Роберт Брындза
Девушка во льду
Глава 9
– То есть результатов ноль? – возмутился Марш. Побагровевший, он мерил шагами свой кабинет. Эрика только что доложила ему об итогах первого дня расследования.
– Я только сегодня приступила к расследованию, сэр. И, как я сказала, мы установили личность жертвы. Прессу я об этом не оповещала. Думаю, есть один-два паба, в которые Андреа, возможно, наведывалась в вечер исчезновения.
– Возможно, наведывалась. Что это значит?
– Это значит, что из-за отсутствия камер наблюдения на Лондон-роуд и вокруг вокзала вся эта зона для нас – «белое пятно». Нам нужны ресурсы и время, чтобы найти и допросить людей, которые, возможно, что-то видели или слышали. Все работают на износ, тем более что погода не дает разбежаться…
– Какого черта вы вступили в перепалку с Дуглас-Браунами? О чем вы думали?
Стараясь сохранить самообладание, Эрика сделала глубокий вдох.
– Виновата, сэр. Мне следовало вести себя более деликатно с родителями жертвы.
– Вот именно: «следовало». Я надеялся, что леди Диана проникнется к вам доверием, раз вы словачка.
– В этом как раз и проблема. Она сочла, что я простолюдинка. Не мне с моим рылом расследовать убийство.
– Вы пришли в полицию не для того, чтобы перед вами все расшаркивались, старший инспектор Фостер. Надо уметь находить общий язык с населением.
– В том-то и дело. Мы их воспринимаем не как обычных членов общества. У нас что, сэр Саймон руководит расследованием? Во всяком случае, он, видимо, считает, что главный здесь он… И вообще, кто вам рассказал про перепалку? Он вам позвонил, да? Он знает ваш прямой номер?
– Полегче, старший инспектор Фостер, – заметил Марш. – Вообще-то он позвонил старшему инспектору Спарксу, а тот доложил мне.
– Как любезно с его стороны.
Марш бросил на нее быстрый взгляд.
– Я себя поставил под удар, добиваясь, чтобы вам разрешили вести это дело…
– А ваша жалость, сэр, мне не нужна!
– …и если не будете осторожны, вас отстранят раньше, чем вы успеете что-то начать. Учитесь держать язык за зубами. Я поставил вас на это дело, потому что вы чертовски хороший сыщик. Лучший из всех, кого я знаю. Хотя теперь уже сомневаюсь в своей оценке.
– Простите, сэр. Просто долгий был день – суровые условия, бессонная ночь. Но вы же меня знаете. Я не даю себе поблажки и преступника обязательно вычислю.
– Ладно, – произнес Марш, успокаиваясь. – Но вы должны искренне извиниться перед четой Дуглас-Браун.
– Слушаюсь, сэр.
– И выспитесь как следует. А то видок у вас…
– Спасибо, сэр.
– Где остановились?
– В гостинице.
– Вот и хорошо. Все, бегите, завтра жду вас на работе со свежей головой, – сказал Марш, взмахом руки отсылая ее.
* * *
Эрика кипела от злости, покидая кабинет Марша. Злилась потому, что ее отчитали, злилась на себя – за то, что напортачила. Она вернулась в оперативный отдел, взяла куртку. Андреа нагло смотрела на нее с фотографии, висевшей в самом центре демонстрационной доски. Записи, сделанные от руки, расплывались при ярком свете. Эрика потерла усталые глаза. Ей казалось, что она смотрит на все через мутное стекло. Не способна рассмотреть детали. На нее снова накатили усталость и гнев. Она надела куртку и, погасив свет, покинула комнату. Навстречу ей по коридору шел дежурный по отделению сержант Вулф.
– А я к вам. Хотел сказать, что машину для вас подготовили. Синий «Форд Мондео», – доложил он, вручая ей брелок с ключами. Его лицо с отвисшим подбородком сейчас было еще угрюмее, чем утром.
– Спасибо, – поблагодарила Эрика, забирая ключи. Они направились к выходу. Вулф старался подстроиться под ее шаг.
