Рейчел Кейн Пепел и перо

– Томас! Не надо! – Это в планы не входило.

Томас ни черта не слушался.

Ноги Бека беспомощно болтались в воздухе, и он бросил бумагу и пружину, чтобы ударить Томаса по рукам, что не привело ни к какому результату. Лицо Томаса стало белым, как кость, а его широко распахнутые голубые глаза безжалостно поблескивали в тусклом свете. Томас сказал что-то на немецком, а затем перешел на английский:

– Опустите оружие, все, иначе я раздавлю ему горло.

Джесс глянул на Томаса, не веря своим глазам: «Кто ты? Что ты сделал с моим другом?» – а затем поспешно перевел взгляд на солдат, которые, кажется, разрывались между желанием спасти Бека и отомстить за него. Джесс держал молот наготове, чтобы сражаться, если потребуется, однако в шелковистой, размеренной интонации Томаса было что-то, отчего даже самые воинственно настроенные солдаты ему поверили. Один за другим они опустили пистолеты и ножи.

Все, кроме Индиры, которая наконец добралась до своего оружия и прицелилась Джессу в голову.

– Убьешь его, – сказала она, – и я убью твоего друга, Шрайбер.

Томас опустил Бека обратно на землю, однако не отпустил. Лишь ослабил хватку достаточно, чтобы Бек смог сделать сдавленный, сиплый вдох и опять закашляться.

– Скажите ей опустить оружие, – сказал Томас, – иначе я последую вашему примеру. Сделаю из вас калеку на всю оставшуюся жизнь. Вы же знаете, я могу, мне достаточно только руку сжать.

Это был определенно не Томас, которого знал Джесс.Этот Томас был рожден в боли и отчаянии в глубинах римской тюрьмы. Эта версия его друга была одичавшей, злой и опасной, но самое главное – очень и очень сильной.

– Индира! Опусти оружие! Ради Бога, опусти оружие! – завопил Бек. Индире, похоже, не особо хотелось подчиняться, однако злобная истерика Бека в конце концов на нее подействовала. Она присела и положила свой пистолет на пол. Затем поднялась, вскинув обе руки вверх. Томас все равно не отпустил Бека. Выглядел он так, словно раздумывает, словно почти что решился уже оторвать голову мужчины от тела, дернув и свернув шею.

– Томас, – произнес Джесс так спокойно, как только мог, одновременно угрожающе выставив молот перед солдатами. – Он согласился. Отпусти его, а то они нас убьют.В том числе и наших друзей.

Томас по-прежнему воинственно стоял на своем месте, однако, очевидно, наконец прислушался в голосу разума, потому что отпустил Бека, оттолкнув его прочь. Бек рухнул на грязный пол, глотая ртом воздух и кашляя, когда солдаты быстро подскочили и оттащили его подальше, в безопасный угол.

Теперь наступил момент настоящей опасности, подумал Джесс и крепче сжал в своей вспотевшей руке молот. Если Бек прикажет избавиться от них… Только вот Томас, к ужасу Джесса, об этом не беспокоился. Он наклонился и начал собирать сломанные детали печатного станка, будто бы мужчины и женщины, угрожавшие их жизням, и не существовали. Джесс почувствовал себя глупо и очень одиноко, выставив инструмент вместо оружия.

– Вы видели, что мы способны для вас сделать. Знаете, что мы можем быть полезны. Теперь оставьте нас в покое, – сказал Томас и оторвал сломанный зубец от погнутого металлического стержня. – Вы нам мешаете. Идите и найдите нам древесину, металл и материалы надлежащего качества.

– Ты безумен! – сказал Бек. Получилось у него теперь только хрипеть. – Он безумен!

– Он гениален, – сказал Джесс. – Господин Бек, предоставьте нам материалы получше и получите то, что желаете. Будете угрожать нам или же нашим друзьям, и я сомневаюсь, что Томас в следующий раз откажется от идеи украсить вас синяками. Вы ни за что не реконструируете машину без нас. Мы друг друга поняли?

– Ах вы наглые, мелкие ублюдки, – хрипел Бек. Его голос звучал так, будто в глотке у него перемололи осколки стекла. – Думаете, у вас есть власть?

