Сергей Раткевич
Покрывало ночи
– Слушаю, – вздохнул Курт.
– Уйти просто так тебе не удастся, – начал посох. – Их вера уже поймала тебя за магию. И так легко не отпустит.
– Но… тогда как?
– Ты должен выполнить их самые насущные требования, – поведал посох. – Устроить какое-нибудь впечатляющее чудо. Наложить какой-нибудь не слишком страшный запрет. А потом объявить о своем торжественном отбытии. Устроить красочное празднование прощания и под шумок сбежать.
– У нас шесть дней, – напомнил Курт. – Потом приступы вернутся. Через шесть дней мы должны быть в Джанхаре.
– Нужно успеть, – сказал Мур.
– Тогда не будем тратить время, – проговорил Курт. – Знать бы еще, как остановить эту… церемонию, что ли?
– Ну, вообще-то считается, что именно ты тут главный, – усмехнулся посох. – Требуй.
– Думаешь, услышат? – усомнился Курт.
– Не сразу, – поразмыслив, ответил Мур. – Считается, что это ты обязан выслушивать их молитвы и славословия, им же слушать тебя совершенно не обязательно. Но ты не унимайся! Требуй громче. А еще лучше – присоединись к хору и спой что-нибудь им в ответ.
– Может, мне еще и сплясать?! – рассердился Курт.
– А что?! Неплохая идея! – обрадовался Мур – Ты – гений. Действуй!
– Сам такой! – огрызнулся Курт, но все же встал и сделал шаг навстречу своим верующим.
Подхватив под руки самую бойкую старуху, Курт закружился в стремительном танце.
«Ну и ну!» – подумал он, чувствуя, как размашисто скользит под ногами пол. – «Танцы у них, однако! В самый раз ноги переломать! Интересно, смогут ли они верить в Бога с переломанными ногами?»
Курт перетанцевал со всеми бабками и дедками, а также со всеми парнями и девками, наводнявшими танец. Некоторые девицы прижимались к нему так призывно, что он окончательно смешался и пару раз чуть не уронил посох. Он неоднократно пытался обратиться к своим возлюбленным чадам, но они пели так громко, славили его так старательно, так самозабвенно, что просто не замечали его, не слышали.
Он пытался пропеть свок обращение к ним, но когда один человек поет: «Ребята, изложите свои просьбы по одному!», а все остальные хором тянут: «Славься!», то, разумеется, у этого одного ничего путного не выходит. Не услышит его никто.
В конце концов Курт смирился. Пел, плясал, праздновал вместе с остальными. А потом нашел у жреца еще одну бутылку вина. Выпил ее – и очнулся утром с такой тяжелой головой, что ее даже подымать не хотелось.
Когда они вошли, трактирщик закончил протирать стаканы. Он только что проводил за дверь теплую компанию ронских магов и теперь вовсю радовался жизни. Нет, ну вот ведь как хорошо! Снизу – земля, сверху – солнышко. Круглое. И эти… маги проклятущие… не убили же! Честное слово, живой!
Трактирщик осторожно нащупал правую руку левой, проверяя свое наличие в окружающем мироздании. Наличие имело место.
Живой.
А что не заплатили, так это… ерунд, а в сущности. Ерунда. Не в деньгах счастье. Не в деньгах. Вот.
Придя к такому потрясающему умозаключению, трактирщик дрожащей рукой налил себе полный стакан своего лучшего вина и единым махом опрокинул его в себя. Дорогущее, зараза! Но… для живого себя – ничего не жалко. Ничего. Честное слово.
Трактирщик уже собрался было повторить подвиг щедрости, но тут открылась дверь и тихо вошли они. Трактирщик так и не понял, сколько их было. Они все входили и входили. Трактирщику казалось, что им не будет конца. Они входили – и солнечный свет умирал, соприкасаясь с ними. Но спасительная тьма не опускалась взамен. Место теплого солнечного света занимала белая мгла. Ледяная и жуткая. А они все входили и входили… и трактирщик не мог сказать, сколько их уже вошло. Он просто стоял и молился всем Богам, каких знал. Даже тем, в которых не верил. Он просил Богов, чтобы входящие, наконец, вошли и закрыли дверь. Быть может, тогда он вспомнит, как дышать – а иначе ему не жить. Те, кто не дышит, обычно умирают.
