Рейчел Томас
Неожиданное влечение
Rachael Thomas
MARRIED FOR THE ITALIANS’ HEIR
Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.
Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
Серия «Арлекин. Любовный роман»
Married for the Italians’ Heir
© 2016 by Harlequin Books S.A.
«Неожиданное влечение»
© «Центрполиграф», 2020
© Перевод и издание на русском языке,
«Центрполиграф», 2020
* * *
Пролог
Два месяца назад
Пайпер совершенно потеряла голову от жарких поцелуев и горячих ласк, вызвавших шквал новых ощущений. Боль и горе этого дня отошли на второй план, остался только чувственный шепот на итальянском языке, которым она не владела.
В его объятиях, впервые за много месяцев Пайпер чувствовала себя особенной, желанной, нужной. Что дальше – не важно. Сейчас жизненно необходимо заполнить внутреннюю пустоту. Самым сильным желанием было отдаться этому мужчине, покориться его страсти, принимать поцелуи, забыв обо всем.
Пайпер разочарованно замерла, когда он прервал поцелуй и, отстранившись, взглянул на нее глазами цвета темной карамели, в которых полыхала пламенная страсть. Поощренная его взглядом, она улыбнулась, хотя была не в силах спрятать тоску, разрывавшую изнутри. Никогда не чувствовала себя желанной ни для одного мужчины и, конечно, никогда не целовалась так, как с ним.
Этот мужчина был умелым любовником, смотрел на нее с неприкрытым желанием, почти осязаемо вибрировавшим в полумраке гостиничного номера. Пайпер понимала, что пути назад нет, да и некуда отступать. Притяжение между ними оказалось слишком сильным и непреодолимым, возникло с первого взгляда, еще до того, как он предложил покинуть вечеринку вместе.
Прекрасно осознавая, что продолжения не будет, она решила отдаться ему, невинная и открывающая для себя мир плотских наслаждений, тем не менее отдающая себе отчет в том, на что может рассчитывать. Она – официантка на вечеринках в Сиднее и в Лондоне, а он – плейбой в поисках страсти на одну ночь. Однако ее не заботил вопрос о том, чтобы устроить личную жизнь с подходящим человеком. Сегодня она увлеклась не тем мужчиной.
Желая утопить горе, она тем не менее не отрицала, что их взгляды пересеклись сразу, стоило ему появиться на вечеринке. Складывалось ощущение, что огненный вихрь, вовлекший ее в водоворот, изменит всю жизнь. Пайпер не знала, как все произойдет, просто чувствовала, что это непременно случится.
Он коснулся ее лица, провел пальцем по щеке. Пайпер закрыла глаза, колени задрожали от слабости. Он притянул ее ближе, придавив своей тяжестью девственное тело, заставляя пульсировать от неутоленного желания. Решение пришло само собой.
– Прежде чем мы продолжим, ответь: нам нужно предохраняться?
Хриплый голос с сильным акцентом усиливал возбуждение, прожигавшее изнутри. Пайпер уже не могла мыслить ясно.
– Предохраняться. – Обычно скромная и застенчивая, и когда это она научилась шептать так соблазнительно, что даже не узнавала собственного голоса?
– Я намерен заняться с тобой любовью, mia cara[1].
Он снял пиджак. От его слов и этого решительного действия сердце Пайпер забилось сильнее. Остатки здравого смысла были отброшены вместе с пиджаком.
Его белая рубашка выделялась ярким пятном в темной комнате, когда он подошел к ней, дрожащей от ожидания, взволнованной и напуганной неизвестностью, и нарочито медленно обнял и поцеловал. Провел рукой вдоль шеи, по плечу и, спустив бретельку платья, поцеловал около ключицы. Его губы оставляли пылающий след на коже, она утратила способность мыслить ясно.
– Все в порядке, – выдохнула Пайпер.
Его поцелуи спускались все ниже, остатки ее мыслей поглощал обжигающий огонь, все сильнее разгоравшийся от каждого прикосновения.
– Тогда нас ничто не остановит.
С удивительной легкостью он расстегнул молнию платья, черный шелк упал к ногам. Вспыхнув от стыда, Пайпер смотрела, как он касается груди, дотрагивается до отвердевшего соска, заставляя задыхаться от удовольствия. Потом подразнил языком другой сосок, и желание стало нестерпимым.
