Рейчел Кейн Пепел и перо

Потребовалось немало часов, прежде чем стекла оказались идентичными по размеру, и Джессу удалось сделать их точно таких размеров, о каких попросил Томас. Затем пришлось полировать их еще, на этот раз более мягкой наждачной бумагой. И еще несколько часов утекло безвозвратно. И руки, и плечи, и шея, и грудь заболели сильнее.

Томас наконец предложил перерыв, сунув кувшин воды Джессу под нос – с этого самого носа у него капает пот, осознал Джесс. А за решетчатым окном мастерской день уже окутывал закат.

– Пей, – приказал Томас, и Джесс послушался. Сладкое облегчение, что принесла прохладная вода пересохшему горлу, позволило осознать, что у него болят все до единой мышцы, и тогда Джесс опустился на кривую скамейку, которая опасно скрипнула, как только Томас уселся рядом. Джесс выпил половину кувшина и передал обратно Томасу. Тот допил остатки воды и убрал оловянный кувшин обратно. Дивелл тем временем храпел в углу. Громко.

Джесс подошел к зеркалам. Все шесть лежали на мягкой тряпочке на подносе.

– Они сработают? – спросил Джесс.

– Должны, – тихо отозвался Томас. Он внимательно посмотрел на них и кивнул. – Не узнаем точно, пока все не установим. Но думаю, да. Я все соберу, но только когда будем готовы.

– Мы по-прежнему не знаем, сработает ли все это.

– Не знаем, – согласился Томас. Однако обеспокоенным он не выглядел. Настоящий механик. – Но ведь поэтому-то у нас и есть несколько вариантов выхода. Так?

– Конечно. – Джесс оперся спиной о грязную, угрожающую занозами стену и закрыл глаза. – А что насчет печатной машины?

– Я закончу последние детали завтра, – ответил Томас. – Еще день понадобится, чтобы все собрать. А потом можем назначить время и поделиться с Беком плодами нашего труда, когда захотим.

– Как быстро заживают ожоги Санти?

Томас покачал головой. «Недостаточно быстро». Однако нужно было удерживать внимание Бека, а сделать это можно было лишь одним способом: показать ему их творение.

Джесс вытер лицо грязной тряпкой. Наверное, она не помогла, а только размазала грязь и сажу, но, по крайней мере, стерла немного пот.

– Ты уже вырезал буквы для печати? – спросил у Томаса Джесс.

– Пока нет. С какого языка следует начать, как думаешь? Английского или греческого?

– Обоих, – ответил Джесс. – Мы же хотим всех впечатлить.

– За день можно вырезать буквы. Потом надо будет лишь составить слова.

– А потом?

– Потом мы покажем Беку то, что он желает увидеть, – сказал Томас и улыбнулся. Это уже была не та бесхитростная улыбка, которой он улыбался до того, как оказался в тюрьме, до того, как подвергся пыткам. Эта улыбка была холодная, уверенная, и она заставила Джесса забеспокоиться. Заставила подумать: «Его стоит бояться».

Джесс уж точно испугался на мгновение.

Однако затем это мгновение миновало, и беспокойная улыбка Томаса стала теплее, преобразившись, когда он поднялся на ноги.

– Пошли, – сказал Томас и взял тряпку, которой Джесс только что вытирал свой потный лоб. И стер с помощью нее угольный чертеж плана на стене. – Наверняка что-нибудь осталось поесть. Может, Морган вернется с хорошими новостями. А если нет, у тебя есть что почитать и отвлечься от проблем.

И то правда. Обещание поесть, увидеть Морган и слова, написанные на бумаге, стряхнули с Джесса усталость, когда он вслед за Томасом вышел из мастерской. Им пришлось будить Дивелла у выхода, и тот, кажется, был недоволен прерванным сном, однако рад, что они не воспользовались шансом и не заперли его внутри.

