bannerbannerbanner
полная версияМои небеса

Rimma Snou
Мои небеса

Полная версия

– Извините меня, Ваша сорочка испорчена… – виновато поднимаю на него глаза и утопаю в его взгляде, полным заботы и нежности с примесью тревоги и желания. Нежности? С чего бы вдруг? Богатое у меня все же воображение…

– Все в порядке, Вера, потерпи, еще немного. – шоколадные глаза блеснули на мгновение и угасли, обретая темный оттенок венге.

Да что же это случилось-то сегодня? Сначала наступил на меня, теперь вот лечит…

Позволила себе еще немного тепла на его груди. Все же чертовски приятно. Но мужчина в халате стянул шлепком перчатки и куда-то ушел. Я зашевелилась в руках босса, подняла голову, и прямо напротив меня оказались его губы. Не удержалась. Произошедшее перевернуло привычный ритм моей жизни. Не каждый день меня закатывают в гипс! Я прикоснулась к его губам своими.

Совсем чуть-чуть. Еле ощутимо. Мне вдруг очень этого захотелось. И он ухватился за мою смелость. Ответил. Резко и напористо смял мои губы с шумным дыханием. Прижал мою голову к себе и сильными порывами начал исследовать мой рот. Так я не целовалась еще ни разу. Так глубоко, бесстыдно, настойчиво и прекрасно. Грубый горячий язык толкался и кружился внутри, на губах, казалось, готов проникнуть до горла. Я почти задохнулась от ощущений, лишь продолжая подхватывать неритмичные движения и наслаждаясь слегка кофейным вкусом.

Организм среагировал мгновенно. Здоровая рука легла на мужскую грудь. Горячую и твердую, чуть впиваясь ногтями. Внизу живота затянуло и заныло. И тут все кончилось… Он отстранился от меня, рвано дыша и прижимаясь к моему лбу своим. Сжал мою ладонь на своей груди…

– Это только стресс…

– Прошу прощения, Вячеслав Николаевич, – пытаюсь отдышаться, – мне бы домой, если можно.

Да уж… Пока не набросилась на тебя сама, такого распрекрасного. Вот позорище…

– Да, конечно. – Посмотрел все же мне в глаза. – Больничный Вам открыли, можете работать из дома, пока поправитесь.

– Оу, это не обязательно. У меня же только рука… правда, правая… – смотрю на свою свеженькую лангету, будто достояние республики.

– Есть кому помочь дома? – с нотками заботы и волнения спрашивает.

– Я справлюсь. Все отлично. – уверенно говорю.

Мы идем к его машине. Он усаживает меня на заднее сиденье и опускается рядом. Я соображаю, что впереди водитель, и отодвигаюсь к окну. Не хватало еще слухов на работе!

– Хмельницкая вторая, дом тридцать четыре. – произношу на автомате.

– Все в порядке? – спрашивает босс, не отрывая от меня своих темных глаз, словно дыру решил во мне протереть.

– Да, прошу прощения еще раз…– ощутимо краснею, но изменить уже ничего нельзя!

– Перестаньте извиняться. Будьте завтра на связи. – отворачивается к окну.

Киваю. Разговор окончен. Вот и все. Тепло и нежность растворяются в воздухе как летняя прохлада, уступая место стыдливому зною, обжигающему теперь мои щеки. Снова я предоставлена самой себе и прижаться не к кому. Сижу в неприлично дорогой машине совершенно разбитая. Впереди выходные, без планов, без друзей, да еще и с гипсом.

На что, собственно, жаловаться? Всю сознательную жизнь я к этому стремилась. Как теперь забыть его губы? И эти прикосновения, укутывающие негой, приятные до невозможности. Кажется, что-то случилось со мной сегодня, и это будет сложно исправить. Он шикарный мужчина, притягательный самчик, но заучке вроде меня, делать рядом с ним нечего. Проверяю наличие очков в кармане сумочки. Моя защита от таких вот эмоциональных гляделок.

Вячеслав Николаевич проводил меня до квартиры, рыцарски неся мои папку-клип (будь она неладна!) и сумочку. На мгновение мы встретились глазами и одновременно развернулись друг от друга, как ошпаренные. Мне было стыдно, что полезла целовать директора компании. Одно оправдание – было больно.

Глава 3

Вячеслав

– Если ты не можешь просчитать маржинальность, скажи, зачем ты мне нужен? А? – я уже орал в трубку бестолковому экономисту. – Или работай, или иди на хрен! Я не меценат, учить тебя еще десять лет после получения экономического диплома! – раздражаюсь, потому что глупые ошибки меня выводят из себя.

Киплю, как самовар. Ну, что за балбесы! На носу два крупных контракта, способных приподнять прибыль аж на пятнадцать процентов к году, а они как мухи по стеклу, просчитать не могут. Хорошо, хоть юристы перестали хромать. Толик уедет, но и ведущего подготовит, и замену приведет.