– Правда, ваши вещи я не положил в багажник. Несколько лет назад мне делали операцию на спине. Удаляли межпозвоночный диск. Чемодан за моим столом…
Они вышли в приемную, где худая замызганная женщина, склонившись над столом Вулфа, звонила по его телефону. На ней были грязные драные джинсы и старая длинная куртка с капюшоном, вся в пятнах, в дырках от сигарет. Ее длинные седые волосы были стянуты в хвост аптечной резинкой, под глазами – темные круги. Рядом с ней топтались две неопрятные маленькие девочки. Они визгливо кричали, подбадривая остриженного под «ежик» маленького мальчика в грязных белых спортивных штанах. Тот сидел верхом на чемодане Эрики и, одной рукой держась за ручку, второй размахивая в воздухе, подпрыгивал на нем, словно объезжая мустанга. Вулф поспешно прошел за свой стол и пальцем надавил на рычаг, прерывая звонок.
– Блин, я же разговаривала! – с негодованием оскалилась на него женщина, обнажив полный рот кривых коричневых зубов.
– Айви, это служебный телефон, – урезонил ее Вулф.
– Ну и что? Последние десять минут он не звонил. Считай, тебе повезло, у преступников перерыв!
– Кому ты хочешь позвонить? Я наберу, – сказал Вулф.
– Я умею пользоваться телефоном!
– Кто эта женщина? – спросила Эрика.
Айви отвела трубку подальше от Вулфа и смерила Эрику оценивающим взглядом с ног до головы.
– Мы с Мордастиком давние знакомые, да, Мордастик? Я зову его Мордастиком. Уродина он, да?
– Ну-ка слезай с моего чемодана, – велела Эрика мальчику, которому на вид было лет семь-восемь, не больше. Тот, не обращая на нее внимания, продолжал с улюлюканьем подпрыгивать на чемодане. Вулф принялся отнимать у Айви телефонную трубку, и в конце концов ему это удалось.
– Я имею право звонить с этого телефона. Я же на местный номер звоню. И к тому же я плачу тебе зарплату!
– Каким это образом? – усмехнулся Вулф.
– У меня есть деньги. Я плачу налоги, а ты получаешь зарплату из моих налогов!
Эрика попыталась снять мальчика со своего чемодана, но тот, наклонившись, впился зубами в тыльную сторону ее ладони. Она оторопела от неожиданности и резкой боли.
– Сейчас же отпусти, – сказала Эрика, силясь сохранять хладнокровие. Мальчик глянул на нее со злобной улыбкой и еще глубже вонзил зубы в ее ладонь. Руку прострелила острая боль, и Эрика, не выдержав, отвесила ему подзатыльник. Вскрикнув, мальчик выпустил руку Эрики и с глухим стуком свалился на пол с чемодана.
– Ты кто такая, чтобы руки распускать, черт возьми?! – взревела Айви, бросаясь к ней.
Эрика попыталась увернуться, но оказалась прижатой к стене. Вулф поймал Айви как раз в тот момент, когда перед лицом Эрики сверкнуло длинное лезвие ножа.
– Айви, остынь… – начал он, схватив ее за подмышки и силясь оттащить от Эрики.
– Не указывай мне, вонючий жирдяй! – угрожающе прорычала Айви. – А ты, гадина, только тронь еще раз моих детей, всю рожу твою исполосую! Мне терять нечего!
Видя, что острие ножа на дюйм приблизилось к ее лицу, Эрика пыталась контролировать свое дыхание.
– Брось нож. Брось, – настаивал Вулф, наконец-то стиснув запястье Айви так, что она выпустила из руки свое оружие. Пружинный нож со стуком упал на пол, и Вулф придавил его ногой.
– Больно же, Мордастик, – сказала Айви, потирая запястье. Не спуская с нее глаз, Вулф нагнулся и поднял с пола нож. Нащупал на нем маленькую кнопку, и лезвие исчезло в рукоятке. Мальчик и девочки перестали хулиганить и притихнув, стали обычными детьми. Казалось, они больше боялись того, что собиралась сделать Айви. Эрика даже представить не могла, как они живут. Она остановила взгляд на мальчике. Тот держался за голову.
– Прости, прости, пожалуйста… Как тебя зовут?
Он отпрянул от нее. Что она могла ему сказать? Что у нее был тяжелый день? Эрика внимательно посмотрела на детей – грязные, тощие…
– Я хочу подать жалобу, – со смаком заявила Айви.
– Неужели? – фыркнул Вулф, подталкивая Айви к выходу.
– Да. Жестокость полиции… убери от меня руки… жестокость полиции по отношению к малолетним.
