Расуль Ильдарович Загретдинов
Полосы
– Все хорошо? – спросила мама.
– Да, – ответил я.
– Амелия?
– Да, извините. Очень вкусное рагу, у меня так не получается, – сначала голос ее был совсем поникшим. Но она старалась держаться так, как будто все хорошо.
Перед сном Амелия лишь пожелала мне спокойной ночи. Утром я уехал с родителями.
Глава 40
16 июля 2019. На улице распогодилось. Родители везли меня к себе. Солнце грело лицо. Телефон я отключил еще утром. Знаю, так не поступают, я конкретно подставляю Марата, но мне не было стыдно и совестно. Казалось, что я имею на это право.
Дорога до родителей обычно занимает шесть часов. Радио перестало ловить.
– Есть что послушать? – спросил я.
– Да, там диск еще тот, что ты записывал.
– Включишь? А то я понажимаю…
Папа переключил магнитолу на CD. Заиграла «Flash Dance. What a feeling».
– Да уж. Этому диску сколько лет? Я его еще в школе записывал же.
– Ну вот считай, – улыбнулся папа.
В четвертом часу дня мы приехали. Я впервые тут незрячий. В голове есть четкая картина двора, подъезда. Но я не знаю, где остановилась машина.
– Вот и приехали, – папа открыл дверь и подал мне руку.
Теперь родители будут моими поводырями. Не могу я жить, не доставляя неудобств людям. Мой отчий дом, квартира родителей расположена в пятиэтажке на третьем этаже. Лифта не было. Пока мы поднимались по ступеням, я вспоминал, как я забегал по этой лестнице со своими одноклассниками после школы. Затем мне предстояло оказаться в своей комнате. Странно, я здесь уже столько раз был с Амелией, но теперь это место словно перекинуло меня на 10 лет назад. Слепота заставляет работать мозг по-другому.
Я свалился на кровать.
– Хорошо тут.
– Отдохни, – сказал папа.
Солнце светит в окно комнаты с утра. Сейчас оно было на другой стороне дома и заливало кухню и две оставшиеся комнаты. В моей же царила приятная прохлада. Окно было открыто. Свежий воздух скользил по лицу. Я слышал детские голоса во дворе. Здесь так хорошо. Нет никаких забот, нет никаких проблем. Я словно вновь стал восьмиклассником и за мной сейчас зайдут друзья, чтоб позвать гулять.
Через полчаса мама позвала нас с папой кушать. Передо мной стояла большая тарелка, наполненная пельмешками.
– Ммм, – протянул я.
Моя голова слегка закружилась от предвкушения. Я даже не заметил, как сильно проголодался в дороге.
– Тебе положить сметаны или майонеза? – спросила мама.
– Да, от сметаны не отказался бы!
Мне кажется я съел всю тарелку минуты за три. Потом мы выпили чая с печеньем.
– Вечером кексы приготовлю, а пока уж только печенье, – оправдывалась мама.
– Оо, кексы, как я по ним соскучился!
Если бы Амелия увидела и услышала, как я восторгаюсь при упоминании кексов и восхищаюсь обычными пельменями, ревниво-обиженного взгляда я бы точно не избежал. И может быть, это было бы справедливо, потому, что Амелия действительно очень неплохо готовила, как блюда из мяса, так и выпечку.
После полдника я поблагодарил родителей за угощение и за то, что взяли меня с собой, и пошел в комнату. Я подошел к окну, открыл дверь, осторожно вышел на лоджию.
– Куда привела меня жизнь? Как же так вышло?
Меня снова мучил вопрос – что делать дальше? Чем заняться? Вот ты приехал к родителям? И что теперь? Будешь днями лежать на кровати? Слушать передачи по ящику? Плана не было. Я понял, что пока ты слеп, в какую бы дверь ты не вошел – ты не найдешь ничего, кроме печали и огорчений. Все приятные моменты быстро тухнут, так и не став костром. Зрение – оно как кислород для огня. Если его нет, как бы ты не старался, сколько бы не подливал топлива – все бесполезно.
