Реми Медьяр
Свид 24. Книга 1
– Ты забыл упомянуть, что если бы мы вышли там из-за угла как ты и планировал, то аккурат бы уперлись в Раук, тоже, по-твоему, совпадение? – Ник опустил голову и обхватил руками, он не понимал, как такие вещи были для нее не очевидны.
– Да, не более чем совпадение, да даже если бы мы с ним встретились, он бы ничего не сделал, убивать сразу двоих сложнее, как минимум шуму было бы больше, а этого ему не надо. Он ходит и выискивает одиночек, иначе бы не был так аккуратен. Да дело даже не в этом. Любой здравомыслящий человек имея возможность свалить отсюда, сделал бы это не задумываясь, тем более, тот кто уже насмотрелся на смерть, но не ты, тебе прям надо быть в гуще событий и тянуть за собой других – Ник умолк, идея о её влюблённости в Мерсада вернулась в голову и готова была сорваться с его уст. Анри злобно смотрела на него, потом подтянула ноги на диван, чтобы было теплее. Его аргументы были убедительны, но признавать этого она не хотела – ты понимаешь, что это не синдром спасителя, это чистой воды эгоизм, когда о тебе заботятся окружающие, а ты отметаешь их мнение и полагаешься только на свои бредовые идеи. Тебе плевать на всех, у тебя есть какая-то своя цель в этом всем, о которой я пока не знаю, но ты упорно движешься к ней. У меня есть, конечно, предположение, но я в нем не уверен.
– Эгоизм? Тащить тебя с полей это, по-твоему, эгоизм? Будь я эгоистом, то прыгнула бы в первую же машину и умчалась в закат. То, что я переживаю и волнуюсь за Мари – это эгоизм? Мелине я сразу сказала уходить, даже не понимаю, зачем она бегала вместе со мной. Так, где здесь твой хвалёный эгоизм? – Анри разгорелась для нешуточного скандала, но и Ник уже натерпелся от неё, да и не привык огибать острые углы.
– Сам факт действия – нет, не эгоизм. Ты меня вообще слышишь? Я о том, что тебе плевать на чужое мнение, ты вообще его в расчет не берёшь – молчание повисло в кабинете. Анри задумалась, она была не из тех, кто агрессивно реагирует на критику, тем более, когда она обоснована, как бы не хотелось ей доказать свою правоту, доля правды в словах Ника была.
– Да, отчасти ты прав, просто я так привыкла, не знаю, тут не то, чтобы эгоизм, я слышу и прислушиваюсь к людям, здесь наверно больше уверенность в себе, что я обязательно выгребу, чтобы не случилось. Понимаешь? – голос её уже потерял былую жесткость, она заглянула в глаза Ника, но тот не изменился в лице – и страх. Все мы кого-то потеряли, и я боюсь терять снова, боюсь, что, если не сделаю всё что в моих силах, рядом уже вообще никого не останется, а у меня, итак, никого нет – огорченно добавила она – все мои в Туринии, а ты сам знаешь, что она оккупирована уже почти год, год, понимаешь? Да за это время не то, что расстрелять, на их могилах уже цветы должны были расцвести. Но я, боже, как это глупо, я всё ещё верю, что они живы, поэтому наверно цепляюсь за тебя, ты живое доказательство того, что удача может годами сопровождать человека, будто кто-то его оберегает. Это просто мои суеверия, даже не знаю, как сказать, но если ты умрешь, то надежда, что я ещё когда-нибудь увижу сестру, родителей, друзей, она тоже умрёт – Ник понимал её, каждый в этой войне цеплялся за что-то своё, а иначе утонишь.
Первый год Ник цеплялся за мысль о доме, о матери, он хотел жить, лишь потому что знал, что глубоко виноват перед ней и должен был искупить свою вину. Вера в то, что он вымолит прощение и его отпустят, тогда ещё жила в его сердце и он боролся, делал всё, чтобы выжить. Потом письмо с сообщением о смерти матери, быстрой, безболезненной, но смерти. Нику нужно было время, чтобы осознать это, он долго не верил в случившееся, пытался связаться с роднёй, которая всячески избегала контактов с ним, но он так всех достал своими письмами, что в итоге, один из его двоюродных братьев попросил аудиенции с заключенным. Ник был в не себя от радости, когда увидел знакомое лицо, которое было отнюдь не радо встрече. Маленькая комнатка для посещений, была оборудована двумя обшарпанными стульями и столом по середине.