– Я только что видел, как вы рыдаете от радости, разве нет? Вам это нужно. У нас это есть. В этом и заключается смысл переговоров. И вы знаете, что если свяжетесь с моим отцом, то он предложит вам отличные условия на договор поставки всех материалов, которые способны воплотить вашу мечту в реальность. А теперь уходите.

Бек никак не ответил на эти слова, однако Джесс знал, что добился своего. Он дождался, пока последний приспешник Бека выйдет из мастерской, а затем захлопнул дверь и запер изнутри, прежде чем повернуться к Томасу.

Томас перестал собирать сломанные детали, посмотрел на Джесса, и медленно, очень медленно губы Томаса растянула ухмылка, какой Джесс никогда не видел на его лице прежде.

– Что ж, – сказал Томас. – Это было великолепно.

– Было. – Джессу не хотелось портить момент, пронизанный какой-то извращенной радостью, однако ему также нужно было спросить: – Зачем ты на него набросился?

Улыбка Томаса померкла в изогнутых уголках губ.

– Если бы я не сыграл роль немецкого берсеркера[4], ее бы сыграл он, – сказал Томас. – Это была отличная стратегия; покалечь он тебя, а потом остальных одного за другим, и мы бы уже не смогли сбежать, даже если бы придумали как. Теперь он знает, что я наполовину псих, и знает, что я ему нужен. Пойдет и подумает.

Слова Томаса были отчасти правдой, подумал Джесс. Но только отчасти. Он внимательно посмотрел на друга, а потом сказал:

– Спасибо.

Пока пальцы Томаса беспокойно перебирали металлические детальки, которые были у него в руках, он лишь пожал одним плечом.

– Ты мой лучший друг, – сказал он. – И я всегда буду за тебя сражаться.

Вот так просто. У Джесса сдавило горло, будто бы рука Томаса оказалась на шее, однако слабость он почувствовал лишь от порыва благодарности.

– Проверь, чтобы удостовериться, что у нас есть все, что необходимо, – сказал Томас. – Все детали Луча. Нас будут ждать. – Он снова начал собирать сломанные части и шестеренки, и Джесс не до конца понимал зачем.

– Ты же не собираешься на самом деле строить им новый печатный станок, правда? – спросил Джесс. Томас вскинул брови и открыл печь кузницы. Вытряс туда целое ведро металлических деталей и кусков, а затем опять закрыл заслонку печи. Понадобится всего несколько минут, чтобы весь их труд превратился в металлическую жижу.

– Ни в коем случае, – сказал Томас. – Пошли.

Несмотря на отвращение к процессу копания, Джесс был рад, что они потрудились заранее, когда поползли по новенькому тоннелю под задней стеной, ведущему в темнеющий под тучами день. Стража по-прежнему наблюдала за запертой дверью мастерской.

Одна-единственная капелька дождя упала Джессу на лицо, когда он выкарабкался. Теперь он не мог точно сказать, сколько времени.

Однако определенно пришло время уходить.

Вульфа, Санти и Морган в тюрьме больше не было. Там было пусто – если не считать тела двух мертвых стражников, лежащие на койках, которые принадлежали Вульфу с Санти. Тела были накрыты, чтобы сойти за спящих.

Джесс вспомнил, что мужчины говорили пасмурным утром. «Придется идти до конца». Они не преувеличивали.

– Где же мы тогда с ними встретимся? – спросил Томас.

– Разве Вульф тебе не сказал?

– Сказал только держаться с тобой. Что я и планирую делать.

– Хорошо. Мне бы было не по себе, если бы я сейчас остался один, – сказал Джесс. Он в последний раз поглядел на тюрьму, двери всех камер были распахнуты. «Если весь мир – это замок, будь ключом», – говорил Джессу отец. – Нам нужно добраться до зернохранилища на другом конце от полей, за городской ратушей. И лучше бы нам поторопиться и вести себя тихо.

Они прошли половину парка, когда полил дождь, и жирные, холодные капли в момент обратились тяжелой серебристой стеной. Буря сейчас была как нельзя кстати, однако Джесс видел, что люди продолжают ходить и под дождем. Бегают тут и там. Но никто не мог их как следует разглядеть и поднять тревогу.

