Роберт Юрьевич Сперанский
Фаза сна
Глава 1. Нервный запас
Сегодняшний день, как впрочем, и череда дней до него, ничем особенным для меня не отличался. Да и как могут отличаться дни людей, к которым применимо наименование «офисного планктона». Увы, но к этой категории фауны, плотно вошедшей в страты людского сообщества мегаполисов, принадлежал и я. Хотя в период, когда я еще обучался в одном из ВУЗов Санкт-Петербурга по многообещающей специализации «менеджмент», сиречь управление, я и не предполагал, что по его окончании «зависну» в одном из бизнес-центров Васильевского острова, где располагалась компания моего работодателя под громким наименованием «Пром-Инвест». И казалось изначально, что все это временно, что после института надо «зацепиться», набраться опыта, набить руку на составлении разного рода бумаг и бюрократических документов. И потом уже можно рассылать свое резюме с солидной графой «опыт работы». А пока сия графа пустовала, различные работодатели, которым могли пригодиться мои познания в области управления бизнесом, не горели желанием приглашать сотрудника, только вылупившегося из сферы высшего образования. Так в бюрократической рутине незаметно прошел год, другой, и вот сейчас заканчивался уже третий. И хотя в вожделенную графу можно уже было вписать, по крайней мере. одну строчку в плане опыта работы, но ситуация в стране стала складываться к неминуемому сокращению страты «офисного планктона» и вообще управления. Так что поиски более солидного места работы снова стали неактуальными. А актуальным стало сохранение настоящего места работы, так как новые веяния ликвидации ненужного звена коснулись и «Пром-Инвеста». И грядущие мероприятия, как их величают в трудовом законодательстве «по сокращению штатной численности работников», неминуемо замаячили передо мной и иными сотрудниками отдела оптовых закупок, где я трудился. Все это, несмотря на мой молодой организм, не знавший пока еще настоящих жизненных стрессов, не укрепляло мое психическое состояние. Да и вчера, занятый мыслями о перспективах своей трудовой занятости, я допустил досадную неточность в отчете по закупке оборудования для нашего холдинга, в связи с чем был вызван на ковер к «самому», где мне прозрачно намекнули, что, несмотря на мои заслуги, эта ошибка может стоить мне места. Выволочка начальства оптимизма мне не добавила. В последнее время я стал плохо спать, иной раз ворочался по нескольку часов, забываясь беспокойным сном только под утро. Сегодняшней ночью голова моя также разрывалась от навязчивых мыслей. Уже около пяти утра, совсем измаявшись, я плеснул себе «успокоительного» в виде граммов двухсот виски, и только после того как волна алкоголя разлилась по организму, смог забыться кратким сном. После такого «лекарства» утром мне понадобилась вся сила моей небольшой воли, чтобы выковырять себя из кровати и, стеная, доволочься до опостылевшего офиса. До вожделенных выходных была еще добрая половина рабочей недели, а сегодня меня, похоже, опять ждала «чудная» бессонная ночь. С этой моей бессонницей нужно было что-то делать, не лакать же мне виски на ночь, этак я с работы еще скорее вылечу, чем произойдут бюрократические мероприятия по сокращению. Найдя сайт платной поликлиники, которая судя по адресу, располагалась в двух минутах ходьбы от офиса, я записался на прием к врачу, указав в электронной анкете свои жалобы на плохой сон.
– Галямин! Заходите. – позвала меня миловидная медицинская сестра и приглашающе распахнула белую дверь кабинета, на которой висела суровая и пугающая вывеска «Психиатр».
Когда я занял предложенный мне молодым мужчиной в белом халате стул, я сразу попытался внести ясность в суть своего прихода:
– Видите ли, я не уверен, что мне нужен именно психиатр, Когда я заполнял на сайте талон обращения, то указал в качестве жалоб плохой сон, вернее отсутствие его, а с головой-то у меня пока еще все хорошо…
– Не беспокойтесь, никто Вас не собирается записывать в сумасшедшие, – поспешил успокоить меня врач, – нарушения сна это тоже область психиатрии, поскольку снотворные препараты другим специалистам выписывать запрещено.
