Реми Медьяр
Свид 24. Книга 2
– Даже если так, я не знаю, где они, не знаю, как вырубить и не знаю, как быстро они заметят, что блокировка вышла из строя. Вот последнее это вообще из разряда фантастики учитывая, что первые два пункта в принципе не осуществимы. Я даже не знаю, как они выглядят. Связь находится в другом ведомстве, до которого у меня руки не дотянутся – мозг Розалин быстро накидывал идеи, она вспоминала всё, что обсуждали инженеры на заводе в её присутствии.
– Они очень большие и их не так много по стране. Я думаю, на вышках их не размещают, наверно где-то в городе. Похож на огромную бочку, вогнутую внутрь с одной стороны. Да, я описываю те, что видела сама у нас, но блин даю тебе сто процентов, что они у вас точно такие же. Иногда я думаю, что Раук и Свид это всё одна большая корпорация – перед её глазами пролетели разные модели машин и все они были как две капли воды похожи. Интуиция твердила, что раз они так похожи, то скорее всего блокираторы должны быть идентичны. Марк уловил её мысль, он сам не раз наталкивался на подобное, слишком всё было похоже.
– Ты с ними работала? – Розалин помотала головой.
– Нет, в соседнем цехе их производили и хотели сделать уменьшенную модель на Рауки, чтобы обрывать связь Свидов по рации, но из этого, насколько я знаю, ничего не вышло, слишком разные способы коммуникации – Розалин не переставала удивляться себе, какие словечки вворачивала в беседу – но я точно знаю как они выглядят, знаю на какой радиус бьют, знаю что работают от автономных генераторов, так как при обрыве электроэнергии опасно оставлять их без электричества. А ещё знаю, что это очень нежная техника, так говорили сотрудники, мол один сбой в настройках и он уже не пашет. Их размещают прямо на заводах, так как у нас их очень много по стране и там есть возможность разместить эту махину и всё к ней необходимое. Тем более рядом с непосредственными создателями, которые в случае чего подлатают. Но вот не знаю, как быстро они обнаружат поломку, сколько времени потребуется на ремонт и как это сделать незаметно – она выдохнула, речь далась ей тяжело, она словно отвечала у доски, а строгий учитель не сводил с неё настороженного взгляда.
– Неужели за всё время ни один сотрудник не пытался сломать его? Неужели не нашлось ни одного противника войны? – Марк сокрушался, теория Розалин рушилась о его логичные рассуждения.
– А ты почем знаешь? Может и ломали, но люди настолько привыкли к тому, что с той стороной не связаться, что даже за неделю бы не заметили разницы. Я думаю, кто-то точно пробовал, просто дело замяли, что бы народ не заметил этого – она отметила, как в глазах Марка мелькнула надежда. Он быстро встал, подошел к столу Розалин и начал копаться в документах.
– Ты видела договор с Завирским заводом Свидов? Я его так и не отправил, так как меня не устроили сроки поставки, и я хотел лично туда съездить, чтобы обсудить такую задержку. Мы можем поехать вместе. Пошастаешь по заводу, если что скажешь, заблудилась, вдруг что-то найдешь – он улыбнулся, уже не той натянутой улыбкой и Розалин закивала, они начали вместе перебирать ворох бумаг, папки падали со стола. Через час они уже мчались за город, где находился завод, полные решимости и страха. Мимо пролетали высотки, роскошные парки, которых Розалин до сегодня не видела. Она не отлипала от окна, всякий раз натыкаясь на мысль, что своим участием в этом деле собственноручно может разрушить свою жизнь и в этой стране. А ведь здесь было так красиво и так много возможностей у неё появилось с момента подделки документов, что здравый рассудок твердил держаться подальше от Марка и от этих телефонов.
