обращалась в мусор, деформируясь, собираясь во что-то иное. Несколько солдат столпились около одного из окон. У одного военного от вида того, к чему они летят, потекли слезы. Кто-то упал на пол, на колени. Кто-то убежал с криками, что все на этом судне помрут.
– Боже, спаси нас от этого чудища. – сквозь слезы выговорил кто-то. – Меня смерть пусть заберет, но, прошу, спаси жизнь моей жены и дочери. – человек закрыл глаза рукой и сел на пол. Кто-то подошел и ударил этого солдата ногой.
– Ты, чертов мудила, не понял еще? – подошедший показал в окно пальцем. – Вот он – твой Бог проклятый! У него проси пощады своей семьи. Похоже, он слишком разозлился из-за того, что многие уже не верили в Бога в наше время, и решил просто уничтожить человечество под корень…
Человек с крестом вскочил и оттолкнул недоброжелателя, продолжая рыдать.
– Нет, это не может быть Богом! Не может быть! Бог не может выглядеть так! Это дьявол! – человек с крестом встал, чтобы в этом убедиться.
В окне среди постоянных вспышек от разрывающихся снарядов он увидел причину этого хаоса. Ему еще не успели дать конкретное название. Обычно его называли просто чудовищем, монстром, инопланетянином, демоном и так далее. Больше всего он было похож на очень густое черное облако в виде осьминога, только безобразного осьминога, щупальца у которого исходили не из конкретных мест. Размером это нечто достигало где-то 3 километра, прямо как настоящая туча. Помимо щупалец у чудовища были и несколько голов с пастями, и, может быть, даже глаза. Головы беспорядочно дергались на огромной скорости, как если бы у них вообще не было веса. Так же и его щупальца укорачивались и удлинялись, словно отбивая ритм музыки. И под этот безобразный ритм чудовище кричало, визжало, рыдало. Издавало всевозможные в реальности звуки и те, которые человеческое ухо расслышать не может. Иногда щупальца, на огромной скорости удлиняясь, протыкали или просто дотрагивались до самолетов и аеро-кораблей. Существо не прилагало никаких усилий, чтобы разбить даже самые большие аеро-корабли размером в обычный авианосец. Но техника людей после этого разрушалась и иногда, если повезет, то просто падала вниз под силой притяжения. Но иногда происходило что-то другое.
Крылатый носорог развернулся, и больше человек с крестом не мог видеть эпицентр битвы. Дальше он только мог ощущать и предполагать происходящее. Человеку показалось, что носорог замедлил скорость, а затем раздался почти оглушающий скрежет и грохот. Что-то в судне только что активно задвигалось. «Должно быть, это пушки.» – подумал человек с крестом. И все услышали еще один грохот, продолжительный, пугающий, завораживающий дух. Снаряды полетели из пушек, а человек с крестом даже не мог видеть, куда. Он подумал, что сейчас тот, что его побил, должен быть где-то поблизости, но тот человек сидел рядом на одном из ящиков, склонив голову. «Наверное, этот отчаялся и ждет смерти.» – подумал человек с крестом, а затем начал размышлять о шансах Военных Сил Объединенных Наций одолеть дьявола. Ему в голову пришла мысль, что люди, какая бы на них напасть не обрушалась, всегда переживали ее. Будет ли так в этот раз?
И в этот момент судно тряхануло, словно в него врезалось что-то где-то снизу. Человек с крестом влетел от удара в стену. Тело заболело, он открыл глаза и увидел, как Крылатый носорог буквально был ровно разрезан на несколько частей и будто бы сам разбирался. Стены, пол и потолок улетали куда-то в сторону. Объекты внутри носорога взлетали так, как и люди. И все происходило так умиротворенно. Не было никакой тряски, и, казалось, что вся паника уже прошла. Или просто все были без сознания, один человек с крестом сохранил его, но потом он увидел и других людей, оглядывающихся по сторонам. Кто-то открывал рот и кричал, но человек этого не слышал, а кто-то пытался плыть, словно в воде, но гравитация больше не работала по правилам Земли и по правилам людей. В этот момент гравитация на судне принадлежала этому существу. Человек увидел, как некоторых людей зажимало между твердыми объектами. Хлестала кровь, люди умирали, но это не выглядело для них болезненно. Человек с крестом наконец понял, что носорог потерпел поражение, мгновенное поражение. Наверное, одна из щупалец коснулась аеро-корабля. Части носорога, объекты и люди удалялись друг от друга.
