Ричард Лаймон
Странствующий Цирк Вампиров
Глава 5
Мы пошли вдоль края поля.
– Наверное, мы их опередили, – предположила Слим почти шепотом.
– Похоже на то, – согласился Расти таким голосом, будто мы пробирались среди ночи по кладбищу. Он взглянул на часы. – Сейчас только пол-одиннадцатого утра.
– И все-таки, – ответил я, – тебе не кажется, что они уже должны быть здесь? Разве им не нужно готовиться к представлению?
– Кто знает? – сказал Расти.
– Откуда нам знать, что здесь и правда никого нет? – спросила Слим с ехидным видом.
– Я никого не вижу, – ответил Расти.
– На всякий случай будьте готовы сваливать, – заметил я.
Они взглянули на меня, давая понять, что уловили оба значения моих слов. Обычно подобная фраза становилась причиной целой серии острот. Но не в этот раз.
– Что бы ни случилось, – велела Слим, – держимся вместе.
Мы с Расти кивнули.
Мы медленно пошли вперед, в любой момент ожидая неприятностей. От поля Янкса всегда следовало ожидать неприятностей, но никогда нельзя было угадать, что случится в этот раз.
Место было достаточно жутким само по себе, просто потому что выглядело таким заброшенным и потому что здесь случилось много плохого. И продолжало случаться. Каждый раз, когда мы с Расти и Слим приходили на поле Янкса, на нас сваливались неприятности. На нас нападали дурацкие страхи, мы попадали в происшествия, ввязывались в потасовки, нас кусали и жалили, за нами гнались самые разные проявления живой природы (человеческие и нет).
Все из-за поля Янкса.
Так что мы ожидали неприятностей. И хотели бы узнать о них загодя, но не представляли, куда смотреть.
Поэтому мы старались смотреть во все стороны сразу: на трибуны впереди, на выезд дороги позади, на мрачные границы леса, окружавшего все поле, на серую пыльную землю под ногами.
Особенно внимательно мы смотрели на землю. Не потому, что в ней когда-то было закопано множество людей, но из-за опасностей куда более реальных. В целом достаточно ровная поверхность была там и тут «украшена» камнями, дырами и кусками битого стекла.
Камни были вероломными, как айсберги. Какой-нибудь острый осколок слегка высовывается из-под земли, и ты понимаешь, что большая его часть закопана очень глубоко, только когда твоя нога за него зацепляется. Камень остается на месте, а ты летишь наземь.
Но никому не захочется лежать на поле Янкса. Если ты падаешь, можно ожидать самого худшего. Даже если удастся избежать укусов пауков и змей, приземляться, скорее всего, придется на торчащие камни или битое стекло.
Поле усеяно расколотыми бутылками, оставленными после бесчисленных одиноких попоек, свиданий, вечеринок, оргий, сатанинских сборищ и всего, что только можно придумать. В такой серый день осколки трудно заметить, но когда выглядывает солнце, отсветы и отблески на стекле почти ослепляют.
Конечно же, никто не ходит по полю Янкса босиком. И все боятся оступиться.
Но избежать падений практически невозможно. Если удается не наткнуться на камень, тут же попадешь ногой в дыру. Здесь повсюду змеиные норы, сусликовые ходы, паучьи норки, неглубокие остатки старых захоронений и даже свежие раскопы. Несмотря на то что все останки были вывезены еще в 1954 году, время от времени продолжают появляться свежие дыры. Бог знает почему. Но каждый раз, когда мы исследовали поле Янкса, мы обнаруживали парочку новых.
Вот поэтому мы очень внимательно смотрели под ноги.
Мы посматривали также на землю вокруг, чтобы убедить-ся в том, что нас не подстерегает какая-нибудь тварь. На поле Янкса с нами случалось и такое, и могло произойти вновь, так что мы хотели заметить ее заранее и успеть убраться восвояси.