– Твоя мать мертва и прекрати писать родственникам. Мало того, что ты её в могилу загнал, так хочешь, чтобы нас всех пересадили? – брат, взрослый мужчина тридцати лет, ходил из угла в угол крошечной комнатки – Что молчишь? Мать всю жизнь на тебя положила, а ты такое устроил, ты вообще думал головой, когда пошёл на это? А теперь влип и нас за собой тянешь, знаешь, сколько раз к нам уже следователи приходили? Я даже уже счет потерял. После того как ты сел, они наведывались конечно, но после твоих писем, теперь наш дом для них постоялый двор. А у меня жена и дети, работа, не закрытые кредиты, ты думаешь мне есть дело до тебя? Сам знаешь, что сейчас в мире творится, не ровен час, и меня призовут, надо сидеть тише воды, ниже травы, а тут на тебе, письмо с первой линии от политического заключенного. Спасибо, услужил – Ник следил глазами за суетившимся братом, когда-то они были близки, вместе играли на заднем дворе, в те времена, когда их дома были по соседству и каждые выходные две семьи устраивали барбекю. До тех пора, пока финансовое положение матери Ника не скатилось до уровня бедноты и они не были вынуждены продать дом, тогда-то семейные связи послабели, а потом и вовсе оборвались.
Ник ушёл, так и не проронив ни слова, с гордо поднятой головой, всё ещё убежденный в своей правоте. Письма прекратились, вера в смерть матери окрепла и начала заполнять пустоты в его сердце. Он мучился теперь уже не от злобы на предателей и даже не от чувства вины, нет, Ник метался между физиологическим страхом смерти и психическим желанием умереть. Пойти и повесится как его друг он не смог, долго думал, но так и не решился, что-то всё время его останавливало от рокового шага. Сам на себя руки он не смог бы наложить по выращенным в нем моральным убеждениями и природным инстинктам самосохранения. Находясь на передовой постоянно, он ждал и даже жаждал, что кто-то из Рауков его наконец убьет, но стоило ему выйти на поле, как природная ловкости и ум делали его неуязвимым, он быстро учился, навыки инженера помогли довести свой Свид до идеала и вот уже минул второй год, как он стал понимать, что его не так легко убить. Он твердил себе перед каждым броском «расслабься, не сражайся, дай себя убить, и сразу станет тихо и спокойно», но его тело было с ним в корне не согласно, страх смерти выбрасывал в кровь такое количество адреналина, что Ник забывал всё то, что твердил себе всякий раз перед броском.
План не работал, зато появился новый. Ночами он стал выходить на поля, стараясь стать лёгкой мишенью. Одинокий Свид, среди брошенных машины, что-то ходит и выискивает, любой Раук должен был на него наброситься, но среди них тоже не находилось смельчаков, которые бы выбежали, чтобы подбить зазевавшегося бойца. Тем более многие уже знали, что это за боец. Легенды про крошечный Свид, который словно ходит по воздуху и имеет бесконечный запас заряда, бытовали среди бойцов Рауков первой линии, его опасались и избегали, а после того, как он стал выходить ночами на поле, словно издеваясь над незадачливым врагом, стали приписывать ему ещё больше мистических навыков.
Ник был разочарован равнодушием врага, он видел лишь, как красные огоньки следят за ним, но не выходят. «Трусы» думал он и рандомно пинал лежащие Рауки, которые не успели забрать, пока из одного из них не послышался стон. Свиды любили добивать бойцов врага, даже тех, кто, итак, был почти мертв. Новички делали это забавы ради, а опытные бойцы из сочувствия. Видеть, как мучается разорванный на части парень, пусть даже враг, они не могли. Не стреляли, ломали шею и дело с концом. Ник неоднократно поступал также, ему давалось это особенно тяжело. Но в этот раз он обнаружил почти целый Раук, лишь оторваны руки и всё. Боец намертво застрял в машине. Ник долго стоял и думал. Свои за ним уже не следили, все привыкли к тому, что он чокнутый и часто рискует без повода. К тому же наслышанные о его репутации не лезли за разъяснениями. Он вскрыл Раук, вырвал щит и бросил рядом, парень не двигался, ожидая смерти.
