Эрих Мария Ремарк
Возлюби ближнего своего
– Ах так! Что ж, это справедливо!
Штайнер заплатил.
– Слишком много, – сказал кельнер.
– Все, что слишком много, – ваши чаевые.
– Чаевые? – Кельнер произнес это слово с каким-то особенным наслаждением, словно дегустировал его. – Боже мой! – сказал он растроганно. – Впервые за несколько лет! Очень вам благодарен, сударь! Я снова почувствовал себя человеком!
Через несколько минут в дверях показался русский. Он сразу заметил Штайнера и подсел к нему.
– Черников! А я уже было решил, что вас нет в Вене.
Русский рассмеялся.
– У нас вероятное всегда невероятно. Я разведал все, что вас интересует.
Штайнер быстро выпил коньяк.
– Документы есть?
– Есть. И даже очень хорошие. Лучшие из фальшивок, какие мне приходилось видеть за последние годы.
– Мне необходимо выбраться отсюда! – сказал Штайнер. – Необходимы документы! Лучше фальшивый паспорт и риск попасть на каторгу, чем эта каждодневная морока и бесконечные аресты. Что вам показали?
– Я был в «Алебарде». Именно там собираются эти люди. Те же, что и семь лет назад. На них можно положиться, они по-своему надежны. Правда, самый дешевый документ стоит четыреста шиллингов.
– Что за это дают?
– Паспорт умершего австрийца, действительный еще в течение целого года.
– Только одного года? А что потом?
Черников удивленно посмотрел на Штайнера.
– За границей его, быть может, удастся продлить. Или подделать дату умелой рукой.
Штайнер понимающе кивнул.
– Есть еще два паспорта умерших беженцев из Германии. Но те обойдутся по восемьсот шиллингов за штуку. Совершенно фальшивый паспорт стоит не менее полутора тысяч. Но их я бы не стал вам рекомендовать. – Черников стряхнул пепел. – От Лиги наций пока ждать ничего не приходится. А положение тех, кто прибыл сюда нелегально, без документов, и вовсе безнадежно. Нансен, исхлопотавший паспорта для нас, умер.
– Четыреста шиллингов, – сказал Штайнер. – У меня только двадцать пять.
– Можно поторговаться. Думаю, за триста пятьдесят отдадут.
– В сравнении с двадцатью пятью это одно и то же. Но ничего не поделаешь, придется каким-то образом достать деньги. Где находится «Алебарда»?
Русский вынул из кармана листок.
– Вот адрес. Вот имя кельнера, который посредничает в этих делах. Договоритесь с ним, и он вызовет вам этих людей по телефону. Кельнеру полагается дать пять шиллингов.
– Ладно. Подумаю, как взяться за дело. – Штайнер аккуратно сложил бумажку и спрятал ее. – Сердечно благодарю за услугу, Черников!
– Да ну что вы, ей-богу! – Русский протестующе поднял руку. – Люди помогают друг другу, когда это возможно. Ведь сам в любую минуту можешь оказаться в таком же положении.
– Да. – Штайнер встал. – Я снова разыщу вас здесь и доложу результат.
– Хорошо. В этот час я тут бываю частенько. Играю в шахматы с чемпионом Южной Германии. Вот он сидит напротив, курчавый. В нормальное время я никогда бы не удостоился чести играть с таким мастером. – Черников усмехнулся. – Шахматы моя слабость…
Штайнер простился с ним. Затем перешагнул через нескольких спящих молодых людей, лежавших с открытыми ртами у стены, и направился к двери. За столиком земельного советника юстиции Эпштайна сидела еврейка с опухшим лицом. Сложив руки, она взирала на вещавшего что-то и сугубо авторитетного Эпштайна, как на Бога, которому все же доверяться не стоит. На столике лежала приготовленная монетка в пятьдесят грошей. Рядом с ней покоилась волосатая левая рука Эпштайна, похожая на огромного паука, подстерегающего добычу.
Выйдя на улицу, Штайнер вздохнул свободно. После мертвого, задымленного воздуха кафе, после всей этой безрадостной атмосферы мягкий ночной ветерок подействовал на него, как вино. Надо вырваться отсюда, подумал он, вырваться любой ценой! Он взглянул на часы. Было уже поздно, но он все же решил попытаться разыскать шулера.