Глава 41
17 июля 2019. Весь вчерашний вечер я провел с родителями. Мы сидели, разговаривали, смотрели телевизор. Пили чай. Мне иногда хотелось признаться из-за чего я поехал с ними, но потом быстро менял это решение. Я не знал, что будет дальше. Может быть мы помиримся с Амелией, может быть я даже буду готов смириться с тем, что она изменяет мне. Только ради того, чтоб иногда тоже быть с ней, обнимать ее, любить ее, слышать ее голос и чувствовать, что я еще с тем человеком, с кем когда-то был очень счастлив, брать ее за руку и вспоминать, и переживать заново счастливые моменты из прошлого.
Без Амелии спалось плохо. Раньше, когда я еще не потерял зрение и после автокатастрофы, мне иногда снились сны, что я снова один, без Амелии, мне надо было начинать новую жизнь без нее. Меня всегда мучил вопрос, как мы с ней расстались? Почему? Мне никогда не хотелось другой жизни, ни во сне, ни наяву. И всегда было приятно проснуться, и оказаться лицом к лицу со своей любимой. Обнять ее и выдохнуть, ведь это был просто дурной сон.
Сегодня все было иначе. Я проснулся один. Не чувствовалось легкости и спокойствия, на которое я рассчитывал. Неужели я ее так сильно люблю?
Я встал и пошел чистить зубы.
– С добрым утром, что так рано встал? – спросила мама, когда я вышел из комнаты.
– С добрым утром, – улыбнулся я, – выспался.
– Завтракать будешь?
– Конечно! – ответил я и закрылся в ванной.
Через пять минут я сидел за столом и уплетал блинчики с фаршем. «Не самый легкий завтрак» – подумаете Вы. Зато какой вкусный и сочный! Еще и с бодрящим кофе. Я ел и думал, чем бы сегодня заняться.
– Не хочешь прогуляться в парке? – спросила мама.
– Хочу! – ответил я, обрадовавшись, что проблема решается сама собой.
Мы доели, я переоделся в чистые шорты и футболку, и мы пошли в парк. Погода стояла очень хорошая. Было одиннадцать утра. Температура уже начала подниматься и день обещал быть жарким. Мы присел в тени тополя на скамейку. Я поднял голову. Было слышно, как легкий ветерок гуляет между веток. Мама молчала.
– Вы с папой гуляете тут? – спросил я.
– Да, – ответила мама после недолгого молчания.
Голос ее дрожал.
– Все хорошо? – спросил я.
– Да, просто вспомнила, как приходила сюда с тобой, когда ты был еще совсем маленьким.
– О, ты не рассказывала.
– Да, ты бегал между тополями и прятался от меня, – вспоминала мама.
Судя по голосу, она заплакала.
– Осенью раскидывал листья, бросал их вверх.
– Мам, не плачь, ты чего? – пытался я успокоить маму, приобняв ее, – все же хорошо! Теперь мы снова тут, вместе, можем наслаждаться чудесным летним днем!
– Да, ты прав, все хорошо, что это я.
Скорее всего она не смогла сдержать чувств из-за моего недуга. Ведь для матери это большое горе, когда ее ребенок теряет зрение, становится инвалидом, теряет что-то прекрасное от этого мира.
Мы посидели еще минут пятнадцать и затем направились домой. По возвращении я достал наушники и включил телефон, чтобы послушать музыку. Не успел переключиться на авиарежим, как мне поступил входящий вызов. Это был Марат. Что же тебе надо? Хочешь высказать, какой я безответственный ублюдок?
– Все, нет меня, – сказал я, и сбросил.
