Роберт Кийосаки
Второй шанс
Глава вторая
Человек, который мог видеть будущее
Большинство моих открытий были результатами ошибок. Вы открываете то, что есть, когда избавляетесь от того, чего нет.
Ричард Бакминстер Фуллер
Летом 1967 года мы с Энди Андреасеном, таким же, как и я, 20-летним курсантом Академии торгового флота США в Кингс-Пойнте, автостопом добрались из Нью-Йорка до Монреаля, чтобы увидеть будущее.
Монреаль был местом проведения «Экспо-67» – всемирной выставки, посвященной будущему. Ее центральным объектом стал павильон США – громадный геодезический купол, который был виден со всех сторон за много километров. Создатель купола, Ричард Бакминстер Фуллер, по праву считался одним из величайших гениев нашего времени.
Доктор Фуллер имел репутацию футуриста, и его часто называли «дедушкой будущего». Созданная им конструкция являлась подлинным олицетворением будущего, поэтому выбор формы купола для национального павильона представлялся совершенно логичным решением правительства США.
Бакминстер Фуллер, которого многие называли просто Баки, был загадочной личностью. Гарвардский университет называет его одним из своих самых выдающихся питомцев невзирая на то, что Баки не окончил университетский курс. Хотя Фуллер не имел диплома колледжа, за свою жизнь он был удостоен 47 почетных премий в области архитектуры, дизайна, инженерии, изящных искусств и литературы.
Американский институт архитектуры называет его одним из ведущих архитекторов мира. Его бюст занимает почетное место в вестибюле этого института. Баки не был архитектором по образованию, однако возведенные по его проектам здания можно найти в любой части планеты.
Его считают одним из самых талантливых изобретателей в истории Америки. На его имя зарегистрировано больше 2 тысяч патентов.
Фуллер – автор множества книг самых разных жанров, от научных и философских до поэтических. В 1982 году он получил от президента Рональда Рейгана Президентскую медаль Свободы и однажды номинировался на Нобелевскую премию.
Невзирая на свои заслуги, Баки часто называл себя «простым маленьким человечком».
Бедный папа и Баки
Первым, кто познакомил меня с идеями доктора Фуллера, был мой отец – человек, которого я называю моим бедным папой. В конце 1950-х годов, когда я еще ходил в начальную школу, мы с папой долгими часами создавали модели конструкций Баки из палочек и клея. Мы создавали тетраэдры, октаэдры и икосаэдры, которые Фуллер называл «строительными блоками Вселенной». У моего бедного папы и Баки было много общего. Оба были исключительно одаренными людьми, которые процветали в мире академических занятий, таких как математика, естественные науки и конструирование. Оба мечтали о построении лучшего общества, в котором будут заботиться о каждом человеке. Оба посвятили свою жизнь служению человечеству и всеобщему миру на земле.
В 1964 году, когда фотография доктора Фуллера появилась на обложке журнала Time, мой папа пришел в полный восторг.
Стоя в «Будущем»
В 1967 году мы с Энди – оба поклонники Баки – с нетерпением ждали возможности попасть в павильон США и оказаться внутри массивного купола Фуллера. Ощущение внутри купола было волшебным. Там царила сюрреалистическая атмосфера мира и возможностей. Я никогда не мечтал, что в один прекрасный день буду удостоен чести учиться у «дедушки будущего».
В 1981 году меня пригласили провести неделю на семинаре доктора Фуллера под названием «Будущее бизнеса», который проходил в кемпинге на берегу озера Тахо. Эта неделя навсегда изменила ход моей жизни.
Мне хотелось бы сказать, что я ходил на эти лекции, чтобы больше узнать о всеобщем мире, математике, естественных науках, конструировании, обобщенных принципах или философии. Но это было бы неправдой. Я приехал на семинар главным образом для того, чтобы узнать, как Фуллеру удается предсказывать будущее. Мной руководил чисто меркантильный интерес, а не стремление к всеобщему миру. Я хотел узнать, как предсказывать будущее, чтобы с помощью этого знания делать больше денег.
В последний день этого мероприятия со мной случилось что-то невероятное. Мне хотелось бы это объяснить, но ограниченный словарный запас не позволяет внятно описать свои ощущения.
Я стоял за установленной на треноге видеокамерой, выступая в роли волонтера, записывающего происходящее на пленку. Я вызвался стоять за камерой, потому что, когда сидел в зале, меня неудержимо клонило в сон. Фуллер был не очень зажигательным оратором. Мне он казался занудным – мямлил и использовал слова, которых я не понимал.