Маленький бар, который указал ему шулер, был почти пуст. Лишь две расфуфыренные девицы восседали на высоких табуретах за стойкой, точно попугаи на никелевом шесте.
– Фреда здесь не было? – спросил он у бармена.
– Фреда? – Бармен пристально поглядел на него.
А зачем вам Фред?
– Хочется прочитать с ним «Отче наш», понимаешь, брат. Больше вопросов нет?
Бармен на мгновение задумался.
– Он ушел с час назад, – сказал он.
– Вернется еще?
– Понятия не имею.
– Хорошо. Тогда я подожду. Дайте мне рюмку водки.
Штайнер прождал около часа, прикидывая, что бы он мог продать. Выходило, что больше семидесяти шиллингов ему никак не наскрести.
Девицы не проявили к нему интереса. Смерив его беглым взглядом, они посидели еще немного и, покачивая бедрами, вышли на улицу. Бармен взял стаканчик с костями и принялся кидать их на стойку.
– Сыграем? – спросил Штайнер.
– Чего ж, давайте!
Они бросили кости. Штайнер выиграл. Бросили снова. Два раза подряд Штайнер выбросил по шестерке.
– Сегодня мне как будто везет, – сказал он.
– Вам вообще везет, – сказал бармен. – Как у вас с точки зрения астрологии?
– Этого не знаю.
– Похоже, что созвездие Льва. У вас, по меньшей мере, Солнце в созвездии Льва. В этом я кое-что смыслю. Ну, давайте в последний раз, хотите? Фред все равно уже не придет. Никогда он не приходил так поздно. Ему необходим спокойный сон – тогда и рука будет спокойной.
Они снова бросили кости. Штайнер опять выиграл.
– Вот видите, – удовлетворенно заметил бармен и дал ему пять шиллингов. – Безусловно, Льва. При очень сильном Нептуне, как я полагаю. В каком месяце вы родились?
– В августе.
– Ну, тогда вы типичный Лев. У вас блестящие перспективы на этот год!
– В таком случае я готов сразиться с целой тысячей львов. – Штайнер допил свою рюмку. – Не скажете ли вы Фреду, что заходил Штайнер и спрашивал его? Завтра опять загляну.
– Хорошо, скажу.
Штайнер пошел обратно в пансион. Путь был долог и улицы пусты. Над городом раскинулось звездное небо. Время от времени доносился тяжкий аромат сирени. Боже мой, Мари, подумал он, ведь не может все это тянуться вечно…
IV
Керн вошел в аптекарский магазин близ Вацлавской площади. В витрине он обнаружил несколько флаконов туалетной воды с этикеткой лаборатории его отца.
– Туалетная вода «Фарр»! – Керн вертел в руке флакон, поданный ему провизором. – Откуда она у вас?
Провизор пожал плечами.
– Точно я не помню. Кажется, из Германии. Давно уже получили. Вы хотите купить этот флакон?
– Не один, а шесть.
– Шесть?
– Да, для начала. Потом куплю еще. Для перепродажи. Но я, разумеется, рассчитываю на скидку.
Провизор изумленно уставился на Керна.
– Вы эмигрант? – спросил он.
Керн поставил флакон на стойку.
– Знаете что, – сказал он с досадой, – этот вопрос уже порядком надоел мне, особенно когда его задают штатские. У меня в кармане вид на жительство. Скажите лучше, какую скидку вы мне предлагаете?
– Десять процентов.
– Это просто смешно. Что же я тогда заработаю?
– Можете взять эти флаконы со скидкой в двадцать пять процентов, – сказал подошедший хозяин магазина. – А возьмете десять штук, уступлю все тридцать процентов. Мы только рады избавиться от завали.
– От завали? – Керн оскорбленно посмотрел на хозяина. – Такая великолепная туалетная вода! Неужели вы этого сами не знаете?
Хозяин равнодушно поковырял пальцем в ухе.
– Может быть. В таком случае вы, конечно, удовлетворитесь и двадцатью процентами.
– Тридцать – это минимум. Качество тут ни при чем. Вы вполне можете сделать мне скидку в тридцать процентов. От этого туалетная вода не станет хуже. Разве не так?
Провизор скривил губы.
– Все марки туалетной воды одинаковы. Хороши лишь те, которые побольше рекламируют. Вот вам и весь секрет.