– Уходи, только ползком – парень часто дышал, но не двигался. Ник отошел на пару метров, потом ещё и наконец заметил во мраке шевеление. Парень вывалился из машины, руки были переломаны, но воля к жизни не угасала, он глянул разок в сторону Ника и пополз.
С тех самых пор Ник начал заниматься незаконной благотворительностью, выискивая ночами живых и помогая им выбраться. Щиты часто подводили бойцов с обеих сторон, стоило их прогнуть или повредить, как те сразу заклинивали и вытащить человека из машины, можно было лишь грубой силой. К концу третьего года службы, среди спасённых таким образом было порядка двух десятков. Ник не считал, просто делал и не думал, всё ещё надеясь, что кто-то его убьёт.
К его счастью, а может и к сожалению, на четвертый год он столкнулся со слаженной работой нескольких Рауков. Это были бойцы второго ряда, уже наслышанные о юрком крошечном Свиде, они выследили его во время сражения и отбили от своих. Ник не ожидал такой подготовленности, его одного будто искали среди всех, но сдаваться не планировал.
Его ранили в ногу, он упал в каком-то перелеске, боль жгла так, что идти он уже не мог, он быстро перевернулся на спину, готовый дать ответный залп, но замер. Рауки не двигались, они стояли в зоне досягаемости, но так, чтобы его удар не нанёс им серьёзных повреждений. В этот момент Ник вспомнил, какова была его изначальная цель, а именно – спокойная смерть, и он отключил реактор. Машина стихла. «Ну давайте, давайте!» твердил он себе, страх никуда не ушёл, но состояние беспомощности помогло ему переступить через себя и оставить борьбу. Никто не двигался в его сторону.
– Тебе пора в отпуск – крикнул один. Четыре Раук развернулись и ушли. Ник не верил своим ушам, он запустил машину, поднялся на одной ноге, но вокруг было пусто.
– Да твою мать, вы издеваетесь? – кричал он, по щекам бежали слёзы, он так надеялся на смерть, а его не убили, могли, но не сделали этого. Эмоции накрыли его, он не мог тогда думать о причинах такого поведения. Уже по дороге в госпиталь, он начал догадываться, что возможно, кто-то из них был спасен, когда-то им, но по природе не верил в такие совпадения.
Ник больше не старался умереть, с момента как он столкнулся с Анри, это желание ушло само собой. Он навсегда запомнил тот момент, когда расшугал врачей и персонал в палате штативом для капельниц, уже не надеясь найти свой Свид, но из толпы вышла девушка, большие карие глаза, темные волосы, собранные в хвост, но две непослушные прядки так и падали на лицо. Её спокойствие поражало, её забота пугала. Она говорила с ним так, словно они уже давно знакомы, хотя Ник видел её впервые. Никто кроме неё не спал в его пустой палате после операции, никто не проверял показатели так внимательно и дотошно. Да, была Мари, но уже тогда было понятно, что всё её внимание имеет под собой лишь иную цель. Анри ничего не говорила о себе, не жаловалась, не гонялась за мужчинами, всё это медленно складывалось в голове Ника, пока он окончательно не понял, что произошло – теперь он выживал, цепляясь за неё как за спасательный круг и уже не мог с ней спорить.
– Да, понимаю – тихо сказал он – я могу сходить и проверить Мари, а ты останешься здесь – Анри резко вскочила.
– Ну нет, это не твоя подруга и значит не твоя ответственность. Там этот Раук, ты же – Анри осеклась, она вдруг поняла его, поняла, встав на его место – а если мы вдвоём пойдём? Ты же сказал, что вдвоём безопаснее? – Ник поднял на неё глаза, хоть какой-компромисс.