Кошмар. А ему казалось, что страшнее ронских магов ничего и на свете не бывает. Как же.
Трактир заполнился до отказа, и и дверь захлопнулась.
– Садись, – приказал кто-то, и вошедшие быстро и дисциплинированно сели.
Трактирщик умудрился затолкать в себя небольшой комок воздуха и теперь пытался повторить эту полезную для здоровья процедуру.
– Трактирщик! – продолжил тот же голос. – Еды на всех!
– Что прикажут уважаемые господа? – стараясь не дрожать, спросил трактирщик.
– Вино и мясо, – прозвучал ответ. – И шевелись! Повелитель не должен ждать.
Содрогнувшись от непередаваемого ужаса и наконец-то сумев как следует вздохнуть, трактирщик опрометью бросился выполнять приказ.
– Эй, кто там! – придушено заорал он на попрятавшуюся от греха прислугу. – Живо сюда, вы! Убью, зарежу, а потом уволю без выходного пособия!!!
– Хорошая идея! – воскликнула его лучшая служанка, опрометью убегая через заднюю дверь.
– Главное – своевременная! – добавил старший повар, улепетывая следом, прямо в чем был, даже не переодевшись.
Трактирщик с тоской посмотрел, как развеваются узорчатые полы его поварского халата, как смешно подпрыгивает его треугольный поварской колпак, и вздохнул.
«Хорошо им. Они себе везде работу найдут. А мне бежать некуда. Это мой трактир.»
– Ну, чего стоите? – бросил он второму повару и двум оставшимся служанкам.
– Мы с вами, хозяин, – ответили те.
– Тогда живо тащите вино и мясо из погребов! – рявкнул он. – И не дрожите так. На столы… сам подавать буду.
– Но… – жалобно пискнула одна из девиц. – Эти… они так смотрят, словно вот-вот съедят!
– Вот поэтому и нужно накормить их досыта! – рявкнул рассерженный трактирщик. – Чтоб не съели. Бегом, дуры!
Обрадованные тем, что в зал им идти не придется, девицы мигом притащили все, что следовало. Второй повар от них не отставал.
«Я даже не думал, что он такой здоровый», – отрешенно помыслил трактирщик, завидев, как повар единым духом доволок из подвала тяжеленный бочонок вина. – «Да его ж втроем катить нужно!»
Тут же, хлопнув себя по лбу, трактирщик кинулся за кувшинами.
«Стою тут, разинув рот, а эти-то… не приведи Боги, если осерчают! Ведь и впрямь – сожрут!»
Сжав зубы и стараясь не глядеть на ужасных посетителей, трактирщик обнес их вином и мясом.
«Только бы ноги не подвели!»
Собрав всю волю в кулак, он поинтересовался не желают ли восхитительные господа какого-нибудь гарниру. Есть замечательные салаты. Изумительный картофель. А еще…
– Мы этого не едим, – ответил все тот же голос.
«А остальные что – немые? Верно, что так. Не иначе. Гарниров не едят. Да что ж это деется-то, люди?!»
Посетители молча пережевывали мясо, запивая вином. Молча и монотонно. Их однообразные движения завораживали.
«Не смотреть на них. Только не смотреть. Это главное.»
– Подойди, – велел голос.
Трактирщик вздрогнул и повиновался.
– Протяни руку.
Протянул.
Ладонь дрогнула от тяжести кошеля.
– Золото, – произнес голос. – Повелитель хорошо платит тем, кто оказывает гостеприимство его слугам.
«Даже если там серебро – я в барыше!» – мелькнуло в мозгу трактирщика.
– Благодарю, господин, – трактирщик склонился в низком поклоне.
– Благодари моего Повелителя, – отозвался тот.
– И его тоже! – кланяясь пробормотал трактирщик, а сам скрутил в кармане кукиш.
«Кто знает, что вы за птицы, но упаси меня Боги от вашего Повелителя!»
И в этот момент снаружи послышался топот копыт.
«Много лошадей», – с тревогой подумал трактирщик. – «Армия, небось. Или опять маги.»
Ему стало очень интересно, что случится, если новые гости сунутся в трактир. А ведь сунутся. Как пить дать, сунутся. Жрать-то всем охота, а другого трактира поблизости нет. Нет и не было никогда.
Ну… точно!
