ГлавнаяYoung adultРебекка РоссБожественные соперники

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

Ребекка Росс
Божественные соперники

Полная версия

Rebecca Ross

Divine Rivals (Letters of Enchantment Book 1)

Печатается с разрешения литературных агентств New Leaf Literary & Media, Inc и Andrew Nurnberg.

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

* * *

Ребекка Росс – автор бестселлеров № 1 в жанре фэнтези по версии New York Times и Sunday Times. Из-под ее пера вышло несколько популярных дилогий, таких как «Letters of Enchantment» и «Elements of Cadence» (готовятся к изданию на русском языке), «Восстание королевы», а также два одиночных романа. Когда Ребекка не пишет, она или читает, или в саду – выращивает полевые цветы и замыслы для своих книг.

Она живет в Джорджии вместе с мужем и собакой.

Заходите на ее сайт www.rebeccarossauthor.com

* * *

«Насыщенный и романтичный – если бы книги были ароматами, эта пахла бы чашкой черного чая, лентами печатной машинки и той самой, вызывающей привыкание специей под названием “из врагов в любовники”».

Шелби Махёрин, автор романа «Змей и голубка»,
бестселлера по мнению The New York Times

«Захватывающее дух начало красивой и романтичной серии романов. Росс так деликатно и тонко сплетает свои истории, поистине в присущем ей одной стиле. Эту книгу я обожаю».

Аделин Грейс, автор романа «Белладонна»,
бестселлера по мнению The New York Times

* * *

Посвящается Изабель Ибаньес,

которая читала эту книгу в процессе написания,

которая убедила меня добавить повествование от лица Романа

и которая время от времени позволяла мне отмазываться.

Р.S. Я имею в виду главу 34.

Напиши мне о надежде, и любви,

и о сердцах, что выстояли.

Эмили Дикинсон

Пролог

Холодный туман окутал станцию, словно погребальный саван, и Айрис Уинноу подумала, что погода как нельзя кстати. Поезд едва виднелся сквозь мглу, но в вечернем воздухе чувствовался привкус металла, дыма и горящего угля, смешанный с запахом мокрой после дождя земли. Деревянная платформа была скользкой, блестя лужами и кучами гниющей листвы.

Когда Форест остановился рядом с ней, Айрис тоже застыла, словно была его отражением в зеркале. Их часто принимали за близнецов из-за одинаковых широко расставленных светло-карих глаз, волнистых каштановых волос и россыпи веснушек на носу. Но Форест был высоким, а Айрис – миниатюрной. К тому же он был на пять лет старше, и впервые в жизни Айрис пожалела, что старшая не она.

– Я скоро вернусь, – сказал он. – Думаю, всего через каких-то несколько месяцев.

Брат смотрел на нее в угасающем свете дня, ожидая ответа. Это был тот вечерний час между светом и тьмой, когда в небе начинают появляться звезды, а на улицах загораются фонари. Обеспокоенный взгляд Фореста и золотистые отсветы на низко нависших тучах притягивали Айрис, однако она озиралась, отчаянно ища, на что бы отвлечься и сморгнуть слезы, пока Форест их не заметил.

Справа стояла солдат – девушка в безупречной накрахмаленной униформе. В голову Айрис пришла дикая мысль. Должно быть, она отразилась на лице, потому что Форест откашлялся.

– Я должна поехать с тобой. – Айрис поймала его взгляд. – Еще не поздно. Я могу поступить на службу…

– Нет, Айрис, – резко ответил Форест. – Помнишь два своих обещания?

Два обещания, которым всего один день. Она нахмурилась.

– Разве я могла забыть?

– Тогда повтори.

Она скрестила руки на груди, чтобы отгородиться от осенней прохлады и странных ноток в голосе брата. В нем проскользнуло отчаяние, которого она до сих пор не слышала у Фореста, и под тонким свитером по рукам Айрис побежали мурашки.