Солнце только-только село, и Джесс увидел Халилу в парке напротив; с ней был Дарио, а у Халилы был маленький коврик для молитв, который один из мусульман, живущих в городе, ей одолжил. Халила развернула коврик на траве, встала на него и начала свою вечернюю молитву. Дарио молча стоял и наблюдал, чуть поодаль, чтобы не мешать. Он кивнул Джессу с Томасом, когда те проходили мимо.

Раньше всех Джесс увидел в стенах тюрьмы Морган. Она выглядела такой же уставшей и потрепанной, как чувствовал себя Джесс, однако улыбнулась и вытащила несколько сушеных фруктов и очень уж маленький ломтик хлеба с сыром.

– Доктор передал, – сказала она. – Вы оба выглядите так, что заслуживаете выбрать первыми.

– Ты очень добрая девушка, Морган, – сказал Томас и вскинул свои грязные руки, вертя пальцами. – Но мы лучше сначала помоемся, думаю. Из угля и металлических крошек выходят плохие приправы. – Он внимательно посмотрел на нее, видя все то же самое, что и Джесс, скорее всего, а затем спросил то, что оба они боялись спрашивать: – Как он?

– Лучше, – ответила Морган. – Жар немного спал, и кожа начала заживать быстрее. Инфекция миновала. У него останутся шрамы, и потребуется еще пара дней на то, чтобы у него оказалось достаточно сил, чтобы к нам присоединиться, но с ним все будет в порядке.

Томас прикрыл глаза.

– Слава богу, – сказал он. – Я молился, как и просил профессор.

Джесс тоже молился. Обычно он этого не делал, но тут тихонько прошептал молитву про себя в темноте прошлой ночью. Похоже, она помогла.

– Теперь проблема будет заключаться в том, чтобы убедить его отдыхать до тех пор, пока он на самом деле не поправится, – сказал Джесс.

Ветерок растрепал волосы Морган, обнажив уязвимую кожу у нее под ухом, где изгиб переходил в шею. Джесс целовал то самое место совсем недавно, и воспоминание обожгло его мысли.

– Что ж, вы знаете капитана, – сказала Морган. – Как только он сможет подняться на ноги, поднимется. Вульф наконец спит. А то он отказывался ложиться, пока Санти не очнулся. Его преданность поражает, однако уверена, он не хочет, чтобы кто-то об этом знал. Типичные мужчины. Вечно беспокоятся о том, что подумают другие.

Морган внезапно улыбнулась, посмотрев прямо на Джесса, и в голове у него опустело. Джесс почти наверняка был уверен, что Морган ему подмигнула, быстро, так что ему, может, лишь почудилось, а затем она вновь отвернулась, чтобы поговорить с Глен.

Джесс вздрогнул, когда Томас опустил свою огромную, сильную руку ему на плечо.

– С этой девушкой, – сказал Томас, – кому-то очень сильно повезет. Надеюсь, что тебе.

– О, отстань, гора ходячая, – проворчал Джесс, хотя и не сердился. На самом-то деле ему стало легче на душе. – Давай найдем ведро и умоемся.

– И поедим.

– Если ты считаешь это едой.

Как только они вымылись и проглотили свой скудный ужин, Джесс скользнул в камеру Морган. Она сидела, скрестив ноги, на своем матрасе, и Джесса до глубины души порадовало то, что она тоже подобрала для себя книгу из огромной коллекции доктора Аскьюто. У нее в руках была биография. Морган улыбнулась, когда увидела Джесса, и закрыла книгу.

– Вот. – Джесс вытащил синее перышко, которое нашел в траве на улице. Перышко казалось редкой красотой в этой тусклой, грязной и серой Филадельфии – склонившееся, но не сломленное. Как только Джесс увидел это перо на своем пути, сразу же понял, что оно создано для Морган. – Видел, Вульф использует перо в качестве закладки. Подумал, лишним не будет.

Когда уставшее лицо Морган озарила улыбка, Джесс почувствовал себя так, словно оказался в лучах солнечного света, согревающего и ослепляющего.

