Рина Храновская
Сын Нила
Девочка так обрадовалась этой мысли, что даже на очередную "каторгу" к Аменхотепу шла с улыбкой и таким довольным лицом, что даже болезный принц обратил на это внимание.
– Случилось что-то хорошее?
– Нет, ваше высочество. Я просто подумала, что Египет всё-таки будет в хороших руках.
– Ты не врёшь, странно…
Последние слова принц практически прошипел каким-то надтреснутым сиплым голосом. Его тон был серьёзный и немного удивлённый, как будто принц действительно видел правду, как реальный предмет, что сорвался с её губ.
– Нефертити. Я запомню тебя, – внезапно сообщил Аменхотеп, глядя на неё серьёзными и какими-то чужими глазами, а после провалился в беспамятство. До Египта оставалось менее дня пути.
Глава 5. Одиночество
Иногда жизнь бежит как ужаленный в хвост кабан, а иногда ползёт медленно, как змея, только-только проснувшаяся после пустынной ночи. Словно Великая река время меняет свой темп согласно своим собственным желаниям, и людям остаётся только подчиниться этому.
Нефертити привыкла бежать. Спешить, общаться, что-то делать, бороться, зубами выгрызая расположение сильных. Всё ради того светлого момента, когда обычная воспитанница вельможи станет самостоятельной политической фигурой. И вот, это время настало.
Праздник совершеннолетия, шикарный пир, явственно обозначенная фракция власти и расположение Царицы Тии подарили Неф чёткое и понятное место во Дворе Фараона. Не самостоятельная единица, но признанное подспорье. Прекрасная партия, приз за расположение и в то же время умная и хитрая девица с большими связями. Верх того, чего без потери свободы могла добиться Нефертити.
Даже второй принц перестал портить Неф жизнь, большей частью игнорируя бывшую "невесту", хотя иногда и вспоминал о ней, посылая подарки или приглашая на не самые значимые праздники. Будто бы и не было детской вражды.
Нефертити смело могла назвать это время "тихим". Шумные праздники, фестивали, молебны и пиры слились в единообразный одинаковый гул. Тринадцать лет – слишком маленькая, чтобы её кто-то принимал всерьёз и слишком взрослая для взбалмошных поступков. Девушка чувствовала что это спокойствие убивает её.
А вот у сестры начался самый рассвет. Беренмут, вечный ребёнок, даже узнав все семейные тайны и став активно участвовать в жизни Египта, и не думала прекращать наслаждаться жизнью. Если для Неф это было поводом вырасти и вернуть своё, то у младшей сестры всё это вызывало только какую-то весёлую злость.
– К чёрту Тию и все фараонские манипуляции. У меня есть ты, Эйе и Тэи, а также боги, что слышат мой голос гораздо чаще всей фараонской семейки. Тебе нравится этот богатый улей, Нефертити, а меня раздражает их вечное жужжание. Они отказались от меня, и слава богам! Я тоже не собираюсь быть их частью!
Нефертити вспомнила как в последний раз обговаривала с сестрой то, что Бер так и не влилась во Двор и лишь покачала головой. Дерзости с возрастом у маленькой жрицы только добавилось. Даже сейчас она просто гордо отвергла очередное приглашение на праздник и укатила в Мемфис – обучаться у какого-то известного жреца. Вот уж чья жизнь точно не была похожа на тихую заводь – если течение времени не спешило нести Беренмут к цели, та без малейшего сомнения вызывала бурю вокруг себя.
– Госпожа Нефертити, госпожа Тэи приглашает вас сегодня на вечернюю прогулку у реки! – В комнату к Нефертити тихо вошёл слуга. – Готовить ли нам большой паланкин?
– Готовьте, – кивнула Нефертити, удивлённо. Госпожа Теи, хоть и по прежнему тепло относилась к девочкам, но всё же очень давно не приглашала Нефертити просто погулять. Впрочем, девочка была рада прогулке, возможно это сможет развеять томящуюся скуку ожидания. А может быть у Теи к Нефертити будет важное дело, в которое девочка сможет окунуться с головой и выбраться наконец с липкой паутины будней. Это было бы лучше всего!