Глава 3
– У них единая система блокировки по всей стране, понимаешь? – Марк бегал вокруг Ника, сидящего в коляске, то хватаясь за голову, то вскидывая руки вверх – одна на всех, просто трансляторы стоят на разных заводах, их даже особо не охраняют, видимо настолько редки случаи нарушить их работу, что им достаточно заводской охраны. Заходи не хочу. Конечно, у нас с Розалин пропуски и всё такое, даже обыск на входе, но вырубить эту штуковину может любой сотрудник. Там, разумеется, дежурят техники, но не более. Я там лично не был, но Розалин, сумасшедшая женщина, она откуда-то знала, где всё находится, да в принципе не далеко от того места, куда мы приехали. Она туда пришла, и такая вроде заблудилась, поболтала с техниками, даже не представляю, как она могла с ними поболтать на какие-то обыденные темы с её то характером, но всё узнала – Ник подозрительно смотрел на суетящегося Марка.
– А как ты их вырубишь? – Марк остановился, его радовал сам факт того, что они в принципе нашли причину отсутствия связи, а остальное его не волновало. Он судорожно покопался в памяти и довольно ответил.
– А их и не надо вырубать – на лице сияла улыбка – раз в неделю у них профилактические работы, то есть вырубается система на час или чуть более для обновления и зачистки возможных угроз. Нам нужно просто узнать в какое время их вырубают, конечно техники нам это не скажут, да никто не скажет, всегда вырубают в разное время, я так думаю – тут его лицо погрустнело – можно зациклить звонок на неделю и ждать, когда пойдёт сигнал, но это какая-то бессмысленная работа. Бесконечный звонок, либо телефоны не вывезут, либо тот, кто будет их пасти – плечи его опустились, и он сел на скамейку. Ник смотрел куда-то вдаль и думал.
– Допустим ты свяжешься с Сандро и что вы будете делать? – Ник умел задавать вопросы, которые ставили в тупик. Марк всегда действовал постепенно в технических вещах, да и тем более не был ещё уверен, что его план осуществим. Возможности узнать часы проведения профилактических работ у него не было.
– Не знаю, может у него есть план или что-то вроде того. Вообще Розалин меня упорно толкает на мысль, что Свид и Раук это одна компания, но это абсурд, понимаешь? Как может одна компания работать на две страны, кто-то из сотрудников ведь должен знать об этом, да даже не один. Ладно, я не знаю, но заводские инженеры и разработчики точно знают, почему же тогда молчат? – он искал на лице Ника ответ, но тот лишь закурил очередную сигарету – если бы это было так, то были бы среди них те, кто стал бы публичить информацию о том, что компания гигант наживается на смертях сотен тысяч людей. Но за всё время моего путешествия по теневой сети, я не находил ни одной ссылки на подобную тему. А значит, это не может быть одна компания. Возможно, много лет назад они были единой организацией, поэтому машины так похожи, но когда-то разделились на две компании.
– А почему ты думаешь, что люди, которые ходят в галстуках, работают на крутых должностях и не видят фронта, будут трещать на каждом углу о подлоге компании? – Марк насупился, он понимал к чему ведет Ник – ты многое знаешь о фронте, потому что в твои руки попадают битые Свиды, ведь так? Ты просматриваешь видео с дискет, общаешься с раненными – он указал на себя рукой – а ещё копаешься в запрещённых базах данных. Более того, ты знаешь людей с той стороны, ты работаешь с одной из них. Но те, кто работает на заводе, живет в тылу, что они видят по-твоему? – Ник замолчал. Марк нервно теребил рукав кофты и не смотрел на Ника – ты слишком глубоко погряз в запрещённой информации, ты слишком многое знаешь. А обычные люди, что они видят? Новости об успехах армии, красавчиков бойцов, они даже не подозревают, сколько в действительности погибло за время войны. Зато точно знают какие плохие эти самые саандорийцы.