– В таком случае тебе придется заполнить заявление, – сказал Вулф. – После того как проведешь ночь в камере за нападение с ножом на офицера полиции.
Айви прищурилась.
– Нет, у меня нет времени… Дети, за мной. БЫСТРО! – Она напоследок взглянула на Эрику и вместе с детьми вышла на улицу. В окне, мимо которого они проходили, мелькнули их куртки.
– Черт, – произнесла Эрика. Потирая укус на руке, она осела на стол. – Нельзя было бить ребенка.
На ее коже виднелись глубокие ребристые бело-лиловые вмятины от зубов, в которых проступившая кровь смешивалась со слюной мальчика. Вулф подошел к ящику с пометкой «Добровольно сданное холодное оружие» и убрал в него пружинный нож Айви. Потом обошел стол, достал аптечку, поставил ее рядом с Эрикой и откинул крышку.
– Вы ее знаете? – спросила Эрика.
– О да. Айви Норрис, она же Джин Макардл, Бет Кросби – иногда называет себя Полетт О’Брайан. Своего рода местная знаменитость. – Вулф смочил в спиртовом растворе стерильный тампон и прижал его к месту укуса на руке Эрики. Успокаивающий запах ментола позволял не так остро ощущать неприятное жжение. – Наркоманка со стажем, проститутка, – продолжал Вулф, – в общем, «послужной список» длиной с Великую китайскую стену. Работала в паре с дочерью, – если вы понимаете, о чем я, – пока дочь не скончалась от передозировки.
– А отцы детей?
– Вообще-то они ей внуки. Да кто их знает? Ткните пальцем в телефонный справочник – не ошибетесь.
Вулф выбросил грязный тампон, взял чистый и принялся обрабатывать кровоточащий укус.
– Они бездомные?
Вулф кивнул.
– Нельзя ли их поместить в какой-нибудь приют, в ночлежку с завтраком? – спросила Эрика. В окно она видела Айви. Та стояла у парковки под ярким фонарем, курила и разглагольствовала сама с собой. Дети жались к ней, вздрагивая каждый раз, когда она размахивала руками.
Вулф мрачно рассмеялся.
– Почти все приюты и ночлежки уже отказываются ее принимать. Слишком назойливо навязывает свои услуги.
Он убрал с руки Эрики марлевый тампон и залепил рану большим квадратом бактерицидного пластыря.
– Спасибо, – поблагодарила его Эрика, разминая пальцы.
Вулф стал укладывать медикаменты в аптечку.
– Я вот что вам скажу. Укус нужно показать врачу. Пусть сделают укол от столбняка, а то знаете… уличные дети… в них ведь какой только заразы нет.
– Да, – согласилась Эрика.
– И мне придется составить протокол. Внести в него все, что случилось. Она угрожала вам ножом. Он вас укусил…
– Да, а я его ударила. Ударила несчастного ребенка, черт бы меня побрал… Ничего. Выполняйте свою работу. И… спасибо вам.
Вулф кивнул, снова сел за стол и занялся оформлением документов. Эрика посмотрела в окно, но Айви с детьми уже исчезла.
Глава 10
На улице свирепствовал лютый холод. Центральный вход отделения полиции Луишем-Роу был освещен, но парковка утопала в темноте. Длинные ряды заиндевелых машин слабо поблескивали в свете уличных фонарей, за ними виднелся неиссякаемый поток автотранспорта, медленно катившего по дороге. Эрика все еще ощущала пульсацию в руке. Она направила ключ-брелок влево, щелкнула им. Потом вправо, снова щелкнула. Машина на дальнем краю парковки дважды прорезала темноту оранжевыми пучками света. Чертыхнувшись, Эрика поплелась к ней, волоча за собой чемодан по глубокому снегу.
Она положила вещи в багажник и села за руль. В салоне было зябко, но чувствовалось, что здесь все новое. Эрика завела мотор и заблокировала двери через центральный замок. Когда машина чуть прогрелась, она выехала с парковочного места и медленно покатила к выходу.
Айви стояла на тротуаре, обнимая детей. Те жались к ней, безудержно дрожа. Эрика притормозила возле них и опустила стекло машины.
– Вам куда, Айви? – спросила она. Айви повернулась. Ветер подхватил прядь ее длинных седых волос и прижал к лицу.
– Тебе какое дело? – огрызнулась она.