– Да, так. – Она закрыла глаза.
– Ты хочешь меня, mia cara?
Его теплое дыхание усиливало ощущение лихорадки.
– Я хочу тебя. – От нескончаемых ласк Пайпер с трудом произносила слова, запустив пальцы в его густые волосы, хотела, чтобы это не заканчивалось никогда. – Займись со мной любовью.
Он тихо рассмеялся, уткнувшись ей в грудь, и она выгнулась от наслаждения.
– Это самое лучшее, что я могу сделать, маленькая проказница.
Его акцент волновал ее так же сильно, как и слова, усиливая новую, но уже ставшую насущной потребность, и это повлекло Пайпер дальше.
– Сейчас. – Она прижала его к себе, желая чувствовать тело, ощущать кожу. – Я хочу тебя немедленно.
Он издал мягкий сексуальный смешок и отпустил ее ненадолго. Черное шелковое платье лежало на полу, а она стояла перед ним в маленьких черных трусиках и туфлях с ремешками.
Его взгляд впитывал ее наготу, в воздухе между ними проскакивали электрические разряды желания. Она отогнала прочь обычную застенчивость, совершенно неуместную сейчас. Ей нужно было немедленно увидеть и потрогать его, она так сильно дернула его за рубашку, что чуть не оторвала пуговицы. Он издал яростный рык удовольствия, и она устремилась навстречу своему желанию. Пути назад не было. Прочь осторожность и сомнения.
Стремительным и решительным движением он толкнул ее на кровать, на ходу стягивая рубашку и обнажая мускулистый торс с темными волосами. И с дьявольским блеском в глазах избавился от остальной одежды.
Пайпер смотрела на него, восхищаясь, дрожа от ожидания и все больше возбуждаясь. Сердце стучало так громко, что казалось, весь Лондон слышит этот дикий грохот. Она ахнула, когда он опустился на нее сверху, придавив своей тяжестью, и почувствовала силу его возбуждения.
Снова прошептав что-то по-итальянски, он страстно поцеловал ее в шею, а она впилась ногтями ему в спину. Но и этого оказалось недостаточно – ей хотелось большего.
Движимая мощной волной желания, уже не контролируя себя, она просунула руку между их телами. Он слегка приподнялся, позволив трогать его. Пайпер хотела чувствовать его, чтобы он также изнывал от наслаждения. Но и этого недостаточно. Она стремилась избавиться от последних барьеров в виде одежды и дотронуться до него целиком, прежде чем он ею овладеет.
Желание взяло верх, и она подняла бедра ему навстречу, умоляя взять ее. Она так сильно его хотела. Ждала этого момента.
– Боже мой. Ты богиня, посланная мучить меня.
Обхватив запястья, он завел ее руки за голову. Его горящий взгляд стал алчущим, неистовым. Он тяжело задышал, встретив взгляд ее потемневших сексуальных глаз. Пайпер обвила его ногами, стремясь слиться с ним.
Застонав и отпустив ее руки, он разорвал на ней черные трусики. Ее восклицание лишь воодушевило его, прижавшись крепче, она почувствовала жар его возбужденной плоти.
Он вошел в нее, но ее испуганный вскрик заставить его остановиться. Взглянув ему в лицо, она увидела выражение озадаченности, но не желала допускать, чтобы все закончилось вот так. Она хотела полного слияния. Чтобы он взял ее, сделал своей. Пусть даже на одну ночь.
– Боже мой.
– Не останавливайся, – шептала она, подняв бедра и позволив ему войти глубже, приникнув губами к его груди, солоноватой на вкус.
– Ты… – прохрипел он.
Но она прижала свои губы к его губам, не давая произнести правду, и, двигая бедрами, заставила продолжить.
С диким стоном он присоединился к ней в бешеном танце секса. Это было так захватывающе, гораздо более волнующе, чем она ожидала. От избытка чувств у нее из глаз скатилось несколько слезинок. Уткнувшись лицом ему в грудь, вдыхая сексуальный аромат, она знала, что этот момент навсегда останется в памяти. Момент, когда она потеряла девственность, став настоящей женщиной. И сделал это мужчина, у которого она даже не удосужилась спросить имя.
