Рейвен Кеннеди
Грехи купидона
Глава 10
Благодаря розовому свечению, которое исходит от меня в темной комнате, я вижу, как Белрен снимает маску, а затем вскидывает белую бровь.
– Новый трюк?
Я смотрю на свою руку.
– Ага.
Взмахнув рукой, он использует телекинез, чтобы чиркнуть спичкой и зажечь одну за другой свечи и фонари в комнате. Вскоре пространство освещается настолько, что я понимаю: мы находимся в спальне.
Повсюду развешаны украшения, оружие и все блестит – Рогатый Крюк себе не изменяет.
– Новые краденые вещи? – говорю я, указывая на украшенный драгоценными камнями кинжал на стене у меня за спиной.
Белрен ухмыляется.
– Тяжелая у меня работа, но кто-то ведь должен воровать.
– Как ты можешь устраивать чудаковатые вечеринки под землей на острове изгнания? Я думала, ты должен был затаиться?
– Я это и делаю. У меня здесь собрались всего несколько дюжин фейри. Очень скромная вечеринка в тайном укрытии.
Я вздыхаю и потираю брови.
– Белрен…
Он разглядывает меня с головы до ног, ничуть не смущаясь того, что его взгляд задерживается на моей груди.
– Ты все осознала и оставила своих ребят ради меня? Поэтому ты здесь?
Я прищуриваюсь и кладу руки на бедра.
– Как ты можешь флиртовать со мной, пока твоя возлюбленная заточена в тюрьме, покрытая синяками, замерзшая и голодная? Я не могу поверить, что ты можешь так поступать.
Веселье на его лице сменяется недоумением.
– О чем ты говоришь?
– Принцесса Сура! – раздраженно говорю я. – Ты здесь развлекаешься, флиртуешь и создаешь из дыма бабочек, другие фейри занимаются сексом в твоей маленькой пещерке для вечеринок, а ведь ты должен пытаться спасти принцессу!
Белрен хмурится и рассеянно проводит рукой по своим длинным белым волосам, заправляя их за седые рога по обе стороны головы.
– Принцесса пропала несколько недель назад. Ее считают мертвой.
– Она жива. Я видела ее всего пару часов назад. Ее держат в тюремной башне.
Он поворачивается и начинает расхаживать по комнате, прикрывая в задумчивости губы ладонью.
– Она жива, – тихо говорит он больше себе, нежели мне. – Ты уверена?
– Да, и я не думаю, что ей понравится, как ты флиртуешь с другими, – говорю я, тыча в него пальцем. – И я должна предупредить: как купидон, я не люблю, когда люди разбивают другим людям сердца.
Особенно ее сердце, добавляю я про себя. Принцесса Сура и так многое перенесла. Если Белрен причинит ей боль, я засуну Стрелу Любви в его задницу так глубоко, что его сердце будет выкрикивать сонеты и светиться до конца жизни.
Он замирает и смотрит на меня с недоумением.
– Подожди, ты думаешь, что принцесса и я…
Белрен не договаривает, но откидывает голову назад и разражается самым отвратительным смехом, который я когда-либо слышала. И это не короткий лай. Нет. Он смеется дальше. И смеется. И смеется.
– Что, черт возьми, смешного?
Вытирая слезы, он качает головой, отчего его рога блестят в свете свечей.
– Мы с принцессой не любовники.
Я сдвигаю брови.
– Не любовники?
– Нет. С чего ты это взяла?
– Ну… то есть я просто подумала так, потому что уловила какие-то исходящие от нее любовные эмоции. – В голову приходит мысль, и я стону. – О, боги, это ведь не безответная любовь? Она влюблена в тебя, а ты не даешь ей и шанса? Как ты можешь так, Белрен? – вопрошаю я.
Он смеется.
– Переведи дух, леди из Завесы. Она любит не меня. Нуждается во мне, это точно, но любовь… нет.
– Ну… теперь я просто в замешательстве.
– Скажем так, у нас есть общий знакомый.
Я склоняю голову.
– Что это значит?
– Мы оба ищем кое-кого.