– Могу подвезти.
– Думаешь, мы сядем в машину к чувырле, которая лупит детей?
– Простите. Я была сама не своя. День выдался тяжелый.
– День у нее выдался тяжелый! Пожила бы ты, как я, милочка, – фыркнула Айви.
– Я отвезу вас, куда скажете, да и дети погреются, – пообещала Эрика, заметив, что из-под тонких платьишек девочек торчат голые ноги.
Айви прищурилась.
– А что взамен?
– Просто садитесь в машину, – сказала Эрика, доставая двадцатифунтовую купюру. Айви хотела взять деньги, но Эрика отвела руку с двадцаткой. – Получите, когда я вас высажу, при условии, что вы не будете кидаться с ножами и кусаться.
Айви глянула на мальчика, тот послушно кивнул.
– Ладно. – Она открыла заднюю дверцу, и дети, забравшись в машину, расползлись по заднему сиденью. Айви, сев рядом с Эрикой, издала безобразный выдох с протяжным присвистом. Близость Айви пугала Эрику, но она проглотила свой страх.
– Пристегнитесь, – велела Эрика, подумав, что ей будет спокойнее, если они все будут пристегнуты.
– Ага. Не станем же мы закон нарушать, – рассмеялась Айви. Она набросила на себя ремень безопасности, щелкнул замок.
– Куда вас отвезти?
– В Кэтфорд, – ответила Айви. Эрика достала телефон, вывела на экран навигатор.
– Блин, ну ты даешь! – воскликнула Айви. – Я покажу. Давай налево.
Автомобиль плавно катил по дороге, на ветровом стекле мерцали блики уличных фонарей, и вся их необычная компания – Айви, ее внуки, Эрика – погрузилась в молчание. Как ни странно, в этой тишине ехать было вполне комфортно.
– А что, дети у тебя есть? – спросила вдруг Айви.
– Нет, – ответила Эрика. Снег залеплял ветровое стекло, и она включила дворники.
– Лесби, что ли?
– Нет.
– А-а, мне все равно. Я против лесби ничего не имею. С лесби иногда приятно выпить, да и рукастые они, мастерят хорошо… Знаешь, я однажды попробовала. Не понравилось.
– Что? Мастерить? – пошутила Эрика.
– Очень смешно. Кстати, я подумываю о том, чтобы снова заделаться лесби. Деньги придется делить, но меня уже тошнит от членов.
Эрика посмотрела на нее.
– Ой, только не надо так зыркать, лапочка. Ты же не думаешь, что я работала в Marks&Spenser?
– Где вы живете? – спросила Эрика.
– С какой стати я должна сообщать тебе свой адрес? – Айви рванулась к ней, но застегнутый ремень безопасности удержал ее на месте.
– Полегче… Вы же только что сказали, что вас «тошнит от членов». Я подумала, не будет невежливо, если я спрошу у вас адрес.
– Ты давай не умничай. Знаю я тебя. Любишь свою работу, да? А друзья есть? – Ответом ей было молчание. – Так я и думала. Днюешь и ночуешь на работе, да? Мать родную продашь… Здесь налево.
Эрика включила поворотник и повернула.
– Я нигде не живу… сейчас, – произнесла она, прикинув, что можно немного рассказать о себе. – У меня недавно умер муж, я уезжала и…
– И свихнулась, да?
– Нет, но была близка к тому, – ответила Эрика.
– Моего мужа зарезали. Давно уже. Истек кровью прямо у меня на руках… Здесь направо. Но теперь-то у тебя все в порядке, да? Работа хорошая. Я тоже могла бы служить в полиции или еще где получше, – усмехнулась Айви.
– Значит, вы хорошо знаете этот район? – спросила Эрика.
– Да. Всю жизнь здесь обитаю.
– Какие бары порекомендуете?
– Какие бары порекомендуете? – передразнила она Эрику.
– Ну хорошо, какие бары вы знаете?
– Все. Я же сказала: я тут сто лет живу. Видела, как заведения открывались и закрывались. Самые дурные дольше всех существуют.
Они миновали театр «Кэтфордский Бродвей» с освещенным фасадом, на котором все еще висела афиша рождественского представления.
– Высади нас здесь, – указала Айви.
Кэтфорд-Хай-стрит была пустынна. Эрика затормозила у пешеходного перехода, рядом с букмекерской конторой «Лэдброукс» и отделением банка «Галифакс».