– Спасибо. – Джессу не нравилось, что в следующую секунду улыбка Морган померкла, став задумчивой. Она подвинулась, Джесс сел рядом, и Морган подняла книгу, чтобы ему показать. – Аскьюто сказал, что тоже дал тебе книгу.

– Художественную, – сказал Джесс. Он наблюдал, как Морган неторопливо вертит перышко, а затем касается им щеки. Он представил, какой нежной ощущалась бы ее кожа у него под пальцами, и тут же отвернулся, чтобы не замечтаться. Сейчас не время. Он пришел поговорить о более серьезных вещах. – Ты не сказала, что Бек предложил тебе остаться.

– Он всем нам предложил.

– Не так, как тебе, – сказал Джесс. – Собственный дом? Аскьюто сказал мне.

Она не встретила его взгляд. Продолжила вертеть перышко в руках.

– Ты боишься, что я приму предложение? – Джесс не ответил. Морган наконец рискнула и покосилась на него, и Джесс увидел круги у нее под глазами, темные, как синяки. Темнее, чем вчера. – Не приму. Хотя мысль о настоящем доме и подкупает.

– Здесь небезопасно.

– Я знаю.

– Ты нашла что-нибудь еще в городской ратуше? Какие-нибудь признаки тоннелей?

– Ничего. Я надеялась… но если что-то там и есть, я не увидела. Расскажи мне, как у вас с Томасом дела.

– Еще день или два, и мы закончим нашу работу. Но нам очень нужен этот тоннель.

– Стена почти готова, – сказала Морган. – Я провела рядом с ней сегодня несколько часов. – Она колебалась, почти хотела сказать что-то еще, но Джесс видел ее сомнения.

– Что?

– Ничего.

– Неправда.

– Просто я… – Она умолкла, крутя перышко между пальцами. – То, что я делаю, сложно. Утомительно, признаюсь. И сегодня ощущения были какие-то… другие. Я не могла как следует сконцентрироваться под конец.

– Это все потому, что ты себя изводишь, – сказал Джесс.

– Кто бы говорил. Но все должно быть готово.

Джесс взял ее за руку.

– Морган, – начал он. – У меня нет контрабандистского тоннеля, где я мог бы оставить своим родным послание. Не могу связаться ни с кем за стеной. Снаружи лагерь библиотечных солдат. Даже если тебе удастся ослабить стену, даже если изобретение Томаса сработает, что тогда? Мы отправимся прямо в объятия Библиотеки?

– Знаете, вы оба меня удручаете, – раздался новый голос со стороны двери в камеру. Вошла Глен, уперевшись плечом о решетку. – Простите. Сложно тут разговаривать наедине, учитывая, что стены у нас не просто тонкие, как бумага, а на самом деле из бумаги. – Она была права. Тонюсенькая бумага, вырванная из Бланков, которую Бек предоставил им для того, чтобы сделать из камер настоящие комнаты, не изолировала от звуков. Да и едва ли позволяла создать иллюзию личного пространства. – Над чем на этот раз плачете?

– Что не можем связаться ни с кем за стенами, – сказал Джесс. – Так что нет никакого смысла в побеге, если мы в итоге просто умрем снаружи.

– Веский аргумент, – сказала Глен. – Мы могли бы нарядиться в профессоров и солдат.

– Профессорские мантии обратились в пепел, – заметила Морган. – И, я полагаю, архивариус разместил наши лица уже в каждом Кодексе.

– А что насчет твоих родных? – спросила у Джесса Глен. – Они помогут?

Он пожал плечами, ответив:

– Честно? Я не знаю. Бек собирался написать моему па, но пока ничего не говорил об ответе.

– Но твоя семья знает, что ты здесь.

– Предположительно. Если Бек верен своим словам.

Глен опустилась в неудобную позу на полу, скрестив ноги.

– Тогда тебе просто нужен способ пообщаться с ними тайком, так? – спросила она.

Джесс одарил ее сердитым взглядом, ответив:

– Об этом я и говорю.

– Что ж, – сказала она и покачала головой. – А что, по-твоему, у меня за спиной прилеплено?