А потом Джесс вдруг осознал, что люди на самом деле из домов и зданий выходят. Что они вовсе не бегут в поисках укрытия, что было бы логично. Жители Филадельфии выходили из зданий на улицы, и все, кажется, тянулись в сторону городской ратуши… в том же направлении, в котором нужно было идти и Джессу с Томасом.

Дождь промочил одежду Джесса насквозь, отчего та липла к телу; сила, с которой неслись капли воды, поистине поражала, а над головой огромные молнии вспыхивали одна за другой. Гром рокотал так громко, что разносился эхом у Джесса в груди. Это совсем не было похоже на лондонские ливни, этот был жестоким, наполненным ветром и гневом, и деревья в парке – включая то, наполовину сгоревшее после последней осады Библиотеки – злобно размахивали ветками, будто бы желая вырваться из земли и сбежать.

Томас подскочил поближе, когда они начали бежать, чтобы крикнуть:

– Что это? Что происходит? Это часть плана?

– Я не знаю! – крикнул в ответ Джесс.

Его до тошноты наполняла уверенность в том, что частью плана происходящее не было.

Толпа сгущалась вокруг них, разрастаясь, когда они приближались к городской ратуше, и под вспышкой молнии Джесс осознал, что вокруг них теперь сотни людей. Почти весь город, кажется, вышел в эту грозу, и Джессу с Томасом это было совсем не на руку.

А потом Джесс увидел стоящих в ярком свете на вершине ступенек городской ратуши людей. Даже издалека Джесс их узнал: Санти. Вульф. Морган. Халила.

И каждого из них держал солдат.

– О Боже, только не это, – сказал Джесс и дернул Томаса, заставляя остановиться в грязи. – Стой! – Он повел друга в сторону, чтобы скрываться в тени раскачивающихся веток, и поспешно вытащил из своих карманов и повязок детали Луча Аполлона. – Обойди здание вокруг по переулкам. Если народ собирается здесь, то у тебя получится пройти вон там, к полям. Подберись к амбару рядом со стеной. Дождись нас, но не жди слишком долго. Понятно? Брендан знает, где мы пойдем. Сделай дыру за зданием. Морган ослабила стену для тебя. Должно сработать, но когда мы придем, то придем быстро. Начинай как можно скорее.

– Я не могу вот так просто уйти, – сказал Томас. Он говорил разумно. Однако Джесс был не в настроении рассуждать разумно. Он схватил Томаса и толкнул его в нужную ему сторону. Кажется, это было все равно что толкать дерево. – Джесс. Я могу тебе помочь!

– Нет. Ты единственный, кто способен открыть нам дорогу, и я не могу тобой рисковать. Мне нужно, чтобы ты все сделал. Иди.Иди!

Томас в последний раз молча посмотрел на Джесса, затем развернулся и отправился в сторону, в которую указывал Джесс. Подальше от проблем, наконец-то.

Джесс бросился к проблемам.

Уиллингер Бек теперь уже вышел из здания и встал на лестнице рядом с заложниками. Он поднял руки и что-то прокричал, но Джесс не слышал, что он говорит, за шумом дождя и рокотом толпы. Да Джессу и некогда было об этом переживать. Все его внимание было приковано к друзьям. «Думай». Дарио и Глен с ними не было. Где бы они ни находились, что бы ни делали, им удалось улизнуть из ловушки, а это уже хорошо.

Что было плохо, так это то, что Джесс не видел никакой возможности спасти остальных, а также слишком хорошо осознавал, что в любой момент один из мужчин или женщин в толпе может глянуть на него и узнать, а тогда он и сам окажется там наверху, в ловушке и без помощи.

«Тебе лучше уйти, – отчитывал воображаемый, кислый голос Вульфа в голове. – Оставаться, чтобы наблюдать за нашей казнью, более чем бессмысленно. Выбирайся, пока можешь. Таков всегда и был план».

Воображаемый совет Вульфа все равно был тоже паршивым, и Джесс не собирался бросать своих друзей, не более чем он бросил некогда Томаса, – а Томаса он, между прочим, почти что наверняка считал мертвым.