Знаешь, когда люди празднуют победы на фронте, можно считать их слепыми мышатами, которые не видят, что эта же победа унесла пару сотен жизней и наших людей, но никто об этом не говорит. Для этого есть две причины: страх и промытые мозги. Для таких как ты и я, это страх, мы знаем, что с нами будет, если начнём вещать о потерях наших линий, но для остальных, для остальных это промытые мозги. Напрочь вымытое критическое мышления из-за отсутствия информации. А ещё и беттинг, почти все сейчас ставят на бойцов, это новая эра пассивных доходов и развлечения. Даже такие деревенские люди как Мадам умудряются зарабатывать на этом, что говорить о тех, кто обладает достаточными доходами, чтобы лить за своего бойца или даже за нескольких сотни тысяч. И знаешь, что самое страшное, даже если на каждом углу будет висеть пятиметровый билборд со словами, что вся это война финансовый подлог, никто не обратит внимание. Всего четыре года, это ведь совсем не много, да? Но за эти четыре года, война стала частью жизнь, как поход к стоматологу: смены ездят на фронт, бойцы зарабатывают деньги, беттинг раскрутился до уровня диванного шоу, когда вся семья садиться вечером перед телевизором и ждет трансляций с фронта. Ты говоришь, что на заводе даже не охраняют блокираторы, а знаешь почему? Потому что нет необходимости, люди хавают всё что им дают. Они видят одну сторону этой войны, думая, что мы сражаемся с внеземными пришельцами. Саандорийцев даже за людей не считают. Ты вообще давно телевизор смотрел или сидел в сети? – Марк помотал головой – а я вот насмотрелся этих телеэкранов по всему Свиду 24 и здесь тоже. Они не то, что перевирают факты, а они вообще рассказывают о какой-то другой войне. Я как будто сражался на другой планете.
Кстати, обрати внимание, город никто не покидает, люди ходят на работу, в кино, ужинают в ресторанах, но никто не бежит. А почему? Вот в двух километрах от нас стоят обозлённые полки Рауков, а мы живем так, будто просто решили всем городом изменить локацию и ничего вокруг не происходит. Они даже мой бой весь размотали по сети так, будто я герой нации, что мол мы двенадцать бойцов разнесли в хлам целую армию Рауков, а мы сражались с полупьяными бойцами, может с двадцатью, только потому что часть ушла с Мерсадом, часть сразу подбили, ребята просто не успели добежать до машин, а ещё часть повредила Розалин – Ник закурил и выпустил облачко дыма в небо.
– Так ты считаешь всю это затею бессмысленной? – с горечью спросил Марк, сам уже начиная сомневаться в том, что пара человек может изменить мышление миллионов.
– Сама идея не бессмысленна, наладить связь с другой стороной в любом случае хотя бы нам на руку, но вот если вы решили устроить переворот, то извини меня, за вами никто из этого стада баранов не пойдёт – Ник рассмеялся – эти заводы кормят миллионы людей, у которых семьи, дети, кредиты, и ты думаешь они разом бросят всё и выйдут на улицу, потому что, что? Потому что умирают такие как я? Смертность высокая только среди первого ряда, а это зеки, косячные бойцы и прочий сброд из низших слоёв, судьбы которых никого не волнуют. Второй ряд, конечно, покруче, но и смертность среди них ниже. Они идут в бой только, тогда, когда первая линия умудряется прорвать первый ряд врага и идет добивать недобитых. Да они сражаются со вторыми рядами зачастую, но большую часть времени они тренируются, готовятся, отсыпаются поэтому и мрут не в таком количестве. Их не бросают в огонь необдуманно и не будут, пока не закончатся люди из первой, а они никогда не закончатся. Я это вижу каждый раз, каждый гребаный раз, когда приезжаю на фронт. Это не война, это догонялки для второй линии и мясорубка для первой, а весь остальной мир сидит, уставившись в телефоны и поднимает ставки – Ник поднёс сигарету к губам с грустным осознанием, что пока болтал, та сгорела почти наполовину. Он не следил за Марком, не ждал его реакции, понимая, что до него, всё дошло, итак.