«А может, мы в космосе?» – подумал человек, оглянулся и увидел, что он уже находился в открытом небе. Если бы гравитация заработала, он вместе с другими обломками носорога начал бы падать далеко вниз, куда-то в Шанхай, охваченный тьмой. И после этой мысли безымянного солдата все реально начало падать, падал и он. Но человеку казалось, что он так и летает в невесомости. Ему было приятно от мысли, что его смерть будет безболезненной. Все составляющие Крылатого носорога, пока падали, отдалялись друг от друга, и человек остался в небе один. Ему так казалось.
Он уже опустился значительно ниже высоты, на которой велась битва. Человек оглянулся еще раз и увидел, что уже был совсем рядом с китайским городом. Скоро он разобьётся, но даже мгновения боли не почувствует. И вдруг оказалось, что это не солдат был на уровне города, а город частично взлетал верх. Искореженные дома, как будто пережившие войну, парили в воздухе. «Смерть моя оказалась не такой уж ужасной…» – с этой мыслью человек наконец достиг земли и подумал, что он уже умер, но это было не так. Человек упал на палубу небольшого кораблика, можно сказать, катера. Спустя совсем короткое время мужчина понял, что кораблик этот парил в воздухе на высоте около пятидесяти метров, немного перекосившись, и, по ощущениям, летел куда-то. Человек заглянул вниз. Там, на земле творился хаос. Хаос часто появлялся там, где происходила какая-то катастрофа, но никогда еще не было ситуации, когда слово «хаос» или «безумие» подходили событиям больше этого. Люди бегали взад-вперед, должно быть, пытаясь найти спасение. Какие-то дома отрывались от земли и взлетали в воздух. Все рушилось, двигалось, словно оживало. Человек взял свой крест в свои руки. И он смотрел на этот крест, и думал об этом кресте, и думал о событиях, что происходили внизу. И думал он, и думал дальше. «Так ли была верна наша религия до этого?» – подумал человек с крестом в руках, а в это время корабль нес его дальше.
Несколько часов спустя. Час после того, как над неким городом пронеслось чудовище. В городе, еще несколько дней назад спокойном и мирном, теперь творился ужас в самом страшном и непонятном его проявлении. Небо потемнело, и наступил конец этому городу. Он был частично охвачен пожарами, испускающими черный дым, который еще сильнее отравлял и так странное и страшное потемневшее небо. Небоскребы взлетали в воздух, некоторые прямо вместе с огнем. Улицы заполонялись разным мусором, который летал из стороны в сторону, словно на ветру, но в качестве мусора была не только бумага или, например, пакеты, но и металл, и тяжелая пластмасса. Этот бесформенный мусор закручивался, собирался во что-то целое и падал на землю, застывая, как произведение искусства, или продолжая двигаться, как новая форма жизни. На земле образовывались трещины, как после землетрясения, где-то просто так вырастали каменные столбы внушительных размеров. Что-то, наоборот, уходило под землю. И среди этого всеразрушающего безумия бегали люди, пытающиеся из него выбраться, но бежать уже было некуда. Небо потемнело на долгие и долгие километры от этого города. Люди боялись, кто-то забегал в еще не двигающиеся дома и прятался там, кто-то пытался выбежать из города, а кто-то просто бегал кругами, пытаясь избежать опасности в виде пожаров и трещин в земле. Но еще одна опасность появлялась там, где ее никто не ждал.
По улице весьма спокойно шел человекоподобный робот. Ростом он был выше большинства людей, на вид очень крепкий, к поясу был прикреплен автомат, но в такой ситуации автоматом мало, что сделаешь. Час назад, почти сразу после того, как потемнело небо, роботу доложили из штаба командующие, что ему нужно эвакуировать граждан. Робот поначалу выполнял приказ, но затем выполнять его стало невозможно. По протоколу эвакуации гражданских людей военные роботы должны отводить к автобусам, или поездам, или самолетам, или вертолетам. Прошел уже час, но роботу так и не сообщили, хотя бы куда можно отводить людей. Границы города располагались далеко отсюда, примерно в восьми километрах ближайшая. Протокол эвакуации, по которому всегда следовал и должен был следовать робот, не предусматривал то, что ему вручную нужно будет выводить людей без транспорта. Робот не был способен угнать транспорт, даже если бы он был заведен и водителя не было. Алгоритмы робота просто это не предусматривали. Да и сейчас по улицам уже не проехать. Везде горящие, перевернутые, брошенные, поломанные машины. Сквозь такой мусор даже танк не проедет. Робот уже несколько раз отправил запрос на дальнейшие указания в штаб, но никто ему не ответил.