Когда пульс замедлился, а его тело расслабилось, она попыталась встать, но он поймал ее за руку, притянув к себе.
– Я тебя никуда не отпущу, mia cara.
Эти страстные слова вернули ее в реальность. Сквозь туман плотских наслаждений наконец-то начали пробиваться рациональные мысли. Она потеряла девственность и поставила под угрозу свою новую работу. Ради мужчины, который ей даже не представился. Его поцелуи и нежные слова соблазнили ее в тот день, когда она была особенно уязвима, когда нужно было почувствовать себя живой, осознать женщиной.
Его дыхание стало глубоким, он уснул, продолжая крепко держать ее в объятиях. Пора уходить. Может быть, она пережила самую чудесную ночь, но нужно вернуться в свою жизнь.
Пайпер выскользнула из кровати и, найдя свои вещи, тихо оделась в темноте. Он пошевелился во сне. Она посмотрела на красивое лицо, худощавое тело, частично скрытое под простыней, запечатлев его в памяти. Ему нужны только случайные связи. Несмотря на свою наивность, она знала это.
Она осторожно вышла из номера мужчины, чьего имени не знала и которого никогда больше не увидит, и снова стала собой – застенчивой девушкой, приехавшей в Лондон из Австралии год назад.
Глава 1
Последние две недели жизнь Данте Манчини катилась под откос, и это послужило причиной большого количества выпитого виски на незапланированной вечеринке прошлым вечером. Он старался не думать о возмутительном предложении Бенджамина Картера по нейтрализации вредных последствий статьи в журнале «Охотники за знаменитостями».
Скандальное издание назвало его, Бена Картера, шейха Зайна аль-Гамди и Ксандера Тракаса самыми любвеобильными в мире холостяками, причинив ущерб репутации их благотворительного фонда «Надежда». В результате управляющий совет фонда потребовал либо решить проблему, либо выйти из состава попечителей. Более того, сделка, которую он так долго готовил, грозила развалиться из-за того, что теперь знали все. Он – плейбой и холостяк.
Возможно, идея Бена все же сработает? Столь радикальное решение, как брак, отвлечет нежелательное внимание от благотворительного фонда и спасет самую выгодную сделку. Возможно. Но готов ли он рискнуть?
Данте вошел в офис, не потрудившись снять солнцезащитные очки и не готовый признать, что причина головной боли и плохого настроения – перебор с виски, выпитым вчера после того, как ему предложили подыскать себе жену.
Он нажал на кнопку вызова лифта и глубоко вздохнул, расстроенный тем, что Беттино Д’Антонио вышел из сделки, потому что он, Данте Манчини, владелец компании, не признает ценность семьи.
Лифт прибыл, и Данте нажал кнопку этажа, который занимала штаб-квартира его собственной глобальной бизнес-империи по производству возобновляемых источников энергии. В попытке обрести самоконтроль и избавиться от головной боли он снова глубоко вздохнул.
Двери закрылись, и в мысли закралась тревога. Память рисовала картины горячего секса в лондонском отеле с огненноволосой незнакомкой, о которой он мечтал с тех пор, вспоминая о ней каждый день.
Дикая и страстная. При этом девственница. Он понял это, овладев ею. Ее колдовские зеленые глаза продолжали его преследовать, и при мысли о ней снова нахлынуло возбуждение.
– Проклятие.
Данте ни разу не вспоминал ни об одной женщине после расставания, а о той рыжей думал до сих пор, хотя с момента встречи прошло более двух месяцев. Все кончено. Он сжал кулаки. Сейчас не время предаваться воспоминаниям о случайной ночи. Нужно сосредоточиться на работе. Нельзя допустить, чтобы какая-то статейка в «Охотниках за знаменитостями» испортила самую грандиозную сделку и навредила репутации благотворительного фонда, в который он делал отчисления. Правда, совету Бенджамина Картера следовать тоже не хотелось. У него нет никакого желания жениться только лишь для спасения репутации. Есть же другой выход. Наверняка. И он уверен, что найдет его.
Лифт прибыл на нужный этаж, и Данте вошел в офис. Голова по-прежнему болела, из-за срывавшейся сделки нервы напряглись до предела.