– Смею вас заверить, что эту воду уже давно никто не рекламирует. Так что, если судить по рекламе, она очень плоха. Будет только справедливо отдать ее мне со скидкой в тридцать пять процентов.
– Тридцать, – ответил хозяин. – Иногда ее все-таки спрашивают.
– Господин Бурек, – сказал провизор. – Думаю, что можно ему уступить тридцать пять процентов, если заберет сразу дюжину флаконов. Ведь этой водой изредка интересуется только один человек. Да и то не покупает ее, а все норовит продать нам рецепт.
– Рецепт? Господи помилуй, только этого нам не хватало! – Бурек пренебрежительно махнул рукой.
– Рецепт? – Керн насторожился. – Кто же это хочет продать вам рецепт?
Провизор рассмеялся.
– Есть такой человек. Он утверждает, будто прежде был владельцем парфюмерной лаборатории. Вранье, конечно. Чего только не брешут эмигранты!
На мгновение у Керна перехватило дыхание.
– Вы не знаете, где он живет? – спросил он.
Провизор пожал плечами.
– Кажется, у нас где-то завалялся его адрес. Он оставлял его несколько раз. А почему вы спрашиваете?
– Мне думается, что это мой отец.
Оба изумленно вытаращились на Керна.
– Неужели? – спросил провизор.
– Да, мне кажется, это он. Я его уже давно разыскиваю.
– Берта! – взволнованно обратился хозяин к женщине, работавшей за конторкой в глубине магазина. – Есть у нас еще адрес господина, который хотел продать нам рецепт туалетной воды?
– Вы имеете в виду господина Штрана или этого старого болтуна – помните, он несколько раз заходил сюда? – откликнулась женщина.
– Видали, как разговаривает! – Хозяин смущенно посмотрел на Керна. – Извините, пожалуйста! – Он быстро направился к конторке.
– Так бывает всегда, когда спишь со своими служащими, – угрюмо бросил ему вдогонку провизор.
Через некоторое время хозяин вернулся с листком бумаги. Он тяжело дышал.
– Вот адрес. Это некий господин Керн. Зигмунд Керн.
– Мой отец!
– Правда? – Хозяин подал Керну листок. – Вот адрес. В последний раз он заходил недели три назад. Еще раз прошу вас – извините ее за эту реплику… Сами понимаете…
– Это не важно. Я сразу же пойду туда. А насчет флаконов загляну в другой раз.
– Разумеется! С этим можно повременить.
Дом, в котором предположительно жил отец Керна, находился на Тузаровой улице, недалеко от крытого рынка. На темной лестнице пахло плесенью и капустой.
Керн медленно поднимался по ступенькам. Странно, но он почему-то боялся увидеть отца после такой долгой разлуки – он уже слишком привык к тому, что никогда ничто не меняется к лучшему.
На площадке четвертого этажа он позвонил. Вскоре за дверью послышалось шарканье. Кто-то отодвинул картон, загораживающий смотровой глазок. Сквозь стекло Керн увидел черный глаз, обращенный на него.
– Кто там? – спросил ворчливый женский голос.
– Я хочу повидать человека, который живет здесь, сказал Керн.
– Никто здесь не живет.
– Как никто! Ведь вы-то здесь живете! – Керн посмотрел на табличку. – Госпожа Мелани Эковски, не так ли? Но я не с вами хочу говорить.
– Ну так в чем же дело?
– Я хочу поговорить с мужчиной, который живет здесь.
– Никакого тут нет мужчины.
Керн посмотрел на круглый черный глаз. Возможно, она сказала правду, и его отец уже давно выехал отсюда. Внезапно он почувствовал пустоту и разочарование.
– А как его зовут? – спросила женщина за дверью.
С новой надеждой Керн поднял глаза.
– Не могу же я кричать на всю лестницу. Откройте дверь, и я скажу вам.
Глаз за стеклянным кружочком исчез. Звякнула цепочка. Настоящая крепость, подумал Керн. Он почти не сомневался, что его отец все еще обитает здесь, иначе хозяйка не стала бы его расспрашивать.
Дверь отворилась. Плотная чешка, краснощекая и широколицая, оглядела его с головы до ног.
– Я хотел бы повидать господина Керна.
– Керна? Не знаю такого. Тут он не живет.
– Господина Зигмунда Керна. А меня зовут Людвиг Керн.
– Вот как? – Женщина смерила его недоверчивым взглядом. – Это всякий может сказать.