Интригующе.
– Кого?
Белрен ухмыляется.
– Извини. Я не выдаю секреты бесплатно. Я коллекционер и вор. Иное могло бы навредить бизнесу.
– Мне кажется, у тебя проблемы с чрезмерным накопительством.
Я принимаюсь в задумчивости расхаживать по комнате, касаясь развешанных по стенам украденных вещей. Раз принцесса находится под стражей, потому что принц Эльфар узнал, что она помогала руководить восстанием, то почему он не казнил ее? Должно быть, у него какие-то другие планы, о которых я пока не знаю.
Что бы я ни делала, принц всегда на два шага впереди.
– Ты можешь этого не делать? – вздыхает Белрен.
Прервав раздумья, я бросаю на него взгляд через плечо, рука замирает на шелковом шарфе с бриллиантами.
– Мне нельзя трогать твои вещи?
– Не в этом дело, – поясняет он. – Прекрати крутиться. От этого твоя задница выглядит очень аппетитно, а мы уже выяснили, что ты остаешься со своим гаремом. Так что прекрати вилять задом у меня в спальне.
Теперь наступает моя очередь смеяться.
– Я не виляю задом, я хожу. И что, разве ты любишь делиться? – поддразниваю его я.
Он усмехается.
– Я вор. Мне нравится брать то, что принадлежит другим. Разумеется, я не люблю делиться.
Он шагает ко мне, в его глазах плещется дерзость. Он не останавливается, пока мы не оказываемся нос к носу, и мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть на него. От его взгляда у меня перехватывает дыхание. И все же, каким бы красивым он ни был, Белрен держит все карты при себе, и мне никогда не удастся понять его. Я не знаю ни его самого, ни его мотивов. И я не собираюсь бросать своих ребят ради него.
– Но, как я уже сказал, я еще и коллекционер, – продолжает Белрен, и, когда он пропускает между пальцев прядь моих розовых волос, его голос становится низким и хриплым. – Это означает, что меня очаровывает все редкое. Особенное. Уникальное. А ты, моя дорогая леди из Завесы, совершенно уникальна.
Должна признаться, его близость и взгляд немного пугают меня. Клянусь, если он приблизится хоть на дюйм, мы будем целоваться. А я не могу его поцеловать. Он не моя пара, и он только что ясно обозначил свою позицию насчет дележки. Я не собираюсь переступать черту. Мне нужно отвлечься, и побыстрее. Поэтому я делаю первое, что приходит в голову.
– На помощь, – пищу я.
Лекс появляется рядом со мной.
– Привет, – говорит она радостно.
Белрен отпускает мои волосы и вздрагивает от удивления. Я вижу, как его серые глаза расширяются, а взгляд мечется между нами. Я прижимаю руку к горящим щекам и, пользуясь возможностью, отхожу от него. Несомненно, Белрен привлекателен и излучает особое сексуальное самодовольство, мне трудно думать, когда он направляет свою харизму прямо на меня.
Я прочищаю горло и заставляю сердце успокоиться.
– Насчет всей этой уникальности…
– Вас двое, – говорит он, все еще глядя на Лекс.
– Нас не двое, – поправляю я. – Есть я и есть она.
– Две леди из Завесы. Как это возможно? И почему вы так похожи? И откуда, черт возьми, она взялась?
– Мы купидоны, – отвечает Лекс. – Все купидоны так выглядят. – Она переводит взгляд на меня и склоняет голову. – Ну, внешность мадам Купидон Эмили… немного изменилась. А я пришла прямо из Завесы.
Белрен обращает ко мне серебристое лицо.
– Ты и есть тот купидон, о котором все шепчутся?
Я слегка напрягаюсь, вспоминая, что генфин на улице назвал меня точно так же.
– Что ты слышал?
Белрен постукивает украшенным драгоценностями пальцем по подбородку.