Секретарша вскочила с места, но он обошелся без привычной утренней шутки, не в состоянии вообще говорить приятные вещи. Ему нужны полная тишина и крепкий черный кофе.
– Я не хочу, чтобы меня беспокоили, – отрезал Данте, проходя мимо ее стола, желая поскорее скрыться за дверью кабинета, окнами выходящего на старые кварталы Рима.
– Синьор Манчини, – окликнула секретарша, и он остановился у двери в кабинет, с облегчением вспомнив, что на нем солнцезащитные очки.
Нежелательно, чтобы секретарша видела похмельные страдания. После встречи с Беном и остальными ему удалось поспать всего пару часов во время ночного перелета в Рим, но это не слишком-то помогло. Сейчас ему больше всего хотелось остаться в одиночестве.
– Ни звонков. Ни совещаний. Ничего, – приказал он и, не допуская возражений, быстро вошел в кабинет, хлопнул дверью и, закрыв глаза, глубоко вздохнул. Мир сошел с ума. Все, над чем он работал, может пойти прахом.
Пробормотав проклятие, Данте пересек офис, нажал на кнопку кофемашины, постоял у окна с видом на город, который сначала был к нему жесток и требователен, а потом стал одним из двух городов в мире, где он чувствовал себя как дома.
Когда приятный аромат кофе уже наполнил офис, Данте вдруг услышал движение позади себя и напрягся. Медленно повернувшись, только сейчас стал понимать причину настойчивости секретарши. Та желала о чем-то предупредить.
Огненноволосая сирена, не выходившая у него из головы последние два месяца, убежавшая от него той ночью, пока он спал.
Последняя, кого он ожидал сейчас увидеть.
– Надеюсь, ты не возражаешь, чтобы я подождала здесь, – произнесла девушка мягко и неуверенно. Одетая в джинсы и голубой свитер, она была совершенно не похожа на гламурную, уверенную в себе красотку, с которой он делил постель той ночью. Значит, тогда она притворялась и не была опытной соблазнительницей. Более того, она была девственницей и скрыла от него это. Он понял это слишком поздно.
Сняв очки, он взглянул на нее. Как она его нашла? Как узнала, кто он? Те несколько часов в гостиничном номере были наполнены таким накалом страсти, что они даже не спросили имен друг друга, не говоря уже о телефонных номерах.
Ледяные пальцы страха стиснули горло. Она будет его шантажировать? Хочет продать свою историю желтой прессе? Потому и приехала в Рим без предупреждения? Хочет денег за свое молчание?
– Мне ничего другого не остается.
В его голосе послышались горечь и разочарование. После той ночи он возвел ее на пьедестал, мысленно постоянно возвращаясь к ней, чувствуя себя влюбленным подростком. Она затронула его душу, как ни одна женщина до нее. Даже теперь, находясь с ней рядом, он чувствовал возбуждение.
Девушка встала, и он взглянул на ее ноги, вспоминая, как она обвила ими его талию. Усилием воли заставил себя спуститься с небес на землю.
– Чего ты хочешь?
– Я должна кое-что тебе сказать, а потом сразу уйду.
В ее голосе все еще мелькали нотки нерешительности, лицо было бледным. Возможно, потому, что она сейчас без макияжа?
Она больше не выглядела соблазнительницей. Перед ним стояла застенчивая девушка. И она больше не была девственницей. Он стал ее первым любовником и теперь хотел знать, почему она утаила это от него. Но не спросил. Посмотрел на нее и почувствовал, что она скрывает нечто большее, более угрожающее.
– Сколько. – Он прищурил глаза, злясь на себя. Сам поставил себя в такое положение, не проявив с этой женщиной обычную осторожность.
Ее тонкие брови поползли вверх.
– Сколько что?
Данте подошел ближе, и аромат ее духов снова раздразнил память. Он безуспешно отгонял образы той ночи. Женщина, стоящая перед ним, совсем не похожа на ту, от которой он потерял голову, утратил самоконтроль.
Он вздохнул и положил на стол солнцезащитные очки, а когда опять взглянул на нее, в глазах появился жесткий блеск.
– Сколько ты хочешь за молчание?
– Я не собираюсь никому ничего рассказывать! – возмутилась она, в ее голосе звучало праведное негодование.
Данте едва сдержал улыбку. Огненно-рыжая красотка ненадолго проступила из образа неопытной простушки и снова исчезла.