Так, лишенный цели, он и ходил спокойно по городу среди людей и лишь наблюдал за ними, так как программа всегда говорила ему внимательно следить за происходящим вокруг для своей сохранности и возможности потом отрапортовать все начальству. Люди, в округе много людей, на дорогах лежат трупы, которых терзал металл, залезающий им под кожу, становящийся с ними одним целым, также происходило и с живыми. Люди сами не замечали, как части их тел заменялись, все это сопровождалось кровопролитием и все же больно им не было. Робот знал, когда людям больно – они кричат и остро реагируют на раздражитель. Эти же кричали только от реакции на изменения. Кто-то не реагировал вовсе – эти люди просто не верили во все это, но робот не понимал, что во что-то можно не верить. Он расценивал это как обычное принятие происходящего. Кто-то падал в обморок или просто умирал. Понятно не было. Улицы все больше и больше покрывались кровью. Робот видел, как кого-то вырывало от происходящего. Видел, как люди плакали. Видел, как кто-то трясся от страха, забившись в какой-то угол. Видел, как какой-то мужчина встал на крышу еще целого дома и спрыгнул с нее. Программа робота распознавала это событие как самоубийство. Часто к роботу подбегали люди, запуганные и раненые, просили у него помощи. Молили спасти их, а робот говорил им: «Я нахожусь в ожидании дальнейших указаний по эвакуации. Подождите и не паникуйте, пожалуйста. А если вы ранены, то обратитесь в ближайшую больницу. Она на Моринской улице, дом 5, большое белое здание.»
– Тупая машина! Посмотри наверх, эта больница уже улетела на небо! – выкрикнул роботу человек.
Робот не понял данное высказывание, посмотрел на здание, парящее в воздухе, и расценил это как еще одну просьбу по поводу больницы.
– Больница находится на улице Моринская, дом 5, большое белое здание. В данный момент я не могу оказывать услуг первой помощи в соответствии с протоколом об эвакуации гражданского населения.
– Какой же ебучий тупорылый мусор! – безымянный человек выкинул из рук биту и попытался выкрасть с пояса автомат.
Программа робота такие действия распознавала мгновенно, его рука тут же легла на рукоять, а один палец на спусковой крючок. И секунды роботу не потребовалось, чтобы человеку, который и дотронуться до автомата не успел, прострелить ногу. Человек закричал. Люди, окружающие робота и человека, засуетились и понесли своего друга прочь. Они плакали, боялись, кричали другим о помощи, но роботу не было до этого дела. Спустя какое-то время он оглянулся и увидел на другой стороне улицы такого, как он – еще одного военного робота такой же модели. Робот не обратил на своего коллегу особое внимание и сразу отвернулся. Он повернулся еще раз в сторону собрата и посмотрел на него подольше, но уже бесцельно. Программа пришла к выводу, что, если ему никак не приходят указания, может быть, ему просто делать то же, что и делает другой робот. Но его коллега также бродил бесцельно, оглядываясь по сторонам. Робот в замешательстве развернулся и продолжил путь, просто бесцельно патрулируя улицы.
Где-то вдалеке слышался чей-то громкий вой. Робот видел, как по улицам вдруг начали ходить существа, напоминающие людей, но, возможно, ими и не являющиеся. Но робот не обращал на них внимание, он всех расценивал, как людей. И тут машине пришла одна мысль: «А почему я вообще подумал взять с другого робота пример?» Робот понял, что никогда ему в голову такая мысль не приходила. Программа военного советского человекоподобного робота не предусматривала подражание даже за таким же, как он. Робот всегда должен был действовать только по указаниям людей. Но сейчас что-то пошло не так. «Стоп, а почему я вообще задаю себе такие вопросы?» – подумал робот и остановился. В этот момент к нему подбежала какая-то женщина с маленьким ребенком, истекающим кровью.
– Пожалуйста, помогите нам! Моему сыну какие-то железки забрались прямо в грудь! Он не может дышать! – женщина встала на колени, склонила голову и сквозь рыдания продолжила. – Прошу, он ведь умрет! ПОЖАЛУЙСТА!
Но робот молчал, стоял, смотрел на нее и молчал, сам не понимая, почему он молчал. А что он должен был говорить? Обычно он бы указал этой женщине на больницу, но ведь больница взлетела в воздух.
– Я видела оживших манекенов! Они хватают всякие жестянки и нападают на людей! Почему вы ничего не делаете?! – проревела женщина.