– Здесь нет жилых домов, – заметила Эрика.
– Я же сказала: у меня нет дома!
– Где же вы ночуете?
– Все, некогда мне болтать. Давай, буди их, – рявкнула Айви мальчику. Эрика глянула в зеркало заднего обзора. Девочки спали, склонив головы друг к другу. Мальчик, белый, как полотно, таращился на нее.
– Прости, что я тебя ударила, – извинилась Эрика. Его лицо оставалось безучастным.
– Забудь. Просто дай мне денег и все, – сказала Айви, отстегивая ремень безопасности и открывая дверцу машины. Эрика порылась в куртке и вытащила двадцатку. Айви взяла купюру, сунула ее куда-то в складки своей парки.
– Айви, пока вы не ушли, скажите, что вам известно про пабы в Форест-Хилл. Про «Оленя»?
– Там стриптизерша одна работает. За кружку фунтовых монет сделает что угодно, – ответила Айви.
– А «Клееварка»? – спросила Эрика.
Айви напряглась, переменилась в лице, выпучила глаза.
– Про это место я ничего не знаю, – хрипло произнесла она.
– Вы же говорили, что знаете все бары в округе. Ну же, расскажите мне про «Клееварку».
– Я там не бываю, – прошептала Айви. – И мне ничего не известно, поняла?
– Почему не бываете?
Айви молчала, глядя на Эрику. Потом добавила:
– Ты показала бы свою руку врачу. Малыш Майк… у него ВИЧ…
Айви вылезла из машины, хлопнула дверцей и вместе с детьми, которые плелись за ней, исчезла между магазинами. Пораженная реакцией Айви на упоминание «Клееварки», Эрика не обратила внимания на ее последние слова. Она быстро открыла дверцу со своей стороны и последовала за ними к какому-то темному переулку. Присмотрелась, но так и не смогла различить их во мраке.
– Айви! – крикнула Эрика. – Почему вы там не бываете? Что вы имели в виду?
Она пошла по переулку, свет уличных фонарей за ее спиной быстро померк. Под ногами она ощущала что-то мягкое и хлюпающее.
– Айви. Я дам вам денег, только скажите, что вам известно…
Эрика достала телефон, включила фонарик. Весь переулок был устлан использованными шприцами, презервативами, разорванными упаковками и ценниками.
– Я расследую убийство, – продолжала она. – Ту девушку последний раз видели в «Клееварке»…
Ее голос эхом разносился по переулку. Ответа не было. Эрика дошла до проволочного ограждения с металлическими зубцами по верху. В высоту оно достигало десяти футов. За забором Эрика различила какой-то жалкий двор с брошенными канистрами. Она огляделась, пробормотала себе под нос:
– Куда, черт возьми, они подевались?
Эрика повернула обратно, но по пути к дороге не увидела ни одного бокового прохода: по обеим сторонам высились только кирпичные стены зданий.
Дверца машины, когда она добралась до нее, все еще была распахнута. Тихо мяукал сигнал тревоги. Бросив взгляд вокруг, Эрика села за руль. Неужели они ей привиделись? Несколько секунд она переживала, что последние события – Айви, дети – были игрой ее воображения, но потом почувствовала пульсирующую боль в руке, увидев налепленный на укус пластырь.
Она быстро заблокировала двери и машина с визгом рванула с места. В крови гудел адреналин. Очень странно Айви отреагировала на «Клееварку», размышляла Эрика. Женщина была напугана. Почему?
Ей было плевать на поздний час, на то, что она вторые сутки на ногах. Эрика решила во что бы то ни стало наведаться в тот паб.
Глава 11
Эрика вернулась в Форест-Хилл и припарковалась за две улицы до центральной, в тихом жилом квартале. Нужный ей паб, двухэтажное кирпичное здание с фасадом винного цвета, находился на середине главной улицы. Название «Клееварка» было выведено белой краской. Хвостик последней «а» переходил в рисунок кисти, зависшей над котлом с белым клеем. Вывеска, одновременно глупая и бессмысленная, раздражала Эрику. Она увидела четыре окна, по два на каждом этаже, с толстыми каменными карнизами. В окнах верхнего этажа было темно. Из двух нижних одно заколочено, второе тускло светилось за тюлевой занавеской.