Керн извлек из кармана свой вид на жительство.
– Вот, взгляните, пожалуйста, на эту бумагу. По ошибке в ней проставлено неправильное имя. Но прочитайте фамилию.
Женщина внимательно изучала документ. Это длилось долго. Потом вернула его.
– Родственник?
– Да. – Керну не хотелось говорить больше. Что-то удерживало его. Теперь он не сомневался, что его отец здесь.
Наконец хозяйка решилась.
– У меня он не живет, – отрезала она.
– Хорошо, – сказал Керн. – Тогда запомните мой адрес: отель «Бристоль». В Праге я пробуду всего несколько дней. Перед отъездом я бы хотел повидать господина Зигмунда Керна. Мне нужно передать ему кое-что, – добавил он, многозначительно посмотрев на хозяйку.
– Вот как?
– Да. Значит, отель «Бристоль». Людвиг Керн. Всего хорошего.
Он спустился по лестнице. Господи, подумал он. Настоящий цербер! Охраняет отца! Впрочем, лучше охранять, чем предать.
Он вернулся в парфюмерный магазин. Хозяин бросился к нему.
– Нашли вы своего отца? – На его лице было написано любопытство человека, который не желает упустить ни одной сенсации.
– Еще нет, – ответил Керн с внезапным чувством неприязни. – Но он живет там. Просто не застал его.
– Ведь надо же! И чего только не бывает на свете!
Хозяин положил руки на стол и начал было пространно рассуждать о странных случайностях в жизни людей.
– Для нас, эмигрантов, все это не так, – сказал Керн. – Для нас случайность – совсем другое: это когда вдруг происходит нечто вполне нормальное. Как насчет туалетной воды? Для начала могу взять только шесть флаконов. На остальное пока не хватит денег. Какова скидка?
На мгновение хозяин задумался. Затем великодушно объявил:
– Тридцать пять процентов. Такое случается не каждый день.
– Хорошо.
Керн расплатился. Провизор упаковал флаконы. Между тем женщина, которую звали Берта, подошла поближе, чтобы посмотреть на молодого человека, нашедшего своего отца. Ее челюсти шевелились, словно она что-то жевала.
– И еще хочу сказать, – заметил хозяин, – что эта туалетная вода очень хороша. Правда, очень хороша.
– Благодарю! – Керн взял пакет. – Надеюсь вскоре прийти и за остальными флаконами.
Керн вернулся в отель. Войдя в свой номер, развернул пакет и положил в портфель два флакона туалетной воды, несколько кусков мыла и с десяток пузырьков с дешевыми духами. Хотелось сразу же попытаться продать что-нибудь.
Он открыл дверь в коридор и увидел, как из соседней комнаты вышла девушка среднего роста в светлом платье. Под мышкой она держала пачку книг. Сначала Керн не обратил на нее внимания. Он обдумывал, какую бы назначить цену на туалетную воду. Но вдруг он сообразил, что девушка вышла из той самой комнаты, куда он по ошибке забрел ночью. Керн остановился. Он испугался – вдруг она узнает его.
Не оборачиваясь, девушка пошла вниз по лестнице. Керн постоял еще немного и затем быстро зашагал по коридору вслед за ней. Очень захотелось узнать, какое у нее лицо.
Спустившись вниз, он осмотрелся. Девушки нигде не было видно. Он вышел из парадного и поглядел направо и налево. Никого. На пустынную улицу падал неяркий, словно пыльный свет. Две овчарки играли на мостовой.
Керн вернулся в отель.
– Никто не выходил только что? – спросил он портье, исполнявшего также обязанности кельнера и рассыльного.
– Кроме вас, никто! – портье выжидательно уставился на Керна. Ему казалось, что его шутка должна вызвать взрыв неудержимого хохота.
Керн не рассмеялся.
– Я имею в виду девушку, – сказал он. – Молодую даму.
– Дамы здесь не живут, – хмуро ответил портье, оскорбленный недооценкой его блистательного остроумия. – Только женщины.
– Значит, никто не вышел?
– Вы что – из полиции? Зачем вам такие подробности? – Теперь в голосе портье звучала открытая враждебность.
Керн удивленно посмотрел на него, не понимая, чем тот недоволен. Достав из кармана пачку сигарет, он предложил ему закурить.