– Но что-то же должно их заставить выйти? – Марк задумчиво и упрямо смотрел на Ника, ловя себя на мысли, что уже во всем полагается на мнение друга.
– Хороший инфоповод – Ник улыбнулся – массы думают иначе чем один человек. Им нужно шоу, зрелище, которое затронет их сердца. Чем легче всего управлять эмоциями или здравым рассудком? Конечно, эмоциями. Именно на них сейчас и зарабатывают, показывая с телеэкранов красивых мужчин, продавая их словно мясо с прилавка. А эти романтические истории любви, эти бесконечные очереди в банки спермы. Люди хотят зрелища, как и в былые времена. Нужно настроиться на чувствительность толпы к определенной теме, но такое может сделать только профессиональная компания маркетологов, беттеров и кто там ещё с ними работает. А если ты будешь закидывать их сухими цифрами о потерях, о деньгах и лжи, то это просто крик в пустоту – Ник замолчал и достал сигарету.
– И где же нам взять этот твой инфоповод? Это просто невозможно – Марк взялся за голову, все его усилия казались бесполезными, да ещё и опасными, за такое может грозить расстрел или пожизненное заключение, в лучшем случае пойдёт в первую линию, а он хоть и инженер, но явно не боец. Он уже не одну бессонную ночь представлял себя на скамье подсудимых, в Свиде и лицом к лицу с винтовкой, приставленной к голове, но как бы не пытался в себе вызвать страх, не ощущал его. Марк никогда не боялся смерти, не чувствовал её рядом с собой, не мог себе, представить момент гибели или пыток, всё это ему казалось невозможным, такие как он, хорошие мальчики, не попадают в неприятности, но сейчас он шел осмысленно в ловушку, под звучным названием современное государством.
– Связь с той стороной может дать возможность узнать, где сейчас Анри – тихо добавил Ник – да, у всего этого есть и высшие цели, но, если мы спасем хотя бы одного человека, уже не плохо. Если мы сможем понимать какие настроения на той стороне, то возможно будем знать, когда нашим следует вкинуть какую-то свою идею, за которой они пойдут – в глазах Марка заиграл интерес – я в десятке, в десятке лучших бойцов – Ник злобно усмехнулся – Мерсад мне сказал, что когда он взлетел в рейтинге, то людское мнение стало резонировать с тем, что он говорил на интервью – Ник ждал, что Марк догадается, но тот лишь слушал его с вниманием – им нужен герой, у них он будет. Ну что сыграем в театре великой лжи? – он подмигнул Марку.
– Ты хочешь раскрутиться? Ну ты и раньше был в рейтинге не в конце, почему сейчас? А подожди, ты хочешь стать известным, чтобы двинуть инфоповод, а для этого тебе нужна связь с той стороной – Марк сиял, он встал, силы словно вернулись к нему, мозг усиленно заработал.
– Да, нашел тут одного беттера, завтра у меня суд. Представляешь, он нарыл за пару дней какую-то инфу насчет той организации в которой я состоял и хочет доказать, что не я был её предводителем и что меня подставили, там соберутся все те же свидетели. Вот умора будет – Ник засмеялся, но тут же лицо его стало жестким – он должен меня вытащить.
– Так это классно, ты четыре года без отпуска, ты сможешь год на фронт не возвращаться, да и вообще можешь не возвращаться, расторгни контракт! – Марк почти готовый обнять Ника от счастья, вдруг наткнулся на холодный взгляд, полный злобы.
– Я вернусь через месяц во вторую линию, на западном. Вторая линия даст мне шанс публиковаться и в то же время быть возможно где-то рядом с Анри. Вдруг она ещё в Завире – голос его дрожал от волнения. Марк сник, он понимал, что никакими силами не сможет отговорить Ника от принятого решения.
Розалин уже планировала уходить, когда Марк словно ветер ворвался в кабинет. Лицо его было уверенное и веселое.