Несмотря на холод, дверь была распахнута. Рекламное объявление на ней гласило, что если заказать два бокала домашнего вина, то, что останется в бутылке, нальют бесплатно. Эрика вошла и увидела, что в бар ведет еще одна дверь с армированным стеклом, которое было все в трещинах.
В баре почти никого не было. Только два молодых парня сидели и курили за одним из множества столиков с покрытием из «формайки»[5]. Они глянули на Эрику, обратив внимание на ее длинные ноги, когда она проходила мимо, и снова уткнулись в свои бокалы с пивом. С одной стороны находилась маленькая танцплощадка, на которой громоздились наставленные один на другой старые стулья. Из колонок звучала передача Magic FM – начало песни Careless Whisper[6]. Эрика направилась в глубь бара, к длинной низкой стойке, над которой висели бокалы. Сидевшая за стойкой коренастая девушка смотрела по крошечному портативному телевизору реалити-шоу «Большой брат» с участием знаменитостей.
– Двойную водку с тоником, пожалуйста, – заказала Эрика.
Не отрывая глаз от экрана, барменша неуклюже приподнялась, сняла с подвесного держателя бокал для вина и поставила его под оптический дозатор. На ней была застиранная футболка с символикой концертного турне Кайли Миноуг под названием Showgirl, которая обтягивала полноватую фигуру девушки, едва не лопаясь на ее пышной груди. Она поправила сзади футболку, ниже натянув ее на свой широкий зад.
– Ищете место домработницы? Няни? – спросила барменша, очевидно, уловив слабый акцент Эрики. Эрика тоже различила в ее речи нотки иноязычного выговора. Кто она: полька, русская? Эрика затруднялась определить. Барменша снова поставила бокал под дозатор.
– Да, – ответила Эрика, решив подыграть. Девушка взяла пластиковую бутылку с тоником, наполнила им винный бокал до краев и поставила напиток на стойку, затем пододвинула к Эрике бланк объявления и шариковую ручку.
– За двадцать фунтов можете повесить свое объявление на доску. Новые объявления забирают каждый четверг. С вас двадцать три пятьдесят – за это и водку, – сказала она.
Эрика заплатила и села, глотнув из бокала. Коктейль был теплый и выдохшийся.
– Почему мужа не послали? – полюбопытствовала барменша, наблюдая за тем, что пишет Эрика.
– Да ну, напьется еще!
Девушка кивнула с понимающей усмешкой. Эрика подошла к висевшей на стене возле стойки пробковой доске, на которую показала девушка. Она была обклеена сотнями объявлений, налепленных одно на другое. Все написаны от руки – по-словацки, по-польски, по-русски, по-румынски; во всех заявители предлагали услуги в строительстве, уходу за детьми или по ведению хозяйства.
– Здесь всегда так спокойно? – спросила Эрика, обводя взглядом пустой бар.
– Январь, – пожала плечами барменша, вытирая поднос старой тряпкой. – И футбол не показывают.
– Моя подруга нашла место домработницы, оставив тут объявление, – объяснила Эрика, возвращаясь на свой табурет. – К вам много женщин заглядывает? Девушек, которым нужна работа?
– Бывает.
– Подруга сказала, что у вас я могу встретить одну девушку, которая искала работу?
Барменша перестала вытирать поднос и пристально посмотрела на Эрику. Та снова пригубила бокал, затем достала свой телефон, нашла в нем фотографию Андреа и показала барменше.
– Вот она.
– Никогда не видела, – произнесла девушка слишком поспешно.
– Правда? А подруга утверждает, что она была здесь всего несколько дней назад…
– Я ее не видела. – Барменша подняла проволочный поднос, наполовину заставленный пустыми бокалами, собираясь уйти.
– Я еще не закончила, – сказала Эрика, кладя на стойку свое удостоверение.
Барменша помедлила и поставила поднос на место. Повернувшись, она увидела полицейское удостоверение, и в ее лице отразилась паника.
– Не бойся. Мне просто нужно, чтобы ты ответила на мои вопросы. Как тебя зовут?
– Кристина.
– Кристина…?
– Просто Кристина.
– Ну хорошо, просто Кристина. Спрашиваю еще раз: ты видела здесь эту девушку?
Барменша взглянула на фотографию Андреа в телефоне и замотала головой, да так яростно, что у нее затряслись щеки.