Грохнула дверь, и сочный увесистый гомон с треском ворвался в трактир.
– Все вон! – с порога взревел кто-то. – Освободить место для гвардии Его Величества!
На ослабевших ногах трактирщик доплелся до стойки. Опустил в укромный уголок кошель с деньгами.
«Жив останусь – заново трактир отстрою!» – подумал он.
После чего сел на пол и накрыл голову пустым мешком. Мешок пах ветчиной. С грохотом и смехом, звеня доспехами, ронские гвардейцы ввалились в зал.
– Я сказал – все вон! – вновь заорал кто-то из них.
– Пива! Вина! Жаркого! – орали другие. – Где хозяин? Шевелись, падла, не то трактир разнесем!
– Уходим, – сказал предводитель нелюдей, сидящих в трактире, и его тихий голос легко заглушил громкие вопли гвардейцев.
Трактирщик сидел, с головой укрывшись мешком, и пытался припомнить хоть одну молитву. Поэтому он не видел, как нелюди внезапно одним общим движением встали. Он не видел, как взлетели тусклые мечи. Как один за другим на пол стали валиться гвардейцы. Один за другим. Один за другим. Изрубленные до того чудовищно, что некоторых нельзя было признать за людей. Немногие, успевшие выхватить оружие, так и не смогли пустить его в ход. Стремительность, с какой действовали нелюди, не оставила их противникам никаких шансов. Трактирщик не видел, как на изукрашенных латах и ярких плащах расцвели чудовищные кровавые цветы. Зато он отчетливо услышал, как грозный рев ввалившихся гвардейцев прорезали короткие вздохи свистящей стали – а потом рев и крики сменились страшным булькающим хрипом, страшным еще и оттого, что он был многоголосым. Впрочем, хрипели гвардейцы недолго.
– Теперь у тебя вдоволь мяса, – произнес все тот же ужасающий голос.
Входная дверь хлопнула, и на трактир обрушилась вязкая тишина.
– Так вот они какие… эльфы… – шумно выдохнул второй повар.
Трактирщик стянул мешок с головы и недоуменно уставился на своего работника.
– Эльфы? – спросил он. – Какие еще эльфы?!
– Ну, а кому ж еще такое под силу? – дрожащим голосом спросил второй повар, утирая холодный пот.
– Нет, – затряс головой хозяин, – не эльфы это. Точно, не эльфы. Тех-то я знаю.
Ему не хотелось вылезать из под стойки и смотреть на то, что осталось лежать в зале. На такое нельзя смотреть. Никому нельзя. Никогда. Потому что тот, кто на такое посмотрит, уже никогда не будет прежним. Он должен стать или подонком, или святым. Или сойти с ума. Трактирщик не верил в возможность собственной святости. Сходить с ума ему тоже не хотелось. А третий вариант – ну это уж вообще… как-нибудь без меня, ладно? Трактирщику не хотелось смотреть на то, что лежит в зале. Зачем видеть то, что и так представляешь себе слишком хорошо? То, что даже не увиденное не даст заснуть. Никогда не даст. Совсем никогда. Ну почему я не надумал жениться? Я же теперь вообще не смогу один спать. И никакие девки тут не помогут. Жена нужна. Да только где ж ее взять?
Трактирщику не хотелось ничего решать. Слишком много всего. Сначала маги. Потом эти. А потом еще и это. Сырое мясо, тяжело падающее на пол.
«В моем трактире. В моем трактире!»
Трактирщику не хотелось ничего решать. Лучше просто сидеть вот так, глядя на землистое от пережитого ужаса лицо своего повара, и говорить – все равно о чем…
«Нельзя ему убирать эти трупы. Никак нельзя», – подумал трактирщик. – «Монахов каких надо просить. Они святой жизни люди… а с этим парнем мне еще работать.»
– Не эльфы это, – продолжал трактирщик, – с теми-то я куда как близко знаком. Я с ними даже и побродить успел. Это когда молодой был. У меня была одна… ну, ты понимаешь о чем я… такая женщина!.. шелковистая вся, в глазах чертики, а бедра-то…
Он потряс головой, чувствуя, что краснеет. Нашел о чем рассказывать наемному работнику! Тоже мне, респектабельный господин. Перцу вам на язык, господин трактирщик! Надо же так разболтаться. Девки, небось, тоже слышали. Будут теперь языками мести.