Так, крутя головами из стороны в сторону, мы добрались до стадиона. Иногда кто-нибудь из нас шел боком или даже задом наперед.
Это здорово трепало нервы.
Внезапно стало только хуже, когда Слим, кивнув головой куда-то налево, сказала:
– Там собака.
Мы с Расти обернулись.
– А, дерьмо, – высказался Расти.
Это была не какая-нибудь Лесси[12], Рин Тин Тин[13], Леди или Бродяга[14]. Желтоватого окраса дворняга высотой примерно мне по колено подбиралась к нам неуклюжей качающейся походкой, низко опустив голову и хвост.
– Не нравится мне ее вид, – сказал я.
– Дерьмо, – снова произнес Расти.
– На ней нет ошейника, – заметил я.
– О боже мой! – с сарказмом воскликнул Расти. – Думаешь, она потерялась?
– Да пошел ты, – отмахнулся я.
– По крайней мере, у нее из пасти не идет пена, – Слим предпочитала во всем находить положительные стороны.
– И что нам делать? – поинтересовался я.
– Не обращаем на нее внимания и продолжаем идти, – сказала Слим. – Может быть, она просто наслаждается прогулкой на свежем воздухе.
– Точно как моя задница, – откликнулся Расти.
– Вот этим она как раз и собирается насладиться, – поддел я.
– Дерьмо.
– Ага, и этим тоже.
– Ха-ха, – невесело откликнулся Расти.
Мы слегка ускорили шаг, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. И хотя мы старались не смотреть на собаку, каждый оглядывался достаточно часто. Пес между тем продолжал нас преследовать.
– Ох, господи, это очень плохо, – простонал Расти.
Мы были уже недалеко от стадиона. Если бы мы побежали теперь, то могли бы успеть к нему раньше собаки. Но там не было никакой ограды, ничего, что остановило бы пса, если мы успели бы первыми.
От скамеек было немного толку – собака, скорее всего, взобралась бы на них так же быстро, как мы.
Мы могли бы влезть на одну из стоек, поддерживавших софиты, но до ближайшей было по меньшей мере пятьдесят футов.
Гораздо ближе находился киоск, в котором, как утверждал деревянный щит на коньке крыши, когда-то продавались «ПИВО – ЗАКУСКИ – СУВЕНИРЫ». Но он, насколько я знал, был заперт с ночи парковочной трагедии.
Мы точно не могли попасть внутрь (мы пробовали как-то раз прежде), но крыша находилась на высоте восьми футов над землей. Наверху мы были бы в безопасности.
– Как вы относитесь к лазанью? – поинтересовалась Слим. Видимо, она думала о том же.
– Ларек с закусками? – спросил я.
– Ага.
– Что? – переспросил Расти.
Мы со Слим переглянулись. Мы сумели бы вскарабкаться по стенке ларька и добраться до крыши без особых проблем. Мы были достаточно быстрыми, подвижными и сильными.
А вот Расти не был.
– Какие мысли? – спросил я у Слим.
Она помотала головой и пожала плечами.
Внезапно собака бросилась нам наперерез, повернулась и застыла, широко расставив лапы. Она опустила голову и зарычала – с оскаленных зубов текла слюна. Безумным левым глазом она пялилась на нас. Вместо правого зияла черная, сочащаяся чем-то липким дыра.
– А, черт, – пошептал Расти. – Мы влипли.
– Спокойно, – произнесла Слим ровным голосом. Я не понял, разговаривала ли она с Расти или с псом. Возможно, с обоими.
– Нам конец, – продолжал стенать Расти.
Оглянувшись на него, Слим спросила:
– У тебя есть что-нибудь, чтобы ему скормить?
– Что, например?
– Еда.
Расти слабо мотнул головой. С кончика его носа сорвалась капелька пота.
– Ничего? – переспросила Слим.
– У тебя всегда с собой какая-нибудь еда, – уточнил я.
– А сейчас нет.