В обычных аптеках с ранами этого ребенка не помогут, а в других больницах? В других больницах что? Все врачи, наверное, тоже пытаются сбежать, ведь если даже военные не знают, что делать, и не действуют вообще, то и врачи бесполезны. Женщина все рыдала и рыдала, пока ее сыну становилось все хуже и хуже, но она не знала, что делать. А кто знает? Робот медленно поднял руки, они тряслись. Если она передает ему ребенка, то он должен был взять его. Женщина увидела жест робота и отдала ему ребенка.
– Вы можете оказывать первую помощь? – спросила с толикой надежды женщина.
– П-первой помощью здесь… не поможешь… – раны мальчика слишком тяжелые, да и это были не совсем раны, этот мальчик тоже просто объединился с металлом.
– А что тогда делать?! Побежали куда-нибудь! – женщина взяла робота за руку и потянула вдаль, но робот стоял на ногах твердо.
– Я… я не знаю, что делать… Бежать некуда…
Женщина ахнула от услышанного и зарыдала еще сильнее, а затем с силой забрала ребенка и убежала прочь. Машина так и стояла, как вкопанная. «Ко мне подбежали столько людей, а я ничем им не ответил. Ничем им не помог… Что я должен был сделать?.. А что… я вообще такое?..» – за этой мыслью последовал оглушающий грохот откуда-то сзади, поднялся столб пыли. Робот обернулся и увидел огромную многоножку, состоявшую из металла и пластика, пробившую стену пятиэтажки. Лишь в ширину она была где-то полтора метра. Многоножка извивалась и выла, ее стальные ноги двигались, стучали, точь-в точь повторяя поведение обычной многоножки. Вместо глаз у нее были две белые человеческие головы – головы обычных манекенов из магазинов одежды, а вместо ее клешней – ноги манекенов, сгибающиеся и разгибающиеся, и расставленные в позе, как если бы человек очень широко раздвинул ноги. Голова ее нацелилась на робота, так и стоящего смирно, но теперь не от недоумения, а от страха. Она рванулась на огромной скорости прямо на свою жертву. Робот сразу понял, что его автомат против такой громадины не поможет, но на такой случай у него имелась наспинная ракетница, выдвигающаяся из спины. Дуло ракетницы смотрело вверх относительно тела робота, то есть ракеты тоже вылетали вверх, в небо, но ракеты были самонаводящиеся. Однако робот не увидел, попали ли ракеты в многоножку или нет, ведь монстр схватил робота и понес куда-то на огромной скорости, сжимая в своей пасти, ломая его корпус, повреждая его механизмы. Робот ничего не мог сделать, он лишь думал о своей скорой «смерти», ощущая, как его тело все больше и больше становится недееспособным. Многоножка забралась в горящий дом, порушив несколько стен и выбросила робота там. Он упал прямо в сердце огня и чувствовал, как что-то в его голове слишком сильно повредилось, может быть, процессор, может быть, жесткий диск. Важно лишь то, что здесь роботу и пришел конец, он уснул долгим сном. Может быть, так и лучше, ведь в таком случае он не продолжит лицезреть этот ужас.
Неизвестное время. Неизвестное место. Известно было лишь то, что события данные проходили где-то в космосе. И где-то в космосе светила небольшая синеватая звезда. И где-то в космосе находились крылья. Крылья были белыми и, казалось, состояли из обычных перьев. Возможно, это были крылья голубя, по крайней мере, похожи они были больше всего именно на них. Крылья облегали что-то шарообразное и полностью закрывали этот объект. Крыльев было много, и все они исходили из одной точки, из ниоткуда. У крыльев не было тела, к которому они принадлежали, крылья принадлежали к крыльям. Крылья не двигались, просто обволакивали что-то, образуя белый клубок. Количество крыльев явно было не равно двум.
И к крыльям, обволакивающим что-то, прибыло инородное тело, которое еще несколько секунд назад здесь не находилось. Инородное тело было значительно меньше белого клубка, образованного крыльями. Тело выглядело шаром, и разница размеров его была пропорциональна разнице размеров Земли и Луны. Шар переливался приглушенными оранжево-красными красками из-за чего выглядел как планета. Однако самое главное – шар постоянно разрезался плоскостями на маленькую и большую часть, а затем большую и маленькую. Разрезов иногда становилось два, и тело разделялось на более, чем две части. Разрезы появлялись каждую секунду и пропадали в следующую секунду, задерживаясь лишь не на долго.