– Но… если не эльфы… – Второй повар все еще не мог прийти в себя, – Если не эльфы – кто тогда? Я к тому, что мне этих ронских бандюг, положим, не слишком то жалко, но чтобы такой ужас…
– Это люди, – вдруг сказал трактирщик, сам ужасаясь внезапности пришедшей в его голову мысли. – Это люди, вот что я скажу!
– Но…
– Это люди, – еще раз повторил трактирщик. – Но они что-то такое с собой сделали. Что-то ужасное. Эльфы нам гораздо ближе. Даже драконы нам гораздо ближе.
Он услышал рядом тихий вздох и поднял голову. Одна из его служанок стояла рядом с ним.
– Бедненький, – сказала она, – тебе нужно прилечь.
«Ну вот. Доболтался.» – подумал он. – «Служанки – и те уже со мной на ты.»
– Пойдем-ка наверх, – сказала девушка.
– Я… боюсь… – храбро выдохнул он.
При мысли о том, что он может заснуть, и сон вернет его в то, что уже закончилось, трактирщика заколотила нервная дрожь.
– Я не могу спать! – почти выкрикнул он. – Совсем не могу! Никогда больше не смогу… – в отчаянии добавил он.
– Я умею прогонять дурные сны, – сказала девушка, помогая бедолаге подняться. – Я немножко ведьма. Правда-правда.
– Это хорошо, – сказал трактирщик, отправляясь наверх. – Это просто замечательно.
«Где бы найти парочку порядочных девушек? Одна, гадюка, сбежала. На второй я, кажется, женюсь. И пусть только попробует не согласиться! Как бы по-тихому от трупов избавиться?»
Уходя он заметил, как обнимаются вторая служанка и повар.
– Закройте хоть дверь, – бросил он им.
– А это кто такой? – зоркие глаза Линарда цепко скользнули по щуплой фигурке юноши в форме солдата комендатуры.
На самом деле юноша был высок и широкоплеч. Как он при этом умудрялся выглядеть маленьким и щуплым – одним Богам ведомо.
Воин старательно тер стену в одном и том же месте так, словно вознамерился непременно протереть в ней дыру.
– Этот – новенький, – вздохнул Винк Соленые Пятки, шедший рядом с Линардом.
– Новенький? – удивился Линард, – На вашего брата разведчика непохож, на пехтуру калеченную – тоже. Одень его в гражданское платье, и я б нипочем не догадался.
– Да он, почитай, гражданский и есть, – досадливо фыркнул Винк Соленые Пятки, – а числится нашим. Разведчиком, то есть. Он, бедолага, едва призваться успел, так на первых же учениях в магическую ловушку и угодил. Куда его? А числится вроде как разведчиком. Там наверху уже знают, что наш командир увечных разведчиком подбирает. Ну и сунули, не подумав. Из него такой же разведчик, как из меня горный дракон.
Ну, это Винк зря. Если из кого и получится самый преотменный горный дракон, так это из Винка Соленые Пятки. А если постараться, то даже и равнинный. И водоплавающий тоже.
– Когда прибыл? – спросил Линард.
– Утром, – досадливо поморщился Винк Соленые Пятки. – Я только собирался прилечь после всего.
– Хорошо вам, молодым. – усмехнулся Линард. – А я вот даже и не пытался. Один черт не смогу, пока все не образуется.
– Так оно когда еще образуется, – обронил Винк Соленые Пятки.
– Скоро, – пообещал Линард, – можешь мне поверить – скоро. Самое трудное позади. Я страшно боялся, что с королями не выйдет дело. А теперь… конечно, трудненько будет. Нам придется руководить окраинами, фактически не имея центра. Ну, окраины нам в конце концов и помогут его достроить… но постепенно, слишком постепенно.
Линард умолк и уставился на новобранца с недоумением, плавно переходящим в возмущение.
– Я не понимаю, что это он делает?
– Кажется, он пытается протереть в стене отверстие, – предположил Винк Соленые Пятки. – Вот только зачем оно ему?
– Безобразие, – сказал Линард. – Как главный уборщик я не могу этого позволить.
С этими словами он решительно зашагал к новобранцу.
– Ты что это делаешь? – весело поинтересовался Санга Аланда Линард, подойдя к юноше.
– Стену отмываю, – ответил тот и покраснел.