– Нам нужно подписать соглашение об отношениях – твердо сказал он и начал копаться в документах. Розалин молча следила за ним. Она ожидала, что рано или поздно нужно будет это сделать для отвода глаз, но так скоро, это беспокоило её. Но будучи предусмотрительной в вещах, касающихся её безопасности, не стала перечить и даже уточнять причину такой спешки.
– Хорошо – спокойно согласилась Розалин и достала свой экземпляр соглашения. Марк не обращал на неё внимание, он наконец нашел свой, открыл последнюю страницу, поставил подпись и взялся за второй.
– И всем, всем кто тебя спросит, говори, что мы в отношениях, не нужно деталей, не выдумывай, чтобы наши показания не расходились. Говори, что мы только в начале пути и всё очень смутно. Всякие ужимки, обнимания и поцелую не потребуются, тем более мы скованы договором и не должны выказывать особого внимания друг к другу на рабочем месте – Розалин кивнула, её радовало это уточнение, что постельных сцен от неё не потребуется. За неделю она уже изучила Марка достаточно, чтобы понять, насколько он порядочный мужчина и не беспокоилась – завтра отнесешь это в отдел кадров, думаю они будут рады – он протянул ей обе папки, улыбка не сходила с его лица – ни о чем не беспокойся, с моей стороны никаких намеков и ничего в этом роде, это деловое соглашение из необходимости.
– А я и не беспокоюсь – спокойно ответила Розалин. Марка всё больше удивляла её необычная натура. За нагловатой хамкой скрывалась умная и хитрая девушка, которая при хорошем образование могла сравняться с ним по уму. Он на секунду поймал себя на мысли о том, а как бы они в действительности смотрелись вместе, в качестве пары, но тут же отогнал эту мысль. За всё это время он даже не вспомнил о Мари, настолько его захлестнули слова Ника, который готов был действовать и даже подписал договор с каким-то беттером. Его друг ожил и начал бороться, значит всё будет хорошо. Когда Ник был таким, Марк всегда чувствовал себя увереннее, ему даже иногда казалось, что его странный друг обладает какой-то аурой, которая заставляет двигаться и бороться. Но ещё больше его восхищала нерушимая верность и любовь Ника к Анри, он даже чуточку им завидовал, так как в детстве начитался этих романтических книг о влюблённых, которых разделяли километры или жесткие общественные нормы. Ему хотелось почувствовать, что-то такое же, но он едва мог понять, насколько больно это было в действительности. Насколько тяжело было каждое утро просыпаться от мысли, что возможно больше никогда не увидишь свою любовь. Он не ощутил похожего, когда Мари осталась в оккупированном городе, как и не чувствовал этого сейчас.
– Отлично, я постараюсь не давать поводов для беспокойства – официально добавил Марк, хотя сам себя корил за излишнюю дотошность.
– Ну если даже они и будут, я оттаскаю тебя за эти кучерявые патлы так, что ты не то, что ко мне, вообще больше ни к кому не подойдёшь – Розалин хохотнула, так злобно и угрожающе, что Марк растерялся и выдавил из себя улыбку. Эта сторона Розалин его пугала, тем более зная, что она смогла наподдать даже Нику.
– Хорошо, не буду препятствовать. Забавно, как-то в школе меня побила очень толстая девочка, не так как бьют девочки, а по-настоящему. Наверно это была моя самая серьёзная драка за всю мою жизнь – он заметил настороженный взгляд Розалин – я не говорю, что ты толстая – Марк стал понимать, что данное уточнение только ухудшило его положение и уже был готов как минимум к пощёчине – я имею в виду, что побить меня тебе не составит труда, даже если я буду сопротивляться – он боязливо улыбнулся и Розалин разразилась зычным хохотом. Её позабавила эта история из его детства, а ещё больше даже растерянность именитого инженера, который жался и мялся сейчас при ней, так словно она и была той самой девочкой.