Телефон был переведен в режим «полет», а я удобно разлегся на кровати и включил музыку. Умиротворение приди! Удивительно, я пролежал какое-то время пытаясь поймать нирвану, но мою голову не покидало любопытство. А что же происходит с Амелией в этот момент, чем она занимается там без меня? Как проходят съемки у Марата. В голове кружились разные картинки. Я представлял, как Амелия возвращается с работы с Константином, как она смеется над его шутками, как он обнимает ее и целует, как они заходят домой, Амелия такая счастливая, она свободна и красива, потом они идут в спальню, но я не решаюсь проследовать за ними. Моя грудь сжимается. Затем, чтоб не думать о самом ужасном, я представляю, как Марат говорит всей команде, какой я засранец, как проходят съемки, как он понимает, что вполне можно снимать и без меня, а делал он это все лишь из жалости ко мне.
Меня кто-то потрогал по плечу. Я снял наушники.
– Руслан, с тобой хотят поговорить, – сказала мама и вложила мне в руку свой телефон.
– Алло, – сделав как можно более равнодушный голос, произнес я.
– Ну привет! Как это понимать? Так же не делается, Руслан, – упрекал меня Марат.
– Я знаю, прости, что подставил, – спокойно ответил я.
– Что произошло, черт побери?
– Я больше не буду работать над картиной, – продолжил я, не изменив тона.
– Как это не будешь? Но почему? Амелия сказала, что ты уехал на пару дней.
– Возможно, но работать больше не буду… – я сделал паузу, – выгорел видать.
– Я сказал ребятам и продюсерам, что без тебя не продолжу!
– Значит, фильм не выйдет. – ответил я, – извини еще раз, удачи тебе, Марат.
– Подожди!
– Мам, можешь отключать, – и я протянул телефон в ту сторону, где стояла мама.
Но она, видимо, ушла на кухню. В телефоне раздавалось: «Руслан, не веди себя как девчонка! Слышишь? Ответь! Давай нормально доделаем работу». Я положил телефон на кровать и стал слушать, что он еще будет говорить. «Что произошло-то? Тебя что-то расстроило? Почему ты уехал?» – говорил он уже спокойнее.
У Вас бывало такое чувство, когда хочется в порыве злости выговорить все человеку, который «насрал тебе в душу», а потом спрашивает в чем дело? Вот именно такое чувство меня обуревало. Я продышался и сдержался.
– Марат, я всегда восхищался твоей проницательности, – сделал паузу, – я не поверю, что ты не догадался, почему я уехал.
– Нет, честно.
А теперь он подключил свои актерские способности.
– Очень жаль, значит я был о твоих человеческих качествах более высокого мнения.
Марат молчал, и я молчал. Зачем он продолжает закапываться? Ведь мы оба прекрасно понимали в чем дело, но он не хотел в этом признаваться. Но жизнь такова, что каждый хочет сделать по-своему, каждый хочет выйти из воды сухим. Даже лучшие друзья. Можно же было просто позвонить и извиниться, за то, что скрыл от меня измену Амелии и за свои слова, которые он произнес тогда у нас в гостях в мое отсутствие. Ах да, он ведь не знал, что я его тогда слышал.
– Я что в чем-то виноват? – наконец спросил он тоном, как будто готов извиниться, если я скажу за что.
Хороший вопрос. Теперь я глубоко задумался. Ведь на самом деле, Марат не должен мне ничего. Он помог мне, когда я попал в беду. Он взял меня на проект, хотя это противоречит здравому смыслу. Это точно стоило ему определенных усилий – уговорить продюсеров взять на картину слепого оператора-постановщика. И я думаю, он сделал это, первоначально по крайней мере, не из корыстных побуждений.
– Нет.
– Тогда почему ты со мной так разговариваешь? Я вроде всегда хотел тебе только помочь, – произнес Марат.
Голос его звучал как обычно. Он говорил искренне. У меня вновь возникло желание все рассказать.
– Да, извини. Спасибо тебе за все. Просто я устал от нависших надо мной проблем и не придумал ничего лучше, чем сбежать от них.
