bannerbannerbanner
Сквозь кровь и пламя

Райан Кейхилл
Сквозь кровь и пламя

Полная версия

Шеймусу – за то,

что всегда вдохновляешь меня на творчество.

Маме и папе – за то,

что привили мне любовь к литературе.

Эми – за то, что не убила меня.

И всем поклонникам фэнтези,

где бы вы ни находились.


Ryan Cahill

OF BLOOD AND FIRE

First Book in The Bound and The Broken series

Copyright © 2021 by Ryan Cahill

Fanzon Publishers

An imprint of

Eksmo Publishing House


© М. Молчанов, перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Пролог


Сквозь густой полог леса пробивался бледный лунный свет. Каллинвар ногой перевернул бездыханный труп на спину. Грубая серая кожа арака была вся исполосована шрамами и свежими ранами. Каллинвар безразлично хмыкнул: он уже давно утратил счет, скольких подобных тварей отправил в бездну.

В лесу произошло сражение: люди против араков. Людей погибло больше, в основном молодых. Судя по расположению тел, араки напали из засады. Рыцари успели к побоищу слишком поздно.

– Брат капитан, мы нашли выжившего.

Каллинвар вскинул бровь и жестом велел брату Таррону вести.

«Вот он, последний Носитель Печати, – подумал капитан. – Гроссмейстер предвидел, что мы найдем его здесь».

Брат Илдрис и сестра Руон стояли возле тела, их белоснежные плащи не колыхались.

– Этот?

– Да, брат капитан. Еще жив, но на последнем издыхании.

Каллинвар кивнул и, протиснувшись между своими спутниками, присел рядом с человеком. Молодой, лет двадцать, не больше. Широкоплечий и мускулистый. Стой он на ногах, то смотрел бы на Каллинвара, который и сам был немаленького роста, сверху вниз. Вот только на ногах он не стоял, а лежал на спине с распоротым животом. Просто удивительно, как не умер еще.

– Я… – начал было юноша, но закашлялся; на губах показалась кровь.

Каллинвар положил ладонь ему на грудь.

– Молчи, не трать силы. Я задам тебе три вопроса. Кивай или мотай головой. Понял?

Юноша кивнул.

– Сильный должен защищать слабых. Согласен?

Юноша без колебаний кивнул.

– Простых решений нет. Мир не делится на черное и белое, а состоит из вечно перетекающих друг в друга оттенков серого. Согласен?

Юноша на мгновение задумался, затем снова кивнул.

Каллинвар смотрел ему прямо в глаза.

– Если мы спасем тебя, согласен ли ты отринуть свое прошлое и всё то, что тебя с ним связывает? Согласен ли ты носить на себе Печать Акерона и следовать заветам Воителя до тех пор, покуда не покинешь этот мир?

В глазах юноши мелькнула неуверенность – хороший знак. Ничтожный духом без раздумий уцепился бы за шанс на спасение, но одного желания жить мало. Нужно желание жить так, как считаешь правильным. Именно в этом и состоит главное различие между людьми.

– Знай, что если ты примешь Печать Акерона, а потом предашь дело его, то тебя лишат жизни самым болезненным способом, который только можно представить. Это тяжкое бремя. Примешь ли ты его?

Каллинвар ни на мгновение не отводил взгляда от глаз юноши, чтобы прочесть в них, насколько искренни его намерения.

– Д-да…

Юноша снова закашлялся, захлебываясь кровью.

– Прекрасно. Брат Таррон, подай мне Печать.

Приказ был тотчас исполнен.

– Последняя, брат капитан.

– Благодарю, брат Таррон, – произнес Каллинвар, беря у него из рук Печать.

Он провел перчаткой по зеленоватой металлической поверхности. Печать выкована самим Акероном и выполнена в виде эмблемы его Рыцарей: перевернутый меч, вонзенный в рассветное солнце.

– Будет больно, брат, – предупредил юношу Каллинвар. – Но путь к силе лежит через боль.

Капитан вытянул руку с Печатью перед собой, над грудью юноши, а другую положил ему на плечо.

– Не передумал?

Юноша мотнул головой. Глаза у него начали стекленеть. Он уже был одной ногой в бездне.

«Да будет так, – подумал Каллинвар. – Все Носители Печатей найдены, ряды Рыцарей восполнены. Успели до Кровавой луны».