– Ты точно уверен? – в голосе Слим звучало недоверие.
– Я его съел, еще в лесу…
– Что съел? – спросил я.
– Дин-донг[15].
– Ты успел съесть дин-донг, пока мы были в лесу?
– Угу.
– И почему мы этого не заметили? – удивился я.
– Я его съел, когда ходил пописать.
– Круто, – пробормотала Слим.
– Он слишком маленький, чтобы делиться с вами, так что…
– Мог бы оставить немножко для этой псины Баскервилей, – заметила Слим.
– Откуда же мне было знать…
Псина издала раскатистый рык, звучавший так, будто ее глотка была наполнена мокротой.
– У тебя что-нибудь есть, Дуайт? – спросила Слим.
– Не-а.
– У меня тоже.
– Что же нам теперь делать? – заскулил Расти. – Народ, если она нас покусает, нам сделают прививку от бешенства. Воткнут такую здоровую иголку прямо в живот и…
Слим медленно присела и протянула руки к собаке, которая в ответ прижала уши и испуганно зарычала.
– Ты уверена, что стоит это делать? – спросил я.
Не обращая на меня внимания, Слим заговорила с собакой тихим певучим голосом:
– Приве-е-ет, пе-е-сик. Привет, па-а-рень. Ты ведь хороший, да? Ты хочешь поесть? А? Мы бы дали тебе чего-нибудь, но у нас ничего нет.
– Эта псина откусит тебе руку, – забеспокоился Расти.
– Не-е-ет, не отку-у-сит. Он же хоро-о-о-ший песик. Ты ведь хороший песик, правда?
Собака прижалась к земле, продолжая рычать и скалить зубы.
Вокруг нас валялись куски битого стекла; мелкие камешки; несколько сигаретных бычков; листья и веточки; которые, наверное, принесло ветром из леса; грязная раздавленная пачка из-под сигарет «Лаки Страйк»; такие же сплюснутые, как пачка, пивные банки; облепленная муравьями безголовая змея; чей-то потерянный носок… Куча всего, но ничего, что можно было бы использовать как оружие.
Слим по-прежнему сидела, протягивая руки к собаке и приговаривая все тем же мурлыкающим тоном:
– Ты хоро-о-о-шая собачка, а? Почему бы вам, парни, не поглядеть, сможете ли вы забраться на этот сла-а-а-вный ларечек, да, собачка? Да-а-а-а, хоро-о-шая собачка. Может быть, Дуайт сумеет втянуть Расти наверх, и они вдвоем подождут меня на крыше этого сла-а-а-вного ларечка? Хорошая мысль, да, собачка? Да-а-а-а, отличная…
Мы с Расти уставились друг на друга.
Скорее всего, мы думали об одном и том же.
Мы не можем просто убежать и оставить Слим с собакой. Но ведь она ВЕЛЕЛА нам бежать. А когда она что-нибудь говорит, это не просто так. И она умнее нас обоих, так что, может быть, у нее есть какой-то блестящий план.
Я засомневался настолько, что уточнил:
– Ты уверена?
– Я о-о-очень уверена, да? Как думаешь, песик? – промурлыкала она. – Было бы так здорово, если бы эти пустоголовые засранцы делали то, что я говорю, правда?
После этого мы с Расти начали понемногу отступать в стороны.
Собака отвела единственный глаз от Слим и принялась вертеть головой, пытаясь уследить за нами. В ее угрожающем рычании ясно звучало требование оставаться на месте, но мы продолжали отодвигаться.
Одним глазом псина все равно не могла уследить за всеми.
Забыв о Слим, она принялась крутить головой из стороны в сторону, как увлекшийся зритель на теннисном матче. Ее рычание превратилось из угрожающего в яростное, заглушив тихий голос Слим.
Слим опустила руки, ухватилась за подол футболки и медленно стянула ее с себя.
Собака уставилась на нее.
– Бегите, парни! – заорала Слим.