Вскоре Нефертити и Тэи встретились и в сопровождении слуг, что несли паланкин и немного продуктов, дабы женщины могли перекусить, гуляя у реки, отправились на прогулку. Госпожа Тэи вела непринуждённую светскую беседу о погоде, недавних предсказаниях и надвигающейся угрозе от чернокожих варваров с юга. Нефертити привычно подхватила разговор, в своей обычной мягкой манере. Всё было как всегда, но почему-то в этот раз госпожа Тэи, казалось, была недовольна выучкой своей воспитанницы.
– Дорогая моя, мы не во Дворе, не на уроке и не на приёме. Я хотела бы сегодня поговорить с тобой, а не с воспитанницей благородной семьи.
– Но я и есть воспитанница благородной семьи, госпожа, – Нефертити непонимающе посмотрела на кормилицу. Теи на секунду прикрыла глаза, будто бы пряча какие-то свои чувства.
– Это несомненно так. Но ты не можешь быть ей постоянно, ведь так? Нефертити, ты это не только то, чему тебя учили. И я была бы рада поговорить сегодня не со своей воспитанницей.
Нефертити поёжилась. Прогулка, что должна была быть лёгким и мимолётным событием, одним из многих, пошла по иному пути. И девочка не была уверена, что это её радует.
– Я не принцесса, хотя моя мать Царица Египта. Я не невеста принца, хотя мы помолвлены с детства. Я не любимица Двора, хотя и зовусь его украшением. Но я всегда была достойной воспитанницей благородной семьи, как меня и учили. Если я не она… то кто я вообще такая?!
Под конец Нефертити даже на мгновение повысила голос, правда тут же взяла себя в руки. Тэи же никак на это не отреагировала, впрочем Нефертити всегда знала, что кормилица простит ей многие ошибки. Даже подобное проявление неуважения.
– Если кипарис перестанет им называться, то потеряет ли он свою стать? Акация, утратившая своё имя, лишиться ли аромата? Я знаю вас с сестрой с детства, и пусть не могу назвать вас дочерьми, а себя вашей матерью, но исчезает ли из-за этого моя любовь? – Госпожа Теи не отводя глаз смотрела на лицо девочки. – Так кто ты такая?
Процессия вышла на берег Великой реки и девушки продолжили свой путь вдоль неё пешком. Покрытая мелкими волнами поверхность воды то и дело дробила свет солнца, что отражался в сотнях брызг. Молчание затягивалось, но госпожа не торопила девочку в ответах.
– Как не назови кипарис, им он и останется. И я, Нефертити, не стану кем-то иным, даже если забуду свою роль. Не перестану быть связанной с семьёй фараона. И не стану вам настоящей дочерью. Это и есть я, настоящая я.
– Так кто ты сейчас? Какая из твоих ролей подходит для нашего разговора?
– Если не подходит ни одна из старых, я придумаю новую. Так поступают все.
– И тебе никогда не хотелось больше ничего не придумывать?
Нефертити серьёзно посмотрела на госпожу Теи.
– Разве можно не придумывать? Даже вы сейчас говорите со мной не так, как в поместье, не так как со слугами, или с господином Эйе. Вы тоже меняете маски.
– Это правда, Нефертити. Но так же правдой будет то, что какие-то вещи я не меняю. И именно они, быть может, и есть настоящее лицо.
– Или самая привычная роль. Роли есть и в супружеской спальне фараона и в бедной хибаре рыбака. И лишь богам выбирать, какие это будут роли. Задача же смертных – достойно нести возложенные судьбой обязанности.
Теи нахмурилась и даже, явно не заметив этого, ускорила свой шаг, заставляя спутницу шагать чуть быстрее, чем это было привычно для подобных прогулок.