– А в каком ты был классе? – Марк задумался.
– Вроде в классе шестом. Я не дал ей списать, мы сидели за одной партой, и после урока она меня подловила в коридоре и побила на глазах всего класса – голос его стал грустным, Розалин вспомнила как часто доставалось Сандро в школе, как он приходил с синяками и заплаканным глазами, но никогда не говорил, кто это сделал. Ей стало жаль Марка, он и сейчас в её глазах был беззащитным мальчишкой и ей больно было представить, как ему тяжело приходилось в школе – я даже поплакал – с улыбкой добавил Марк, для него это была уже не грустная история, слишком часто он сталкивался в школе в буллингом, поэтому научился переводить всё на шутку, хоть сам и не подозревал насколько сильно это отразилось на его личности. Ведь девушек он боялся, как огня.
– Надо тебя драться научить, а то, что ты ходишь как задохлик – деловито продолжила Розалин, но Марк поспешил вставить своё слово.
– Я умею драться, даже один раз ударил Ника, но мне до сих пор стыдно за это – он опустил глаза в пол и сердце Розалин растаяло, она уже каким-то материнским взглядом осматривала Марка.
– Похоже Нику часто достаётся, но думаю за дело – она посмеялась, Марк стыдливо улыбался.
– Ну он тот ещё дебошир, мы тестировали машину, а он нарушил сценарий, мог сломать всё и сам пострадать, вот я и не выдержал. Хотя нет, драться я не умею, один удар наверно не показатель моих навыков – он вопросительно глянул на Розалин, та весело помотала головой.
– Побить Ника может любой, ты видел его, как он на этих ножках спичках ходит то вообще – она смеялась и Марк поддержал её – ладно, покажу тебе пару приёмчиков для защиты, надо чтобы ты умел за себя постоять – она начала собираться и Марк машинально тоже потянулся за вещами, хотя планировал ещё поработать, но ноги сами его несли из офиса. Он выключил всю технику, погасил свет и пошел к выходу, где ждала Розалин. Казалось странным, что вот она недавно угрожала ему и тут уже через пару дней сама любезность и забота. Марк невольно вспомнил слова Ника о ней и подумал, что тот был прав, не такая она и сумасшедшая, может лишь от части.
– Ты где ночуешь? Могу подбросить, я на машине – Марк вдруг сразу осекся, боясь, что Розалин неверно истолкует его слова, но та даже ухом не повела.
– В центре для беженцев, это в двадцатом квартале – они шли по коридору. Марк боялся даже повернуть голову в её сторону, а как продолжить формальную беседу не знал – спим там как бомжи, на полу, нос к носу. Но я не жалуюсь, бывало и хуже. Думаю, с первой зарплаты сниму комнату где-нибудь в городе, а там посмотрим, как события будут развиваться, может опять бежать придётся.
– В случае если нам придётся бежать, тебя переквартируют к воинской части – грустно добавил Марк. Он внимательно читал договор и знал, что единственный способ удержать девушку вдали от фронта был только брак, это он уже проходил с Анри. Розалин насторожилась.
– Как это? То есть вы поедете дальше без меня? Что за бред, я с вами поеду, я же сотрудник – возмущалась она.
– К сожалению нет, ты занимаешь это место временно, тем более это мой запрос на вакансию, им плевать на него. В договоре это указано – Розалин остановилась, она была уверена, что рано или поздно Рауки двинутся на город, дождутся второй линии и пойдут в атаку и то, что сказал Марк её в корни не устраивало.
– Да ну мать твою, что за бюрократическая фигня! – вскричала она – что мне надо сделать, чтобы остаться здесь? – Марк остановился и посмотрел на неё, лицо девушки горело злобой и негодованием, но он понимал, что ничего с этим не может сделать – тогда я пойду на фронт только в Свиде – твердо сказала она. Марк с удивлением глянул на неё, не понимая, чем это лучше, чем быть медсестрой, это было во много раз хуже.