– Благодарю, – ледяным тоном процедил парень. Курю сигареты получше.
– Охотно верю.
Керн спрятал сигареты. Он постоял еще с минуту, прикидывая, куда же могла деваться девушка. Вероятно, она еще в отеле, может, в холле? Он пошел обратно.
Узкий, длинный холл выходил на цементированную террасу, откуда можно было спуститься в палисадник, обнесенный оградой. Здесь росло несколько кустов сирени.
Керн посмотрел через стеклянную дверь. Девушка сидела за столиком и читала. Кроме нее в холле не было никого. Керн открыл дверь и вошел – поступить иначе он просто не мог.
Услышав скрип двери, девушка оглянулась. Керн растерялся.
– Добрый вечер, – неуверенно проговорил он.
Девушка посмотрела на него, кивнула головой и снова принялась за чтение.
Керн уселся в углу. Через некоторое время он встал и взял себе несколько газет. Вдруг он показался себе смешным, уж лучше бы снова выйти на улицу. Но как же так – встать ни с того ни с сего и удалиться? Теперь это казалось почти невозможным.
Керн начал перелистывать газеты. Потом заметил, что девушка достала из сумочки серебряный портсигар, открыла его, но тут же защелкнула и снова спрятала. Портсигар был пуст.
Керн быстро отложил газеты и поднялся.
– Я вижу, вы забыли сигареты, – сказал он. – Позвольте выручить вас.
Он достал свою пачку. Был бы у него сейчас изящный портсигар! Пачка была смята и надорвана. Он протянул ее девушке.
– Не знаю, правда, любите ли вы этот сорт. Портье только что отказался от них. Для него они слишком плохи.
Девушка взглянула на этикетку.
– Как раз их-то я и курю, – сказала она.
Керн улыбнулся.
– Они самые дешевые из всех. Считайте, что каждый из нас рассказал другому историю своей жизни.
Девушка внимательно посмотрела на него.
– Мне кажется, наш отель и без того рассказывает историю жизни всех своих обитателей.
– Это верно.
Керн дал ей огня. Слабое красноватое пламя осветило узкое смуглое лицо с густыми черными бровями. Глаза ее были большие и светлые, губы – сочные и мягкие. Керн не мог бы сказать, хороша ли эта девушка, нравится ли ему; но он испытывал какое-то странное чувство едва уловимой и как бы отдаленной общности с ней – ведь его ладонь лежала на ее груди еще до их знакомства, когда он перепутал комнаты. Теперь он смотрел, как вздымается эта грудь, и вдруг, понимая, как это глупо, сунул руку в карман.
– Давно уже вы из дому? – спросил он.
– Два месяца.
– Это немного.
– Это бесконечно много.
Керн удивленно посмотрел на нее.
– Впрочем, вы правы, – сказал он, подумав. – Два года – немного. Но два месяца – бесконечный срок. Однако тут есть и свое преимущество: чем дольше это длится, тем быстрее бежит время.
– А по-вашему, это долго продлится? – спросила девушка.
– Не знаю. Стараюсь об этом не думать.
– А я не перестаю.
– И со мной так было в первые месяцы.
Девушка молчала. Задумчиво склонив голову, она курила медленно и глубоко затягиваясь. Керн разглядывал пышные, чуть волнистые черные волосы, обрамлявшие ее лицо. Очень хотелось сказать какие-то особенные, остроумные слова, но ничто не приходило на ум. Он пытался припомнить, как в подобной ситуации ведут себя великосветские герои известных ему романов, но память его точно иссякла. Да и герои эти, пожалуй, никогда бы не очутились в пражском отеле для эмигрантов.
– Не слишком ли темно для чтения? – сказал он наконец.
Девушка вздрогнула, словно унеслась мыслями куда-то далеко-далеко. Потом захлопнула книгу.
– Нет, не очень. Но я не хочу больше читать. Это бессмысленно.
– Чтение иной раз отвлекает, – сказал Керн. – Если мне попадается детектив, я его прочитываю в один присест.
Девушка устало улыбнулась.
– Это не детектив, а учебник по неорганической химии.
– Вот как! Вы учились в университете?
– Да. В Вюрцбурге.
– А я учился в Лейпциге. Тоже возил с собой учебники. Не хотелось ничего забывать. Но потом я их продал. Слишком тяжелый багаж. На вырученные деньги купил туалетную воду и мыло. Для продажи. Этим и кормлюсь.