– Позаботься о маме, – ответила она, копируя его баритон, отчего Форест улыбнулся. – Не бросай учебу.

– Вообще-то это было не просто грубое «Не бросай учебу». – Форест чуть ткнул ее ступню носком ботинка. – Ты блестящая ученица, которая за все годы не прогуляла ни одного дня. Знаешь, за такое награждают.

– Ладно, – сдалась Айрис, залившись румянцем. – Ты сказал: «Пообещай, что будешь учиться в свое удовольствие в последнем классе, а я вернусь как раз к твоему выпускному».

– Да, – подтвердил Форест, хотя его улыбка начала меркнуть.

Он не знал, когда вернется, и не мог сдержать обещание, хотя и говорил так, будто война закончится в считаные месяцы. Война, которая только началась.

«А если бы песню услышала я? – подумала Айрис, и сердце стало таким тяжелым, что больно упиралось в ребра. – Если бы я встретила богиню, а не он… Отпустил бы он меня так легко?»

Она уронила взгляд на грудь Фореста, туда, где билось его сердце под оливково-зеленой униформой. В мгновение ока его может поразить пуля. Пуля, которая помешает вообще вернуться домой.

– Форест, я…

Ее перебил пронзительный свист. Айрис подскочила. Это был последний сигнал к посадке, и все потянулись к вагонам. Айрис снова вздрогнула.

– Вот. – Форест опустил свою кожаную сумку. – Это тебе.

Расстегнув сумку, он достал светло-коричневый тренч и протянул сестре. Айрис уставилась на тренч, и Форест выгнул бровь.

– Он тебе понадобится, – возразила Айрис.

– Мне дадут другой. Что-нибудь военное. Бери же, Цветочек.

Сглотнув, Айрис взяла тренч, просунула руки в рукава, туго завязала пояс на поношенной ткани. Тренч был великоват, зато удобен. Он казался броней. Айрис вздохнула.

– Пахнет как в мастерской часовщика, – сказала она, растягивая слова.

– И как же пахнет в мастерской часовщика? – рассмеялся Форест.

– Пыльными, не до конца заведенными часами, дорогим маслом и этими крохотными металлическими инструментами, которыми чинят сломанный механизм.

Но это была не вся правда. Тренч пах «Разгульной закусочной», где Айрис с Форестом ужинали по крайней мере дважды в неделю, когда столики обслуживала их мать. Пах парком на берегу реки, мхом, мокрыми камнями, и долгими прогулками, и сандаловым лосьоном после бриться, которым пользовался Форест, безуспешно желая отрастить бороду.

– Тогда он составит тебе хорошую компанию. – Брат повесил сумку на плечо. – И весь платяной шкаф теперь в твоем распоряжении.

Айрис знала, что он пытается поднять ей настроение, но при мысли о маленьком гардеробе, который они делили на двоих, у нее заныло сердце. Разве она уберет куда-то одежду брата на время его отсутствия?

– Конечно, мне понадобятся свободные вешалки: ты прекрасно знаешь, что я слежу за всеми веяниями моды, – иронично сказала Айрис, надеясь, что Форест не услышит печали в ее голосе.

Он лишь улыбнулся.

Ну вот и всё. Почти все солдаты ушли с платформы; поезд пыхтел во мгле. К горлу Айрис подступил комок, она закусила щеку изнутри. Форест обнял ее, и девушка закрыла глаза, прислонившись щекой к жесткой ткани униформы. Хотелось сказать: «Как ты можешь любить эту богиню больше, чем меня? Как можешь покинуть меня вот так?» Но Айрис удержала эти слова, как воду во рту.

Их мама, рассерженная и встревоженная, уже высказала все это Форесту, когда он поступил на военную службу. Эстер Уинноу отказалась провожать сына, и Айрис представила, как она рыдает дома, жалея, что не пошла на станцию.

Поезд тронулся с места и пополз по рельсам.

Форест выскользнул из объятий сестры.

– Пиши мне, – прошептала она.

– Обещаю.