– Девушки у нас не воюют, тем более живее ты будешь в качестве медсестры – глаза Розалин запылали, Марк отошел назад, боясь, что её гнев дотянется до него.
– К черту, не хочу я быть медсестрой, я хочу в машине, хочу сражаться, двигаться, жить в ней, а не бинтовать вонючих ублюдков – он зашагала дальше, Марк последовал за ней – я воин, мать твою, воин, я не девочка на побегушках, эти бабские коллективы мне осточертели. Не воюют говоришь, ну значит я буду первой. Наши тоже долго не решались, а потом забили на все правила. Люди всегда нужны – Марк не перечил ей, он молча созерцал этот буйствующий дух не переставая удивляться. Таких девушке он точно не встречал, разве только та его соседка по парте, могла сравниться с Розалин своим мужицким характером истинного бойца.
Они ехали молча по наводнённым людьми улицам района, который принимал большую части беженцев. Здесь располагалось множество недорогих гостиниц, хостелов и школ, спортивные залы, которых переоборудовали на время под спальные зоны для жителей другой части города. У кого-то была возможность разместиться у знакомых и друзей, которые жили на этой стороне, кому-то позволяли финансы снять квартиру или даже номер в отеле, однако многим пришлось воспользоваться бесплатными спальными местами в пыльных залах с высокими потолками. Здесь нашла своё место и Розалин. Её не смущали неудобства, она чувствовала себя в наивысшем комфорте, прибывая в этих стенах, когда все вокруг только и делали, что жаловались на тяжелую судьбу, а именно: на тонкие лежаки, на которых невозможно было спать; превышение нормы людей на одно помещение; отсутствие средств гигиены, хотя всем предоставили белые гостиничные полотенца, от которых Розалин была в восторге. Она даже успела парочку умыкнуть в свой потрепанные рюкзак, который оставляла в камере хранения. Таков был её характер, если кому-то не нравилась вещь, то у неё не оставалось причин не красть её.
Чем ближе они подъезжали к двадцатому кварталу, тем больше Марк осознавал, что какую-то сторону жизни людей он упустил. С момента их передислокации он решил жить в офисе, благо тот был максимально приспособлен для этого, да и найденная им в подсобке кушетка поспособствовала. Но как бы он сам не лишал себя комфорта, деньги ему всё равно позволяли жить на широкую ногу, он сразу взял себе другую машину, это было необходимостью, продолжал тратиться на всякие дорогие сладости, в которых не мог себе отказать и не допускал даже мысли, что где-то в их стране люди могли бы голодать. Да, безусловно он знал, что многие не могут позволить себе хорошее образование или дорогое жилье, но точно был уверен, что еды здесь в достатке. Но как только они въехали в новый, недавно застроенный район, который как сообщалось в сетевых газетах был рассчитан на низкодоходные группы населения, Марк с горечью осознал, что возможно здесь люди страдают куда больше, чем он думал.
Завир был городом, который позиционировался как город для юных умов, молодых и успешных людей, город для новой жизни. Однако, стоило пересечь границу пятнадцатого квартала на юге города, как картинка резко менялась. Через эту часть города не проходили основные дороги, поэтому, ездили сюда в основном люди, непосредственно проживающие здесь. Для Марка в этих местах всё было в новинку. Бесконечная грязь на улицах, да такая, будто здесь не убирались с момента застройки. Множество недостроенных зданий, которые достраивались местными умельцами, и когда-то запланированная жилая высотка, превращалась в какой-то фантастический замок, собранный из множества деталей никак между собой не связанных. А эти толпы людей, которые подозрительно заглядывали в окна автомобилей, не смущаясь, что почти уже прильнули к двери. На одном из светофоров, какой-то прохожий уже готов был дернуть ручку двери водителя, чтобы о чем-то поговорить, но Марк успел отжать кнопку блокировки и жестом показал незнакомцу, куда тот должен убраться. Розалин рассмеялась, её этот район нисколько не пугал, а наоборот нравился до глубины души, потому что напоминал дом. Но её внимательности хватило, чтобы заметить, как Марк был обеспокоен атмосферой снаружи.