Толпа кричала, гнев и злость наполняли пелену дождя вокруг так, что буквально ощущались на вкус. Джесс не знал, почему все так злятся, но сейчас это не имело значения. Он быстро огляделся и приметил одного из охранников Бека, который топтался у края толпы. Джесс шмыгнул обратно, по пути подобрав оторвавшуюся ветку одного из деревьев. Тяжелую ветку. Охранник стоял как раз в тени дерева, и Джесс обошел вокруг ствола, чтобы подойти сзади. Он ударил мужчину со всей силы по голове и оттащил назад в тот же самый миг, а потом ударил еще раз, чтобы удостовериться, что тот без сознания, пока Джесс снимает с него плащ с капюшоном и натягивает тот на себя. Он отобрал у мужчины и два пистолета с ножом. Плащ дурно вонял, но Джесс не обратил на это особого внимания; капюшон скрывал его лицо в тени и защищал от дождя.

Удар молнии рассек тучи и ударил прямо в статую Бенджамина Франклина на вершине городской ратуши, и в толпе кто-то закричал. Должно быть, они приняли это за знак свыше, решил Джесс.

Как и он сам. Джесс шагал сквозь толпу так, точно имел на это полное право. У него было два пистолета, на нем плащ, а с ним – самоуверенность одного из охранников Бека. Никто Джесса не останавливал.

И он подошел прямо к лестнице ратуши.

Халила заметила Джесса первой, и ее глаза округлились. Она промокла насквозь и вся дрожала, а платье липло к ее телу так, что она, скорее всего бы, покрылась румянцем, однако она сумела едва заметно кивнуть ему. Джессу хотелось подойти к Морган, но та стояла рядом с Беком, а Халила была с краю, до нее добраться будет куда легче. Джесс подошел к солдату, который ее держал, натянул капюшон пониже и подумал о том, чтобы вырубить еще одного охранника… но это сейчас не сработает. Город был небольшим. Его тут же узнают.

Так что Джесс просто молча, напряженно стоял и ждал подходящего момента.

Голос Бека по-прежнему звучал хрипло после хватки Томаса на его горле, однако ему удавалось гортанно кричать достаточно громко, чтобы было слышно за раскатами грома. Создаваемая лестницей акустика усиливала звук, однако точно сказать, сколько человек из толпы его речь различали, было трудно.

– Я слышу ваш гнев! – проорал Бек и вскинул руки, чтобы все затихли. Ливень не щадил его, как и всех остальных, отчего выглядел он совсем не величественно. На ботинках и штанах у него растекалась грязь, а очки заливали капли воды, из-за чего он мало что видел. – Мои люди! Я слышу и понимаю вас! Нам не следовало доверять Библиотеке, как не следовало и верить ни единому обещанию ее служителей, и в этом и заключается наша ошибка! Однако эту ошибку мы исправим прямосейчас! Присоединяйтесь ко мне и посмотрите своими глазами!

Это… не предвещало ничего хорошего. Джесс размял пальцы и тихонько вытащил один из пистолетов, прижав к боку. Бек указал – к разочарованию – куда-то в сторону, и его солдаты поволокли пленников в том же направлении.

Халила по-прежнему была последней в очереди. Бек и его приспешники двигались вниз по ступенькам, ведя толпу за собой, и Джесс воспользовался моментом, когда снова ударила молния, ударив ручкой пистолета по шее солдата, сжимавшего Халилу. Тот пошатнулся, развернулся и начал было вытаскивать свое оружие.

Гром разразил мир, и в нем утонул звук выпущенного Джессом выстрела.

Мужчина рухнул, и Джесс быстро уволок его вбок, за ступеньки, в кусты. Схватил Халилу сам и повел ее, точно ведя пленника, однако в другую сторону.

– Разойтись! – кричал Джесс, и толпа тут же расступалась перед ним, спеша за Беком. Некоторые бросали пошлые взгляды на Халилу. Одна женщина даже попытался ее шлепнуть, но Джесс выставил руку и оттолкнул женщину.

Он увел Халилу на траву, в тень в углу, где они вместе спрятались. Джесс снял плащ и натянул на Халилу.

– Нет! Джесс, оставь себе! – Она вся дрожала, но от холода, не от страха. – Тебе он пригодится, чтобы вызволить остальных!

– Что вообще тут творится? – спросил у нее Джесс. – Что произошло?