Он положил Печать на кожаную кирасу юноши и прижал. Эмблема воссияла, словно отражая свет тысячи звезд. В ноздри резко ударил запах паленой кожи – Печать вплавлялась прямо сквозь доспех.

Раздались не раз слышанные вопли.

Глава 1. Оммский лес


Прогалина – Весна, 3080 год после Истребления

Потертая рукоять деревянного тренировочного меча привычно легла в пальцы Кейлена. Мокрая от пота рубашка липла к груди, темно-каштановая челка пристала ко лбу. Отрабатывая позиции, юноша сощурился, когда в глаза ударило оранжевое солнце, поднимающееся над гребнем Волкобразовой гряды.

Отец на день отпустил Кейлена из кузни, чтобы тот мог поохотиться в Оммском лесу, однако поваляться в постели подольше не вышло. До Испытания оставалась какая-то пара недель, и Кейлен не помнил, когда в последний раз высыпался. Вместо того чтобы дарить ему сны, мозг без устали показывал, что могло пойти не так. Тренировки с мечом приводили голову в порядок. Юноша отрешался от посторонних мыслей, вдыхал прохладный утренний воздух, слушал птичьи трели, которые приносил ветерок.

Из сосредоточения Кейлена вырвал громкий топот. Затем в грудь, выбив дух, ударили массивные лапы, и юноша полетел спиной в сырую от росы траву.

– Фейнир!.. Богами молю, отвяжись! – заорал Кейлен, уворачиваясь от шершавого языка. Он мог поклясться, что волкобраз улыбается. – Каждое утро одно и то же, сколько можно…

Юноша беззлобно оттолкнул зверя и взъерошил его пепельно-серую макушку. Фейниру минуло уже четыре лета, а он всё вел себя как двухмесячный щенок. Холкой он при этом доходил Кейлену до груди и был порядка семи футов от пасти до кончика хвоста.

Фейнир заводил носом: в сад из кухонного окна потянуло аппетитным ароматом свежеиспеченного хлеба.

– Вот-вот, тебе бы лишь пожрать. А я, между прочим, опаздываю.

Кейлен подхватил лук и колчан, прислоненные к стене, а затем зашел в дом с крыльца.

Кухня была вылизана до блеска, впрочем, как обычно. На дубовых досках ни следа грязи или остатков еды, длинная изогнутая столешница в дальнем конце кухни сияет чистотой. Фрейис, мать Кейлена, склонилась над видавшим виды, но еще крепким кухонным столом посреди комнаты, растирая травы в глиняной миске. Рукава платья засучены выше локтей, золотистые волосы с проседью схвачены потертым ремешком. По кухне распространялся сладковато-медовый аромат дыхания Креции, смешанного с бутыльковыми каплями. «Основа всякого целебного бальзама», – постоянно говорила матушка.

– Что, кто-то заболел? – спросил Кейлен, указывая на зеленовато-серую массу.

– У дочки Мары Стир жар. Я обещала заглянуть около полудня. А ты разве не должен был уйти?

Кейлен заметил у подоконника еще теплую хрустящую буханку.

– Да, вот, уже собираюсь.

– Будешь в лесу, можешь нарвать мне дыхания Креции и мысельника? – попросила Фрейис, не поднимая глаз от миски. – Я все запасы истратила.

– Конечно.

Кейлен подкрался к подоконнику, аккуратно переступив через скрипучую половицу. Памятные красные отметины на заднице призывали к осторожности. Юноша беззвучно оторвал ломоть хлеба, завернул в тряпицу и сунул в заранее приготовленную кожаную суму.

– Когда тебя ждать обратно?

– До заката вернусь! – крикнул Кейлен уже из дверей.

Фейнир проводил его скулежом.

Солнце продолжало подниматься, утренний ветерок приятно холодил лицо. В деревне привычно пахло навозом и гарью из кузни, однако вокруг дома Кейлена всегда вился аромат лаванды, который ни с чем не спутаешь. Матушка говорила, что лаванда незаменима в различных снадобьях, но Кейлен не сомневался: ей просто нравится запах.