Он попятился на несколько шагов, не сводя с нее взгляда. В его глазах не было страха, только мрачная, лихорадочная решимость. Потом Форест повернулся и побежал к поезду.

Айрис проследила за тем, как он исчезает в ближайшем вагоне. Помахала рукой, хотя слезы застилали глаза, и долго еще стояла на платформе после того, как поезд растворился в тумане. Она промочила ноги. Над головой мигали фонари, жужжа, словно осы. Толпа рассеялась, и Айрис пошла домой, чувствуя себя опустошенной и одинокой.

Сунув в карманы тренча озябшие руки, она нащупала смятую бумажку. Забытый фантик от конфеты? Нахмурившись, Айрис достала находку и рассмотрела в тусклом свете.

На криво сложенном клочке бумаги было что-то отпечатано на машинке. Айрис не смогла сдержать улыбки, хотя сердце болело. Она прочла:

Если ты вдруг не знала… Ты лучшая сестра на свете. Я горжусь тобой.

Не успеешь оглянуться, как я вернусь домой, Цветочек.

Часть первая
Письма из платяного шкафа

1
Заклятые враги

Пять месяцев спустя

Она мчалась под дождем в поношенном тренче, в туфельках на шпильках, у одной из которых был сломан каблук. В груди бешено билась надежда, добавляя скорости и удачи, пока Айрис перебегала трамвайные пути в центре города. Этот день она предвкушала много недель и была готова, пусть даже промокшая, хромая и голодная.

Первый укол тревоги Айрис ощутила, когда вошла в вестибюль старого, построенного еще до свержения богов здания. На потолке были нарисованы некоторые из этих мертвых божеств, и, несмотря на трещины и слабое освещение низко висящих люстр, Айрис всегда задирала голову и рассматривала их. Боги и богини танцевали в облаках. Длинные золотистые одеяния, в волосах сверкают звезды, взгляды устремлены на землю. Айрис иногда казалось, что эти нарисованные глаза следят за ней. Она подавила дрожь. Сняв испорченную правую туфельку, она неловкой походкой поспешила к лифту. Стоило подумать о нем, как мысли о богах сразу вылетели из головы. Может, дождь задержал Романа, и у нее еще есть шанс.

Айрис прождала целую минуту. Судя по всему, проклятый лифт очень некстати застрял, и она решила подняться на пятый этаж по лестнице. Добравшись наконец до тяжелой двери «Вестника Оута», Айрис вся вспотела и дрожала. В редакции, залитой желтым светом настольных ламп, пахло крепким чаем и царила утренняя суета: готовили свежий выпуск газеты.

Айрис опоздала на четыре минуты.

Застыв посреди этой суматохи, она бросила взгляд на стол Романа.

Там никого не было, но облегчение Айрис как рукой сняло, когда она посмотрела на информационный стенд. Роман ждал ее там. Как только их взгляды встретились, он лениво улыбнулся и сдернул с доски пришпиленную бумажку. Последнее задание.

Айрис не двинулась с места, даже когда Роман Китт обошел перегородку, чтобы поздороваться с ней. Высокий, гибкий, с такими резко очерченными скулами, что ими хоть камень рассекай. Он помахал листком перед ее носом. Листком, который она так сильно хотела заполучить.

– Опять опоздала, Уинноу, – приветствовал он. – Второй раз за неделю.

– Не знала, что ты считаешь, Китт.

Ухмылка сошла с его губ, когда он опустил взгляд на ее руки, сжимающие туфлю со сломанным каблуком.

– Похоже, на сей раз у тебя случилась небольшая неприятность.

– Вовсе нет. – Она вскинула голову. – Разумеется, я так и задумывала.

– Сломать каблук?

– Нет, чтобы последнее задание досталось тебе.

– Облегчаешь мне жизнь? – Он изогнул бровь. – Удивительно. Предполагается, что мы должны драться на дуэли не на жизнь, а на смерть.