– Так в ней же сейчас дырка будет! – с преувеличенным ужасом заметил Линард.
– Дырка? – удивился юноша. – Какая дырка? Зачем?
– Обыкновенная, – окончательно развеселился Линард. – Ты ее сейчас протрешь. Ты так старательно трешь одно и то же место, что она просто не может не появиться.
– Ой! – виновато выговорил юноша, поспешно отдергивая от стены тряпку. – Я не хотел…
– Вот я и думаю, а нужна ли нам тут бойница? – продолжил Линард.
– Извините… – потупился юноша. – Я как-то задумался. Дом вспомнил, и…
– Ничего, бывает, – утешительно проговорил Линард. – Дай-ка покажу, как надо. Вроде и невелика хитрость – стену мыть, а все же и тут свои приемы есть. И зачем, спрашивается, столько сил тратить? Вот, смотри… сначала делаем так. Потом – так. И вот так. Смотри, как выходит. А теперь сам попробуй!
– Так гораздо быстрее! – восхищенно отозвался юноша. – И чище. Спасибо, дедушка!
– Дедушка? – удивился Линард. – Почему дедушка?
– Ну… вы так похожи на моего дедушку… – смутился парень. – Просто он уже умер. Вот я и… простите, я не хотел вас обидеть.
Окончательно смешавшись, он уставился в пол. Его уши полыхали, как сторожевые костры.
– Дедушка, – повторил Линард. – Давненько у меня внука не было. Что ж… быть по сему.
– А… а вы кто такой будете? – внезапно насторожился парень. – Потому как здесь все-таки комендатура и…
– Как это – кто я такой? – шутливо возмутился Линард. – Мы же договорились. Я – твой дедушка. Сам сказал.
– Да я же не против! – огорчился парень. – Но все же здесь есть Господин Военный Комендант, и он…
– Не беспокойся, парень. Все в порядке. Я здесь самый главный уборщик и подметальщик, – успокоил юношу Линард. – Кстати, раз уж мы теперь родственники, давай хоть представимся друг другу. Меня, например, зовут Санга, а тебя?
– Керано, – ответил юноша.
– Ну, вот и отлично, – проговорил Линард. – А теперь… не сбегаешь ли ты за пирожком для дедушки, а заодно и для себя? Слышишь, как разносчик надрывается? Поедим малость, тогда и закончим с уборкой. Вместе оно веселей пойдет.
Дорога, по которой скакали выбравшиеся из трактира нелюди, шла под уклон. Она давно свернула в сторону от основного тракта, становясь все более заброшенной, неезженной и дикой. И хотя был день и на небе ярко светило солнце, сквозь него, казалось, проглядывала бледная, будто бы выпитая луна. А может, и не луна даже. Словно бы взгляд чей-то, мутный и страшный, тускло светил над этой дорогой. А вокруг него, в небе, зыбкими неверными чертами лезли сквозь ясную синеву черные дыры неправильных звезд.
Дорога чем дальше, тем больше уверенно превращалась в тропу, а тропа змеей скользила в непроходимые гиблые болота. Когда-то здесь была развилка дорог. Одна дорога отсюда вела в Рионн, другая в Аргелл. Потом пришли болота. Наползли неожиданно и пожрали старые дороги. Маги их какие наслали или само так получилось, никто уж и не упомнит. Давно дело было. Люди проложили другие дороги. В обход болот. А эти остались лишь в сказках стариков да в песнях менестрелей.
Не каждому дано пройти исчезнувшими путями. Нелюди были способны на это. Властью своего Повелителя они могли совершить и не такое. Темный Бог хорошо позаботился о своих прислужниках. Отобрав у них право зваться людьми, он много чего дал им взамен. Магами они не были – но против силы их амулетов устоял бы далеко не каждый маг. Вот почему они смело гнали коней вперед – даже и тогда, когда тропинка давно исчезла из виду. Их кони бежали по гиблой трясине с той же легкостью, что и по твердой земле. Добравшись до развилки, они остановились. Предводитель разделил своих людей на две группы. Одни направлялись в Рионн перехватить гвардейцев короля Найрита, посланных на помощь королю Эруэллу. Другие двигались в Аргелл, наперерез гвардии Седого Герцога.
– Уничтожить всех до единого! – напутствовал их предводитель.
