Роберт Юрьевич Сперанский
Костяшки
– Ну, Микола, не капiризничай, бери склянку с горiлкою! – сержант Димиденко ткнул локтем рядового Бачея, который заворожено словно на ядовитого гада смотрел на мутную жидкость, разлитую по стеклянным стаканчикам.
Когда его распределили в отделение, в котором остальные бойцы были уже отслужившие срочную службу в ВСУ и призванные в это неспокойное для Украины время из запаса, либо оформившие военный контракт, Николай немного растерялся. Они для него, еще не нюхавшего пороху ни в каком его виде, были все заслуженными ветеранами. И ведь действительно тот же Демиденко и еще несколько человек из его отделения принимали участие в боевых действиях на Востоке во время первой контртеррористической операции. И сейчас, когда его на равных усадили за импровизированный стол, накрытый в палатке их взвода после переброски в район предполагаемого военного конфликта, о котором уже не первый месяц вопили по всем каналам, Николай очень смущался. Хотелось показать этим бывалым воякам, что он тоже мужчина, хотя спиртное раньше Николаю пить не доводилось – в их компании на гражданке они позволяли себе лишь напитки не крепче какого-нибудь пива, в крайнем случае, виски, да и то сильно разбавленного кока-колой. Но теперь он находился за одним столом с настоящими воинами, лихо опрокидывающими в обветренные рты порции захваченного кем-то самогона. Николай зажмурился и по примеру сотрапезников, громко выдохнув воздух из легких, большими глотками вытянул свою спиртовую порцию, после чего стал торопливо заедать огненное зелье большим ломтем хлеба с салом. Боясь, что бушующий в его желудке огонь превратит сей внутренний орган в тряпку.