Мы с Расти бросились к закусочному ларьку. Я со всей силы врезался боком в стенку, чтобы быстро остановиться. Пригнувшись и сцепив пальцы в замок, я краем глаза заметил, как Слим с псом тянут футболку в разные стороны. Слим стояла правым коленом на земле, упираясь вытянутой левой ногой, чтобы противостоять напору противника.
Расти сунул ногу в подставленный мной замок и подпрыгнул. Я с силой толкнул его вверх, и он уцепился за крышу. Я почти ожидал, что он свалится, но он удержался. Я не стал проверять, как у него дела, – я неотрывно следил за поединком между Слим и собакой.
Собака, вцепившись зубами в свой конец футболки, рычала как безумная, яростно мотала головой и упиралась лапами в землю, как будто для нее не было ничего важнее, чем вырвать тряпку из рук Слим. Та теперь стояла на обеих ногах, слегка присогнув колени и откинувшись назад. Из-за позы, покрытой влагой кожи и белого купальника казалось, что она катается на водных лыжах. Но, если Слим упадет, она не окажется в приятной прохладе реки, и собака в мгновение ока накинется на нее, раздирая тело вместо ткани футболки.
– Забирайся скорее, – крикнул сверху Расти.
От очередного рывка собаки плечи и руки Слим задрожали. Она заметила, что я смотрю в ее сторону, и завопила:
– Забирайся на крышу!
И пока она смотрела на меня, собака отпустила футболку.
Слим вскрикнула и стала опрокидываться назад, размахивая руками. Футболка развевалась в воздухе. Потом Слим упала.
Собака набросилась на нее.
Завывая как маньяк, я бросился к ним. Слим лежала на спине, собака стояла над ней, придавив задними лапами ее бедра и пытаясь разорвать ее на части когтями и зубами. Слим, задыхаясь и хрипя, держала ее за передние лапы, пытаясь отодвинуть животное подальше от лица и шеи.
Я схватил тварь за хвост.
Думаю, в тот момент я просто хотел оторвать пса от Слим и дать ей время добежать до ларька, но, увидев, что Слим вся исцарапана и в крови, кажется, слегка взбесился.
В следующий момент я понял, что раскручиваю пса, держа его за хвост. Я держал его двумя руками, крутясь вокруг собственной оси. Сначала собака пыталась обернуться и укусить меня, но просто не могла дотянуться.
Скоро она прекратила попытки и просто выла, пока я кружился, кружился, кружился…
После того как я схватил собаку, Слим сумела подняться на ноги. Кружась, я видел ее: передо мной, пропала, передо мной, пропала…
Поднявшись, она захромала к ларьку. Ближе, ближе… Сделав еще один круг, я увидел, как Слим подпрыгнула. Еще круг – Расти втягивает ее наверх за руку. Круг – мелькает светлое пятно ее джинсов. Потом – она стоит на крыше рядом с Расти.
Я все крутился и крутился. Раз за разом я видел Расти и Слим, стоящих на крыше плечом к плечу и глядящих на меня.
Круг за кругом. Они выглядели ошарашенными и обеспокоенными.
К этому времени у меня уже здорово кружилась голова и начали уставать руки. Я подумал, что, по-хорошему, надо как-то заканчивать эти танцы – может быть, ударить псину головой о стенку. Так что я стал постепенно продвигаться к ларьку.
– Не тащи его сюда! – заорал Расти.
– Просто брось его! – выкрикнула Слим.
Что я и сделал.
Подождав, пока вращение не развернет меня прочь от ларька, я отпустил хвост. Когда противовес пропал, я зашатался, стараясь удержаться на ногах. На какое-то время я потерял пса из виду, только услышал, как тон его завываний поднялся на пару октав.
Затем, все еще неуверенно держась на ногах, я его заметил. Прижав уши и суча лапами, пес летел прочь, разворачиваясь в воздухе, будто кто-то вращал его тело на невидимом шампуре.