– Существует купидон из другого мира. В нашем мире она сеет хаос. Согласно одним шепоткам, ты – демон, который пришел наказать весь род фейри. По другим – ты здесь, чтобы помочь нам победить принца и положить конец его тирании. А третьи заявляют, что ты всего лишь человек-птица с причудливыми крыльями и на самом деле ты сражаешься на стороне принца и убиваешь всех, кто стоит на твоем пути.
Я негодую.
– У меня не причудливые крылья.
Белрен поднимает белую бровь.
– Это все, что тебя занимает?
– Мне просто не нравится, когда меня неправильно описывают, – настаиваю я.
– А ты серьезно насчет купидонства?
То есть любовь, секс и все такое? – спрашивает он.
Я жестом показываю на Стрелы Любви, которые сейчас находятся в колчане у меня за спиной.
– Да.
Белрен выглядит озадаченным и безмерно заинтригованным.
– И она твоя помощница? – спрашивает он с сомнением. – Кто во всех мирах дал тебе помощницу?
– Не произноси это таким тоном. Долгая история. В Купидвилле произошла небольшая потасовка.
– Потасовка? – смеется он.
Я машу рукой.
– Теперь я вроде как там главная. Прошлый начальник… ну, как я уже сказала. Была потасовка.
– Уверен, что так оно и было, – говорит Белрен, снова возвращаясь глазами к Лекс.
Он медленно трахает ее взглядом, оценивая ее горячий и строгий вид школьной учительницы. В его глаза хищный вызов. Я практически чувствую волны желания, которые исходят от него.
– У тебя ведь нет толпы пар, бегающих за тобой по пятам? – спрашивает он.
Лекс хмурится.
– Что?
Я вздыхаю.
– Не пытайся соблазнить мою помощницу.
Он полностью меня игнорирует.
– Как тебя зовут, Пинки?
– Я купидон «шестьдесят девять», – отвечает она совершенно искренне. Я стону и мысленно бью себя по лицу.
На лице Белрена расплывается широчайшая улыбка.
– И берешь, и даришь. Какая же ты прелесть.
– Лекс. Ее имя Лекс, – говорю я.
– Что ж, Лекс, – начинает он, приближаясь к ней. Он включает свое обаяние на максимум, но вместо того, чтобы растаять или отшатнуться, Лекс просто продолжает улыбаться ему, словно она администратор в отеле, которая собирается зарегистрировать его без очереди. Даже когда Белрен опирается рукой на стену позади нее, по сути, загоняя в угол, она не теряет своего вежливого, но отстраненного выражения лица. – Я бы с удовольствием познакомился с тобой поближе.
Я закатываю глаза.
– Ты только что флиртовал со мной.
Белрен пожимает плечами и смотрит на меня через плечо.
– Ты прекрасное, уникальное создание. Я ничего не могу с собой поделать. Как я уже сказал, я коллекционер. Я понимаю, когда вижу что-то ценное. Вполне естественно, что меня влечет к тебе. Но, повторю, я не из тех, кто делится, а ты упрямо придерживаешься многообразия, не так ли?
– Да, черт возьми! Они мои пары.
Не чувствуя сожаления, он пожимает плечами.
– Что ж. Я понимаю, когда дело проиграно. – Белрен оглядывается на Лекс. – А вот у этой, похоже, еще нет орды ухажеров, связанных с ней. Я намерен соблазнить тебя, – говорит он ей совершенно серьезно.
Лекс качает головой.
– Соблазнить меня?
Белрен позволяет медленной ухмылке расползтись по лицу.
– Именно. Скажи мне, ты когда-нибудь пробовала сделать это в позе твоего имени? – Он медленно проводит пальцем по ее руке. – Уверяю тебя, я неплохо справляюсь с этой цифрой.
Я щелкаю пальцами, чтобы привлечь его внимание.
– Не мог бы ты сосредоточиться?
Он вздыхает и опускает руку.
– Знаешь, для купидона ты ведешь себя как зануда.