* * *

В деревне царила суета. На рыночной площади раскладывали товары купцы из Мельногорска. Кругом шла подготовка к Лунной ярмарке. Неумолчный скрип колес и стук лошадиных копыт служили фоном к шуму и гулу, которыми сопровождалось возведение шатров. Даже в столь ранний час Кейлен увидел сказителя в кричащем красно-желтом костюме, развлекавшего байками группку разинувших рты детей.

– …А затем могучий Фейн Мортем, – говорил бард, надувая грудь и расправляя плечи, – отшвырнул врага за крепостной вал.

Кейлен сразу же перестал слушать и, хмыкнув, пошел дальше. Жители Прогалины не испытывали любви ни к Фейну, ни к его Лорийской империи. От Прогалины до столицы Ан-Наслы много месяцев пути, а налоги Фейна отнимали у них всё до последнего гроша и крошки. Большая часть отцовского оружия и доспехов уходила на север, а империя платила лишь половину цены, если вообще платила. Впрочем, это не мешало странствующим сказителям сочинять восхваляющие истории. Ничего, скоро дети поймут, как всё обстоит на самом деле.

Виляя и пригибаясь между людьми, Кейлен пересек рыночную площадь. Впереди шел молодой долговязый торговец, с изяществом трехногого осла волоча связку опор для шатра. Он бы легко оставил Кейлена без головы, но тот внимательно следил за каждым движением его ноши.

Ловко проскочив под опорами, Кейлен выбрался на край площади и врезался во что-то вроде каменной стены.

Эрдхарт Молотоков был настоящий исполин: грудь шириной в две дубовые бочки и ноги как ствол дерева в обхвате. Длинные белоснежно-седые волосы собраны в хвост. Загорелое, грубое лицо выглядит на все его лета. Эрдхарт был старейшиной Прогалины и возглавлял деревенский совет. Кейлен не раз и не два – не без участия своего приятеля Данна – испытывал его довольно долгое терпение.

 

– Здравствуй, юный мастер Брайер. Твой отец сказал, что ты отправляешься на охоту.

– Да, старейшина. Данн и Рист уже ждут меня на опушке. Мы вернемся как раз к началу Лунной ярмарки.

С предельно невинной улыбкой Кейлен попытался обогнуть широченного Эрдхарта. Тот аккуратно, но крепко придержал юношу за плечо.

– Надеюсь, Фейнир остался дома? – вопросительно поднял бровь старейшина. – В прошлый раз после вашей охоты он как с цепи сорвался и уничтожил курятник мастера Пимма.

За спиной у Эрдхарта что-то с грохотом обрушилось, послышалась гневная перепалка. Две повозки столкнулись, и по земле рассыпались яблоки. Эрдхарт посмотрел на ругающихся торговцев.

– Пойду разниму молодежь, пока до кулаков не дошло. Береги себя, мастер Брайер.

Старейшина направился к ссорящимся, громовым голосом, без труда перекрывающим шум на площади, призывая их прекратить. Кейлен не стал дожидаться, когда Эрдхарт закончит и вернется к нему. Он нырнул между двумя шатрами и перескочил через невысокую стену, окружающую рыночную площадь. Едва его ноги коснулись земли по ту сторону, он выдохнул с облегчением.

Кейлен не смог сдержать смех, вспомнив, как Фейнир протиснулся через крохотную дверцу в курятник. А ведь курочки едва начали нестись…

Пробираясь сквозь высокую траву и слушая переливы дроздов, юноша заметил на опушке поваленное дерево, на котором сидели двое.

– Ну вот и ты наконец. Уже несколько дней тебя ждем! – крикнул Данн, спрыгивая на землю.

Темно-зеленый капюшон свалился ему на плечи, обнажая короткие всклокоченные светлые волосы.

Данн Пимм был на вершок или два ниже Кейлена, жилистый, но на удивление сильный.

– Как дела? – спросил он, тепло обнимая товарища. – Вижу, мы сегодня без Фейнира. Думаю, мой отец обрадуется. Он все никак не забудет, что было в прошлый раз.

– Да уж, только без его нюха мы можем заблудиться в лесу, пока ищем твоего оленя, – произнес Рист, подходя к остальным. – Рад, что ты с нами, Кейлен. Данн всё утро трещит без умолку.

Рист прижал Кейлена к себе и похлопал по спине.

– Не обнимай его слишком сильно, Кейлен. Наш Рист день ото дня тощеет.