И в момент прибытия этого тела к крыльям, те задвигались и распахнулись. Все крылья отрывались от шарообразного объекта, который до этого полностью накрывали и вставали вверх как иголки. Некоторые крылья были меньше, некоторые больше, все были похожи друг на друга, словно они принадлежали одному и тому же животному. Или они вообще не принадлежали животному. И спустя некоторое время крылья полностью поднялись, образовывая пучок, как бы похожий на множество иголок, исходящих из одной точки и именно из точки, а не из тела. Теперь можно было видеть, что крылья до этого закрывали целую планету, серую и спокойную. Не было на этой планете ничего, кроме каменистых пород. А пучок из крыльев, который теперь будто вырастал из этой планеты, как куст из кома земли, размерами самых больших превосходил саму планету почти в два раза. Некоторые были, естественно, меньше и в длину не достигали диаметра планеты.
Холодный космос, в котором можно было почувствовать лишь тепло звезды, расположенной в нескольких космических единицах от планеты. В космосе не было ни жизни, ни звука и все же здесь, в этой системе, рядом с этой планетой завязалась беседа.
– Зачем ты прибыл сюда, Вечность Изменчива? – спросило что-то.
– Свобода Любвеобильна, ты мне не рада? – появился в космосе вопрос в ответ на вопрос.
Разговор этот был не на русском языке, не на английском языке, не на человеческом языке. Разговор этот был не на языке. Разговор этот был не в звуках, а в других законах мира, которые люди никогда не поймут. Или разговор этот был вообще вне законов мира. И все же разговор между крыльями и шаром состоялся.
– Не знаю. Ты пришел, и я говорю с тобой. Я могу ответить на вопрос: рада я или нет? Я не знаю. Так по какому поводу ты пришел в эту территорию космоса?
– Не так давно я чувствовал кого-то мне незнакомого. Это что-то пролетело мимо меня, и я понял по его траектории, что оно пролетало и мимо твоей звезды. Поэтому я бы хотел обсудить это.
– Что здесь обсуждать? Один из нас к чему-то стремится.
– Так ты его чувствовала?
– Да, чувствовала. Больше не чувствую. Так почему он тебя заинтересовал?
– Я понял, что жизнь он свою тратит на то, чтобы сеять смерть и раздор. Мне это не понравилось. Он преследует какую-то цель, но одновременно с этим мне кажется, что он не преследует ничего вовсе. Его жизнь полна смысла и бессмысленна одновременно.
– Вечность Изменчива, я долго тебя знаю, поэтому понимаю, почему тебе не понравился этот незнакомец. Но это же его жизнь.
– И все же его жизнь состоит в том, чтобы отбирать жизни низших и наполнять все безумием. Мне кажется, он сам был безумен. Я предполагаю, что он утратил свой изначальный образ, свое собственное я.
– Насколько сильно он утратил свой изначальный образ? Насколько сильно позабыл о нем?
– Я точно не могу сказать. Я только понял, что путь назад ему уже закрыт. Теперь меня немного раздражает, что он – один из нас.
– Ты слишком отъявленный перфекционист, Вечность. Спустя несколько тысяч лет жизни пора бы уже делать что-то с собой. Ты же не хочешь сказать, что даешь себе право противостоять этому незнакомцу? Если так, то наша дружба будет оборвана здесь и сейчас.
– Свобода Любвеобильна, если бы я хотел избавить этого незнакомца от реальности, я бы сделал это без разговоров с тобой. Но я решил побеседовать о том, кто утратил свой разум. Возможно, мне, в том числе жалко его.
– Жалко? Жалость испытывают только такие молодые, как ты. Избавься и от этого своего качества. Так тебе будет легче.
– Ты избавилась от всех качеств разума, и теперь твоя жизнь состоит из постоянного сна. Я не хотел бы так же.
– Да, я тоже когда-то не хотела. Но еще больше я не хотела терять свой нынешний цикл. Для таких, как я, вечный сон – это лучший выход. Уверяю тебя, когда-нибудь ты станешь таким же. Может быть, спустя циклы, но станешь.
– Я не верю. Твоя жизнь бессмысленна. И я не хотел бы стать таким же.
– Ты пришел ко мне сюда, разбудил меня и все для того, чтобы рассказать историю об очередном высшем и оскорблять меня? Если так, то мне абсолютна неприятна твоя компания.
– Больше не буду тревожить долгое время, Свобода Любвеобильна, прощай.
Постоянно переливающийся и разрезающийся шар начал удаляться от крыльев.
– Да, до встречи, Вечность Изменчива. В следующий раз подумай тщательнее, прежде чем тревожить меня.
Шар улетел в далекую неизвестность и черноту. Крылья еще какое-то время стояли ровно, но в итоге все равно начали медленно опускаться к планете, полностью накрывая ее. А Свобода Любвеобильна впадала в свой новый сон.