Когда семинар подходил к концу, я оторвался от окуляра камеры и взглянул прямо на Баки. В ту же секунду я почувствовал, как через меня прокатилась волна незнакомой, нежной энергии. Я почувствовал, как раскрылось мое сердце и по моим щекам потекли слезы. Эти слезы не были вызваны горем или болью. Это были слезы благодарности человеку, которому хватило смелости, чтобы в течение многих лет направлять, учить и смотреть в будущее.
Джон Денвер посвятил доктору Фуллеру одну из своих песен после того, как Баки вошел в его жизнь и наполнил ее вдохновением. Песня называлась «Что может сделать один человек».
Джон Денвер в поэтической форме выразил свою признательность Баки Фуллеру намного лучше, чем я простыми словами описал те чувства, которые мне посчастливилось испытать в тот день общения с Баки.
Позвольте привести один куплет из песни Джона Денвера, который трогает меня до глубины души всякий раз, когда я его слышу:
Трудно говорить правду,
Когда никто не желает слушать,
Когда никого не волнует,
Что происходит.
Трудно выстоять в одиночестве,
Когда никого нет рядом.
Твой дух и вера
Должны быть сильными.
Далее следует припев:
Что может сделать один человек? Мечтать.
Что может сделать один человек? Любить.
Что может сделать один человек? Изменить мир
И снова сделать его молодым.
Вот что может сделать один человек.
Поскольку эта книга посвящена теме второго шанса, я описываю это событие с Баки Фуллером как один из множества вторых шансов в моей собственной жизни. Я вернулся в Гонолулу совсем другим человеком.
В ту пору, в 1981 году, у меня были фабрики в Тайване, Корее и на Гавайях, которые производили лицензированную продукцию для индустрии рок-н-ролла. Моя компания поставляла товары для таких рок-групп, как Pink Floyd, Duran Duran, Judas Priest, Van Halen, Boy George, Ted Nugent, REO Speedwagon и The Police. Мне нравился мой бизнес. Мои фабрики выпускали шляпы, бумажники и сумки, украшенные фотографиями и логотипами групп, нанесенными методом шелкографии. По выходным я посещал концерты, наблюдая за тем, как мою продукцию расхватывают счастливые фанаты. Это был отличный бизнес. Я был холост, жил на пляже в Вайкики, по соседству с такими знаменитостями, как кинозвезда Том Селлек, греб деньги лопатой и был счастлив.
Проблема заключалась в том, что с того момента, когда Фуллер затронул мое сердце, я в глубине души знал, что мои дни секса, наркотиков, рок-н-ролла и денег подошли к концу. Я продолжал спрашивать себя: «Что я могу сделать, чтобы мир стал лучше?» и «Что я делаю со своей жизнью?»
В 1981 году мне было 34 года и я владел тремя профессиями. Я окончил Академию торгового флота США в Нью-Йорке, получив степень бакалавра и лицензию третьего помощника капитана для работы на нефтяных танкерах. Я окончил летную школу ВМФ США и стал профессиональным пилотом. Какое-то время я подумывал о том, чтобы устроиться летать на гражданских авиалиниях, но, когда вернулся из Вьетнама, понял, что мои дни как пилота уже в прошлом. Теперь я был предпринимателем, владельцем глобального бизнеса в сфере производства и сбыта. Моя рок-н-ролльная продукция продавалась в магазинах национальных торговых сетей, таких как JCPenney, Tower Records и Spencer, на концертах рок-групп и через международную дистрибьюторскую сеть.
Моя проблема стала результатом встречи с Баки Фуллером. И когда я вернулся на свою фабрику в Гонолулу, мои мысли постоянно возвращались к тому чувству, которое я испытал в Монреале. Как я уже говорил, стоя в волшебной атмосфере того купола, я не смел даже мечтать когда-нибудь познакомиться с его создателем. И вот теперь был с ним знаком и знал, что моя жизнь изменилась в очередной раз.
Моя духовная работа
Теперь, вместо того чтобы слушать рок-н-ролл, я слушал Джона Денвера. Каждый раз, слушая, как он пел «Что может сделать один человек» – песню, посвященную Фуллеру, – я спрашивал себя: «Что мне следует сделать со своей жизнью?»