– Тогда почему ты здесь, mia cara? И да, как ты меня нашла?
Его утомил этот разговор, голова пульсировала от боли, он хотел побыть в тишине. Необходимо спасать сделку, и вовсе не нужны дополнительные проблемы в виде появления маленькой мисс Застенчивость.
– Я прочитала статью в журнале, – тихо пояснила она, наблюдая за ним, пока он шел к окну, и следя за каждым его движением.
Он это заметил и счел подозрительным.
– Я прекрасно знаю содержание статьи, – гневно выпалил он. Напряжение в мыслях достигло критического момента. Этот утомительный разговор должен закончиться, едва она обозначит цену. Он бы ее выгнал. Почему она не назначает цену? И почему он ее не выгоняет?
– Из статьи я узнала твое имя. У нас ведь не было времени познакомиться.
Обмен именами – последнее, о чем он думал в ту ночь, желая лишь одного: овладеть ею. Он ничего не соображал и плохо себя контролировал. Черт, он даже поверил, что она принимала таблетки. Такой оплошности он не совершал даже с самыми соблазнительными женщинами.
– Верно, и мы неплохо провели время, не так ли, дорогая?
Он улыбнулся ей, вспомнив ее рвение и настойчивость. Его это так заводило.
– Пайпер, – сообщила она и прищурилась. Ее зеленые глаза метали молнии.
– Пайпер, – повторил Данте.
Его мозг соображал недостаточно хорошо. Черт, он даже не выпил кофе, чтобы справиться с похмельем, хотя приятный аромат наполнил офис.
– Меня зовут Пайпер. Пайпер Райли.
Он кивнул.
– Теперь, когда мы оба знаем имена друг друга, возможно, ты уже скажешь, что здесь делаешь.
В очередной раз он пересек офис и взглянул на женщину, которую мысленно прозвал «рыжая». Как и раньше, она наблюдала за ним. Интересно, теперь, когда у нее появилось имя, будет ли он продолжать о ней думать?
– Мне нужно было увидеться с тобой, потому что…
Данте скрестил руки на груди, его все больше раздражал этот разговор.
– Боже мой. Просто скажи, что хочешь, и уходи. У меня нет времени на игры.
– Очень хорошо. – Вздернув подбородок, она посмотрела прямо на него. – Я беременна.
Предыдущие двадцать четыре часа принесли Данте одни лишь неприятности, поэтому он и высказался так невежливо. Не хотел услышать эти слова в свой адрес. Он не может быть отцом, потому что уже доказал свою неспособность о ком-либо заботиться.
– Как?
Дурацкий вопрос вылетел из его уст, прежде чем он успел о чем-либо подумать. Пайпер решительно встала перед ним. Покрасневшая от гнева, она второй раз превратилась в смелую и уверенную в себе женщину, с которой он занимался любовью.
Пайпер оставалась неподвижной, сосредоточив все свое внимание на мужчине, ребенка которого носила. Мужчине, которого все таблоиды называли одним из самых любвеобильных холостяков в мире. Из него вряд ли выйдет идеальный отец, но она не хотела скрывать от него то, что он будет отцом, а уж тем более не могла лишить ребенка отца.
Она наблюдала, как Данте нервно мерил шагами кабинет, не обращая внимания на давно приготовившийся кофе. Он выглядел безукоризненно стильно, одетый как для вечеринки. Лишь легкая небритость и напряжение на лице немного портили картину. Пайпер прониклась к нему сочувствием. Тем не менее нельзя позволять эмоциям верховодить. Тем более она знает, с кем имеет дело.
– Думаю, мы оба знаем как.
Совсем от себя того не ожидая, она произнесла эти слова соблазнительным тоном. Он всему виной и по-прежнему имеет на нее влияние. Сердце бешено забилось. Данте Манчини лишил ее девственности и все еще возбуждает ее. Он плейбой и гордится этим. Если верить статье в «Охотниках за знаменитостями».
– Я имею в виду, почему ты позволила мне думать, что предохраняешься? В результате я не воспользовался средствами предохранения.
Он говорил медленно и с сильным акцентом, будто не до конца понял, о чем она ему сообщила.