– Это преувеличение, Китт, – усмехнулась Айрис. – Которыми ты, кстати, частенько злоупотребляешь в своих статьях. Если станешь колумнистом, следует остерегаться этой тенденции.

Ложь. Айрис редко читала его статьи. Но он об этом не знал.

Роман прищурился.

– Какие могут быть преувеличения в статье про солдат, пропавших без вести?

У Айрис внутри все сжалось, но она спрятала эмоции за натянутой улыбкой.

– Это тема последнего задания? Спасибо, что сообщил.

Она отвернулась от Романа и направилась мимо перегородок к своему столу.

– Знаешь ты тему или нет – неважно, – продолжал он гнуть свою линию, идя следом за ней. – Задание-то досталось мне.

Айрис добралась до стола и включила лампу.

– Ну конечно, Китт.

Он не отошел, так и стоял возле ее рабочего места, наблюдая за тем, как девушка ставит матерчатую сумку и туфельку со сломанным каблуком так, словно те были знаком отличия. Айрис скинула тренч. Роман редко смотрел на нее так внимательно, и она опрокинула жестяную банку с карандашами.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила девушка, торопливо собирая карандаши, пока они не скатились со стола.

Ну конечно, один все же упал и приземлился рядом с кожаными ботинками Романа. Он не стал поднимать карандаш, и Айрис, проглотив проклятие, наклонилась сама, отметив, как хорошо эти ботинки начищены.

– Ты будешь писать свою статью о пропавших без вести, – заявил он. – Даже если у тебя нет полной информации о задании.

– Тебя это волнует, Китт?

– Нет. Конечно, нет.

Поставив жестянку с карандашами подальше от края стола, чтобы они снова не рассыпались, Айрис пристально посмотрела ему в лицо.

– Тебе говорили, что ты щуришься, когда врешь?

Он нахмурился еще сильнее.

– Нет, потому что никто на меня не смотрит так подолгу, как ты, Уинноу.

За ближайшим столом кто-то хихикнул. Айрис вспыхнула и села на стул. Попыталась придумать остроумный ответ, но ничего не пришло в голову – как назло, Роман был привлекательным и в самом деле часто притягивал ее взгляд.

Ей оставалось лишь откинуться на спинку стула и одарить его ослепительной улыбкой. Улыбкой, от которой в уголках глаз собрались морщинки. Роман сразу помрачнел, как она и ожидала. Он терпеть не мог, когда Айрис так ему улыбалась, и в подобных случаях всегда ретировался.

– Удачи тебе с заданием! – весело сказала она.

– А тебе – развлечься с некрологами, – резко парировал он, наконец уходя на свое место. К сожалению – всего через две перегородки от ее стола.

Улыбка Айрис потускнела, как только он повернулся к ней спиной. Она все еще рассеянно смотрела в его сторону, когда в поле зрения появилась Сара Приндл.

– Чаю? – спросила она, протягивая чашку. – Похоже, тебе не помешает, Уинноу.

– Да, спасибо, Приндл, – вздохнула Айрис.

Девушка взяла чашку, но с тяжелым стуком поставила ту на стол рядом со стопкой написанных от руки некрологов, ожидающих, когда она их разберет, отредактирует и напечатает. Если бы она пришла пораньше и успела ухватить задание, с этими душераздирающими бумагами пришлось бы возиться Роману.

Айрис уставилась на стопку, вспоминая первый рабочий день три месяца назад. Роман Китт подошел к ней последним, пожал руку и представился. Взгляд у него был холодным и проницательным, губы – поджаты. Китт будто оценивал, насколько серьезную угрозу она будет представлять для него и его положения в «Вестнике».

Довольно скоро Айрис узнала, что́ он на самом деле о ней думает. Всего лишь через полчаса после знакомства. Подслушала, как он говорил одному из редакторов: «Она мне не конкурентка. Нисколько. Она бросила школу «Уинди-Гроув» в выпускном классе».

Эти слова до сих пор жалили.