Сам же он, постояв немного и поглядев на удаляющихся приспешников, коснулся амулетом своего лба и тут же исчез. Он собирался перехватить короля Эруэлла, возвращающегося от королевы Шенген. Проникнуть внутрь чужого портала – нелегкое дело даже и для мага. Однако амулеты Темного Бога справляются еще и не с такими фокусами.
Прислужник Темного Бога исчез и только след его какое-то время еще держался на содрогающейся трясине.
Едва нелюди исчезли, как все стало приходить в норму. Скомканый мир словно бы расправился. Погасли черные звезды. Солнце вновь выглядело нормально. Больной взгляд мертвой луны из него больше не высвечивал. Мир вновь обрел реальность. Жуть убралась. И даже гиблое болото улыбнулось и, перевернувшись на другой бок, спокойно уснуло под комариный перезвон.
Все еще только должно было случиться.
– Уже пора? – спросила Шенген, королева Анмелена.
Глаза жены пристально посмотрели в глаза мужа.
– Пора, – вздохнул Эруэлл, верховный король Оннерского Союза. – Я вернусь. Я вернусь, как только смогу.
– Не нужно, – покачала головой Шенген. – Я сама поспешу тебе навстречу. Вот только распоряжусь дома. И, с лучшей дружиной – к тебе.
Она положила ладони ему на грудь, и король с королевой нежно поцеловались. Вокруг стояли анмелеры, но Эруэлл не чувствовал смущения. Почему-то ему не было неудобно целоваться вот так, прилюдно, у всех на глазах. Почему-то не было.
Быть может, потому, что так было правильно?
Еще мгновение они глядели друг на друга. Глаза в глаза. Потом Эруэлл шагнул в замерцавший портал. Пора и в путь! Он и так задержался дольше возможного. Нельзя подвергать такой опасности доверившихся тебе людей.
Внезапно мерцающая чернота портала продырявилась фиолетовым грохотом. Слева от Эруэлла пустота натужно вспучилась, раздался оглушительный искрящийся треск. Во все стороны сыпанули острые осколки пустоты, и Эруэлл обнаружил, что он уже не один.
Едва взглянув на «гостя», он тут же полез в карман за «серебристой смертью». То, что убивает магов, должно справится и с этим. Должно. Должно, потому что это – не человек. Он только притворяется человеком. Когда-то был. А теперь только притворяется.
Предводитель прислужников Темного Бога недаром решил лично забрать жизнь короля Эруэлла. Только у него были шансы справиться с бывшим разведчиком. Темный Бог вручил ему особо мощные амулеты. С их помощью можно было добраться до верховного короля. И то, что король Эруэлл как раз шагнул в портал, ничего не меняло – скорей наоборот. Исчезая из Анмелена, Эруэлл рассчитывал появиться в своем кабинете в Денгере. Этого не случилось. Эруэлл завис в пустоте наедине со своим врагом. Ушедший из одного места, но не добравшийся до другого. Он стоял в искореженном портале, и смерть смотрела прямо ему в глаза.
Прислужник Темного Бога выхватил меч и бросился. И тотчас под ноги ему полетела «серебристая смерть». Яростная белизна окутала нападавшего – окутала, но не уничтожила. Даже не остановила. Эруэлл едва успел уклониться от чудовищного удара. Вражеский меч пропел у него над головой. Ответным ударом меч Эруэлла коротко клюнул бьющую руку. Прислужник Темного Бога охнул, отпрыгнул назад, схватил один из своих амулетов, быстро провел им по ране и вновь ринулся в бой. Казалось, врага питает какая-то неведомая сила. Эруэлл не знал, какая. Неизвестный не был магом. «Серебристая смерть» ему вреда не причинила – но и человеком он быть не мог. И даже не потому, что был невероятно страшен. Эруэллу случалось видывать уродов и пострашнее. Одно такое страшилище заведовало приютом для сирот и подкидышей. Замечательной доброты человек! Нет. Здесь дело было в другом. Что-то чуждое топорщилось в каждом его движении, что-то нездешнее было в его неукротимой злобе и яростной мощи его частых ударов.
«Выдохнется!» – думал Эруэлл, уворачиваясь от ужасающих ударов. – «Должен выдохнуться!»
