Роберта Вустерова
Аукцион
Тут Баба Яга ткнула аукциониста в бок, и он умолк, прервав фразу на полуслове.
В ответ на тираду аукциониста обормот громко заржал и чмокнул Марфушу в сочные губы.
Василия перекорежило, более того – он пришел в ярость. Вообще-то, он был миролюбивым домовым, но после только что увиденного на ветке дуба он будто с того дуба упал, причем другим – свирепым и кровожадным мавром. Он готов был задушить ветреницу Марфушу, зарезать Самоварчикова и повеситься на осине, оставалось лишь определить последовательность действий. В тот момент, когда он размышлял, где раздобыть нож и веревку и кому завещать цыганскую серьгу, Сигизмунд дернул его за руку. Василий отмахнулся – не до тебя. Но друг настойчиво теребил рукав – болотные хмыри становятся жутко назойливыми, когда им что-то нужно. «Чего тебе?» – спросил Василий, не отрывая глаз от топорика на поясе упыря-дровосека. Может, на осине лучше повесить обормота, а самому зарубиться топориком? Но тут Сигизмунд произнес нечто, от чего в голове новоиспеченного мавра будто шаровая молния взорвалась.
Сервитут? Сигизмунду интересно, что такое сервитут? Василий засмеялся. Последняя его хозяйка была из юристов, а читать он любил всегда. И как раз вчера дочитал в большом юридическом словаре статьи на букву «с». Наскоро объяснив Сигизмунду, что сервитут – это право ограниченного пользования имуществом, которое находится на чужой территории, он вернулся к своему открытию.
Если стиральная машина Бабы Яги обременена сервитутом, значит, кто-то пользуется ею для своих целей. А поскольку сообществу об этом ничего не известно, договор между владелицей и пользователями агрегата в Регпалате Забайкальских лесов не зарегистрирован и Ягушенция скрывает от всех важную информацию.
Сердце Василия застучало где-то в горле. Аукцион на глазах вырывался из накатанной колеи мирных торгов на усеянные тайнами просторы детективного жанра. Догадывается ли об этом сообщество? Судя по тому, как Ягушенция совещалась с аукционистом, лишь этот прохиндей в курсе масштабного мошенничества.
Он быстро перебрал в уме факты. Барабан стиральной машины, вращающийся без электричества. Сама стиральная машина, затягивающая в себя случайно подвернувшихся и обремененная сервитутом. Исчезновение за год трех жильцов избушки. Возвращенец, обросший мхом. Все сходилось один к одному. В голове Василия прояснилось, будто он заполнил в пазле последние пустые клеточки. Обжигающая ревность в его сердце уступила место ледяному расчету. «Так не доставайся же ты никому!» – мелькнула в голове вычитанная где-то фраза.
Меж тем сообщество развлекалось. Не каждый день ему так везло со зрелищами. Тыманча куда-то делся, а Баба Яга и Кукуцаполь стояли друг против друга и громогласно переругивались, талантливо подбирая для оскорблений все более сочные выражения. Их виртуозная перебранка давно вышла за тему лота и то и дело перебивалась восхищенными восклицаниями и аплодисментами внимавшей им публики. Поэтому никто не увидел, как Василий вылез из своего ряда, подошел к аукционисту и что-то ему сказал. Никто не заметил, как аукционист после этого позеленел. Но когда тот выдернул Бабу Ягу из насыщенной дискуссии и зашептал ей что-то на ухо, все умолкли. Будто почувствовали, что в шуме и гаме могут пропустить нечто более интересное.
Когда Ягушенция, отпрянув от аукциониста, наклонилась и ухватилась за ступу, Василий понял, что она решила удрать. Он вцепился в ступу с другой стороны и громко, чтобы услышал последний глухой, произнес самую важную в своей жизни, как потом выяснилось, фразу:
– Сколько инопланетяне платят вам за портал?
