Роман Елиава
Как Ахиллес помогал Гомеру Илиаду писать
Гомер громко вздохнул, он понял, что ему всё же придётся переписать часть поэмы.
– Друг мой, тебе тоже жаль Патрокла? – Ахиллес поднялся и приобнял Гомера. – Ничего, ничего. Но нужно как-то всё это исправить.
Гомер на мгновение задумался, а затем произнёс:
«В доспехи Ахиллеса облачиться, просил Патрокл друга своего,
чтобы троянцы ошибиться могли, приняв Патрокла за него.»
– А затем я понял, что ещё немного, и троянцы сожгут корабли, – кивнул Ахиллес. – И я разрешил ему одеть мои доспехи. Клятва, клятвой, а на чём домой возвращаться, скажи, пожалуйста? Они могли сжечь все наши корабли.
Гомер продолжил сочинять:
«Патрокл должен отличиться, внезапно понял Ахиллес,
Аякс не сможет сам отбиться, мешает громовержец Зевс.
А корабли уже пылают,
ахейцы к морю отступают.
Вскочил на ноги он, хватая рукою меч свой за эфес,
и протянул его Патроклу,
«Спеши, мой друг богорожденный, одень доспехи и спеши,
ты станешь мной, непобежденный, пожар на кораблях туши!
Быстрей в доспехи облачайся, пока я войско соберу!»
– Именно так и было, – закивал Ахиллес и погрузился в воспоминания, подняв взор к потолку. – Пока он одевался, я собрал людей.
« И мирмидонцы, жаждя боя, вкруг Ахиллеса собрались,
О, как же этой битвы все эти люди заждались!
Их поведёт Патрокл быстрый, а бой уже сейчас пьянит.»
Гомер закончил, и комната погрузилась в молчание. Каждый думал о своём. Ахиллес вспоминал Патрокла, а Гомер думал, что завтра на свежую голову нужно всё перепроверить, чтобы избежать противоречий в поэме. Затянувшееся молчание робко нарушил Ахиллес.
– Знаешь, Гомер, – медленно и задумчиво протянул он. – Я всё думаю о Гекторе.
– Что ты думаешь о Гекторе? – подозрительно спросил Гомер и икнул.
– Мы победили троянцев. Я убил Гектора. Правильно?
– Убил, – подтвердил поэт и снова икнул.
– Перестань, пожалуйста, выпей вина с водой, – сказал Ахиллес.
– Мне кажется, уже достаточно, – возразил, икнув, Гомер.
– Ладно, как знаешь. Только вот мы победили, а ты возвеличиваешь побежденных, в лице Гектора.
– Послушай, Ахиллес, – поморщился Гомер, – тебе вообще в моей поэме хоть что-то нравится, ты хоть чем-то доволен?
– Конечно, – искренне возмутился Ахиллес.
– Что?
– Например, вот это
«Приам престарелый, годами усталый на башне стоял,
перед стенами Трои он видел героя, им был Ахиллес богу равный,
который крушил строй троянских сынов, ради собственной славы,
царь видел, как строй задрожал и бежал, осел он на камни и зарыдал.»
– Понятно, – проворчал себе под нос Гомер.
– Какие строки, какая в них сила и страсть! – мечтательно сказал Ахиллес. – Крушил троянских сынов! Но, давай, вернемся к Гектору.
– Хорошо, вернемся к Гектору, – устало согласился поэт.
– Гектор, если и не затмевает меня, то, по крайней мере, кажется равным.
– Но это противостояние! Твой враг должен быть достоин тебя!
– Ты, конечно, прав. Но нельзя, чтобы он был такой же мужественный и благородный, как я. Вдруг он кому-то понравится? И даже, как жертва, больше, чем я.