– Бунт из-за еды, – сказала Халила. – Мы пошли за книгами. Я отдала все Дарио с Глен и сказала им уходить. Толпа наведалась в тюрьму и схватила Морган, а Вульф с Санти попытались их остановить. Я не смогла их вызволить. Я пыталась. Люди напуганы и злы, и они винят нас в том, что на полях гниет урожай.

– На полях гниет урожай, – повторил Джесс. Порции урезали несколько дней назад. Однако Джесс помнил кое-какие слова Морган. А еще слова Вульфа. «Непреднамеренные последствия». Все очень и очень резко ухудшилось.

– Нам нужно пойти на восток, через поля, – сказал Джесс Халиле. – Если нас разделят, отыщи дорогу к зданию в конце, рядом с восточной стеной. Томас и остальные должны быть там. Я вызволю Морган, Вульфа и Санти.

Халила схватила Джесса за ворот, когда он начал было подниматься на ноги. Ее темные глаза были широко распахнуты и полны беспокойства.

– А ты сможешь? – спросила она у него.

– Я должен попытаться.

Халила бросилась Джессу в объятия и поцеловала в щеку.

– Да укажет тебе дорогу и сбережет Аллах, брат мой. Мы будем вас ждать.

– Нет, – сказал ей Джесс и обнял ее на мгновение. – Обещай, что не будете. Мне нужно знать, что вы в безопасности.

Халила покачала головой, сделав шаг назад, и улыбнулась Джессу своей красивой улыбкой, которая ему так нравилась.

– Я ни за что не могу пообещать, что брошу вас, – сказала она, развернулась и побежала сквозь дождь. Тот по-прежнему лил достаточно сильно, чтобы скрыть ее фигуру за считаные секунды.

Джесс посмотрел на небо, на проблески молний, и дождь ужалил холодом его кожу. Джесс позволил каплям намочить его лицо, а в следующую секунду поднялся по ступеням городской ратуши, пинком распахнул дверь и вытащил пистолет.

Внутри городской ратуши никого не было, что, в общем-то не особо удивило Джесса; он бегом пересек мраморный коридор, украшенный грубой эмблемой поджигателей, и ногой распахнул следующие несколько дверей. Здесь, видимо, располагались рабочие кабинеты, однако на месте были лишь несколько испугавшихся сотрудников, которые завопили и бросились прочь, когда Джесс пробежал мимо них. За окнами издалека он видел лестничный пролет, а дальше стелилась трава… и поля. Джесс впервые увидел их, и, несмотря на то, что вид скрывала стена дождя, было очевидно, что у жителей Филадельфии большие проблемы. Посевы почернели. Пшеница, кукуруза, все.

Неудивительно, что еды на всех не хватало. Неудивительно, что Бек искал на кого свалить всю вину. И неудивительно, что люди были в гневе. «Бек попросил Морган увеличить объемы урожая», – подумал Джесс. И все видели ее в полях. Достаточно было бы парочки говорливых недовольных, чтобы пустить слух и обвинить во всем Морган.

Джесс замер и огляделся в поисках выхода, однако вокруг теперь были лишь окна, а времени на поиски удобных способов не было. Он схватил небольшую статуэтку – бюст какого-то лидера поджигателей, кажется, – и швырнул ее в ближайшее застекленное окно, которое разбилось с приятным звоном, отчего острые осколки посыпались наружу, смешиваясь с дождем. Джесс выпрыгнул и чуть не поскользнулся на мокром пороге снаружи, однако вовремя снова поймал равновесие, затем убедился, что оба пистолета на месте, и спрыгнул со ступенек, прячась. Ведомая Беком толпа теперь выходила из-за поворота, маршируя сюда. Джесс знал Бека. Знал, что тот захочет устроить представление из попытки восстановить справедливость.

Ветер сменил курс и понесся навстречу Джессу, отчего его чуть не стошнило от ни с чем не сравнимого запаха разложения. Гнилого, мерзкого запаха. Он исходил от полей. Все было куда хуже, чем Джессу казалось. Было в созерцании этих испортившихся, побитых и помятых ливнем полей нечто жуткое и отвратительное. Ряд яблоневых деревьев неподалеку от Джесса выглядел голым и почерневшим от гнили, да и сами стволы были бледными и больными.