– Да он просто наркоту толкает – отметил она, когда машина тронулась.
– Какое злачное место. Может тебе стоит перебраться куда-то ещё? – Розалин смотрела в окно, из всего что могло её тут смущать, была только дорога до офиса, приходилось вставать очень рано, чтобы успеть на автобус, потом метро и всё время в адской толкучке, среди потных мужчин и женщин, которые трудились изо дня в день на своё банальное будущее.
– Нормальное место – недовольно ответила Розалин, и Марк счел её ответ достаточным, чтобы не влезать в лишние детали. Он высадил её возле трехэтажной школы, облезлые стены которой, даже полумрак не мог скрыть. На площадке перед входом толклись люди, курили, выпивали, болтали. Марк хотел было проявить любезность и проводить Розалин, но она быстро хлопнула дверью, махнула рукой и пошла к входу, так уверенно, будто там её ждало, что-то приятное. Марк следил за ней взглядом до тех пор, пока силуэт девушки не скрылся за дверью. Он ехал и думал, какого было ей и другим возвращаться сюда каждый вечер, в эти унылые жилища, кишащие наркоторговцами, бандитами и прочим сбродом, но, к его удивлению, он видел на улицах, играющих в такое позднее время детей, женщин с колясками, которые без опасений разгуливали по улицам. Некоторое время он думал о том насколько здесь было безопасно для Розалин, но вскоре пришёл к выводу, что опасения его в больше мере надуманные и раздутые его бурным воображением. С её силой и характером, а также опытом, скорее она была опасна для местных, чем они для неё.
В ванной комнате было душно от горячей воды шумевшего душа, под которым, однако никто не мылся. Мари сидела на крошечном пуфике перед макияжным столиком, держа в руках тест на беременность. Рядом, на краю раковины лежало ещё пять штук таких же, и все показывали одно и то же. Взгляд её был напряжённый, она не плакала, мозг был занят подсчетом дней «две недели назад спала с Мерсадом, задержка одна неделя, овуляции не могло быть, нет, возможно либо бракованный тест, либо какие-то проблемы со здоровьем» всё указывало на то, что тест ошибочно показывал факт её беременности. Она быстро встала, собрала тесты в охапку и замерла. В голове всплыла картина её первого аборта, холод больничного пола, выложенного дешевой плиткой, поздний срок аборта, её чистили, было больно. Потом она попутно подцепила какой-то вирус и почти месяц провела в больнице. Тогда Мари очень умело скрыла от матери, та до сих пор думала, что дочери удалили аппендицит, да если бы. Из Мари удалили нежелательный плод её утех с одним не особо интересным военным, который, к слову, уже погиб на фронте. Рожать она не планировала, ни тогда, ни сейчас. Только будучи женой успешного и богатого мужчины она могла допустить такую мысль.
Мари разделась и забралась под горячий душ, минут десять она просто стояла и отогревалась, попутно убеждая себя в том, что все тесты были бракованными, а та её утренняя тошнота ничто иное, как реакция на недавнюю травму головы. Её устраивала эта версия, но внутренний голос твердил проверить, проверить не бумажным тестом, купленным за копейки на кассе супермаркета, а анализом крови, в стенах больницы, который даст ей полную уверенность. Отчасти она корила себя за то, что допустила такую оплошность, секс без предохранения, это не было похоже на неё. Всегда в этом плане предусмотрительная, она не полагалась на готовность мужчин, а всегда брала всё своё, но в этот раз напрочь обо всем забыла. Мерсад был так красив, так уверен, что мозг её словно отключился, да ещё это письмо, сбило с толку окончательно. Она проматывала каждый момент того вечера и всё равно не могла найти убедительную причину винить себя или Мерсада.