Да, этот вопрос она задавала себе, когда сделала первый тест на беременность, потом второй. После третьего теста Пайпер обвинила себя в глупости, а после четвертого, и последнего, обругала такими словами, какие никогда не использовала. И запаниковала, не представляя, что теперь делать.
Она выросла в полной семье, с любящим отцом, и не хотела становиться матерью-одиночкой, желая для своих детей такой же судьбы, как у нее.
– Я первый раз спала с мужчиной. Когда ты упомянул о предохранении, я предположила, что все решено, – оправдывалась она, злясь и на себя, и на него из-за того, что он хотел снять с себя всякую ответственность.
Данте подошел ближе, темные глаза смотрели подозрительно. Пайпер сразу вспомнила ночь, когда они были так же близко друг к другу, переполненные страстью. Эту встречу она запомнит навсегда. Придется. Из-за последствий.
– Откуда мне знать, что я был твоим первым мужчиной? И почему я вообще должен верить, что этот ребенок мой?
Пайпер задохнулась от несправедливости холодных слов.
Ею было проиграно множество сценариев развития событий, но она не ожидала, что он может быть настолько жесток. Она приняла решение поехать в Рим, просто желая информировать его, глядя в глаза, что у них будет ребенок. Ей ничего не нужно от него. Помня о теплых взаимоотношениях с отцом, она и подумать не могла о сокрытии такой важной информации от Данте Манчини, абсолютно уверенная в его желании узнать, что плодом их страстной ночи стала новая жизнь. Их ребенок.
Как она ошибалась!
Поражение подкосило ее, потом накатила усталость. Пайпер даже не забронировала для себя отель, так спешила попасть в Рим. Сейчас уверенность в правильности своего решения померкла.
– Можно сделать тест.
Пайпер запустила пальцы в волосы, провела по лицу. Она так устала. Долгий перелет, ожидание, разговор с Данте. Попытки понять, о чем он думает.
– Тогда сделаем его, как только будет возможно.
Он подошел к ней так близко, что она видела черные крапинки в его глазах. Даже почувствовала слабый запах алкоголя и предположила, что, возможно, он провел эту ночь в постели с женщиной. Они пили шампанское и занимались сексом. Эта мысль была ей невыносима. К горлу подступила тошнота.
– Ты убеждена, что ребенок мой?
Он, казалось, равнодушен к ее проблеме. Ей нужно собраться. Нельзя сломаться сейчас. Не здесь. Не на его глазах.
– Ты единственный мужчина, с которым я когда-либо спала.
– А почему ты это сделала?
Данте медленно обошел ее, она повернулась вслед за ним, это было необходимо, поскольку ее левый глаз не видел с рождения. Она хотела попросить его постоять на одном месте, но не желала сообщать о своем физическом недостатке, который был практически незаметен благодаря операции, проведенной в детстве, и контактным линзам. Пайпер глубоко вздохнула. Ей хотелось быть честной, и, если его интересует, почему она уединилась с ним в гостиничном номере, он узнает правду.
– В тот день была годовщина со дня смерти моего отца, и я была расстроена.
Его проницательный взгляд скользнул по ее телу. Пайпер занервничала.
– Ты всегда так выглядишь?
– Да, – огрызнулась она, задетая его резким тоном.
Пайпер знала, что мало похожа на женщину, с которой он был в гостиничном номере, – самоуверенную красотку в вечернем платье, с прической и макияжем. Та женщина имеет настолько мало общего с ней. Даже смешно. Правда, Данте Манчини так не считал.
– Это можно легко проверить.
Он подошел ближе и убрал волосы от ее лица, нежно и мягко. Шокированная тем, что он дотронулся до ее лица, Пайпер отстранилась.
– Что значит – проверить?
– Женщина, которую я встретил в Лондоне, существует. Она улыбалась по-настоящему, глядя на меня соблазняюще красивыми зелеными глазами. Она была из плоти и крови, когда я раздел ее, целовал и занимался с ней любовью.
Пайпер чуть не ляпнула, что этой женщины никогда не существовало. Той ночью она была не собой, кем-то другим, ею двигало сексуальное влечение, возникшее после первого зрительного контакта. После той ночи она потеряла работу из-за недопустимого флирта с клиентом и обнаружила, что беременна. Женщины, которую он помнил, больше нет. Она изменилась.