Он и не пытался всерьез парировать рушащийся меч противника. Падающую с неба скалу может парировать только другая такая же скала. Человеку лучше отскочить в сторонку. Эруэлл так и делал. Отскакивал, уворачивался, контратаковал. Он уже несколько раз серьезно ранил своего противника, но того всякий раз выручали развешанные по всему телу амулеты. Эруэлл дважды провел прием, после которого меч противника должен был сломаться – но добился лишь того, что едва не потерял кисть руки. Меч врага был заколдован, не иначе.
«И почему его „серебристая смерть“ не берет?» – недоумевал Эруэлл.
Они сражались все отчаяннее, все быстрее. А вокруг них извивалась раненая пустота.
Скоро Эруэлл понял, в какой фехтовальной школе обучался его противник. Гуан Энери. Солидная школа для богатых и очень богатых людей. Средний Запад. Школа дорогая, не признающая простонародных выкрутасов, а значит, не имеющая в своем арсенале сколько-нибудь действенных приемов против «поцелуя в локоток», «платочка на ладошку», «зеленой лошадки» и прочих в том же духе.
«Простолюдинов, дерзнувших схватиться за меч, следует пристреливать из лука» – любимая поговорка мастеров этой школы. А что, если нет лучников? Вот, например, здесь их нет. И не будет.
Эруэлл уклонился от очередного классического финта, и простонародные боевые ухватки так и посыпались из него. Руки, плечи, а потом и бока прислужника Темного Бога мигом покрылись длинными кровоточащими царапинами. Эруэлл еще ускорил темп, не давая тому времени на заживление ран. Каждая попытка отвлечься для исцеления приносила с собой новую царапину. Появилась царапина на бедре. Следущая наискось перечеркнула грудь. Прислужник Темного Бога глухо зарычал от ярости – но достать Эруэлла не мог. Зарычав, он потерял равновесие, оступился и едва успел парировать коварный удар снизу вверх, в живот… а от очередной царапины не уберегся. Царапина наискось перечеркнула лицо. Прислужник Темного Бога заорал и схватился за лицо. Эруэлл прочертил еще одну царапину у него на руке. Что тут началось! Видно, лицо много значило для этого бывшего человека. В один миг он забыл все уроки фехтования. Бросив меч, он поднял над головой амулет и прыгнул на Эруэлла. Тот отскочил. Амулет загорелся странным огнем, врезаясь в мерцающую тьму портала. Еще миг – и портал распался.
Они вывалились в коридоре комендатуры. Прямо перед ними Санга Аланда Линард мыл пол. Оружия при нем не было. Прислужник Темного Бога с воем бросился на него. Санга Аланда Линард поднял голову и приятно улыбнулся.
– С возвращением Вас, Ваше Величество! – сказал он Эруэллу и хлопнул в ладоши.
Тело бегущего к нему нелюдя буквально взорвалось. Линард сокрушенно вздохнул.
– Ну вот. Опять все перемывать придется.
– Это… – выдавил из себя Эруэлл. – Это ты как?
– Да так, – пожал плечами Линард. – Так уж вышло.
– А говорил – магией не владеешь!
– Да при чем здесь магия? – усмехнулся Линард. – Доживешь до моих лет, и ты так научишься, Твое Величество.
Курт очнулся утром. С такой тяжелой головой, что ее даже поднимать не хотелось. Тоже мне, нашли ярмарочного силача – такие тяжести ворочать. Им, между прочим, за такую работу большие деньги платят.
«И что у этого проклятущего жреца за вино было?»
Голова болела. Очень.
«Может, это вообще не моя голова?» – сонно подумал Курт. – «Моя никогда себя так не чувствовала.»
– Мур! – простонал он.
Тишина.
«Ну вот, теперь еще и посох исчез!»
– Мур! – повторил Курт, стараясь вложить в свой голос всю глубину страдания по поводу несовершенства окружающего мира. Мир в котором существует такое спиртное, несовершенен. Это точно.
Никакого ответа.
«Кошмар!»
– Мур!!! – взвыл он во всю мочь.
– Чего тебе? – раздался заспаный голос посоха. – Мало тебе, что ты из меня всю душу вытряс, танцор несчастный, так ты еще и поспать не даешь!
– Мур, скажи, это моя голова? – перебил его Курт. Он вдруг и в самом деле испугался. С магами ведь еще и не то случается. Опасная, знаете ли, профессия.