– Эйе с самого начала навесил на тебя слишком много. Пусть и желая тебе лишь счастья, он превратил твою жизнь, жизнь ребенка, в поле боя, забыв показать, что сражения заканчиваются. И когда сражение окончено, принято откладывать оружие в сторону и опускать щит. Сейчас сражения закончились, ты одна стоишь с натянутым луком. Когда-то ты любила рисовать, ты посещала храмы и беседовала с простыми служителями о всякой ерунде, ты пробиралась на кухню и воровала финики, что были приготовлены для сладкого хлеба. И что за маска на тебе была тогда? Какую роль ты играла?
Женщина взмахнула руками, после чего резко остановилась, прислушалась к чему-то и вновь заговорила.
– С тех пор, как ты стала взрослой, ты будто потеряла ориентир. Мы научили тебя всему, всем маскам, что смогли, но не научили тебя их снимать. И как насмешка Тота, Беренмут так и не смогла натянуть не одной маски до конца, зато в любой момент готова их сбросить. И как вы смогли вырасти такими разными?
– Беренмут слишком мала.
– Ей одиннадцать, ты была оставлена во Дворе в девять, и уже тогда показала себя достойной управляющей дворцом. А Бер и сейчас страшно оставлять без присмотра.
– Она и так слишком много была без присмотра.
Нефертити не хотела бурчать на сестру, это вырвалось от неосторожности и напряжения последнего разговора, но госпожу Теи это почему-то только обрадовало.
– А ведь и правда, Беренмут вечно боролась с любым контролем, с самых ранних лет. И знаешь что я придумала? Эйе собирался на днях ехать по делам в Нубию, Беренмут в Мемфисе, а я, пожалуй, слишком давно не была в родительском доме. Мы закроем поместье, оставим только пару-тройку рабов, и просто все отдохнём.
– Я и так всё время отдыхаю! Да и зачем закрывать поместье, я могла бы организовать немного…
– Совершенно точно закроем! – Теи выглядела очень довольной. – И позовём в гости тех милых жриц-близняшек, пусть скрасят тебе отдых. И во дворец чтобы не ногой, пока нас не будет! Эйе и так достаточно рискует, посещая южных варваров, не хватало ещё чтобы ты во Дворе на них наткнулась. А их там много будет.
– Но что мне тогда делать?! – Возмущению Нефертити не было пределов.
– Не знаю… жить?! – Теи рассмеялась.
– Но я хотела бы заметить…
– Что пора бы и поесть! А потом побегу собираться к маме, вот она удивиться!
– Но…
– И никаких но, не хочу дальше идти, будем тут кушать.
– Да я не про…
– Ничего страшного, не хочешь есть, просто со мной посидишь, крокодилов от еды погоняешь.
– … каких крокодилов?
Остаток встречи прошёл как-то сумбурно. Серьёзный разговор сменился какими-то шутками и ерундой, причём Нефертити казалось что все, и госпожа Теи и сопровождающие их слуги понимали какой-то тайный смысл в этом, и лишь девочка ничего не понимала. Воспоминания о разговоре про роли вызывали лишь раздражение, а идея остаться практически одной в пустом поместье не радовала совершенно. Нефертити внезапно чётко осознала, что никогда, за всю свою жизнь не была одна. И сейчас её трясло чуть ли не сильнее, чем перед встречей с Фараоном. Хотя казалось бы, кого кроме себя она могу встретить в пустом доме? Но напряжение всё равно никак не хотело уходить.
***
Госпожа Теи слово своё сдержала, и действительно вскоре покинула поместье, оставив лишь горстку слуг и саму Нефертити. Таким пустым и тихим девочка не видела это место даже в тихие недели. Чем-то оно напоминало собственные её чувства – всё идеально, всё достигнуто, всё… бессмысленно?
Тефия и Тирия должны были приехать только через пару дней, да и пробыть недолго, всё-таки их службу в храмах никто не отменял. Да и их присутствие хоть и скрасило бы жизнь Нефертити, но конечно же не могло помочь понять, чего именно хочет от неё госпожа Теи. Какой надо стать сейчас?