Морган сделала все это, сама того не желая. А теперь ее, Санти и Вульфа толкали по ступенькам, точно как Джесс и ожидал, пока разъяренная толпа наполняла свободное на лестнице и в полях место. Дождь начинал немного ослабевать, однако поля уже превратились в месиво гнилых растений и грязи, и любой, кто это видел, сразу понимал, что зимой их ждет голод.

Беку нужен был козел отпущения, иначе бы отсеченной оказалась его голова.

Предводитель поджигателей вел Морган под руки, маршируя вместе с ней к краю лестницы, показывая ее толпе. Теперь слышать его стало проще, и голос его, кажется, вернул себе былую силу.

–Эта тварь и есть предатель, который уничтожил наши посевы, – скрывательница, подосланная Библиотекой, чтобы отравить нашу еду и заставить нас сдаться! Мы ей доверяли! Мы предоставили ей безопасность и убежище и приняли со всей душой. Я спрашиваю вас, добрый народ Филадельфии: какого наказания вы жаждете?

Ответ прогрохотал в сотне глоток:смерть. Они собирались убить Морган. Растерзать ее на клочки.

Джесс попытался сделать глубокий вдох, но удушающий страх не позволял. «Думай. Ищи решение». Он не мог его найти.

Бек подошел к Вульфу.

– А это ее учитель и защитник, подлинный профессор Великой библиотеки! Грозовой ворон, подосланный, чтобы нас уничтожить! Какое его ждет наказание, добрые люди?

«Смерть». На этот раз все повторяли слово, словно мантру, и сила и злость в голосах людей леденила сердце похуже любого ливня.

Санти был следующим. «Заклятый враг нашего города. Командир библиотечной армии. Убийца наших детей».

И приговор был очевиден.

Бек повернулся к ним троим, и Джесс увидел на его лице улыбку. Жуткую, циничную улыбку, при виде которой Джесс невольно покрепче сжал пистолеты, которые вытащил.

– Прикажите ей восстановить наши посевы, – сказал Вульфу Бек, – и я позволю вам остаться в живых.

– Я все исправлю, – закричала Морган. – Все исправлю, если вы их отпустите!

– Она не может ничего исправить, – бессердечно отрезал Вульф. – Мертвого не воскресить. Вы верите христианским учениям, господин Бек? Что ж. Что посеешь, то и пожнешь.

Бек его ударил. Тыльной стороной руки, злобно и быстро, отчего голова Вульфа дернулась вбок, и тот сплюнул кровью. Санти заворчал и попытался вырваться, однако все еще был недостаточно силен.

–Ты пожнешь то, что посеял ты, гнусная ты ворона, – сказал Бек. Он развернулся и сердито уставился на Морган. – Последний шанс, девчонка. Верни наши посевы – и спасешь им жизни. – Бек вытащил пистолет и прицелился в голову Санти. Капитан посмотрел на оружие, затем Беку прямо в глаза.

– Я не стану повторять снова, девчонка, – сказал тот. –Верни наши посевы. Иначе я убью этого человека прямо сейчас, и его кровь будет на твоих руках. Профессора я приберегу, чтобы сжечь заживо в муках и криках. Слышишь меня?

Совершенно спокойным, непотревоженным голосом Санти произнес:

– Ничего из этого не твоя вина, Морган. Что бы ни случилось. In bocca al lupo. Кристофер.

Вульф резко, сдавленно вдохнул и прошептал:

– Crepi il lupo, дорогой Ник.

Они прощались.

Джесс поднялся, однако стрелять он не мог, невозможно было прицелиться; он видел отчасти Бека, однако недостаточно хорошо, чтобы прицелиться, недостаточно хорошо, чтобы попасть, но нужно было стрелять…

А потом внезапно за стенами завопили сирены.

Вой на этот раз отличался. Был громче, выше, менее гармоничным, чем прежде. А затем голос с александрийским акцентом заговорил в громкоговоритель сначала на английском, а затем повторил ту же самую фразу на немецком, испанском и нескольких других языках, которые Джесс даже не узнал.

Однако фраза была одной и той же на всех языках.

«Великая библиотека объявляет, что пощады не будет».

Филадельфия вот-вот погибнет.