– Расскажи по подробнее, если хочешь… – пытался удержать меня на линии Марат, поняв, что мы немного утеплились.
– Ты не поймешь, ты зряч, это все из-за потери зрения, – лишь сказал я и поднял голову от трубки, которая продолжала лежать на кровати. Я пару раз ткнул пальцем по нижней части экрана в надежде, что попаду на кнопку отбоя.
– Давай я приеду к тебе, ты мне… – голос Марата оборвался.
– Ага, я же уехал, чтобы вы ко мне приехали, – усмехнулся я.
Но на душе стало легче. Несмотря на все прегрешения Марата, я его уважал и слушал. Потому что у него, как ни у кого другого, получалось дарить людям одно из самых важных чувств, после любви конечно, – уверенность. И я бы соврал, если бы сказал, что был не рад его звонку, хоть и хотел на время порвать связи с прошлой жизнью. Наверняка и Амелия пытается дозвониться до меня, но не решается набрать маму или папу, как это сделал Марат.
– Что, уже соскучился? – спросил я сам себя, – а она думаешь скачает?
Родительский дом шел на пользу. Я успокоился, я бы даже наверное, согласился поговорить с Амелией, хотя еще вчера мне было на нее практически наплевать, и я думал, что выкинул ее из своего сердца. Да, хороши дела. Посмотрим, что будет завтра.
Глава 42
18 июля 2019. С утра было пасмурно. Моросил дождик. Я вышел на лоджию и минут десять просто стоял и слушал дождь, дышал его свежим, влажным воздухом, наслаждался тем, что погода грустит вместе со мной.
В двенадцатом часу дня я включил телефон. Мне хотелось домой. И может не потому, что я соскучился по Амелии, а из-за того, что чувствовал, как тяжело родителям, особенно маме видеть меня таким.
Удивительно, но мой телефон достаточно долго молчал. Пришли лишь сообщения о том, что мне звонила Амелия, Марат и еще какие-то неизвестные номера.
Я лежал и ждал, когда позвонит Амелия. Пришло сообщение: «Дорогой, привет! Как ты? Я скучаю. Позвони».
– И все? Ты даже не соизволишь позвонить сама? – спросил я у своего телефона, – не буду я звонить.
Я откинул трубку и вышел из комнаты. Мамы не было дома. Я решил попить чай с печеньем. Придя на кухню, я принялся исследовать пространство над плитой в поисках чайника. У родителей с этим было немного тяжелее, так как дома чайник был электрическим с кнопкой. Обнаружив то, что я искал, я поднял его за ручку – легкий, тряхнул для уверенности – воды практически не было. Подошел к раковине и включил кран. Подержал чайник под струей десять секунд, макнул палец, чтоб узнать уровень. Все отлично. Поставил чайник на плиту, выровнял по краям решетки. Осталось включить конфорку – я повернул крайнюю ручку и начал нажимать кнопку – газ пошел, но огонь не вспыхнул. Я нащупал вторую кнопку – с ней все сработало, я услышал звук пламени. Тихонько поднес руку к чайнику и начал спускаться вниз, чтоб понять, включил ли я ту конфорку. Под чайником пламени не было.
– Вот блин, – выругался я и выкрутил ручку назад.
Нащупал вторую ручку с края и повернул ее, пальцами провел по оставшимся ручкам, чтоб добраться до кнопки искры. В этот момент в комнате зазвонил телефон. Я вздрогнул, словно девчонка, которая ждет звонка парня после первого свидания. Рука вернулась назад, отсчитав три ручки, и повернула нужную. Я хотел как можно быстрее вернуться в комнату. В коридоре я немного не рассчитал со скоростью и споткнулся обо что-то и влетел головой в косяк двери своей комнаты. Меня словно ударило током, боль была достаточно сильной. Телефон перестал звонить. Я сидел в дверном проеме.