В дальнейшей беседе я с его слов понял, что в виду нервотрепки последних дней у меня наступило истощение нервной системы, что и вызвало клятую бессонницу. Врач также заверил меня, что он постарается подобрать мне с учетом возраста «мягкий» препарат, пропив курс которого, я достаточно быстро восстановлю свой сон.
Из поликлиники я вышел с двумя рецептами. По одному мне следовало приобрести в аптеке препарат, который надобно в количестве одной таблетки принять за час до предполагаемого отхода в царство Морфея, а уж, ежели, он не поможет, то на другой день, а вернее ночь, надо уже попробовать употребить второй препарат, который посильнее. О результатах сообщить на повторном приеме, назначенном через неделю.
Ровно в десять вечера я «закинулся» таблеткой и через сорок минут, улегшись в постель, стал ждать забытья. Скоро веки мои затяжелели, но сон все одно не приходил. Ожидание заветного засыпания шло уже больше часа. Меня посещали мысли о повторении приема внутрь спиртного, но пугали предостережение врача и надпись на самой коробке с лекарством о невозможности совмещать его прием со спиртным во избежание летального исхода. Потом я вспомнил о второй коробке с лекарством, вытащил из него инструкцию по применению и не нашел в ней запрета совмещения с другими препаратами. Взглянув на часы, которые неумолимо отсчитали уже полтора часа с момента моей неудачной попытки заснуть, я решительно выдавил из фольги пару таблеток…
Перед глазами бежала зеленая гладь футбольного поля. Я слышал свое ритмичное дыхание, я знал, что в любой момент могу ускориться и оставить далеко за спиной всю линию защиты команды противника, но по времени, которое высвечивалось на плазменном экране стадиона, матч с учетом добавленных минут уже закончился, оставались какие-то десятки секунд до финального свистка арбитра. Атака нашей команды, принимая во внимание временный фактор. была уже последней в этом матче. На том же табло светились две гигантские единицы, обозначающие счет. А победа нужна, еще как нужна, если постараться закатить этот пятнистый шар в сетку ворот, которые маячили впереди меня на расстоянии метров двадцати пяти, выход в следующую стадию еврокубков можно было бы считать уже состоявшимся. В противном случае этот выход уже будет зависеть от того, как сыграют наши соперники по группе. Это понимал не только я, члены моей команды, весь громадный стадион, ревущий и гнавший нас вперед, но и команда противника, вставшая сейчас всем своим составом в штрафной площади своих ворот и в непосредственной близости от нее, блокируя все возможные подходы.
Мяч рядом со мною, я придавливаю его подошвой бутсы. Передо мной вырастают два здоровенных защитника, каждый из них выше меня на голову и намного шире в плечах. Я миниатюрен по сравнению с ними, но в этом мой плюс, это моя фишка. Качнул мяч влево, вправо, и пока они соображали, я проскакиваю между ними, дальше еще одного прохожу «вертушкой». Все! Я в штрафной площади! Ворота под удобным, хотя и острым углом. Краем глаза вижу взмах руки второго нашего нападающего, просящего «выкатить ему» мяч под удар. Но и другим краем глаза вижу, как это мгновенно просчитывает и защита, и вратарь, которые выбрасываются в направлении нашего форварда. Пас на него обречен, можно попробовать «проломиться» самому в расчете на пенальти, но не думаю, что в такой ситуации противник будет «фолить». Мой внутренний секундомер с грохотом роняет, отдаваясь эхом в висках, тяжелые секунды до окончания матча. Я бью, бью по мячу со всей силы, стараясь его по возможности сильнее закрутить. Голкипер видит это и мгновенно «перекладывается» в сторону моего удара. Будто в замедленной съемке я смотрю, как мяч летит в его протянутые руки. Сейчас вратарь схватит мяч своими яркими перчатками. Но мяч ударяется в какую-то незначительную неровность в площади ворот и немного меняет траекторию своего полета, проходя буквально в сантиметре от вытянутых рук голкипера…
Стадион ревет, я бегу к фанатской трибуне и вскакиваю на рекламный пластиковый щит, который ломается под моей тяжестью, я падаю на гаревую дорожку стадиона, подхватываю с землю кусок этого щита с лототипом «Адидас» и машу им над головой. Стадион крутится перед глазами, на мне повисают игроки моей команды, мы валимся на газон, оря от радости…