Он ударился о землю далеко за пределами поля Янкса, исчезнув в облаке пыли, и вой прервался воплем боли.
– Боже мой, Дуайт, – раздался позади меня голос Слим.
Расти пробормотал: «Иисус Иосифович и вся его королевская рать…»
И тут, рыча как разозленный гризли, из пыльного облака вылетела собака.
– Черт! – заорал Расти.
– Беги! – выкрикнула Слим одновременно с ним.
Я испустил бессловесный вопль удивления и ужаса и бросился к ларьку.
Глава 6
Подпрыгнув, я вцепился в край крыши. Расти и Слим ухватили меня за запястья и втащили наверх так быстро, что я почувствовал себя невесомым. Секундой позже собака врезалась в стену под нами. Задыхаясь, я растянулся на рубероиде, мое сердце бухало в груди.
Пока я приходил в себя, Слим, скрестив ноги, сидела рядом, хлопала меня по плечу и приговаривала: «Ух ты!», «Ты мне жизнь спас!», «Да ты просто ненормальный!» – и тому подобное, отчего я чувствовал себя настоящим героем.
В это время Расти стоял на краю крыши, у доски с надписью: «ПИВО – ЗАКУСКИ – СУВЕНИРЫ» и следил за собакой. Он говорил: «Он все еще здесь», и «Кажется, после всего этого его даже не поцарапало», и «Как мы теперь выберемся из этого дерьма?» и так далее.
Через пару минут я сел и посмотрел на Слим. Ее лицо, плечи, грудь, руки – даже тыльная сторона ладоней – были покрыты царапинами. От ключицы до самого края купальника над правой грудью тянулись следы когтей. Впрочем, крови было немного, большинство царапин были недостаточно глубокими. Но не все.
– Эта псина здорово тебя поцарапала, – сказал я.
– По крайней мере, не покусала. Благодаря тебе.
– Тебе все равно придется делать прививку от бешенства, – оглянувшись через плечо, заявил Расти.
– Черта с два, – ответила Слим.
– А вот и придется, – настаивал Расти.
– Не глянешь на мою спину? – попросила Слим.
Я переполз по крыше вокруг нее и содрогнулся. Ее голая (если не считать шнурки, поддерживавшие купальник) спина после падения на землю была покрыта грязью и кровью. По меньшей мере пять кусков стекла до сих пор торчали из-под кожи.
– Ой, мамочки, – прошептал я.
Расти подошел, чтобы посмотреть:
– Классно приземлилась.
– Я старалась, – улыбнулась Слим.
Я принялся вынимать из нее кусочки стекла.
– Тебе придется делать еще и прививку от столбняка, – заявил Расти.
– Вот уж нет, – ответила Слим.
– Вообще-то, ей делали прививку от столбняка в прошлом году, – вмешался я, – после того как тот идиот ее порезал.
– Вот именно, – согласилась Слим.
– А одного укола хватает лет на пять-десять, – добавил я.
– Все равно еще один укол не помешает, – настаивал Расти. – Просто на всякий случай. А заодно – и от бешенства.
Я вынул из спины Слим все стекло, но кровь по-прежнему текла.
– Тебе лучше прилечь, – предложил я.
Она улеглась ничком на крышу и подложила руки под щеку.
Ее спина выглядела так, будто ее покрасили ярко-красной краской. Кровь сочилась из десяти или двенадцати царапин и порезов. Нигде, впрочем, она не текла по-настоящему сильно.
– Очень болит? – спросил я.
– Бывало и лучше. Впрочем, бывало и хуже.
– Да уж, наверное.
Слим до этого не раз доводилось пораниться при мне, о других случаях мне рассказывали, например о том, что любил делать с ней ее отец. По сравнению с другими случаями сегодняшние раны выглядели незначительными.
– Тебе придется наложить швы, – сообщил ей Расти. – Много швов.
– Да, тут он, пожалуй, прав, – согласился я.