Всякий раз, когда я слушал рок-н-ролл, эта музыка вдохновляла меня лишь на посещение ночных клубов Вайкики.
Когда же я слушал песни Джона Денвера, в моем сердце рождались мысли. Вместо того чтобы допоздна зависать в ночных клубах, я стал проводить больше времени в одиночестве, занимаясь серфингом или совершая пешие прогулки, только чтобы полюбоваться красотой природы. По выходным посещал семинары по личностному развитию, чтобы узнать, как стать лучше в эмоциональном и духовном отношении. Моя неожиданная мягкость вызывала удивление друзей по Корпусу морской пехоты, и я стал проводить больше времени с бизнесменами, занимавшимися решением социальных проблем в пригородных районах, чем с теми, чьи интересы ограничивались сферой рок-н-ролла или сбыта продукции.
Постепенно до меня дошло, что мы получаем образование в надежде найти финансовую профессию, именуемую работой. После знакомства с Фуллером я осознал, что хочу найти свою духовную профессию, свою духовную работу и свое предназначение в жизни.
С 1981 по 1983 год мне удалось трижды попасть на семинары Фуллера во время летних отпусков. В другое время года мы с моими новыми друзьями собирались для группового изучения книг Фуллера. Его работы были довольно трудными для понимания, поэтому мы решили индивидуально прорабатывать одну главу за неделю, а затем собираться вместе у кого-нибудь дома для обсуждения и составления интеллект-карты мыслей Фуллера, изложенных в этой главе.
Составление интеллект-карт – это метод использования цветных схем и рисунков, которые лучше, чем слова, позволяют упорядочить и определить приоритетность содержащихся в главе мыслей Фуллера. Рисунки выполнялись на больших листах из перекидных блокнотов и начинались с изображения сути ключевой концепции. Секрет составления интеллект-карт заключается в том, чтобы использовать цветные линии, рисунки и как можно меньше слов. Это заставляет участника облекать слова и мысли в форму изображений, что существенно повышает интенсивность процесса обучения и обсуждения.
Как все мы знаем, два или несколько умов лучше, чем один, но только не в учебных заведениях, где совместная работа двух или нескольких умов именуется обманом. Групповое обучение – с использованием обсуждений, цветных схем и рисунков – было увлекательным, стимулирующим, требующим усилий, но никогда не скучным. Вместо того чтобы допоздна развлекаться в ночных клубах, я теперь засиживался на собраниях групп, занимавшихся изучением книг. Я знал, что это мой второй шанс найти свою цель в жизни. Вместо того чтобы воспользоваться услугами системы образования, научиться перевозить по морю нефть, сеять ужас с небес или производить и продавать продукцию фанатам рок-н-ролла, я теперь посещал занятия школы нового типа, «школы второго шанса», чтобы научиться тому, как стать лучше, как стать человеком, который, возможно, сумеет произвести какие-то изменения в этом мире.
Проблема была в том, что я не имел ни малейшего представления о том, какой была или должна быть моя духовная работа. С 1981 по 1983 год я посвятил много времени изучению работ Фуллера. И лето 1983 года стало последним летом моей учебы у него. Закрывая семинар, он сказал: «До свидания, любимые мои человеки. Увидимся следующим летом». Но следующим летом он уже не мог с нами увидеться. Бакминстер Фуллер умер три недели спустя, 1 июля 1983 года.
Изменения на горизонте
К 1984 году я уже понял, что мне нужно было произвести изменения, но проблема заключалась в том, что я не знал, что мне следовало сделать, поэтому решил сделать хоть что-нибудь.
Иногда вам нужно перестать делать то, что вы любите делать, чтобы вы смогли делать то, что вам надлежит делать.
Кроме того, я перечитал повесть-притчу «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», написанную Ричардом Бахом и впервые опубликованную в 1970 году.
Это история самца чайки по имени Джонатан Ливингстон, которому надоели ежедневные драки за еду. Охваченный страстью к полетам, он тратит все силы на тренировки, пытаясь научиться летать как можно лучше, пока его нежелание вести себя так же, как все, не приводит к изгнанию из стаи. Оставшись в одиночестве, он живет спокойно и счастливо, продолжая учиться и получая все больше удовольствия от развития своих способностей.