– Лучше бы вообще не идти, но, если очень надо, давай через час сходим – Анри снова села, такой вариант её вполне устраивал.
Глава 13
Мерсад наблюдал, как медсестра достает все необходимое для работы с раной. Гель-антисептик, вода для промывки, бинты, натягивает белые латексные перчатки. Все её движения так и излучали аккуратность и в тоже время элегантность.
– Ну что, приступим? – весело начала Мари. За эти сутки она обдумала все возможные риски, но всякий раз перед глазами вставало лицо Мерсада и манило её словно в темный омут, из которого ей было уже не выбраться. Она знала, чем ей аукнется это желание, но не любила себе отказывать, слишком долго она была в объятиях тучных, обрюзгших мужчин, от которых пахло дешевым одеколоном и домашней стряпней, что решила действовать по велению сердца – раздевайтесь – сказала она с некоторым удивлением, так как в предыдущий вечер, Мерсад сразу скинул кофту, демонстрируя свою гнойную рану. Парень замешкался, неуклюже стянул кофту, зачем-то аккуратно сложил и повесил на спинку стула. Мари начала снимать бинты, руки её уже не дрожали как в прошлый раз, наоборот, тонкими и нежными пальчиками она то и дело, будто случайно касалась кожи, чувствуя, как его тело легонько вздрагивает, её это забавляло.
Мерсад стоял, напряженно уставившись в стену, его ноздрей касался приятный аромат волос девушки, от которого он и вчера чуть не сошёл с ума. Он замечал, как теплые мягкие руки то и дело застывали то на его плече, то на груди, но не придавал этому значения, считая это необходимостью. Имя девушки он уже знал, в части второй день болтали о ней, парни шутили, что готовы себя резать лишь бы ещё раз прийти в эту перевязочную. Многие являлись повторно без необходимости, принося ей различные скромные подношения. Мари принимала подарки холодно и равнодушно.
– Лед, а не баба, наверно муж у неё есть – говорили одни.
– Кольца на пальце не видел, да и девки местные говорят, что она свободна – отвечали другие. Мерсад, как бы не старался не слушать сплетни, всё равно вынужден был так или иначе на них натыкаться.
– Как рана? Меньше болит? – прервала Мари ход его мыслей.
– Да, меньше, спасибо – отчеканил он, не отводя взгляда от стены, где уже минуты две изучал постер о вреде курения, стараясь хоть чем-то занять свою голову.
– Я же говорила – Мари отошла выбросить снятые бинты, обернулась и недовольно отметила про себя, что Мерсад даже не смотрит в её сторону. Это был вызов «я даже Марка затащила в постель, думаешь с тобой не справлюсь» думала она возвращаясь. Халат её был расстегнут, красовалось новое нежно-бежевое платье с глубоким вырезом. В больнице у неё имелось всё на случай важных событий и неожиданных встреч, начиная от кипы нарядов, заканчивая кружевным бельём. Всё это она бережно копила и хранила в своём медсестринском шкафчике и сейчас это было как никогда кстати.
– Вы бы так не наряжались, сейчас здесь полно мужчин, которые только и думают, как затащить вас в постель – строго сказал Мерсад, всё ещё не глядя на девушку. Мари опешила, но замечание радовало ведь говорило о том, что он всё же заметил её.
– Приятно слышать, что вы беспокоитесь о моем благополучии, но поверьте, я знаю, как общаться с мужчинами. Враги или свои, это неважно, все остаются мужчинами, а значит правила игры одни. Тем более порядок здесь бдит один очень строгий командир, думаю, что он не допустит бесчинств в своих рядах – она с ухмылкой заглянула в лицо Мерсада, но тот не отрывался от постера, лицо его было строгое и напряжённое, ни намека на приветливость.
– Вы должны понимать, что я не могу уследить за каждым, нас здесь больше пятисот и далеко не все согласны с моими приказами – он перевел взгляд на Мари, холодные голубые глаза лишь на секунду задержались на ней, а потом снова вернулись в исходное положение.