– Да все будет нормально, – ответила Слим.
– Как только мы остановим кровь, – добавил я и принялся расстегивать рубашку.
– Если только не начнется инфекция, – сказал Расти.
– Ты просто душка, – пробормотала Слим.
– Просто стараюсь быть реалистом.
– Почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное? – прервал его я. – Например, спрыгнуть вниз и сбегать за доктором?
– Очень смешно…
Я снял рубашку, свернул ее в несколько раз и осторожно прижал получившийся валик к нескольким порезам на коже Слим. Кровь тут же окрасила клетчатую ткань.
– Твоя мать тебя убьет, – заявил Расти.
– Это чрезвычайная ситуация, – сказал я, прижимая ткань чуть сильнее там, где крови на рубашке было больше всего. Слим под моей рукой напряглась.
Расти какое-то время молча наблюдал, склонившись над нами. Потом снял свою футболку, сложил ее, встал на колени возле Слим с другой стороны и занялся другими ее порезами.
– Если немного прижать, кровь должна остановиться, – пояснил я.
– Знаю, – ответил Расти. – Ты здесь не единственный бойскаут.
– Единственный со значком первой помощи.
– Да пошел ты…
– Два бойскаута, – прокомментировала Слим, – и ни одной аптечки. Всегда готовы.
– Мы были бойскаутами, – пояснил Расти.
– Были готовы?
– В следующий раз, – сказал я, – надо будет взять с собой пластырь.
– К черту пластырь, – ответила Слим. – Лучше возьмите пушки.
Мы с Расти засмеялись.
Минут через пять кровотечение по большей части прекратилось. На всякий случай мы еще какое-то время прижимали ткань к спине Слим.
Потом Расти посмотрел на меня и спросил:
– Ты ведь пошутил, когда предложил мне идти за доктором, правда?
– А ты как думаешь? – ответил я.
– Просто хотел убедиться. В смысле, я решил, что ты шутишь, понимаешь? Потому что… я бы пошел, если бы было нужно. В смысле, если бы Слим действительно нужен бы был доктор. Если бы это было как… вопрос жизни и смерти. Я спрыгнул бы вниз и привел его – и плевать на собаку.
Это было странное заявление.
Странное, но очень храброе.
– Спасибо, Расти, – сказала Слим.
– Ну что – это просто правда, как она есть. В смысле, для тебя я сделаю все что угодно. Для вас обоих.
– Если хочешь сделать что-то для меня, – ответил я, – то начни пользоваться дезодорантом.
Слим рассмеялась и тут же вздрогнула.
– Да пошел ты! Если уж тут кто и воняет, так это ты.
– Никто тут не воняет, – вмешалась Слим, всегда выступавшая в роли миротворца.
Я приподнял свою испачканную кровью рубашку. Расти – свою. Мы оба какое-то время изучали спину Слим.
– Кровотечение прекратилось, – объявил я.
– Отлично, – откликнулась Слим.
– Но оно может начаться снова, если ты сразу начнешь двигаться. Лучше тебе еще немного полежать.
– Тем более что мы вряд ли куда-то пойдем в ближайшее время, – добавил Расти.
Я поднялся на ноги, подошел к краю крыши и перегнулся через край деревянной вывески. Собака уставилась на меня снизу, оскалила зубы и зарычала.
– Пшла вон! – прикрикнул я.
Она прыгнула. Я отпрянул, и мое сердце скакнуло, но собака ударилась о стену примерно в футе от земли и попыталась вскарабкаться выше. Пару секунд она яростно работала лапами, царапая когтями старое дерево. После чего упала, опрокинувшись набок, но тут же встала на лапы и залаяла на меня.
– Чтоб тебе провалиться, гавкалка, – пожелал я вполголоса и отвернулся.
Расти, сидевший скрестив ноги рядом со Слим, посмотрел на меня с беспокойством:
– И что нам теперь делать?