Однажды Джонатана встречают две чайки, которые забирают его на «более высокий уровень существования», где нет неба, но есть лучший мир, открывающийся тем, кто совершенствует свои знания, и где он встречает других чаек, которые любят летать. Он обнаруживает, что его упорство и стремление учиться делают его редкой птицей, которые встречаются в лучшем случае одна на миллион. В этом новом месте Джонатан завязывает дружбу с самой мудрой чайкой, Чиангом, который выводит его на новый уровень и учит мгновенно перемещаться в любое место Вселенной. Весь фокус, по утверждению Чианга, заключается в том, чтобы «сначала осознать, что ты уже прилетел туда, куда стремишься». Не удовлетворенный своей новой жизнью, Джонатан возвращается на Землю, чтобы отыскать тех, кто похож на него, и передать им свои знания и любовь к полету. Его миссия оказывается успешной, и он собирает вокруг себя других чаек, изгнанных за нежелание быть такими же, как все. В конце концов самый первый из его учеников, Флетчер Линд, сам становится учителем, а Джонатан отправляется учить другие стаи.
Скачки веры
Одним из важных уроков книги «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» стало для меня осознание того, что иногда людям следует отпускать свое прошлое и позволять потокам жизни уносить их туда, куда им предназначено отправиться.
С лета 1983 до конца 1984 года я готовился отпустить прошлое и отдаться во власть потоков жизни.
Этот процесс начался с уведомления двух моих партнеров по рок-н-ролльному бизнесу о том, что я собираюсь «все отпустить» и двинуться дальше. Когда они спросили куда, я что-то промямлил о намерении позволить потокам жизни нести меня по течению. Увидев, что до них не доходит, я просто сказал: «Я собираюсь совершить скачок веры в неизвестное», – и в октябре 1983 года мы запустили процедуру выкупа компании, которая должна была вывести меня из бизнеса.
В январе 1984 года, занимаясь приведением в порядок незавершенных дел на Гавайях, в Нью-Йорке, на Тайване и в Корее, я встретил самую прекрасную женщину, какую когда-либо видел. Ее звали Ким, и она не желала со мной знаться. Следующие шесть месяцев я уговаривал ее согласиться на свидание, и шесть месяцев ее ответ был всегда одинаковым: «Нет».
Но в конце концов она согласилась. Мы вместе поужинали и до самого рассвета гуляли по Вайкики-Бич. С позднего вечера до раннего утра я рассказывал ей о Баки Фуллере и о возможностях, которые открывает жизненное предназначение человека, его духовная работа. Ким была первой из знакомых мне женщин, которая проявила интерес к этим темам.
Следующие несколько месяцев мы виделись регулярно. Ким стала частью моего процесса «отпускания прошлого». Она была рядом во время моего трогательного прощания с партнерами и работниками фабрики в Гонолулу. Мы с Ким знали, что нам тоже скоро предстоит распрощаться. Ее ожидала карьера в рекламном бизнесе в Гонолулу, а я собирался совершить скачок в никуда. Однажды, когда день расставания был уже совсем близок, Ким сказала: «Я хочу пойти с тобой». В декабре 1984 года мы с Ким взялись за руки и совершили прыжок веры в неизвестное. Вне всяких сомнений, 1985 год был самым худшим годом в нашей жизни. К сожалению, мы даже представить не могли, что впереди нас ждут годы, по сравнению с которыми 1985-й покажется легким.
Нам хотелось бы сказать, что все было легко и шло как по маслу. Но на самом деле мы прошли через ад. Даже сегодня, в 2014 году, несмотря на финансовые и профессиональные успехи, нам все еще приходится сталкиваться с трудностями жизни в реальном мире, мире жадности, лжи, бесчестности, преступности и подводных камней в законодательстве.
Невзирая на трудности и горечь поражений, наш путь был очень похож на тот, что описан в книге «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Это был процесс испытания нашего духа и нашей преданности цели, который должен был показать, не сдадимся ли мы, когда станет слишком тяжело.
Самая лучшая новость состоит в том, что мы познакомились с множеством замечательных людей самых разных типов, с которыми нам не суждено было бы встретиться, если бы Ким осталась в своем рекламном агентстве, а я – в производственном бизнесе.
Самое лучшее описание людей, с которыми мы познакомились и подружились на этом пути, предлагается в повести-притче «Чайка по имени Джонатан Ливингстон».