– Ну почему не сказать прямо?! – злилась девочка, туда-сюда расхаживая по саду. Не то, что ей очень хотелось быть в саду в данный момент, но заняться было совершенно нечем, а приличия требовали не терять время зря и получать хотя бы эстетическое удовлетворение. Вот Нефертити и ходила.
Впрочем вскоре дневная жара прервала и это занятие, загнав Нефертити в тень помещений. Одиночество накрывало Нефертити плотным саваном, растягивая время тягучей смолой. Даже слуги, казалось, вели себя странно, постоянно подскакивая при виде девочки.
В глубине души Нефертити их понимала, как и ей, слугам было совершенно нечем заняться, но бездельничать при господах было чревато негативными последствиями. "Интересно, что они делают, когда никто не смотрит?" задумалась девочка. И попыталась это выяснить.
Выкинув из головы все глупые, не достойные благовоспитанной девушки идеи, вроде слежки за слугами и рабами, Нефертити просто позвала одного из них и прямо задала этот вопрос.
– Да я… даже не знаю госпожа. Вроде как ничо и не делаем, спим-едим, Хар-бай кошек кормит своих, Атсу плавать ходит, Асес, тот на саламийе играет. Я вот к родным ухожу, с детьми посидеть, пока сестра горшки красит. Вроде как у всех своя жизнь.
– А как же поместье?
– Ну, поместье, госпожа, тоже жизнь, но вроде как не совсем своя. Я не знаю как объяснить, и то жизнь и это жизнь… много её и разная.
– А я могу с вами сходить к вам в гости тоже с детьми помочь?
Девочка наверное и сама не знала, почему задала этот вопрос, но как не странно это сработало. Сначала один слуга взял её с собой в дом, правда попросил переодеться в простую одежду, потом второй пригласил на рыбалку, Хар-бай показал огромную свору приручённых им храмовых кошек, приехавшие близняшки утащили подругу в храм и целых четыре дня подряд хвастались своими успехами.
День за днём Нефертити раскрывалась жизнь других людей: простых рабочих на полях, которые оказались роднёй одного из слуг, управляющего лавкой тканей, выловленного во время заказа, храмовых служителей и жрецов, с которыми знакомили подружки. Тайно приехав в гости к Омфису девочка узнала о том, что шумный, благородный и хитрый мальчик прекрасно готовит. А зашедший однажды проверить как Нефертити живётся одной Гипсей тут же был пойман и допрошен на тему его "настоящей жизни".
Затишье длилось чуть меньше месяца, и за всё это время Нефертити практически не возвращалась к "своей" жизни. Она забросила упражнения по каллиграфии и музицированию, да и в дела поместья заглядывала не так часто, вспоминая о них только когда один из слуг очень уж просил утвердить какую-нибудь трату.
О задании "найти себя настоящую" Нефертити вспомнила только когда в поместье вернулась Теи, на пару с супругом. И вечером, собравшись за одним столом она очень боялась того, что Теи спросит "Кто же ты?". Но Эйе и Теи только спрашивали как она проводила время, смеялись над забавными ситуациями, иногда напоминали что вот тут надо было бы быть поосторожнее. И весь вечер так и не подняли неприятную тему. Наоборот они расспрашивали что-то о других, о том чем они занимаются, и почему, что сама Нефертити об этом думает и собирается ли сходить узнать ещё чего-нибудь «занимательного».
А на следующий день, когда вся семья собралась вместе, Нефертити рискнула и сама задать вопрос, неуместный и глупый, но такой интересный:
– А в Нубии действительно варвары кусают слонов за пятки, чтобы они слушались?
Глава 6. Воин Сменхкар
"Есть люди, что созданы жить для семьи, они как верные матке пчёлы, никогда не свернут с жизненной дороги. Есть люди, что созданы жить для страны, как львиный прайд они могут сменять фараонов и изгонять врагов из своих рядов, но быть крепче любого камня в своём единстве. Есть люди, созданные жить для себя, в вечной борьбе они становятся страшнее нильского крокодила, но подобно ему в сложные времена, становятся частью выживания. А есть люди, что небесные соколы – они парят над всем, наблюдая, изучая, оценивая… зачем боги создали их?"