– Сидеть здесь, – ответил я. – По крайней мере, пока. Пусть порезы Слим подсохнут. Когда мы будем готовы идти, мы подумаем, что делать с собакой.
– Может, она к тому времени уйдет, – предположила Слим.
– Было бы здорово, – согласился Расти.
– Боже мой, я хотела поговорить с ней по-доброму, а она попыталась сожрать мое лицо.
– Иногда не стоит быть слишком доброй, – заметил я.
– Истина, достойная того, чтобы повторить ее дважды.
– Иногда не стоит быть…
– Ладно, ладно, – оборвал Расти.
Я сел рядом со Слим и посмотрел на свои руки. Ладони были покрыты липкими красными разводами. Я потер их о джинсы, но лучше не стало.
Расти взглянул на собственные ладони. Они были такими же грязными, как мои. Слегка нахмурившись, он поднес правую руку к лицу. Секунду поизучав ее, он приподнял брови и лизнул ладонь.
– А, мерзость, – не удержался я.
Слим, лежавшая лицом ко мне, не могла видеть, чем занят Расти. Вместо того чтобы менять положение, рискуя потревожить порезы, она спросила:
– Что он делает?
– Слизывает твою кровь с рук, – ответил я.
Он лизнул снова и улыбнулся:
– А ничего.
– Первоклассная кровь, другой не держим, – откликнулась Слим.
– Оно и чувствуется, – он сунул в рот заляпанный красным указательный палец. – Может, эти вампиры в чем-то правы. Вкусная штука. Дуайт, тоже попробуй.
– Не уж, спасибо, – меня передернуло.
– Что, испугался?
– Не имею ничего против крови Слим…
– С чего бы, – заметила Слим.
– Но я только что держал за хвост грязную шавку.
– Нытик, – ухмыляясь и хлопая в ладоши, поддразнил Расти.
– Кстати, – прервал его я. – А чего касался ты в последнее время?
До него дошло. Он убрал язык и хмуро уставился на свои руки. Вид у него был такой, будто его сейчас стошнит, но он только передернул голыми крепкими плечами и произнес:
– Ничего особенного.
– Я уверена, что Расти всегда моет руки после туалета, – сказала Слим. На той части ее лица, что я мог видеть, играла ехидная улыбка.
– На них ничего не попало, если ты об этом, – сумел выдавить Расти. – По крайней мере, не много, – и он расхохотался.
Мы со Слим тоже рассмеялись, но она очень быстро умолкла. Наверное, ей было больно смеяться, или она боялась, что от резкого движения снова может пойти кровь.
После минуты или двух тишины Расти спросил Слим:
– Хочешь, я оближу твою спину?
– О господи, нет!
– Боже мой, Расти, – присоединился я.
– А что такого? – спросил он. – Просто предлагаю ее немного почистить.
– Слюной? – ответила Слим. – Нет уж, спасибо.
– Уймись, – посоветовал я.
Посмотрев прямо мне в глаза, он произнес:
– Ты бы тоже мог присоединиться. Тебе бы хотелось, ведь правда?
– Нет!
На самом деле мне, конечно, хотелось бы. При мысли о том, чтобы провести языком по теплой, гладкой коже Слим – покрытой кровью или нет, – у меня перехватило дыхание и чаще забилось сердце. Под плавками и плотной материей джинсов я почувствовал напряжение.
Но об этом знал только я.
– Ты совсем сдурел, – возмутился я. – Я не стану ее лизать. И ты тоже.
– А что такого? – переспросил Расти.
– Даже думать забудь, – отрезала Слим.
– Да ладно, ладно. Подумаешь. Я же просто старался помочь.
– Ну конечно, – не без сарказма заметил я.
– Потому что знаешь, что случится, если мы не счистим с нее кровь? Она станет притягивать вампиров как магнит.
– Чего? – выдохнул я удивленно.
– Очко за оригинальность, – хмыкнула Слим.