Девушка растерянно взглянула на него.
– Не сказала бы, что вы меня особенно ободряете.
– Я вовсе не хотел обескуражить вас, – быстро проговорил Керн. – У меня все было совсем по-другому. Я не имел вообще никаких документов. А у вас, вероятно, есть паспорт.
Девушка кивнула.
– Паспорт у меня есть. Но через шесть недель его срок истекает.
– Это не важно. Вам его наверняка продлят.
– Не думаю.
Девушка встала.
– Хотите еще сигарету? – спросил Керн.
– Нет, спасибо. Я и так слишком много курю.
– Кто-то однажды сказал, бывают минуты, когда сигарета дороже любых идеалов.
– Это точно. – Девушка улыбнулась и вдруг показалась Керну очень красивой. Он много бы отдал, чтобы поговорить с ней еще, но не знал, как задержать ее.
– Если смогу вам чем-нибудь помочь, – торопливо сказал он, – то охотно сделаю это. В Праге я знаю все. Был тут уже дважды. Меня зовут Людвиг Керн, и я живу в комнате справа от вас.
Девушка искоса взглянула на него, и Керну показалось, что он выдал себя с головой. Но она непринужденно протянула ему руку. Он почувствовал крепкое пожатие.
– Охотно обращусь к вам, если чего-то не буду знать, – сказала она. – Большое вам спасибо.
Взяв свои книги со стола, она направилась к лестнице и поднялась наверх. Керн посидел еще немного в холле. Теперь он уже знал, что именно следовало ей сказать.
– Давайте еще разок, Штайнер, – сказал шулер. – Видит Бог, я волнуюсь за ваш дебют в забегаловке напротив больше, чем когда сам играю в Жокейском клубе.
Они сидели в баре и проводили генеральную репетицию. Для начала Фред хотел стравить Штайнера с несколькими второстепенными шулерами в кабачке, расположенном через дорогу. Штайнер не видел другого способа раздобыть деньги, не считая, конечно, воровства или крупного грабежа.
С полчаса они отрабатывали трюк с козырями. Наконец карманник заявил, что он доволен, и встал.
На нем был смокинг.
– Спешу в оперу. Сегодня там большая премьера. Поет Лотта Леман. Настоящее большое искусство всегда помогает нам работать. Люди делаются сами не свои, понимаете? Витают где-то… – Он протянул Штайнеру руку. – Между прочим… забыл спросить – сколько у вас денег?
– Тридцать два шиллинга.
– Мало. Им надо показать больше, иначе не клюнут. – Он достал из кармана бумажку в сто шиллингов.
– Вот этим расплатитесь за кофе; тогда кто-нибудь заметит и наверняка подойдет к вам. Деньги передадите хозяину для меня. Мы с ним знакомы. И главное: не затягивайте игру и будьте особенно внимательны, когда появятся четыре королевы! Ни пуха ни пера!
Штайнер взял кредитку.
– Если я проиграю эти деньги, мне никогда не удастся рассчитаться с вами.
Карманник пожал плечами.
– Что ж, значит, они пропадут. Любого художника может постигнуть неудача. Но вы не проиграете. Я этих ребят хорошо знаю. Им подавай неотесанных деревенских мужланов. Вообще не тот класс! Вы нервничаете?
– По-моему, нет.
– Даже если бы и нервничали, все равно у вас больше шансов: ведь они-то не знают, что и вы чего-то кумекаете. Пока догадаются, сами влипнут и уже вряд ли сумеют выпутаться. Значит, пока!
– Пока!
Штайнер направился в кабачок. По дороге он подумал, что все довольно странно: никто не доверил бы ему и четверти суммы, которую шулер выложил не задумываясь. Всегда одно и то же! Ну и слава Богу!
В первом зале кабачка разыгрывалось несколько партий в тарок. Штайнер присел к окну и заказал рюмку водки. Не спеша извлек из бокового кармана бумажник, в который для солидности сунул пачку листков бумаги, и подал кельнеру сотенный билет.
Минуту спустя к нему подошел тощий человек и предложил сыграть в покер. Штайнер со скучающим видом отказался. Тот стал его уговаривать.
– У меня слишком мало времени, – объяснил Штайнер. – Не более получаса, тут не разыграешься.