Айрис не думала, что они когда-нибудь станут друзьями. Да и как такое возможно, если оба соперничают за одну и ту же должность колумниста? Но его высокопарное поведение только подстегивало ее желание одержать верх. А еще настораживало, что Роман Китт знал о ней больше, чем она о нем.

Это означало, что Айрис нужно раскрыть его секреты.

На второй день работы она подошла к самой дружелюбной из сотрудниц, Саре.

– Давно Китт здесь работает? – спросила Айрис.

– Почти месяц, – ответила Сара. – Так что не волнуйся насчет того, что у него преимущество. У вас одинаковые шансы на повышение.

– А чем занимается его семья?

– Дед заложил железную дорогу.

– Значит, у его семьи есть деньги.

– Куча денег, – добавила Сара.

– В какую школу он ходил?

– Кажется, в «Деван-Холл», но не уверена.

Престижная школа, в которую отдают своих избалованных отпрысков большинство богатых родителей Оута. Полная противоположность скромной «Уинди-Гроув», в которой училась Айрис. Она чуть не поморщилась от такого открытия, но продолжила:

– Он с кем-нибудь встречается?

– Нет, насколько мне известно, – пожала плечами Сара. – Но он не особо делится с нами подробностями своей личной жизни. На самом деле я мало о нем знаю, кроме того что ему не нравится, когда трогают вещи у него на столе.

Частично удовлетворенная новыми сведениями, Айрис сочла за лучшее игнорировать конкурента. По большей части она притворялась, что его не существует, но вскоре обнаружила, что делать это будет все труднее, потому что им пришлось наперегонки добираться до информационного стенда за еженедельными заданиями.

Первое с триумфом отхватила она.

Роман завладел вторым, но только потому, что она позволила.

Так у нее появилась возможность познакомиться с его статьей в газете. Сгорбившись над столом, она читала о закончившем карьеру бейсболисте. Бейсболом Айрис никогда не интересовалась, но внезапно поймала себя на том, что увлеклась благодаря проникновенной и остроумной манере письма Романа. Ее завораживало каждое слово, она словно чувствовала в руке бейсбольный мяч, тепло летних ночей, азарт толпы на стадионе…

– Что, нравится?

Надменный голос Романа разрушил чары. Айрис вздрогнула и смяла бумагу, но он точно знал, что она читала, и весь лучился самодовольством.

– Ничуть, – возразила она.

В отчаянных попытках отвлечься от унизительной ситуации она заметила его имя, напечатанное мелким черным шрифтом под заголовком.

Роман К. Китт

– Что означает «К»? – поинтересовалась девушка, поднимая на него взгляд.

Он лишь поднес к губам чашку чая, не удостоив ее ответом, однако не сводил взгляда с Айрис поверх выщербленного края чашки.

– Роман Капризный Китт? – предположила она. – Или Роман Кичливый Китт?

Его веселье как ветром сдуло. Роману не нравилось, когда над ним потешались, и Айрис, улыбнувшись еще шире, откинулась на спинку стула.

– А может, Роман Крутой Китт?

Он отвернулся и удалился, не сказав ни слова, но крепко стиснув зубы.

Как только он отошел, Айрис спокойно дочитала статью. У нее защемило сердце: написано было бесподобно. В ту ночь Роман ей приснился. Утром она быстро разорвала газету на клочки и поклялась больше никогда не читать его работы, потому что иначе неизбежно уступит должность ему.

Но сейчас, при здравом размышлении, она передумала. Если он пишет статью о пропавших без вести, может, она будет не против прочитать.

Айрис выдернула чистый лист бумаги из стопки на столе и вставила в печатную машинку, но пальцы замерли над клавиатурой, когда она услышала, как Роман пакует сумку. Он вышел из офиса – очевидно, отправился собирать материалы к статье. Его шаги потонули в стуке печатных машинок, гуле голосов и клубах табачного дыма.

Айрис стиснула зубы и начала печатать первый некролог.