Надо узнать, как там девица-красавица-Вера поживает. Хорошенькая такая училка-трудоголик. Может, про личную жизнь соврала, но раз детей нет, то потянет работу. Если женщина отвечает на десять вопросов из десяти развернутыми предложениями, это уже Itermediate – продвинутый уровень. С ней есть, о чем говорить. А Толик не нарадуется на эту дамочку. Значит, стоящее приобретение.

Стою в лифте уже целую вечность, аж дергаюсь. Еще не подземка, но уже сорвусь и дойду пешком. Размашисто шагаю в открывающиеся двери.

– Да, мать твою! Что за… бля*…!

Чуть не навернулся, наступил непонятно куда. Разворачиваюсь. Сидит девчонка, сжав коленки и держится за руку. В руке папка, глаза зажмурила. По ходу, на ее руку я и наступил. Это та самая Аристова, только что думал о ней.

– Блииин….

– Ты на хрен… на полу что делаешь? – ору ей в лицо, а она мямлит что-то. Папку в руках трясет, вцепилась как в родную.

И двумя ручьями слезы… Ну, ожидаемо. Только дальше-то молчит, как партизан. Значит, совсем больно. Хватаю ее вещи с пола, хватаю ее саму и снова в лифт.

Прижимается мокрым лицом к моей груди. Аж сердце заходится от этой картины. Кожа на пальцах и тыльной стороне ладони свезена, наливается отек. Ну, не увидел тебя, малявка, прости!

Еле ногами перебирает. Болевой шок у моей юристки, надо срочно в травму.

Сажаю ее рядом с собой, кладу голову себе на грудь, поглаживаю каштановые волосы, мягкие, длиннющие, прямо манящие накрутить их на кулак… Может, легче ей будет? А слезы у нее все катятся, мне аж холодно от такой сырости. Или от нее самой трясет? Кроме «блииин» ни слова, а ведь женщины обычно очень бурно реагируют на любые повреждения. Мелкая и отважная.

Помню ее смелые орехово-золотистые глаза. Сколько уверенности! И ведь не зря. Не за мужиками бегала, а за учебниками сидела. На работе не хвостом крутила, а мозгами. Понравилась сразу же. Люблю самоуверенных по делу. Человек должен знать себе цену.

И какого беса только она мне в руки попалась! Такая аккуратная вся, скромная. Где вообще таких еще производят? Совершенно меня из колеи выбило это происшествие. Хорошо, что лишь пальцы сломаны, запястье цело. Поправится и пусть не выходит за пределы отдела, чтобы глаза мои бесстыжие ее не видели, чтобы даже намека не возникало на ее уникальность! Бля*, а куда я шагал-то?

* * *

Сама поцеловала! Да что ж это такое… Брюки больно впиваются в пах. Какие губки вкусные, мягкие, соленые от слез. И целуется, как школьница. Не могу больше, хоть рот ее потискаю обалденный. Как решилась сама поцеловать? Вот точно, смелая. Во мне начинает распаляться тихое восхищение этой девушкой, я уже глазами ее почти раздел.

Надо оторваться, надо…

– Это только стресс… – шепчу ей, мысленно хлеща себя по рукам, чтобы отпустить. Или не отпустить?

Может, на меня тоже кто наступил? На всю голову сразу? Малознакомая мне дама, по ходу совершенно никакая в плане секса, прожигает мне мозг. Я точно понимаю, что хочу ее, и все началось с «обнимашек» в лифте и ее горячих слез. Никогда не страдал ни по одной девушке, даже в школьной моей любви не было и толики тех трепыханий, что дергали сейчас изнутри.

Хочу ее себе. Хочу, чтобы вот так опять прижималась к моей груди, а бы хвост ее конский на руку… Это блажь, Славик! А лицо без очков так совсем убивает, убивает своей гармонией. Мне очень нравится ее лицо. Хочу взять его ладонями и зацеловать…

Очень странное происшествие. И далась мне эта девушка? Еще не хватало думать о ней. Скромняги должны заниматься работой, а не занимать место рядом с такими, как я. Именно мозгами прокладывать себе путь в жизни. А мне пусть достанутся разукрашенные куколки, коих не жалко тискать и прикладывать на всех поверхностях. Встряхиваюсь.

Так, спокойной ночи, Вера. А мне теперь что делать?

Провожаю ее взглядом, юркнувшую за обычную дверь, а на руках и рубашке остается ее аромат. Легкий, немного сладкий и приятный, каким пахнут ухоженные молоденькие девчонки, когда целуешь их в первый раз на задних рядах темного кинозала, а потом всю ночь лежишь и пялишься в потолок, потому что не можешь забыть ни запах, ни ощущение.

Но я-то, слава Богу, уже не пацан! Какого черта меня ведет от нее?

* * *

Скомандовал водителю ехать к родителям. Чудом вспомнил, что обещал матери визит, пока их с отцом вновь не унесло «европейским ветром перемен». Периодические путешествия по делам компаний отца. Он ведет бизнес, отличный и отдельный от моего. Хотя, конечно, его участие в BailettGroup я на первых парах видел и понимал.

Рейтинг@Mail.ru