– Что вы, что вы! – возразил тощий, обнажив порченые зубы. – Иной раз, уважаемый сосед, за полчаса можно нажить целое состояние!
Штайнер глянул на двух других партнеров, сидевших за столиком рядом. Один был толст и лыс, другой – смугл, волосат и с огромным носом. Оба равнодушно смотрели на него.
– Ну что ж, разве что на полчасика, – неуверенно проговорил Штайнер. – Ладно, давайте попробуем.
– Конечно же, конечно! – воскликнул тощий.
– И я смогу выйти из игры, когда захочу?
– Само собой, господин сосед! Когда пожелаете.
– Даже если выиграю?
Толстяк слегка скривил губы и переглянулся с волосатым: вот, мол, попался простофиля.
– Именно тогда-то и надо выходить из игры, сосед, – проблеял тощий.
– Что ж, ладно.
Штайнер подсел к ним. Толстяк перетасовал карты и сдал. Штайнер выиграл несколько шиллингов. Перетасовывая колоду, он незаметно ощупал края карт. Потом снял в том месте, которое показалось ему подозрительным. Подозвав кельнера и слегка повернувшись к нему, чтобы заказать сливовицу, он обнаружил, что внизу снятой им половины колоды находились короли. Они были слегка обрезаны. Затем он опять честно перетасовал всю колоду и сдал.
Через четверть часа он выиграл около тридцати шиллингов.
– Неплохо, неплохо! – проблеял тощий. – Не увеличить ли нам ставку?
Штайнер кивнул. Он снова выиграл. Затем сдавал толстяк. У него были пухлые розовые руки, пожалуй, слишком маленькие для этого трюка. Но Штайнер заметил, что тот все-таки очень ловко проделывает его. Он взял свои карты. Три королевы.
– Сколько? – спросил толстяк, покусывая кончик сигары.
– Четыре, – сказал Штайнер и заметил, что его партнер озадачен: видимо, рассчитывал на меньший прикуп. Толстяк пододвинул ему четыре карты. Первая же из них оказалась недостающей четвертой королевой. Он сделал вид, что ему нечем ходить, и, пробормотав: «Проклятие! Проторговался!», швырнул карты на стол. Его партнеры переглянулись и тоже спасовали.
Штайнер понимал, что только активная игра сулит успех. Если сдавать самому, то его шансы будут один к трем. Карманник был прав. Надо действовать побыстрее, пока противники еще ничего не разгадали.
Он проделал трюк с тузом. Тощий пошел против него и проиграл. Штайнер посмотрел на часы.
– Мне нужно спешить. Последняя партия.
– Погодите, погодите, господин сосед! – буркнул тощий. Два других ничего не сказали.
В следующей партии Штайнер при первой же сдаче получил четырех королей. Он прикупил карту. Девятка. Волосатый прикупил две карты. Штайнер заметил, что тщедушный подал их легким рывком ладони снизу. Он понял, в чем дело, но все-таки взвинтил ставку до двадцати шиллингов и затем сдался. Волосатый украдкой взглянул на него и взял банк.
– Какая же у вас была карта? – тявкнул тощий и быстро перевернул карты Штайнера. – Четыре королевы! И вы пасуете! Господи милосердный! Да ведь в ваших руках были все деньги мира! А у вас что было? – спросил он волосатого.
– Три короля, – угрюмо сказал тот.
– Вот видите! Видите! Вы бы выиграли, господин сосед! А насколько бы вы подняли ставку при трех королях?
– При трех королях я бы взлетел до луны, – довольно мрачно ответил волосатый.
– Я ошибся, – сказал Штайнер. – Мне показа лось, что у меня только три королевы. Одну принял за валета.
– Ну, знаете ли!
Волосатый сдал. Штайнеру достались три короля. Четвертого он прикупил, предложил пятнадцать шиллингов и затем спасовал. Тощий втянул воздух с каким-то булькающим призвуком. Штайнер выиграл около девяноста шиллингов. Оставались еще две партии.
– А теперь какие у вас карты, господин сосед?
Тщедушный попытался было снова перевернуть карты Штайнера, но тот хлопнул его по руке.
– У вас что – мода такая?
– Извините. Любопытно все-таки… как ни говорите.