* * *

К тому времени как запланированная на день работа с некрологами была почти закончена, на сердце стало тяжело. Айрис всегда было интересно, что стало причиной смерти, и хотя эти сведения в некрологах никогда не приводили, девушке казалось, что люди охотнее читали бы эти траурные заметки, если бы в них указывалось, от чего человек умер.

Она погрызла заусенец и ощутила привкус металла из-за клавиш печатной машинки. Если она не работала над заданием, то ей давали либо тематические объявления, либо некрологи. Последние три месяца в «Вестнике» она поочередно занималась то одним, то другим, то третьим видом деятельности, и каждый требовал разных слов и вызывал разные эмоции.

– Уинноу, зайди ко мне, – произнес знакомый голос.

Зеб Отри, ее босс, проходя мимо, постучал пальцами с золотыми кольцами по краю перегородки у стола.

– Сейчас же, – добавил он.

Айрис бросила некролог и прошла за начальником в кабинет со стеклянными стенами. Тут всегда стоял тяжелый запах промасленной кожи, табака и крепкого лосьона после бритья. Босс сел за стол, а Айрис – напротив него в кресло с подголовником, подавляя желание хрустнуть пальцами.

Зеб смотрел на нее долгую тягостную минуту. Это был мужчина средних лет с редеющими светлыми волосами, бледными голубыми глазами и ямочкой на подбородке. Иногда Айрис казалось, что он умеет читать мысли, и от этого становилось не по себе.

– Ты сегодня утром опоздала, – заявил он.

– Да, сэр. Прошу прощения. Проспала и пропустила трамвай.

Он нахмурился еще сильнее… Неужели ложь он тоже чувствует?

– Китт получил последнее задание, но только потому, что ты опоздала, Уинноу. Я вывесил его на доске ровно в восемь, как и все остальные, – протянул Зеб. – Ты только на этой неделе опоздала на работу дважды. А Китт всегда приходит вовремя.

– Я понимаю, мистер Отри. Это больше не повторится.

Мгновение босс молчал.

– За последние пару месяцев я опубликовал одиннадцать статей Китта. И десять твоих, Уинноу.

Айрис напряглась. Неужели все сводится к цифрам и важно, что Роман написал чуть больше, чем она?

– Знаешь, я ведь собирался просто отдать место Китту после того, как он проявил себя в деле, – продолжал Зеб. – Но потом зимний конкурс «Вестника» выиграло твое эссе. Я просмотрел сотни эссе, и твое привлекло мое внимание. И я подумал: «У этой девушки неплохие задатки. Будет жаль, если они пропадут впустую».

Айрис знала, что будет дальше. Она работала в закусочной, мыла тарелки, отгоняя разбитые мечты. Ей даже в голову не приходило, что эссе, отправленное на ежегодный конкурс, чего-то стоит, пока однажды, вернувшись домой, не обнаружила письмо от Зеба. Он предложил работу в газете с заманчивым обещанием сделать ее колумнистом, если она подтвердит свои таланты.

И жизнь Айрис кардинально изменилась.

Зеб прикурил сигарету.

– Я заметил, что в последнее время ты пишешь не так ярко. Честно говоря, довольно небрежно. Что-то случилось дома, Уинноу?

– Нет, сэр, – слишком поспешно ответила она.

Он смерил ее пристальным взглядом, прищурив один глаз.

– Еще раз, сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Ты бросила школу этой зимой, так?

Айрис не любила думать о нарушенном обещании Форесту, но кивнула, чувствуя, что Зеб пытается копнуть глубже. Он хотел знать больше о ее личной жизни, и Айрис напряглась.

– У тебя есть братья или сестры?

– Старший брат, сэр.

– И где он сейчас? Чем зарабатывает на жизнь? – не унимался Зеб.

Айрис отвела взгляд, рассматривая пол в шахматную черно-белую клетку.

– Он был подмастерьем у часовщика. А теперь на войне. Сражается.

– Полагаю, за Энву?