Нефертити отложила калам в сторону и потянулась. Жаркое летнее солнце Египта постепенно уходило к западу, давая живым возможность покинуть благословенную тень и вновь приняться за дела. Сегодня Неф собиралась сходить к речному причалу, чтобы договориться с рыбаками о рыбе к многочисленным празднествам будущего сезона.
Инициатором этого была сама девушка – обычно такими договорами занимался Эйе или Теи, но они говорили с торговцами, что пусть и верно делали свою работу, да служили сразу многим хозяевам. "Торговцы сами похожи на свои монеты, также служат любому, кто возьмёт их в руки", думала египтянка.
Говорить же с рыбаками, совсем другое дело. Так и рыба свежее, и будет всегда. Да и народ речной благодарен, нет-нет да и подкинет юной госпоже что-то, что благословенный Нил принёс в их сети. Эйе называл это "взаимной выгодой". Сама Нефертити "хорошими отношениями".
Отложив в сторону папирус, девушка отправилась на задний двор – выбрать себе сопровождающего. Ранее в этом и нужды-то не было, но сейчас, когда Нефертити перехватила почти все нити управления поместьем у радостно отдавших их Теи и Эйе, на неё стали совершаться различные нападения. Чаще всего неумелые, от совсем отчаявшихся людей, но всё-таки беззаботности места уже не было.
Придя на скрытый за поместьем плац, Нефертити действительно обнаружила горстку солдат своего наставника, что сходились в тренировочных битвах. Завидя девушку оттуда отделился один из юношей виноватого вида.
– Моя госпожа, мы бы с радостью вам сейчас помогли, но господин Эйе сказал нам тренироваться, пока с ног не упадём, ибо "разжирели как чайки"… Но вон там, в саду, должен быть Сменхкар, ему повезло, он во время смотра животом маялся, а потому его тренироваться не заставили, засранца!
Довольный хохот сотряс площадку. Нефертити скептически осмотрела подтянутых, блестящих от пота воинов, что "разжиревшими" не выглядели совершенно, но оспаривать приказ "отца" не стала, углубившись в сад. А вскоре действительно обнаружив вас ещё одного воина, мирно спящего под деревом, в окружении их домашних кошек.
Блики солнца играли на его гладкой блестящей коже, отражаясь от тёмных, слегка завитых волос, раскинувшихся по земле. Расслабленное во сне лицо казалось слегка кошачьим, из-за чего ластящиеся к нему кошки смотрелись очень органично.
"Он как сын Бастет!" подумала Нефертити восторженно и тут же смутилась своих мыслей. "Боги, что за глупости, это же Сменхкар! Сменхкар-лентяй, что думает отоспаться тут, пока остальные тренируются! Ну я ему сейчас!"
Девушка наклонилась к уху спящего юноши и тихо, но очень строго прошептала, пытаясь повторить строгий тон Теи, что умела ругаться совершенно спокойно, но при этом очень страшно:
– Сменхкар!
– Готов служить, моя госпожа! – тут же, ни капли не вздрогнув отозвался юноша, слегка приоткрыв глаза.
– Ту не спал! – возмутилась девушка.
– Конечно нет, я тут стою… лежу на посту! Просто меня взяли в плен эти прекрасные мурчащие создания… Но если я нужен вам, то я пойду за вами куда угодно!
– А как же плен? – лукаво поддержала игру воина девушка.
– Я выбираю быть пленённым более прекрасным созданием! – прищурился Сменхкар.
Девушка фыркнула и отвернулась. В этих смешках был весь парень, младший сын кого-то влиятельного из Сенета, пошедший служить Эйе. Он расточал комплименты всем вокруг, от самой юной рабыни, до самой древней госпожи.
– Тебе бы не воином быть, а распорядителем пиров, – сообщила девушка. Смехкар на это картинно схватился за сердце и стал возмущаться несправедливой оценке прекрасной госпожи. Впрочем, устраивал спектакль он вполне тихо, чтобы никто на тренировке не расслышал его трёп.