– Ну, что я могу сказать, значит буду осторожнее, но боюсь, в моём гардеробе не так много вещей, которые могли бы скрыть мою натуру – Мари улыбалась, сладкий голосок так и лился в уши Мерсад и даже надоедливая песенка не могла их затмить – ложитесь, нужно промыть рану.
Мари промыла рану и нанесла гель. Мерсад разглядывал потолок, он уже изучил каждую неровность, каждый кривой штрих кисти, которой красили стены.
– Наверно такого красавца как вы ждет любимая в тылу? – Мари знала, как вывести его на нужный ей разговор и не гнушалась вмешиваться в личную жизнь.
– Нет – коротко ответил он. Мари состроила удивление, хотя уже догадывалась, что бойца первого ряда, явно никто не ждал с войны.
– Не может быть? Неужели не нашлось той самой, которая бы покорила ваше сердечко? Мне кажется, за вами должны толпами девушки бегать – ехидничала она. Мерсад не понимал к чему она ведёт. Девушки увивались за ним, когда он был в больнице и служил ещё во втором ряду, присылали подарки, пытались прорваться в палату, но его голова была занята другими вещами.
– Меня это не интересует – строго сказал он.
– А, так вы по мужчинам – расстроенно подытожила Мари, ей эта теория не нравилась, но уточнить стоило. Мерсад резко на неё посмотрел, на лице было замешательство.
– Нет, что вы, я предпочитаю женщин, просто – он пытался как-то оправдаться, но Мари его уже перебила, впервые он проявил хоть какую-то каплю эмоций и нельзя было упускать шанса.
– Не вижу в этом ничего зазорного, мужчина или женщина, главное, чтобы была любовь, ну или хотя бы страсть – Мерсад сел на кушетке, как у жителя деревни, у него были некоторые стереотипы насчет ориентации. Городские уже давно лояльно относились к наличию однополых пар, но вот закостенелые землепашцы точно не разделяли их позиции.
– Нет, я не это имел в виду, просто война и всё такое, на поиск девушки нет времени, а сейчас тем более. Я в первой линии, откуда тут девушки – он с досадой и некоторой обидой смотрел на Мари, её намеки на гомосексуализм звучали как оскорбление. Гель медленно стекал по его телу.
– Ну а как же медсестры и прочий персонал? Не обязательно искать свою любовь в тылу – она видела, как гель почти вытек из раны, но это было к лучшему, будет предлог задержать его подольше.
– Так, а когда? Мы только наступаем и наступаем, мне бы поспать и поесть. Видимо вы не были на фронте, раз так рассуждаете – со злобой сказал он и снова лег.
– Ну вот, гель весь вытек, надо по новой – расстроено сказала Мари, потянулась за тюбиком и довольно начала наносить новый слой – да, вы правы, я не была на фронте, но в свою защиту скажу, что знаю множество пар, кто нашел друг друга именно там – она склонилась над ним так, что грудь касалась его тела, от чего Мерсад вздрогнул и перевёл взгляд на медсестру. Все мышцы его вдруг напряглись, он силился отвести глаза, но не мог.
– Я таких не встречал – взволнованным голосом ответил он.
– А стоило бы задуматься, время идет, каждый день вы в шаге от смерти, может и не быть другого дня, чтобы встретить свою любовь – она смотрела ему в глаза с откровенным намёком. Мерсад замер, до него стало доходить к чему клонила Мари. Ему казался абсурдным сам факт, что девушка с вражеской стороны, будет желать близости с ним, при этом едва его зная. В голову закралась мысль, что всё это уловка, какая он ещё не понял, но знал, что он в окружении врагов, как бы красивы они не были.
– Сколько ещё ждать? – холодно спросил он, указав рукой на рану. Мари приподнялась, её расстроило, что столь прозрачный намек был не понят или истолкован не в её пользу.
– Ещё минут пять и будем бинтовать – вежливо ответила она и встала с кушетки. Она прохаживалась по кабинету, вспоминая свои неудачи в отношениях, а их до сегодняшнего дня было только две: Марк и Мерсад. Причем с Марком была куда большая неудача, ведь Мари соотносила всё с потраченными усилиями и временем. С Мерсадом было потрачено немного, но не менее обидно. Она мельком глянула на часы и вернулась к кушетке.