Я открываю рот, чтобы отчитать его, но Лекс меня перебивает:
– О, прошу прощения, сэр Рогатый Съемщик. Я недоступна… для романтических отношений. Я не просто купидон, я Купидон месяца, а также помощница мадам Купидона Эмили. Поэтому я не могу вступать ни в какие связи, интрижки или любовные романы любого рода. Это не только противоречит законам купидонов, но у меня просто нет на это времени. Я очень серьезно отношусь к своим рабочим обязанностям. Помимо всего прочего, мне нужно устраивать большое количество Любовных Связей и сексуальных взаимодействий во всех мирах.
Я хихикаю, глядя на выражение лица Белрена.
– Во-первых, я Рогатый Крюк, – говорит он, бросая на меня злой взгляд. – И почему вы, купидоны, вечно отказываете мне? – ворчит он.
Я смеюсь.
– Не привык, что тебе отказывают?
– Вообще-то нет, – признается он.
Да, я понимаю, почему. Белрен – горячий фейри, завернутый в красивую серебряную упаковку.
– Ты можешь на минутку обуздать свое эго и помочь мне придумать, как спасти принцессу? Попробуешь соблазнить Лекс позже.
– Ладно, – вздыхает он, как будто я правда его отвлекаю.
– Лекс, почему бы тебе не заняться какими-нибудь делами и не проведать меня позже?
Она склоняет голову.
– Спасибо, мадам Купидон Эмили. Мне не терпится приступить к выполнению сегодняшней цели! – с воодушевлением говорит она.
Белрен смотрит на нее с изумлением.
– И какова же сегодняшняя цель, Шестьдесят Девять?
– У меня по плану стоит задача «Разбитое сердце». Я отправляюсь в мир людей, чтобы наставлять на путь истинных тех, кто попал в черный список.
– Черный список? – спрашивает Белрен. – Купидоны заносят людей в черный список?
– О да, – чинно кивает она. – Если человеку подобрали более трех Любовных Связей, но он разрушил все отношения своими гнусными действиями, он попадает в черный список. В этот момент только высшие купидоны, такие как я и мадам Купидон Эмили, могут попытаться устроить для него еще одну Любовную Связь. Но поскольку эти люди уже обходились с любовью плохо, нам необходимо проделать большую работу и убедиться, что они заслуживают второго шанса и не пренебрегут следующей связью. Это непростая задача, но, когда все получается, люди из черного списка зачастую становятся лучшими партнерами, потому что понимают, как им повезло: любовь дала им еще один шанс. Реабилитация людей из черного списка – труд тяжелый, но благодарный.
Белрен оглядывается, и я поднимаю руки.
– Не смотри на меня. Я никогда не работала с людьми из черного списка. Мне с трудом удавалось сохранить отношения даже влюбленных в друг друга со школьной скамьи парочек.
– И тем не менее ты главная, – говорит он с сарказмом.
В его словах есть смысл. Не то чтобы я собиралась ему об этом говорить. Я поворачиваюсь к Лекс.
– Давай, возвращайся, Лекс. Я уже в порядке.
В клубах розового дыма она исчезает.
– Хорошо, – говорит Белрен, его тон и выражение лица становятся серьезными. – Скажи мне, где именно держат принцессу.
Я рассказываю, и Белрен делает по ходу заметки. Но не совсем обычным способом. Сэр мастер-вор использует свою магию, чтобы перо само порхало по бумаге, пока он укладывает вещи в кожаный ранец. Вот это многозадачность.
– В тюремной башне не только отсутствуют окна и входные двери, она еще и защищена сильнейшей магией. Еще никому не удавалось оттуда сбежать, – объясняет он.
У меня замирает сердце.
– Что ж, это адски паршиво.
Его губы слегка подрагивают.
– Но… – продолжает он, закидывая рюкзак на плечо, – это потому, что я никогда не пробовал, – он нагло ухмыляется.
– Так ты можешь это сделать?
Я смотрю, как он призывает маску и закрепляет ее на голове.
– Я – Рогатый Крюк. Я могу украсть что угодно или кого угодно.
Меня переполняет облегчение.
– Хорошо. А еще я… вроде как потеряла своих генфинов, – быстро проговариваю я.
Он смотрит на меня с раздражением.
– Ты снова потеряла свои пары?
– Я не специально!