– Какая голова? – не понял посох.
– Ну… та которая на мне! – нервно уточнил Курт.
Ему очень хотелось себя ощупать, но он боялся, что посох поднимет его на смех.
– А на тебе есть какая-то голова?! – и в самом деле развеселился посох. – Вот не замечал. Знаешь, лучше сними ее. Без нее ты гораздо симпатичней.
– Мур. Я серьезно, – чуть не плача, сказал Курт. – Та голова, которая на мне – моя?
Вместо ответа Мур увесисто треснул его по лбу.
– Ой! – вскричал Курт хватаясь за голову. – Больно же!
– Твоя, – констатировал Мур.
– Изверг, – простонал Курт. – Убийца. Она и без того болела! А теперь совсем отвалится!
– Отвалится – болеть перестанет. И вообще, будешь знать, как хлебать всякую гадость, – мстительно заметил посох.
– А тебе завидно… – простонал Курт. – Жадюга.
Тут он столкнулся глазами с чьим-то внимательным взглядом.
Рядом с ним сидел жрец. Вид у жреца был самый что ни на есть разнесчастный.
– Ты кто? – спросил он у Курта с этим самым видом.
– Я-то? – удивился Курт.
И тут же удивился еще больше.
«А и в самом деле – кто?»
Видно, вчерашнее вино вкупе с религиозными танцами и божественными песнопениями оказало на него слишком сильное действие. А может, Мур был прав, и вера этих людей и в самом деле была магией – кто знает? Магия, она такая. С ней никогда ничего точно не знаешь. Курт не мог вспомнить точно, как его зовут. Имена «Курт» и «Сиген» звучали одинаково достоверно. И, если так подумать, имя «Сиген» даже несколько перевешивало.
Если так подумать. Если так подумать. А если не думать? Лучше уж не думать. С такой головой много не надумаешь. Пусть лучше Мур думает. У него головы совсем нет.
– Мур, – просительно поинтересовался он, – ты не помнишь случайно, как меня зовут?
– Сиген тебя зовут, отец ты наш родимый! – ехидно ответил посох.
– Значит все-таки – Сиген, – самому себе уточнил Курт. – И никаких Куртов.
– Вот видишь, приятель, – вновь обратился он к жрецу, – все и разъяснилось. Меня, оказывается, зовут Сиген.
– Но Сиген – Бог, – почти пожаловался жрец. – Сиген – наш Бог.
– Значит я – ваш Бог, – пожал плечами Курт. – А в чем проблема? Может быть, ты против?
В этот миг для него казалось совершенно естественным быть чьим-то Богом. А, собственно говоря, кем же еще можно быть? Всегда приходится быть тем, кем рождаешься. Можно, конечно, в кого-нибудь превратиться. Например, в бабочку. Или в тигра. Но рожденный Богом всегда останется Богом, какие бы личины он ни принимал. У него так же нет выбора, как у любого другого существа.
– Так ты что, против? – еще раз спросил он у оторопевшего жреца.
– Нет! – испугался жрец. – Не приведи…
Он споткнулся и замолчал тараща глаза на Курта.
– Не бойся. Не приведет, – утешил его Мур. – Он добрый Бог. Ты только похмелиться ему раздобудь, и порядок. Смертные муки тебя минуют.
– С радостью повинуюсь! – ошарашено пробормотал жрец, выпученными глазами глядя на Божество, потирающее шишку на лбу. Он потряс головой, словно силясь избавиться от наваждения, а потом вскочил и опрометью бросился вон из храма.
– Курт, – позвал Мур, когда топот жреца затих.
Тишина.
– Курт! – недовольно воскликнул посох.
Никакого ответа.
– Курт!!! – взревел посох. – Чего молчишь?! Нимбом язык придавило?!
– Чего кричишь? – удивилось восседающее рядом с ним божество. – Кто это – «курт»?
– Курт – это ты! – возмутился посох.
– Сам такой! – обиделся Курт. – Я – Сиген. Наш Отец. А ты… ты этот… как его? Отцехульник, вот!
– Что? – не понял Мур. – Отце… чего?
– Отце… того! – передразнил Курт. – Как тебе не стыдно над Богом издеваться!
– А, вот оно что! – сообразил Мур. – Над Богом. Бедняга. Ничего, сейчас будем лечиться.