– Ты работала здесь вечером восьмого? Это был четверг, чуть больше недели назад.
Девушка подумала и снова покачала головой.
– Точно? Сегодня ее нашли мертвой.
Барменша закусила губу.
– Это твое заведение?
– Нет.
– Просто работаешь здесь?
– Да.
– Кто хозяйка или хозяин?
Кристина пожала плечами.
– Не дури, Кристина. Это я легко выясню через пивоварню. Вон парни у вас сидят здесь дымят, несмотря на запрет. Знаешь, какой штраф придется заплатить? Тысячи фунтов. У вас здесь нелегальное бюро по трудоустройству. Ты только что взяла с меня двадцать фунтов за объявление. Один звонок, и через пять минут здесь будет бригада полицейских. И ты понесешь ответственность…
Кристина расплакалась. Ее необъятная грудь вздымалась, лицо раскраснелось. Уголком полотенца она терла свои маленькие глазки-бусинки.
– Просто ответь мне на пару вопросов, – сказала Эрика. – И я позабочусь, чтобы к тебе не было претензий.
Кристина перестала плакать и перевела дух.
– Успокойся… Все нормально, Кристина. Ничего плохого не случится. А теперь взгляни еще раз на фото. Ты видела здесь эту девушку вечером восьмого числа? В прошлый четверг. Ее похитили и убили. Расскажи, что знаешь, и ты поможешь мне найти убийцу.
Опухшими глазами барменша посмотрела на фото Андреа.
– Она сидела там, в углу, – наконец заговорила она. Эрика повернулась и увидела столик у танцплощадки. Она также отметила, что парни, которые потягивали пиво, ушли, оставив недопитые кружки.
– Ты уверена, что там была именно эта девушка? – Эрика снова показала Кристине фотографию на телефоне.
– Да. Красивая такая. Я помню.
– Она сидела одна? Или с кем-то встречалась?
Кристина кивнула.
– С ней была молодая женщина. Короткие светлые волосы.
– Короткие, как у меня? – уточнила Эрика.
Барменша кивнула.
– Что еще?
– Они выпили по бокалу, может, по два, не знаю. Народу было много в тот вечер… и… и…
Эрика видела, что Кристина все больше волнуется и дрожит от страха.
– Продолжай, Кристина. Все будет хорошо, я обещаю.
– Потом она ушла… ее подруга – я не заметила, в какой момент. Но когда я снова туда посмотрела, с ней уже сидел мужчина.
– Как он выглядел?
Барменша пожала плечами.
– Высокий, темный… Они ругались.
– Что значит «высокий, темный»? Можно чуть поконкретнее? – попросила Эрика, пытаясь скрыть досаду. Это был настоящий прорыв, но Кристина отделывалась неопределенными фразами. Эрика приняла решение и взялась за телефон.
– Кристина, я хочу, чтобы ты поехала со мной в отделение и составила так называемые фотороботы женщины и мужчины, которых ты видела вместе с Андреа.
– Нет, нет, нет, нет. – Кристина попятилась.
Эрика набрала номер дежурного по отделению полиции Луишем-Роу. Пошел вызов.
– Твоя информация поможет нам найти того, кто убил эту женщину, Андреа.
– Но я на работе… и…
– Я вызову группу сюда. Сделаем это прямо сейчас. – Дежурный ответил. – Старший инспектор Эрика Фостер. Пришлите группу в паб «Клееварка» на Лондон-роуд в Форест-Хилл и полицейский автомобиль заодно. Да, и еще. Сегодня есть дежурный эксперт, который мог бы составить фоторобот?
Какое-то движение. Эрика сообразила, что Кристина метнулась в дверь за стойкой бара.
– Черт! Подождите. Я перезвоню. – Эрика перемахнула через стойку, выскочила в дверной проем и оказалась в грязной маленькой кухне. Дверь, что вела на улицу, была распахнута. Она ступила за порог. В обоих направлениях тянулась длинная узкая улица. Сыпал мелкий снег. Было неестественно тихо.
Эрика прошла по улице в обе стороны. Дома, выходившие на нее, обволакивала темнота; дороги, с которыми улица сочленялась с обоих концов, тоже были пустынны. Вовсю валил снег, между домами завывал ветер. Стараясь защититься от колючего холода, Эрика плотнее закуталась в куртку.
Она не могла избавиться от ощущения, что за ней наблюдают.