Он вздыхает и проводит рукой по лицу.
– Ладно. Мы вытащим принцессу, а потом я помогу тебе найти твоих генфинов, – он грозит мне пальцем. – Но это в последний раз. Хватит. Терять. Свои. Пары.
– Ладно, ладно, – обещаю я. – Можем ли мы теперь воспользоваться твоим мастерством вора Рогатого Крюка?
Я вижу, как за его маской мелькает улыбка. От переполняющих его возбуждения и озорства его серые глаза почти светятся.
– Пойдем украдем принцессу.
Глава 11
Мне приходится помочь разогнать оргию.
С тех пор, как я ушла в спальню Белрена, она усилилась. Белрен вздыхает, с тоской глядя на фейри, которые усердно наслаждаются друг другом.
– Ладно, ты займись вот этими, а я выброшу на берег келпи[5].
Я гляжу, как он идет к груде тел с зеленой, похожей на морские водоросли слизью, вытекающей из отверстий. Фу.
Я направляюсь в противоположный угол, где занимаются сексом другие фейри. Честно говоря, мне немного неловко их прерывать. Я люблю начинать оргии, а не заканчивать. Чем ближе я подхожу, тем сильнее отзываются покалыванием мои купидоньи чувства.
Когда оказываюсь рядом, я прочищаю горло. И стараюсь отвести глаза, потому что, знаете ли, у меня есть пары и все такое. Участники оргии никак не реагируют. Они просто продолжают сосать, насаживаться и шуметь.
– Простите? – говорю я, задрав голову к грязному потолку.
Ничего.
Я громко хлопаю в ладоши, и это заставляет их наконец посмотреть на меня, а метку купидона загореться.
Тот, что с оленьими рогами, оглядывает меня с ног до головы и перестает лакомиться болтающимися между ног другого фейри штуками.
– Хочешь присоединиться к нам? – спрашивает он.
Он стоит на коленях, подпирая спину другого фейри, у которого четыре ноги и заплечный мешок. Хм. Держу пари, эта штука очень полезна, когда он ходит по магазинам. О. Подождите-ка. Это не заплечный мешок.
– Наслаждаешься картинкой? – Я быстро поднимаю глаза к потолку.
– Мм. Нет. Да. То есть выглядит интересно. Но нет, я бы не хотела присоединиться к вам. У меня есть пары. Множественное число, – поясняю я. – Один из них обладает сверхсилой. Другой свистом проделывает нечто странное. Точно не знаю. Но свистит он здорово. А третий…
– Эй! Разошлись!
Я вздрагиваю от громкого голоса Белрена, который незаметно подошел сзади. Он вроде как кричал мне прямо в ухо. Наверное, нарочно, придурок.
Другие фейри поднимаются на ноги. Слышится… хлюпанье, пока они рассоединяются. Так много мокрых пятен. Я поворачиваюсь к ним спиной, пока они быстро одеваются и исчезают за дверью.
Я поворачиваюсь к Белрену.
– Они знают, как соскочить?
Белрен открывает рот, чтобы произнести грязную шутку, но я закатываю глаза и останавливаю его.
– Я имею в виду, как выбраться с острова.
Он усмехается, но опускает глаза.
– Да, конечно. Они выйдут через барьерный проход, который сделала принцесса. Готова идти?
– Да.
Он оглядывает меня с ног до головы.
– Тебе стоит переодеться.
– У меня точно не было времени собрать сменную одежду, – говорю я, оглядывая грязное платье.
– Дорогая, я вор. У меня есть все, что тебе может понадобиться, а если нет, то я смогу это достать.
Он что-то прокручивает на своем запястье, и мгновение ничего не происходит. Но через несколько секунд что-то вылетает из спальни Белрена и бросается на меня. Охнув, я пытаюсь схватить ткани, но они врезаются мне в грудь.
– Надевай.
– Можно было сказать «пожалуйста», – ворчу я, разглядывая сверток. Там теплые коричневые штаны, белая блузка и пара крепких кожаных сапог. – У тебя есть настоящие стрелы? – спрашиваю я.