Джонатан попадает в общество, где все чайки наслаждаются полетом. Он обрел эту способность лишь после долгой и упорной практики в одиночестве. Процесс обучения, связывающий многоопытного учителя и прилежного ученика, поднимается почти на священные уровни. Учитель и ученик, несмотря на огромные различия между ними, делятся чем-то необычайно важным, способным связать их вместе:
«Вам следует понять, что чайка – это ничем не ограниченная идея свободы, воплощение образа Великой Чайки». Джонатан осознает необходимость быть верным самому себе: «Ты волен быть самим собой, свободен осознать свою истинную сущность и быть ею здесь и сейчас, и ничто не в силах тебе воспрепятствовать».
В 1985 году мы с Ким много раз оказывались в ситуациях, когда нам было негде жить и когда у нас не было денег купить еду. Нам приходилось ютиться в старой коричневой «тойоте» и в подвале у хорошей знакомой. Как я уже сказал, это было испытанием нашей веры.
Осенью 1985 года поток жизни унес нас в Австралию, где мы нашли тех, кому нравилось то, чему мы учили. Мы использовали игры, чтобы обучать людей социально ответственному предпринимательству и инвестированию. К декабрю 1985 года один из семинаров, который мы провели в Сиднее, принес нам небольшую прибыль, и это одна из причин нашей любви к Австралии и австралийцам. Мы отпустили все наше прошлое, и поток жизни принес нас в Австралию, где австралийцы предоставили нам шанс стать хорошими учителями.
Смена друзей
Как-то в 1986 году, совершенно неожиданно, мне позвонили из основанного Джоном Денвером фонда Windstar. Джон собирался провести семинар в Аспене и хотел узнать, не хочу ли я стать одним из приглашенных ораторов, в число которых входили другие предприниматели, такие как Бен Коэн и Джерри Гринфилд, создатели легендарной марки мороженого Ben & Jerry’s. Разумеется, я сказал «да».
Атмосфера в большом шатре на земле Джона в Аспене была почти такой же, как под куполом Фуллера в Монреале. Ощущение волшебства, изумления и возможностей было точно таким же. По какой-то причине я не стал затрагивать тему рок-н-ролльного бизнеса. Она показалась неподходящей. По какой-то причине – без всякой подготовки – я заговорил о вопросах образования и обучения. Я рассказывал о боли, через которую прошел в школе, о том, что хотел изучать одни предметы, но приходилось зубрить те, которые меня совершенно не интересовали. Я говорил об эмоциональной боли, которую испытал, когда в средней школе дважды провалил экзамены по английскому языку из-за того, что не мог хорошо выражать свои мысли в письменном виде. Я говорил о детях, похожих на меня, детях, которым хотелось учиться, но не нравилась школа. Я говорил о том, как традиционный процесс обучения сокрушал дух очень многих детей. В конце моего выступления я попросил всех участников группы закрыть глаза, сложить ладони и прослушать последнюю песню Уинтни Хьюстон «Самая великая любовь» (The Greatest Love of All). Первая строка этой песни полностью соответствовала моему настроению и сути послания:
Я верю, что дети – наше будущее…
Когда я замолк и спустился со сцены, лишь у немногих слушателей глаза оставались сухими. Люди в зале, эта группа «чаек», обнимали друг друга, у некоторых слезы текли так же, как у меня в 1981 году, в тот день, когда я сам находился на семинаре Баки Фуллера. Это были слезы любви, а не печали. Слезы ответственности, а не обиды. Слезы благодарности за полученный от жизни дар. Это были слезы смелости, вызванные знанием того, что меняющийся мир требует храбрости и мужества, которые рождаются в сердце. Многие в этой группе «чаек» уже знали, что английское слово courage (смелость) происходит от французского le coeur (сердце). В фонде Windstar собрались «чайки», многие из которых уже научились летать. И они знали, что для полета требуется смелость.
Ким стояла внизу, ожидая, когда я спущусь со сцены, и мы молча обнялись. Мы знали, что нашли свое предназначение. Мы знали, что нашли то, чему суждено было стать и что до сих пор остается делом всей нашей жизни.
Интересно отметить, что профессия учителя не входила в мой список ответов на вопрос «Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?». Я считал, что быть юристом – это «более высокое призвание», чем быть учителем. И дело не в том, что мне не нравилась школа. Мне не нравилось, когда меня силой заставляли учиться тому, чему я учиться не хотел. Мне не нравилось не учиться тому, чему я хотел учиться. Мне хотелось научиться понимать суть денег и быть таким же финансово свободным, как богатый папа. Но мне не хотелось быть таким же рабом чека на зарплату, безопасной работы и учительской пенсии, как бедный папа.