– Я иду к реке, через пару капель. От центральных ворот, – сообщила ему Неф и отправилась прихватить мешочек утенов, для расплаты с рыбаками. А вскоре она покинула поместье, в сопровождении своего телохранителя и не торопясь отправилась к камышовым пристаням. Хотя пристани для этого места были слишком гордым названием – небольшая заводь среди зарослей камыша да пару брошенных в воду плетёных понтонов.
Рыбаки уже давно привыкли к визитам странной госпожи. Это раньше они подскакивали, кланялись, бросая все свои дела, а теперь лишь кричали приветствия, даже не вставая со своих мест. Привыкли, хотя, Нефертити была в этом уверена, до сих пор считали чудачеством её походы и наблюдения за "жизнью как она есть".
– Вы ищете кого-то конкретного, госпожа? – поинтересовался Сменх, стараясь не наступать на раскиданную по всему берегу рыбную чешую.
– Да, есть тут один старый рыбак. Сам он уже почти не работает, но зато знает все места и приметы, да и местные его очень уважают.
– Хотите послушать истории?
– Разумеется нет! Для историй есть другое время, а я хочу заказать у него рыбы.
Сменхкар явно задумался.
– Вам не нравится рыба с последних пиров? Иначе зачем обижать хорошего торговца, что обеспечивает вас пищей?
– Нет, рыба была хороша. Но дороже, чем могла бы быть. А рыбаки, за то, что наше поместье будет покупать рыбу дороже, чем торговцы, ещё и расстараются на самое лучшее.
– Вы не совсем правы, моя госпожа…
Нефертити обернулась на телохранителя, что шёл с непривычно задумчивым выражением лица.
– И где же я ошибаюсь?
– Рыбаки, конечно, будут вам благодарны. Но поместье покупает рыбу не регулярно, да и недостаточно много. Им будет выгоднее продать вам остатки, пусть хорошие, но всё таки не то, что уже выбрали торговцы. Потому что они никогда не будут знать, сколько рыбы оставлять вам, а сколько продавать. Не будете же вы перед каждым пиром отдельно бежать к рыбакам?
– Ты забываешь, что я не просто девочка с поместья! Я дружу с людьми вокруг и вполне могу попросить одного из местных мальчишек забегать ко мне раз в два-три дня и узнавать заказ.
Юноша рассмеялся.
– Хитро, моя госпожа! Но для этого вам нужно было об этом подумать, а вы не подумали.
– Зато я выбрала себе такого телохранителя, что подумал за меня! – Нефертити с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык. В присутствии Сменхкара ей всё время хотелось вести себя как ребенок. Или хотя бы как Беренмут – непозволительная роскошь для четырнадцатилетней благовоспитанной женщины.
– Выбрать меня это всегда отличный выбор! – подмигнул Сменхкар. – И раз уж так, то я поделюсь и вторыми опасениями, а именно… зачем ссорится с хорошим торговцем, что обеспечивает вас и вином, и зерном, и мясом, из-за рыбы? Торговцы уважают экономию, но не в счёт них самих.
Этот вопрос решался уже не так просто. У девушки были прекрасные отношения с Монту, торговцем, что, казалось, всю жизнь работал с Эйе и никогда того не подводил. Но как он отреагирует, если просто взять и лишить его заказов? Не решит ли он, что юная госпожа чем-то недовольна, как до этого задался вопросом Сменхкар.
– Но… Может если объяснить почтенному Монту, что причина не в его товарах, то он поймёт?
– А в чём причина-то? – заинтересованно поднял бровь Сменхкар.
– Ну… – девушка слегка покраснела. – В людях. Вот в этих людях!
Нефертити провела рукой вдоль берега, указав разом и на работающих людей, и на старые маленькие домики, и на лёгкие лодчонки. Сменхкар осмотрел представшую перед ним картинку, как будто в первый раз, а после вздохнул.
– Когда-нибудь вас, моя госпожа, будут прославлять за ваше сердце. Я думаю, так и надо поступить. Вы говорите "так будет выгоднее", но вы лжёте даже себе. Лучше скажите "так будет правильно". И сделайте это.