Он смотрит на красные и розовые в моем колчане.
– А эти?..
– Стрелы Любви, это же очевидно.
Он ухмыляется.
– Очевидно.
Проходит еще мгновение, и стрелы устремляются ко мне. И летят они быстро. Когда они оказываются в нескольких сантиметрах от моего лица, я с удивленным писком падаю на пол.
Белрен смеется, и звук отражается от грязных стен комнаты. Я поднимаю на него глаза.
– Это было невежливо.
Стрелы зависли в дюймах от того места, где я только что была.
– Прости. Не удержался.
Я поднимаюсь и, схватив стрелы, быстро засовываю их в колчан.
– А теперь хватит бездельничать, иди переоденься.
Он убегает в другой конец комнаты, прежде чем я успеваю выпустить в его адрес серию проклятий. Я быстро иду в спальню Белрена и переодеваюсь, оставляя платье и шелковые шлепанцы кучей на полу. Когда я выхожу обратно к Белрену, все остальные фейри уже ушли, а он ждет меня в туннеле и причудливо крутит запястье.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я, оглядываясь вокруг.
– Последние фейри только что ушли. Я просто открываю проход для нас. Готова?
Готова ли я идти вызволять принцессу из тюрьмы, из которой невозможно выбраться? Нет.
– Ага, – отвечаю я. – Я суперкрутая шпионка. Без проблем могу выкрасть людей из тюрьмы.
Белрен дергает уголком рта и поворачивается в сторону каменной двери, а я следую за ним.
– Как так вышло, что вы все были здесь, и Арахно не нашла вас?
– Магия. Принцесса Сура не просто смогла сделать проход в барьере. Еще она зачаровала эту часть горы с помощью плаща. Наша старая подруга паучиха-каннибалка не знает, что на ее острове что-то не так. Кроме того, принцесса позаботилась о том, чтобы Арахно… кое-что доставляли.
Я останавливаюсь, охваченная ужасом.
– Принцесса Сура поставляет сюда фейри на съедение?
– Ничего такого ужасного, – говорит Белрен через плечо. – Она отправила сюда тачку со змеиными шкурами.
– Что это еще за змеиные шкуры?
Он передергивает плечами, как будто по ним бегут мурашки.
– Есть особенно уродливые фейри, которые сбрасывают шкуру раз в несколько лет. Это жуткий процесс, но их шкуры на самом деле очень ценны. Высохшие и затвердевшие шкуры используют для самых разных вещей. Целебные тоники, ткани, даже афродизиаки.
– Хм.
– Действительно. Но для Арахно в кусках фейри заключена сила. Каким-то образом она способна вытягивать ее из них и поглощать. Она будет очень занята этим подарком, процесс сушки утомляет. Все может пойти наперекосяк, если температура не будет идеально правильной.
При мысли о том, что Арахно сушит кожу какого-то фейри, у меня сводит живот. Я до сих пор помню, как она взяла язык банши и пережевала, как жвачку. При одном только воспоминании к горлу подкатывает тошнота.
Белрен слышит это и усмехается.
– С четырьмя парами тебе придется поработать над рвотным рефлексом.
– С моим рвотным рефлексом все в полном порядке, – защищаюсь я. – Вообще-то Силред сказал, что я превзошла его ожидания, – самодовольно сообщаю я.
– Ну это ведь он самый милый, верно?
Я хмуро смотрю в спину Белрена.
– Да, но…
– Именно.
Я замедляю шаг.
– У меня отличный рвотный рефлекс. Просто спроси у трех других!
Он пожимает плечами, как будто для него это не имеет значения. То есть для него это и не имеет значения, но мне не нравится, когда меня в чем-то ложно обвиняют.
– Мы еще обсудим это, – предупреждаю я Белрена.
Он смотрит на меня и ухмыляется.
– Во что бы то ни стало, пожалуйста, подними этот вопрос снова, когда мы найдем твои пропавшие пары.
– Обязательно, – говорю я, упрямо вздергивая подбородок. А Белрен просто смеется, словно это самая смешная вещь на свете.