– Отвали, Данн, а? Я хоть читать умею, – огрызнулся Рист и, отпихнув Данна, потянулся завязать свои отпущенные до плеч каштановые волосы.

– И я умею, так что не надо. Просто не вгрызаюсь в книги, как книжный червь, – засмеялся Данн и шутя пихнул Риста плечом. Тот презрительно усмехнулся.

Парни продолжили обмениваться колкостями, а Кейлен направился в сторону леса.

– Эй, вы двое, пойдемте уже.

Данн подскочил к юноше. На плече у него болтался тисовый лук – две короткие дощечки с закругленными краями и усиленные стальными пластинами.

– Тебе обязательно было брать с собой лук?

Кейлен злобно зыркнул на друга, но озорная улыбка с его лица никуда не делась. Данн никогда не упускал возможности довести кого-нибудь до белого каления.

– Я редко соглашаюсь с Данном, но правда, зачем? – спросил Рист. Широкими и размеренными шагами он без труда догнал товарищей. – Я тоже видел, как ты промазал мимо амбарных ворот. Бедная кошка!

Данн с Ристом расхохотались. Кейлен изо всех сил не обращал внимания и смотрел на лес перед собой. Впрочем, что тут возразить? Нравится не нравится, а они правы. С луком он был совершенно не в ладах, что служило поводом для постоянных шуток. Кейлену гораздо комфортнее с мечом в руке, но с мечом на оленей не поохотишься.

Оммский лес по размерам и густоте не уступал другим лесам Эфирии. Стоило друзьям пересечь внешнюю кромку древней чащи, как мир вокруг изменился. Лес был пропитан прелым древесным запахом вековых слоев упавших листьев и сломанных веток. Влажную почву усеивали губчатые желтые и синие шляпки звездчатых грибов, ярко выделяясь на фоне пышной зелени и сдержанно-бурых деревьев. Кейлен ощутил, как плотная пружинистая земля уступила мягкому лесному ковру, усеянному разноцветной листвой, еще не просохшей после вчерашнего ливня. «Отлично. По сырости найти след гораздо проще».

– Данн, ты уверен, что мы успеем на праздник? Я вот уже несколько месяцев хочу послушать истории Тэрина.

Над головой у Кейлена с ветки на ветку перепрыгивали белки. Под их маленькими ловкими тельцами высоченные деревья поскрипывали, как суставы у старика.

– Конечно! В начале недели я выслеживал стадо оленей. Думаю, если мы будем двигаться час в этом направлении, то нападем на их след. Едва ли они далеко отошли от реки.

По мере того как они углублялись в дремучие заросли, лес оживал. Со всех сторон не умолкая пели птицы. Зайцы и кролики, разбегаясь, прятались между корней, тянущихся по земле подобно толстым щупальцам. Время от времени доносился рык куда более крупных зверей. Однако больше всего Кейлена изводили насекомые. Медведя или волка можно убить – хотя бы попытаться. А вот от назойливого жужжания меч не спасет.

– Здесь недавно видели странное, – заметил Рист. – Слышал на днях, как трапперы рассказывали о жуткой твари, выгнавшей их из лагеря.

– Мало нам медведей, волкобразов и кэтов, еще какая-то тварь появилась… – саркастически протянул Данн. – Похоже, Испытание будет ох каким развеселым.

Почти час они продирались сквозь густые заросли. Наконец, деревья впереди разошлись, открывая взгляду широкую поляну. Посреди нее вяло протекал ручей, к которому склонами спускались берега.

Кейлен присел у протоки, вдыхая свежий воздух, не пронизанный лесной затхлостью. Журчание воды успокаивало. Оно словно бы незаметно проникало в глубины сознания. Однако сквозь него вдруг прорезался другой звук: какой-то далекий гул и набирающий силу хруст веток. Данн и Рист как будто ничего не слышали. Они сидели у воды в нескольких шагах от Кейлена и, верно, по своему обыкновению переругивались.

– Данн, далеко еще твое стадо оленей?

– Где-то в часе ходьбы или около того, – Данн отхлебнул из меха, – там дальше протока покрупнее, а сюда они обычно не заходят. Слишком близко к деревне.