– Может, и так, но я не собираюсь снова ею становиться и просто пришла сказать, что ты будешь отцом.
Пайпер уже проклинала свою импульсивную поездку в Рим. О чем она только думала? Неужели надеялась, что ее ждут любовь и счастье?
– Теперь я узнал. Что мы будем делать дальше?
Данте шагнул к окну и остановился, глядя, как зимнее солнце освещает крыши города.
– Ничего не будем делать. Мне ничего от тебя не нужно. Можешь вернуться к своей жизни плейбоя. Прощай, Данте.
От этих слов он сжался, а Пайпер, глубоко вздохнув, быстро пошла к выходу из кабинета. Она хотела поскорее уйти. Сбежать, спрятаться, залечивать раны. Как глупа она была, когда решила, что он не откажется от отцовства. Статьи в «Охотниках за знаменитостями» вполне достаточно, чтобы разрушить все надежды еще до посадки в самолет.
Пробормотав проклятие, Данте преградил ей путь. Пайпер задумалась. Интересно, если бы знал, что она не видит левым глазом, использовал бы он эту слабость в своих целях?
– Позволь мне пройти! – воскликнула она, кипя от гнева и разочарования.
– Ты никуда не пойдешь. Мы еще не все обсудили.
– Что, например? – Она скрестила руки под пончо, которое надела утром, покидая свою маленькую квартирку в Лондоне.
Данте посмотрел на Пайпер, борясь с желанием отступить и отпустить ее. Он знал, что она способна уйти, унося в себе ребенка, которого он не очень-то и хотел. Но дала о себе знать деловая хватка. Пайпер беременна, и это может решить все проблемы, возникшие после выхода проклятой статьи.
– Моего ребенка.
Он уже обдумывал план.
– Ты же сомневался, что он твой, пока я не заявила о готовности сделать тест на отцовство.
Ее обвинительный тон ранил его, затронув до глубины души.
– Ты носишь моего ребенка, наследника, и не важно, как это произошло, я все равно поддержу тебя. Несомненно. – Внешне он все контролировал, но в памяти всплыли ошибки из прошлого. Недопустимо отворачиваться от своей плоти и крови. Возможно, в прошлом он и совершал ошибки, но сейчас речь идет о его ребенке. – Естественно, при выполнении ряда условий.
– Мне все равно, чего ты хочешь, Данте! Я хочу всего для моего ребенка. Или ничего вообще.
Она говорила громко, возмущенно, зеленые глаза смотрели так яростно, что ему захотелось ее поцеловать. Ощутить губами ее губы, страсть, с которой он уже был знаком.
– Мне все равно, какие у тебя желания. Вряд ли ты приехала, просто чтобы сообщить о беременности, если ничего не хочешь от меня, Пайпер. – Ему понравилось произносить ее имя. – Возможно, я прав в своих предположениях и могу купить твое молчание.
Ее зеленые глаза полыхали от ярости и гнева.
– Я вижу, что совершила большую ошибку, думая, будто тебе интересно узнать о существовании ребенка.
Пайпер повернулась и схватилась за дверную ручку, чтобы открыть дверь, но Данте оказался проворнее и не дал ей уйти.
– Ты никуда не пойдешь, пока мы все не выясним, дорогая, – прошептал он ей в левое ухо и очень удивился, когда она отпрыгнула, повернувшись и взглянув на него.
Угроза в его голосе сделала ее уязвимой, его близость вынуждала нервничать, тем не менее собралась. Надо бороться.
– Я не твоя дорогая. – Она походила на дикую кошку, загнанную в угол. – И ничего не хочу от тебя. Забудь, что я приходила.
Как он мог забыть ее, если с той ночи в Лондоне она постоянно присутствовала в его мыслях? Незнакомка, отдавшая ему девственность и подарившая незабываемую ночь.
В очередной раз он вспомнил о предложении Бенджамина Картера. Прибытие Пайпер могло быть как нельзя кстати. Ее новость – нежелательная в любое другое время – сейчас на удивление уместна и вписывается в его план. Ему нужна жена, тем более она носит его ребенка.
– Нет, этому не бывать. – Он нежно взял ее руки в свои, предотвращая все попытки побега. – Брак – вот единственный выход из ситуации.