– Вставайте – строго сказала Мари. Интерес и ласка исчезли из её голоса. Мысленно она уже решила, что при таком отторжении, ей не стоит прилагать особых усилий, игра не стоила свеч. Мерсад заметил перемену и неожиданно для себя был этим раздосадован. Движения Мари стали быстрее, она удалила гель, и потянулась за бинтами.
– Я не хотел вас ничем обидеть, намек я ваш понял, но в силу того, что вокруг меня пленные люди можно ожидать угрозы от кого угодно. Я даже своим то не верю, не то, что вам. Будь мы в другой ситуация, всё было бы иначе – Мари вспыхнула, ей всё также отказывали, но делали это вежливо и прилично, лучше бы уж молчал.
– О чем вы? Я не понимаю, какие намеки? – смешливо ответила Мари, стараясь скрыть пунцовые от волнения щеки. Мерсад выдохнул, он был не из тех мужчин, кто долго будет ходить вокруг да около и проверять почву, он всё воспринимал буквально. Как бы там ни было, ещё в школьные годы он уже не был обделён вниманием и слишком рано познал женскую любовь, а соответственно знал все их эти уловки, ужимки и намеки. Сам он ещё никого не любил, вся его постельная история состояла и случайных девушек, кого ему хотелось только единожды, чтобы потом блистать победами перед друзьями. Но с момента трагедии, когда вся его семья в одночасье ушла на тот свет интерес к этой стороне жизни исчез. Временами он сталкивался с привлекательными особами и не только среди поклонниц, но то времени не было, то желания и он всё спускал на тормоза. Сейчас была другая ситуация. Мари была алмазом среди жемчуга в период военного затишья. Свиды не рвались в бой, Рауки праздно шастали по городу, а в центре отдыхали и восстанавливали силы, самое время пуститься во все тяжкие, но годами вырабатываемый страх блокировал все возможные желания. Страх, что тебя убьют во сне, страх, что твой Раук повредят и ты будешь разорван на поле боя. Могло случиться, что угодно и рисковать ради удовлетворения своих желаний было как минимум глупо.
Мерсад склонился над Мари, в очередной раз он всей грудью вдохнул аромат её волос и тела, словно хотел надышаться перед тем, как нырнёт в сточную яму, а потом сказал.
– Признаюсь, я не встречал девушек подобных вам, но я командир саандорийской части Рауков и думаю ни вам, ни мне такая связь не будет на пользу – говорил он спокойно и ласково, зная, что только сыплет соль на рану, но врать не хотел – и я вас все-таки попрошу одеваться поскромнее и не принимать подарки от бойцов моей части, не смогу простить себе, если с таким алмазом что-то случится – он мягко улыбнулся. Банальные фразы для успокоения женской души он знал наизусть, не однократно ему приходилось объясняться перед теми, кого он использовал лишь для развлечения и уже поднаторел в этом деле, но сейчас он даже в половину не осознавал, что столкнулся со своей копией в женском обличии.
– А вы так уверены, что вы тут один, с кем бы я хотела закрутить романчик? – глаза её горели ехидством, эта фраза безошибочно ударила в цель – поверьте, у меня сыщется десяток защитников, кто не позволит кому-либо надругаться над этим, как вы говорите, алмазом. Вы полагаете, я ищу себе проблем, так наряжаясь, но боюсь вас расстроить, красивое платье нередко бывает крепче ваших щитов – она достала пластырь и наложила на рану. Мерсад остолбенел, такого поворота он не ожидал. Да, безусловно в рядах его бойцов были не менее влиятельные личности, чем он и все они точили на него зуб – ну, почти готово, осталось перебинтовать – весело продолжила Мари, ей было достаточно осознания того, что Мерсад в целом желал их связи, а удочку она уже забросила, точнее даже не удочку, а полноценную рыболовную сеть.
– Да уж, видимо каждый выживает по-своему – грустно промолвил он. Впервые он ощущал себя не у дел, почувствовал себя эдаким развлечением для опытной девушки. Такое снести было выше его сил.