Кейлен медленно поднялся. Гул нарастал. Птицы вокруг отчаянно заверещали и, хлопая крыльями, вспорхнули с деревьев. Кейлен поймал взгляд Данна: он теперь тоже услышал. Друг подскочил к Кейлену, на ходу кладя стрелу на лук.

– Сколько их там было? – прошептал Кейлен, не до конца понимая, зачем нужно понижать голос.

Ответить Данн не успел. Кусты на противоположной стороне поляны затряслись, послышался топот и хруст ломаемых веток. Огромный рогатый олень, футов восемь в холке, вырвался из-за деревьев и замер, лишь почуяв троих охотников. Кейлен загляделся на его развесистые рога. Затем олень бросился прямо на троицу, а за ним из-за деревьев повалили еще и еще. Четыре, девять, дюжина… Кейлен сбился со счета.

Что-то пронзительно свистнуло возле уха. Стрела Данна угодила точно в правый глаз оленю-вожаку, сразив животное наповал. Огромное тело покатилось по склону к ручью, уперлось в поваленный ствол, а затем его затоптали беспорядочно несущиеся звери. Кейлен с Ристом тоже выпустили несколько стрел в спятивший табун. Попали или нет – неясно; стрелы просто исчезли в массе оленьих тел. А те всё приближались.

Данн снова прицелился.

– Прячься! – завопил Кейлен.

Рист тут же бросился за огромный валун, на который указал Кейлен, но Данн был слишком сосредоточен. Он нашел новую мишень. Он едва отпустил тетиву, как Кейлен прыгнул на него, и они оба покатились за валун.

Оглушенный, Данн злобно повернулся к Кейлену, чтобы выругаться за испорченный выстрел, но вдруг увидел, как его суму на том месте, где он сам стоял мгновение назад, олени растоптали в ничто. Он сменил злость на благодарность и кивнул Кейлену.

Через несколько минут, убедившись, что звери пробежали, троица выползла из-за спасительного валуна.

– Фух, пронесло… – выдохнул Данн.

– Тебя чуть не затоптали! – выпалил Рист.

– «Тебя чуть не затоптали!» Пф-ф! – передразнил Данн и пошел посмотреть на оленя, которого подстрелил.

Сердце у Кейлена по-прежнему колотилось, и он задумчиво оглядывал поляну. Та превратилась в грязное месиво, усеянное ветками. При виде истерзанного олененка с обломанным древком стрелы, торчащим из шеи, по спине у юноши пробежал холодок.

– Что-то их сильно напугало…

Рист оперся спиной на ствол дерева и медленно осел на землю.

– Может, медведь?

– Едва ли. П-подойдите, взгляните, – позвал Данн, маша рукой. Голос его дрожал.

Когда Кейлен и Рист подошли, он указал на жуткого вида широкую рану, что тянулась по боку убитого оленя.

– Боги…

– Кто мог такое сотворить? – спросил Кейлен.

– Понятия не имею, – признался Данн, поджав губы. – Но для когтей или зубов разрез слишком ровный. Аж до костей…

– И что это, по-твоему?

– Не знаю, – Данн провел по краю раны и вздохнул: – Что бы это ни было, предлагаю не задерживаться.

Глава 2. «Золоченый дракон»

Из чащи они вышли, уже когда солнце наполовину скрылось за сумрачным горизонтом. Впрочем, Прогалину еще было видно по клубам сероватого дыма, мирно поднимавшимся из печных труб, да теплым огонькам сальных свечей за мутными оконными стеклами.

Кейлен остановился вдохнуть свежего воздуха и насладиться знакомым видом с расстояния. Запрокинув голову, он расправил плечи и потянул шею, чтобы унять ноющую боль. Обратный путь занял куда больше времени: хоть громадную оленью тушу тащили по очереди, идти всё равно было нелегко.

Чтобы уменьшить груз, Данн выпотрошил внутренности и соорудил самодельные волокуши. Удобное приспособление: две укрепленные металлом доски с приколоченными между ними поперечными распорками. Оленью тушу привязали к волокушам кусками грубо нарезанной веревки, продев их через металлические петли в верхней части досок. Так тащить оленя было легче, к тому же шкура меньше портилась. Да, сил требовалось много, но принести огромного зверя целиком дорогого стоило. Одного мяса их трем семьям хватило бы надолго. А что не съедят, можно продать.