В следующей игре Штайнер проиграл восемь шиллингов. Рисковать больше не стоило. Затем взял карты и принялся их тасовать. Он был очень внимателен – все четыре короля оказались внизу колоды, и трех из них ему удалось сдать толстяку. Волосатый стал для видимости торговаться. Толстяк потребовал карту. Штайнер дал ему последнего короля. Толстяк причмокнул губами и переглянулся с двумя другими. Штайнер использовал это мгновение, чтобы проделать трюк с тузами. Отбросив три карты, взял себе последние два туза, лежавшие сверху.
Толстяк предложил повысить ставку. Штайнер положил свои карты и неуверенно согласился. Волосатый удвоил ставку. При ста десяти шиллингах он сошел с круга. Толстяк довел ставку до ста пятидесяти. Немного поколебавшись, Штайнер принял ее. Теперь у толстяка были все четыре короля – это он знал. Но какая же у него последняя карта? Если джокер, то все пропало. Тощий беспокойно ерзал на стуле.
– Можно заглянуть? – Он хотел было схватить карты Штайнера.
– Нет, нельзя! – Штайнер прикрыл карты ладонью. Эта наивная наглость удивила его. Легкими ударами ноги под столом тощий мог бы сразу же протелеграфировать толстяку весь состав его карт.
Толстяк начал нервничать. Штайнер вел себя до сих пор весьма осторожно, следовательно, в запасе у него должны быть солидные карты. Беспокойство партнера не ускользнуло от Штайнера, и он еще больше повысил ставку. При ста восьмидесяти шиллингах толстяк решил остановиться и выложил на стол четырех королей. Штайнер облегченно вздохнул в показал свои четыре туза.
Тощий присвистнул. Затем воцарилась полная тишина, и Штайнер принялся рассовывать деньги по карманам.
– Мы сыграем еще один тур, – неожиданно и твердо заявил волосатый.
– Очень сожалею, – но у меня уже нет времени, – ответил Штайнер.
– Мы сыграем еще один тур, – повторил волосатый и выставил подбородок.
Штайнер поднялся.
– В следующий раз.
Он подошел к стойке и расплатился. Затем сунул хозяину сложенную кредитку в сто шиллингов.
– Передайте это, пожалуйста, Фреду.
Хозяин изумленно вскинул брови.
– Фреду?
– Да.
– Хорошо. – Хозяин ухмыльнулся. – Влипли ребятки! Думали поймать треску, а напоролись на акулу!
Трое партнеров Штайнера встали у дверей.
– Мы сыграем еще один тур, – сказал волосатый и загородил выход.
Штайнер посмотрел на него в упор.
– Так дело не пойдет, господин сосед, – забубнил тощий. – Совершенно исключается, сэр!
– К чему морочить друг другу голову! – сказал Штайнер. – Война есть война. Иной раз приходится проигрывать.
– Только не нам! – возразил волосатый. – Мы сыграем еще один тур!
– Или верните нам то, что вы выиграли, – добавил толстяк.
Штайнер отрицательно покачал головой.
– Мы вели честную игру, – сказал он с иронической усмешкой. – Вы знали, чего вы хотите, а я знал, чего хочу я. Всего хорошего!
Он попытался пройти между тощим и волосатым. При этом он ощутил тугую мускулатуру последнего.
В этот момент к ним подошел хозяин.
– Господа, прошу не поднимать шума в моем кафе!
– Я также против шума, – заметил Штайнер. – Я хочу уйти.
– Тогда пойдем и мы, – сказал волосатый.
Тощий и волосатый пошли вперед, за ним следовал
Штайнер. Толстяк замыкал шествие. Штайнер понимал, что опасен только волосатый. Пройдя вперед, он допустил явную ошибку. Едва оказавшись за дверью, Штайнер, не оглядываясь, пнул толстяка ногой в живот и изо всех сил, точно молотком, грохнул волосатого кулаком в затылок. Тот повалился вниз по ступенькам на тощего. Одним прыжком Штайнер очутился на тротуаре и, не дав им опомниться, понесся по улице. Он понимал, что для него это единственный шанс – на улице он бы с тремя не справился. Он слышал крики и оглянулся на бегу. Никто не преследовал его. Они были слишком ошарашены.
Штайнер перешел на шаг и вскоре выбрался в более оживленный район. Остановившись перед зеркалом магазина дамских мод, он оглядел себя. Шулер и обманщик, подумал он. Но зато у меня уже есть полпаспорта… Дружески подмигнув себе, он пошел.