– Положение заставляет, там, где вы видите опасность, я вижу возможность – в дверь тихо постучали. Мари и Мерсад замерли в ожидании. Оба надеялись, что непрошенный гость уйдёт, но стук повторился.
– Мари, это я Анри – оба выдохнули.
– Заходи – громко сказала Мари и продолжила бинтовать. Анри скользнула за дверь, а следом Ник. Оба встали у входа, не решаясь двинуться дальше. Мерсад буравил их холодным взглядом.
– Здравствуйте – проговорила Анри.
– Что-то случилось? – беззаботно спросила Мари, видя их замешательство.
– Мы, пожалуй, дождемся, когда ты будешь одна и поговорим – сказала Анри и попятилась назад.
– Пожалуй вам стоит сказать, что случилось или вы забыли кто я? – строго сказал Мерсад, убирая руку Мари. Все молчали, Анри перевела взгляд на Ника.
– А что ты на меня смотришь, ты меня сюда притащила? Ой, да ладно, трухло такое. Короче ваш Раук убил санитара в душе. В инженерном корпусе есть душевая, туда почти никто не ходит, вот этот санитар решил воспользоваться возможностью, ну, а тут Раук к нему заглянул, сломал шею и ушёл. Как-то так. Вот мы и пришли предупредить Мари, чтобы она была осторожнее – Мерсад сосредоточенно слушал его, сомнений не было, что за всем этим стоит кто-то из своих.
– Откуда такие подробности? – Мерсад подошел к Нику в плотную. Он был выше и сильнее, Ник выглядел на его фоне как школьник. Мари заметила, как двое мужчин стояли друг напротив друга и сверлили взглядами, она любила такие моменты, они пробуждали в ней что-то потаённое.
– Ну, потому что мы туда пошли, потом вышли, услышали, как кто-то идёт, спрятались. Потом кто-то стал мыться, а следом пришёл Раук, ну и дальше наверно понятно, нет? – Ник не боялся говорить с Мерсадом в таких тонах, хоть тот всем видом показывал, что требует уважения к своей персоне. Анри стала переживать, взгляд Мерсада внушал только ужас, а Ник как обычно ерничал.
– А что вы делали в душе вместе? – неожиданно спросила Мари, больше всего её зацепила эта деталь, а не смерть санитара. Анри вспыхнула.
– Да не вместе, Ник стоял на шухере, я ж боюсь одна ходить, да дело то не в этом! Сейчас там бродит Раук, который отлавливает одиночек и убивает! – вскричала она.
– Так я тебе предложила, иди со мной, зачем ты с ним пошла? – возмутилась Мари.
– Да боже ты мой, какое это сейчас имеет значение?
– А я тебе говорил, нечего сюда идти, а ты «надо предупредить, я не брошу подругу», в этой пустой голове из твоей фразы осталась только одна мысль о том, что мы мылись вместе, даже у него не возникло такого вопроса, хотя судя по его промежности, должно было – Марсад резко опустил голову и увидел как топорщатся штаны, жар ударил в голову, он попытался прикрыть рукой, но заметил как все следят за его движениями. Мари это заметила чуть раньше, но не подавала виду, Анри была больше шокирована Ником, который говорил в лицо командиру вражеской части о подобном.
– Да ну блин – Мерсад сдался и развел руками – ты всегда такой мерзкий? – он тыкнул пальцем в сторону Ника, а тот довольно ухмылялся.
– Всегда – злобно ответила за него Анри.
– А что такого, это нормальная физиологическая реакция, как будто вы такие у нас девственные души никогда этого не видели – теперь уже Анри и Мари залились краской, за пару минут Ник умудрился поставить в неловкое положение всех в комнате и безусловно радовался этому – ну всё, мы всех предупредили, я пошёл.
– Никуда ты не пошёл – злобно сказал Мерсад – добинтуй меня и мы пойдём смотреть тело – обратился он к Мари.
– Мне-то зачем на него смотреть, я уже видел? – спокойно ответил Ник, Мерсад резко подошёл, хотелось дать ему в морду, но он сдержался.
– А я как, по-твоему, найду тело? – процедил он, Ник растянулся в улыбке и тыкнул пальцем в сторону Анри.