Когда парни дошли до деревенской околицы, Лунная ярмарка была уже в самом разгаре. На всю долину раздавался оживленный гомон, взрывы хохота и аханья в ответ на вычурные повести сказителей из Гилсы и Кэмилина. И над всем этим звучала веселая музыка, которую играли вокруг костров. Лунная ярмарка – самый крупный праздник в окрестных деревнях. Она проходила каждый месяц во время полной луны. Торговцы, артисты и барды со всего западного края собирались на рыночной площади Прогалины продать свои товары, встретиться со старыми друзьями и вдоволь повеселиться.

Еле держась на ногах от изнеможения, троица вошла в ворота. Стражники поприветствовали их кивками.

– Вы вовремя, – заметил Феррин Кольм, один из стражников, глядя на Кейлена, который как раз тащил волокуши.

Феррин, приветливый, с добродушным веснушчатым лицом, был одним из лучших друзей Хейма. Губы у него вечно были растрескавшиеся от ледяного ночного ветра.

– Боги, ну и жуть… – произнес он, заметив разорванный бок оленя. – Вы-то сами все целы?

– Ага, – кивнул Кейлен.

Феррин, усмехнувшись, переглянулся со своим напарником Далменом.

– Пойдете потом в «Дракона» послушать Тэрина? – сменил тему Кейлен.

Феррин, конечно, хороший парень, но они и так опаздывают, а если ввязаться в беседу, то можно вовсе пропустить выступление.

– Да, юный Брайер, там и встретимся, – усмехнулся стражник. – Скоро нас сменят.

Парни попрощались и пошли дальше, держась вдоль окраины, чтобы не проталкиваться сквозь толпу. И даже так они наткнулись на одного-двух приезжих, спьяну заплутавших в ночной деревне.

В доме у Данна свет не горел, а значит, никого внутри не было.

– Отец, видимо, уже в «Драконе», – предположил Данн. – Можно оставить оленя за домом. Ночью еще достаточно холодно, так что до утра ничего с тушей не будет.

Спутники закивали. Кейлен был согласен на любое предложение: так он устал и замерз. Да и вообще им уже давно пора быть в таверне.

Повсюду царило праздничное возбуждение, и, пробираясь сквозь людские толпы, ты поневоле им заражался. Вся деревня была битком набита народом. Пьяные гуляки, обнявшись, сновали туда-сюда без какой-либо цели. Ватаги молодежи горланили под луной песни о лете.

* * *

Когда Кейлен, Данн и Рист добрались до центра деревни, перед ними возникла основательная громада «Золоченого дракона». Сложенная из длинных и толстых еловых стволов, таверна была одним из самых крупных зданий Прогалины, а также одним из немногих двухэтажных. От крыши спускался соломенный навес. Под ним находилась поднятая на столбы площадка, на которую вела парадная лестница. Подступы к лестнице охраняли два резных деревянных дракона, туго обвивающих хвостами балясины-насесты. Каждая чешуйка была мастерски выточена, и чудища казались живыми, словно готовые разорвать на части любого, кто задумает недоброе. Отец Риста, Ласх Хейвел, много лет назад заказал эти скульптуры у проезжего мастерового. Результат его так восхитил, что он пообещал мастеровому бесплатную крышу над головой и медовуху до конца жизни. Тот с тех пор часто приезжал в Прогалину, и Ласх ни разу данному слову не изменил.

 

Уже на лестнице Кейлен услышал знакомый и отчего-то приятный уху гомон пьяной толпы, доносящийся изнутри таверны.

Двери резко распахнулись. Кейлен улыбнулся, готовясь окунуться в праздничную атмосферу, но навстречу ему на площадку вывалились Куртис Свэтт и Фритц Нетли. «И эти здесь. Гады», – зло подумал Кейлен.

Громко ржа, неразлучная парочка пихала друг друга.

– Не понимаю, чего ты медлишь, Куртис. Анья только и ждет, как ты схватишь ее в охапку и умыкнешь. Я бы вот не утерпел! – подначивал приятеля Фритц, слегка запинаясь и прихлебывая медовуху из кружки.

– А ну держи свои грязные лапы… – начал было Куртис, но вдруг заметил перед собой Кейлена с Ристом и Данном и скривился: – Кто это тут у нас? Мамочка отпустила детишек сделать по глоточку?