– И что же это изменит?
– Я бы сказал оттенки. А оттенки много решают, поверьте мне, очень много.
***
С визита к рыбакам прошло несколько недель. Нефертити долго обдумывала слова своего телохранителя, советовалась с Теи, и приходила к выводу, что Сменхкар был во многом прав. Нефертити даже рискнула переговорить с Монту, объяснив, что хочет помочь рыбакам на землях, что принадлежат Эйе, и, к своему удивлению, не только не расстроила торговца, но и получила пару советов. Единственное, что Монту попросил не быть слишком уж щедрой, чтобы не оставить его без работы.
С тех пор Нефертити старалась брать Сменхкара на прогулки довольно часто. Они обсуждали всё: торговлю, политику, младших сестёр и их несносность. Сменхкар оказался сыном настоящего вельможи. Тот отправил младшего сына в столицу на обучение и в надежде, что тот сможет найти себе достойное место. Да и сам Сменх этого желал.
– Забавно, я слышала, что воины господина Эйе благородны, но всё-таки вельможа… Неужели тебе не трудно быть обыкновенным солдатом?
– А чего тут трудного? Условия хорошие, оружие в руках я держу с детства, так ещё и время провожу в компании самой чудесной девушки по оба берега Нила.
– Скажешь тоже!
Сменхкар не оставлял свою привычку всё время раздавать комплименты, чем одновременно и злил девушку, и заставлял краснеть. А юноша как будто этого не замечал, легко перескакивая от темы "Ваши волосы прекрасны, как нити из рук Хатхор" до "Производство ткани в Египте, Греции и Вавилоне".
– Торгаш! – Возмущалась Нефертити.
– Хозяйственный и дальновидный мужчина, – поправлял её Сменхкар.
– Ага, из хозяйства, только меч да наглость!
– Но-но! Вот приедем в Сенет, и убедитесь, что вовсе я не такой уж бедняк!
Идея съездить к Сменхкару в гости зародилась как шутка, но тот упорно её поддерживал, рассказывая о семье, красивейших местах, делясь воспоминаниями детства… Так что со временем из шутки поездка переродилась в план.
И в этом плане оставалось только одно препятствие – господин Эйе, что упорно накидывал Нефертити обязанностей и заданий, как будто не желая отпускать воспитанницу в чужой город. На фоне Беренмут, что носилась по всему Египту и сопутствующим странам, это выглядело совсем обидным.
А главное, недовольство господина начало сыпаться и на самого Сменхкара. Его то отправляли следить за работами в какую-то глушь, то заставляли биться с опытными воинами до полного изнеможения, то вообще предлагали перевести в полк Фараона. Кстати последнее наказанием быть не могло никак, скорее отражением заслуг, но Сменхкар отказывался от всего, что могло его отдалить от Нефертити.
– Это глупо! Ты приехал в Фивы не для того, чтобы всю жизнь быть простым солдатом, – вразумляла его девушка.
– Я готов быть и слугой, если подле вас, моя госпожа, – отвечал Сменхкар, как всегда лёгким, насмешливым тоном.
– Ты говоришь так, как будто влюблён в меня.
– Что вы! Я не влюблён! Я люблю, это разные вещи.
– Лжец!
– Я вам хоть раз лгал?
– Я тебя не люблю!
– Так прогоните меня прочь!
Нефертити злилась, но не прогоняла. Сменхкар был чудесным, умным, смелым, с ним хотелось быть рядом и говорить обо всём на свете… Но любовь? Любовь невесты принца с простым солдатом? Какая глупость. Пусть даже план пришлось менять, пусть не всё прошло гладко, но Нефертити знала, что никто, не господин Эйе, не Царица, не давали ей права отринуть все их усилия и доброту и просто уйти. Это было безответственно. Неправильно. Это было ошибкой.
– Неужели я не могу просто быть рядом, без любви?
– Не можете, моя госпожа… Вы не можете. Но я могу. И буду рядом.
– Обещаешь?
– Обещаю.