Девушка снова кивнула.

– Поэтому ты бросила «Уинди-Гроув»? Потому что твой брат уехал?

Она не ответила.

– Какая жалость. – Зеб вздохнул, выпуская клуб дыма.

Айрис знала, какого мнения Зеб о войне, и это ее всегда задевало.

– А твои родители?

– Я живу с мамой, – коротко ответила она.

Зеб достал из кармана небольшую фляжку и налил несколько капель себе в чай.

– Я подумаю над тем, чтобы дать тебе другое задание, хотя обычно так не делаю. А пока – некрологи должны лежать у меня на столе к трем.

Айрис вышла, не сказав ни слова.

* * *

Готовые некрологи она положила на стол босса на час раньше, но не ушла. Осталась на своем рабочем месте, чтобы подумать над эссе на случай, если Зеб даст ей шанс побороться с Романом.

Однако слова никак не шли. Айрис решила подойти к буфету и налить себе свежего чаю, но тут увидела, как в офис входит Роман Крутой Китт.

К ее облегчению, он весь день где-то пропадал, зато теперь шел вприпрыжку, словно его переполняли слова, которые необходимо выплеснуть на бумагу. Его щеки раскраснелись от прохлады ранней весны, а плащ был забрызган каплями дождя. Роман сел за стол и полез в сумку в поисках блокнота.

Айрис наблюдала за тем, как он вставил лист в пишущую машинку и начал лихорадочно печатать. Отрешившись от всего мира, он погрузился в свои слова, и Айрис не стала возвращаться к своему столу окружным путем, как она часто делала, а прошла прямо мимо него. Китт ее не заметил, и Айрис, потягивая чересчур сладкий чай, уставилась на свой пустой лист.

Вскоре все начали расходиться по домам, за исключением ее и Романа. Настольные лампы гасли одна за другой, однако Айрис осталась. Она печатала медленно, вымучивая каждое слово, тогда как Роман через два стола от нее неутомимо стучал по клавишам.

Мысли Айрис перенеслись к войне богов.

Это было неизбежно: война словно бы всегда теплилась на задворках ее сознания, пусть даже бушевала в шестистах километрах от Оута.

«Чем это закончится? – гадала она. – Один бог будет уничтожен или оба?»

Завершение часто кроется в истоках, и Айрис принялась печатать то, что знала. Обрывки новостей, которые носились по свету, достигая Оута спустя недели после событий.

Это началось семь месяцев назад в маленьком сонном городке, окруженном золотыми полями. Пшеница созрела для жатвы и почти заполонила местечко под названием Спарроу, где на одного человека приходилось четыре овцы, а дождь шел лишь два раза в год, потому что когда-то, столетия назад, один ныне почивший бог в гневе наложил заклятие.

Этот идиллический городок в Западном округе располагался там, где был упокоен в могиле Дакр, побежденный Подземный бог. Он проспал двести тридцать четыре года. И вот однажды в пору сбора урожая неожиданно проснулся и восстал; вылез из-под земли, пылая яростью. Он наткнулся на фермера, работающего на поле, и произнес свои первые слова холодным прерывистым шепотом:

– Где Энва?

Энва – Небесная богиня и заклятый враг Дакра. Энва, которая тоже была побеждена два века назад, когда пять оставшихся богов пали перед силой смертных.

Фермер испугался и задрожал перед Дакром.

– Она погребена в Восточном округе, – наконец ответил бедняга. – В могиле, похожей на вашу.

– Нет, – возразил Дакр. – Она проснулась. И если она откажется со мной поздороваться… если проявит трусость, я приманю ее.

– Как, господин? – спросил фермер.

Дакр устремил на него свой взор. Как один бог приманивает другого? Он начал…

– Что это?

Айрис подскочила, услышав голос Зеба. Он стоял рядом и, нахмурившись, пытался читать то, что она печатала.

– Просто идея, – ответила она, как будто немного оправдываясь.