– Свали в туман, Куртис, а? – буркнул Данн, делая шаг между задирами.

Фритц тут же оказался перед ним и толкнул Данна в грудь.

– Эй, ты! Следи за языком, кусок дерьма!

От него несло медовухой. Фритц и трезвый был не подарок, а пьяным и вовсе становился невыносим.

Нетли приготовился толкнуть Данна снова, но Кейлен встрял между ними, сжал руку в кулак и засадил Фритцу по скуле. Тот сразу схватился за раскрасневшуюся щеку; Кейлен едва успел сам себе удивиться.

– Ну всё, ты нарвался! – рявкнул Фритц.

– Нарвался на что, позвольте поинтересоваться? – послышался спокойный и размеренный голос Ласха Хейвела.

Отец Риста возник словно из ниоткуда, оказавшись между молодыми людьми и входом в таверну. Ласх не отличался высоким ростом или могучим сложением, но в Прогалине его очень уважали. Седые волосы были коротко подстрижены, а от левого глаза тянулся широкий шрам, исчезавший в густой серо-черной бороде. С закатанными выше локтя рукавами заляпанной медовухой рубахи и с накинутым через плечо фартуком он тем не менее выглядел довольно угрожающе. И хотя обыкновенно Ласх был сама обходительность, все знали, что перечить ему не стоит.

– Н-ни на что, мастер Хейвел… Мы уже собирались домой. Фритцу нехорошо, – произнес Куртис, глядя куда-то на ноги, а Фритц недовольно косился на приятеля.

Затем парочка задир торопливо спустилась по лестнице и скрылась на запруженных народом улочках, не осмеливаясь оглядываться.

– Удачно добраться! – не скрывая насмешки, крикнул им вслед Ласх, после чего посмотрел на троицу перед собой. – Заходите, выступление Тэрина вот-вот начнется. И да, Рист, – обратился он к сыну, наставительно подняв бровь, – не забудь, завтра с утра матери понадобится твоя помощь по дому.

– Хорошо, отец.

Ласх кивнул и жестом пригласил всех внутрь. С усмешкой поглядев, как Кейлен потирает ушибленные костяшки правой руки, хозяин таверны приобнял юношу за плечо и вопросительно поднял бровь.

– Так ему и надо, – промямлил Кейлен, плетясь к двери.

– Нисколько не сомневаюсь, – гоготнул Ласх.

Изнутри «Золоченый дракон» выглядел столь же внушительно, как и снаружи, – особенно во время Лунной ярмарки. Войдя, Кейлен тут же оказался среди множества людей, снующих туда-сюда и пытающихся втиснуться за столики, расставленные по всему главному залу. У многих было по кружке медовухи в каждой руке, тщательно оберегаемые от случайных движений других посетителей. Аппетитный аромат горячего, свежевыпеченного хлеба мешался со сладковатым запахом знаменитой ласховой медовухи. У Кейлена заурчало в животе.

Повсюду были установлены восковые свечи, заливавшие таверну приглушенным желтым светом. Вдоль левой стены от одного конца зала до другого тянулась дубовая стойка. За ней располагались огромные деревянные бочки, каждая на несколько голов выше Кейлена, доверху наполненные медовухой ласхового производства. Скреплялись бочки коваными железными обручами, а внизу были вбиты краны.

У правой стены был небольшой деревянный помост, слегка выдающийся в зал. Именно оттуда барды, сказители и артисты развлекали собравшихся.

Едва Кейлен успел добраться до толчеи вдоль стойки, как из-за спин протолкался Рист и протянул приятелю большую кружку медовухи.

– Пей медленно. Мне чуть руку не оторвали, пока я выбрался, – сказал он, свободной рукой обнимая Кейлена за плечи.

– Это же таверна твоих родителей, – произнес Данн, проталкиваясь следом за Ристом, и от души хлебнул медовухи. – Почему тебе вообще приходится стоять в очереди?

Рист тяжело вздохнул и закатил глаза. Данн посмотрел на Кейлена и пожал плечами.

– Вон там, кажется, твой отец, Кейлен, – указал рукой Рист и начал протискиваться сквозь толпу.

– Какие мы нежные иногда, – хмыкнул Данн. Он чокнулся кружками с Кейленом, оба сделали хороший глоток, а потом последовали за Ристом.