Она ткнула в бумагу, приклеенную к решетке камеры Морган. Джесс посмотрел на нее, затем на Глен и пожал плечами.

– Бумага, – сказал он.

Глен сорвала один листок. Затем еще один. И еще один. Собрала с десяток, а потом протянула их Морган.

– А теперь у тебя что? – спросила она.

На этот раз плечами пожала Морган:

– Я не понимаю, к чему ты клонишь, Глен.

– Как именно работает Кодекс?

Вопрос был глупейшим, на первый взгляд, однако Джесс с Морган сообразили одновременно. Джесс посмотрел на нее. Морган посмотрела на него в ответ.

– Сценарий, написанный скрывателями, – сказал Джесс.

– Под обложкой! – закончила Морган. – О Боже, и почему я до этого не додумалась?

– Потому что ты устала, а я умнее, чем вы думаете, – сказала Глен. – Мы можем сшить листы вместе, я готова пожертвовать на нитки свою запасную рубашку, если Томас способен выковать нам хорошенькую иголку. А для переплета…

– Глен, – сказал Джесс.

Она его проигнорировала, глядя только на Морган и продолжая:

– А для переплета можем использовать мои ботинки. Они из хорошей кожи. Помню, тюрки когда-то уничтожили библиотеку за кожаные переплеты, чтобы сделать ботинки для своих солдат. Думаю, пришло время сделать наоборот.

– Глен! – Джесс почти что вскричал, и обе девушки уставились на него с одинаковыми выражениями удивления и недовольства. – Нет.

– Почему нет? Идеальный план. – Глен снова посмотрела на Морган, которая кивнула. Ну конечно, она кивала, подумал Джесс. Ему стало дурно.

– Я могу написать сценарий, который скроет пересылку, и беседа будет один на один. Библиотека не сможет прочесть.

– И мы можем отправить послание твоему брату, – сказала Джессу Глен и вскинула брови. – И проблема решена, чего ты смотришь на меня так, словно я убила твою крестную матушку?

Джессу с трудом удалось сдержаться и не вышвырнуть Глен прочь из камеры, захлопнув за ней дверь.

– Морган и без того уже много всего сделала, – сказал он вместо этого.

– Джесс, – Морган положила свою руку на его ладонь, – больше никто это сделать не сможет. Прекрати. Прекрати пытаться меня защитить.

– Отлично, тогда займемся этим делом утром, – сказала Глен. Она вытащила из кармана колоду выцветших, помятых карт и добавила: – У тебя будет целая ночь, чтобы отдохнуть. Джесс? Хочешь сыграть?

– Сыграть? – повторил Джесс. Его изумление сменил гнев: на Морган за то, что она опять соглашается утомлять тебя; на Глен за то, что та, похоже, ничего не понимает. – Нет. Не хочу. – Он покосился на Морган, взглядом умоляя передумать, умоляя осознать, что она себя уничтожает, но она встретила его взгляд, не дрогнув. Все, что видел Джесс – темные круги под ее глазами. Легкую дрожь в руках.

Он был прав, она похудела за последние несколько дней. «Если сгоришь, то сгоришь быстро», – сказал Аскьюто. Не ужели она правда где-то в глубине души была объята пламенем? Сколько пройдет времени, прежде чем ее подведет здоровье или случится еще что похуже?

– Джесс, пожалуйста, – сказала ему Морган. – Пожалуйста, останься.

«Я не собираюсь наблюдать, как ты сгораешь», – подумал он и ушел в свою камеру. Укутался в одеяло на койке, пока остальные сели играть. Играли все. Даже Томас.

Джесс никогда прежде не чувствовал себя изгоем в их дружеском кругу, однако теперь он подумал, что если у них все получится, если брат Джесса прибудет, если план сработает, если они сбегут из Филадельфии… то впереди их ждут худшие времена. А ему, Дарио и Морган придется врать остальным, чтобы все сделать.

«Вот каково это».

Может, пора было к этому привыкать.