– Разве это не о том, как началась война богов? Это старые новости, Уинноу, и жителям Оута надоело об этом читать. Если только ты не представишь Энву в новом свете.

Айрис вспомнила все заголовки о войне, которые публиковал Зеб.

Они были кричащими:

ТАНЦУЮЩИЕ ПОД МУЗЫКУ ЭНВЫ:

НЕБЕСНАЯ БОГИНЯ ВЕРНУЛАСЬ

И ПЕНИЕМ ЗАМАНИВАЕТ

НАШИХ СЫНОВЕЙ И ДОЧЕРЕЙ НА ВОЙНУ

или

УСТОЯТЬ ПЕРЕД ПРИЗЫВОМ СИРЕНЫ:

ЭНВА – НАША САМАЯ СТРАШНАЯ УГРОЗА.

ВСЕ СТРУННЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ В ОУТЕ

ЗАПРЕЩЕНЫ ЗАКОНОМ.

Все его статьи обвиняли в разжигании войны Энву, лишь в некоторых хотя бы упоминался Дакр. Айрис порой задумывалась: Зеб публиковал их, потому что боялся богини и того, как легко она вербует солдат, или ему было велено издавать только определенную тематику? Может, канцлер Оута держит газету под контролем, втихую распространяя пропаганду?

– Я… Да, знаю, сэр, но я подумала…

– Что ты подумала, Уинноу?

Айрис не сразу решилась ответить.

– Канцлер накладывает на вас ограничения?

– Ограничения? – Зеб расхохотался, будто она ляпнула глупость. – В чем?

– В том, что можно и нельзя печатать в газете.

Зеб нахмурился. Глаза на раскрасневшемся лице вспыхнули – Айрис не поняла, от страха или от раздражения, но он все же ответил:

– Не трать мою бумагу и ленты для машинки на войну, которая никогда не доберется до Оута. Это проблема запада, а мы должны жить, как обычно. Найди какую-нибудь хорошую тему, и я, может, подумаю над тем, чтобы разместить твою статью в колонке на следующей неделе.

С этими словами он постучал по столу костяшками пальцев и ушел, по пути прихватив плащ и шляпу.

Айрис вздохнула. Она слышала в пустом помещении равномерный, словно сердцебиение, стук печатной машинки Романа. Подушечки пальцев стучали по клавишам, клавиши стучали по бумаге, подстегивая Айрис писать лучше, чем он, и застолбить за собой место раньше него.

В голове была полная каша. Айрис выдернула эссе из печатной машинки, сложила и засунула в свою матерчатую сумку, затянула ее шнурком и подобрала туфельку со сломанным каблуком. Выключила лампу и встала, потирая заболевшую шею. За окнами было темно; на город опустилась ночь, и огни проступали во мраке как упавшие звезды.

На этот раз, когда она проходила мимо стола Романа, тот ее заметил.

Китт так и не снял плащ, на наморщенный лоб упала прядь черных волос. Его пальцы приостановились на клавиатуре, но он ничего не сказал.

Айрис было интересно, хотел ли он с ней поговорить, а если хотел, то что сказал бы, останься они в офисе одни, когда никто их не видит. Вспомнилась старая поговорка, которую любил повторять Форест: «Преврати недоброжелателя в друга, и у тебя станет на одного врага меньше».

На самом деле это была непростая задача. Однако Айрис остановилась и вернулась назад к столу Романа.

– Не хочешь сэндвич? – спросила она, почти не сознавая, что за слова сорвались с ее губ.

Она весь день ничего не ела, хотелось перекусить и одновременно поболтать с кем-нибудь, пусть даже с ним.

– Тут через два дома кулинария, которая работает допоздна. У них лучшие маринованные огурчики.

Роман даже не оторвался от работы.

– Не могу. Прости.

Айрис кивнула и поспешила прочь. Смешно было думать, что он захочет с ней поужинать.

Она вышла с горящими глазами, по пути выбросив отломанный каблук в урну.

следующий лист >>