Вскоре Кейлен тоже заметил отца. Варс Брайер был жилистым, но широкоплечим – сказывался многолетний труд с молотом и наковальней. Короткие каштановые волосы пестрели сединой, а смуглое от жара кузнечных мехов лицо оканчивалось четко очерченным мощным подбородком.

Как будто почувствовав, что сын рядом, Варс повернул голову, потом ловко поднялся и тепло прижал Кейлена к себе.

– Вот и ты наконец! – внешняя суровость Варса обычно пропадала в присутствии Кейлена и его сестры Эллы – особенно после гибели Хейма.

Отец оглядел Кейлена с ног до головы, высматривая царапины и ушибы.

– Как охота?

– Хорошо, но… – однако договорить Кейлен не успел. Гвалт, заполнявший таверну еще несколько мгновений назад, вдруг стих, сменившись приглушенными шепотками.

На помост взошел некто высокий и тощий в длинной тяжелой накидке, словно бы повидавшей все четыре конца света. Лицо скрывал капюшон; за слоем дорожной пыли и глины едва угадывалось, что изначально плащ был зелено-коричневой окраски. Несмотря на это, одеяние выглядело надежным и почти не истершимся от времени, подчеркивая бессмертие того, кто его носил.

Когда последние шепотки растворились в тишине, гость скинул капюшон на плечи. Прекрасные серебристые волосы были собраны за ушами в хвостик, выделяя точеные юношеские черты лица. Узкий подбородок, высокие скулы, упругая гладкая кожа. Тонкие и мягкие уши, заостренные на концах. Определить возраст по внешности было почти невозможно.

К западу от Волкобразовой гряды – и во всех землях людей, если на то пошло, – эльфы встречались редко. Тэрин был исключением из правила, и о его историях ходили легенды. Народ специально съезжался, чтобы послушать его напевные рассказы. В соседних с Прогалиной деревнях, нисколько не таясь, поговаривали, будто Тэрин старше самой империи и лично был свидетелем ее становления.

– Я уже порядочно не бывал в ваших краях. – Эльф не повышал голоса, однако тот всё равно проникал в каждую щель зала. – Многое изменилось… – прошептал он как бы себе под нос, разглядывая слушателей. – Но я несказанно рад вернуться к вам! – провозгласил он, раскидывая руки в стороны.

Ответом ему стали бурные аплодисменты.

– Благодарю, благодарю, – произнес Тэрин с печальной улыбкой, жестами призывая всех успокоиться. – Сегодня, друзья мои, у меня для вас особая история. Я расскажу вам о том, как был стерт с лица земли древний град Ильнейн. Волны пламени и разрушения пронеслись от центра Эфирии до предгорий Мар-Дорула и Лоддарского хребта, оставив после себя Выжженные земли – по-нашему «Свидар’Ция». – Тэрин окинул собравшихся взглядом; на него смотрели с благоговейным восхищением. – Итак, сегодня я поведаю вам истинную историю падения Ордена и рождения Лорийской империи.

В детстве Кейлен с неизменным интересом слушал рассказы Тэрина о тех временах, когда все народы мира свободно сосуществовали; об удивительных и прекрасных эльфийских городах, могучих великанах, древних героях. Однако больше всего он обожал истории про Орден и благородных дралейдов – бесстрашных защитников Эфирии, сражавшихся верхом на огромных, величиной с дом, драконах. От других бардов ничего подобного было попросту не услышать.

– Фейн Мортем… – Тэрин сделал паузу, чтобы каждый осмыслил это имя. – Император Лории в юности был простым магом, но стремительно поднимался по иерархии Ордена. Он принадлежал к благородной семье и родился в стенах Ан-Наслы, так что искру в нем заметили довольно рано. Уже в шесть лет Фейна отправили в град Ильнейн обучаться у легендарных волшебников Ордена. В Лорийском королевстве не было для владевшего даром более великой почести. Редко кому выпадала возможность тренировать свое искусство бок о бок с древними эльфийскими волшебниками и великанами, но Фейна избрали безошибочно, ведь искра в нем горела ярко и напоминала податливую глину.

Тэрин жадно глотнул из своей кружки, потом утер губы рукавом.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24 
Рейтинг@Mail.ru