– Вот, она тебя и отведёт, её больше всех беспокоит эта тема – Анри уже сама хотела влепить Нику пощёчину, так он её достал своими колкими словечками и неподобающим поведением.
– Девушки останутся здесь, сходим вдвоем. И ещё хоть слово скажешь, я тебе врежу, понял? – Мерсад не шутил, его не в меру горячий нрав давал ему полное право поколотить Ника, который не меньше него готов был с кем-то подраться. Анри и Мари подсознательно поняли, что этих двоих точно нельзя оставлять вдвоем, но каждая переживала за своего. Мари притянула Мерсада к себе и продолжила бинтовать, Анри вывела Ника из кабинета, чтобы отчитать.
– Ты что несешь? Хочешь, чтобы тебя избили? – тонкая полоска света, падала на её лицо, Ник, стоя в полумраке, улыбался.
– Да ладно тебе, что я такого сказал? – он знал, что не слабо задел Мерсада своими словами, но его это только радовало. Ревность говорила за него, а ещё память, что он то его и подбил в полях. Перевешивало лишь, то, что он помог ему выбраться, но тот, как полагал Ник, делал это для Анри, нежели для него.
Через десять минут, все трое в компании с Рауком шли в инженерный корпус. Темные коридоры скрывали их силуэты, но мерный шум шагов был слышен далеко. В этой тишине каждый шорох отчетливо отражался от высоких потолков. Мари вцепилась в руку Анри, ей было страшно, казалось, что вот-вот из-за угла кто-то выскачет и убьет их всех. Успокаивало только наличие Раука, который бодро шагал впереди вместе с Ником.
– Так, девушки, ждите снаружи, мы зайдём – Анри хотела было протестовать, но Ник сжал её руку и многозначительно посмотрел. Раук просунулся в узкий проход, следом зашел Ник. В помещение было влажно, теплые душевые трубы мерно гудели.
– Видишь, как шея сломана, так только машина может сделать – полушёпотом сказал Ник. Мерсад присел на корточки, чтобы внимательное рассмотреть. Ему было всё понятно, и он даже уже догадывался чьих это рук.
– Ну завтра я им устрою – прошипел он.
– Не-не, ты что – возмутился Ник, Мерсад встал и непонимающе на него посмотрел – во-первых ваши почувствуют вкус крови, во-вторых, наши обозлятся и буду сами провоцировать конфликты. Никому это не надо, ты понимаешь? Да возможно тебе плевать на наших, но ты же не хочешь, чтобы кого-то из твоих ночью подкараулили и прирезали? Нужно просто выяснить кто это, он явно действует в одиночку, есть предположение, что это тот мужик, который хотел расстрелять наших бойцов – Ник подпер подбородок рукой и задумался.
– Да, я тебя понял, шумиха нам не нужна и к слову, мне не плавать на ваших людей – злобно добавил Мерсад – а по-хорошему вам бы выбраться отсюда до того, как придёт вторая линия, они никого не оставят в живых, и ты это знаешь – голос его стал грустным и тяжелым, он посмотрел на Ника.
– Знаю, а ты что нам и здесь собрался помогать? – усмехнулся он, Мерсад замялся.
– Да как помогать, смотря что ты придумал.
– Ага, так я тебе и сказал, а ты меня завтра за кишки подвесишь, и вообще нет никакого плана, какой может быть план, когда нас стерегут как стадо овец – Ник прошёлся к окну и упёрся руками в подоконник – мы здесь как в клетке, хотя до моста рукой подать, а вас здесь много – Мерсад тоже подошёл к окну, чуть наклонился к Нику и прошептал.
– Нас около пятисот, но большая часть посменно в городе и пригороде, то есть в самом центре и на отступах около ста Рауков, зная тебя, сотня неопытных бойцов не так уж и много. Я видел Свиды при обыске, наши подумали, что они сломаны, но даже если так, за неделю их можно довести до ума. Ты понимаешь, о чем я? – Ник кивнул, он был вне себя от радости, что Мерсад, сам изъявил желание помочь – но я не смогу их собрать, ты шаришь вообще в этом?