– Вот подстава! – уже который раз за день выругался я.
Но было в этом и приятное – в темноте вновь вспыхнуло серое пятно. Возможно мне показалось, но я словно увидел очертания шкафа, который стоял передо мной – я протянул руку и нащупал дверцу. Да, это шкаф! Телефон вновь зазвонил, я резко повернул голову и пятно исчезло. Я еще пару раз повертел головой, но больше картинка не появлялась. Я встал и побрел на звук мобильного.
– Алло, – ответил я.
– Привет, дорогой! Как я рада услышать твой голос, – произнесла Амелия.
Я молчал.
– Как ты? – продолжила монолог моя жена.
– Отлично, у тебя как дела?
– Одиноко без тебя, – ответила грустно Амелия.
Я не ответил. Хотя мне хотелось признаться, что я тоже соскучился по ней.
– Вчера приезжал Марат. Он приостановил съемки. Ждет твоего возвращения.
– Я ему уже все сказал.
– Продюсеры грозили ему отстранить его вместе с командой, если он не запустит процесс.
– Пусть решает сам, он не дурак.
– Понятно. Я думаю он уйдет с проекта, без тебя Марат не видит фильма.
– Ты звонишь, чтоб поговорить об этом? – спросил я равнодушно.
– Нет, я хотела услышать твой голос, узнать, как ты, хотела тебя попросить вернуться домой.
– Ммм.
– Хочешь я приеду, и мы вернемся домой вместе? – голос Амелии приободрился.
– Нет, я думаю тебе и без меня там есть чем и кем заняться.
– Что ты говоришь, – выдохнула Амелия, – я без тебя словно пустая.
– Я так не думаю. У тебя же освободилось время по вечерам, которое есть кому занять, – сказал я как можно колко.
– Ты ошибаешься. Если ты думаешь, что я тебе изменяла или изменяю, то ты зря терзаешь свое и мое сердце. Я не люблю никого, кроме тебя.
– Зачем ты мне врешь? Я все слышал, как Марат просил тебя придержать свою похоть, пока мы не закончим съемки, – не выдержал я и признался, что был свидетелем того разговора.
Теперь молчала Амелия. Я слышал лишь капли дождя, бьющиеся о стекло окон лоджии. На душе стало легче. Теперь я могу не держать это в себе. Пусть они мучаются и думают, что делать дальше.
– Я пойду, – произнес я и хотел прервать звонок.
– Подожди! – остановила меня Амелия, – я тоже хочу тебе кое в чем признаться. Мне это очень больно вспоминать, потому что я поступили как дура. Потому, что я чуть не предала тебя. И это было не из-за того, что я не люблю тебя. Я сама не знаю, почему я так поступила.
– Признайся и покончим с этим, – сказал я, когда Амелия замолчала.
– На той неделе в четверг после работы Константин пригласил меня в ресторан. Я, естественно, не соглашалась. Уже вызвала себе такси. Но оно не приезжало. Тогда он предложил довезти меня до дома. Я согласилась. По дороге мы разболтались насчет одной интересной статьи. Нас посетила одна очень интересная идея. Но время пролетело быстро, и мы уже оказались около нашего дома. Я собралась выходить и поблагодарить его, сказав, что завтра закончим разговор на работе. Он посмотрел время, сказал, что еще не очень поздно, предложил «добить» тему, за чашечкой кофе и круассаном в одном приятно месте неподалеку. Я замешкалась, он воспользовался моментом и поехал. Мы заехали в кофейню. По правде сказать, я уже не могла думать над статьей, потому, что мне было неудобно сидеть с другим мужчиной. Мы выпили кофе, я решила дойти до дома пешком.
Амелия замолчала.
– И? Пошла? – спросил я.
– Нет, он довез меня. Я села сзади. Мне было очень не по себе. Я чувствовала себя предательницей. В какой-то момент он остановился на парковке у банка. Я спросила в чем дело. Он молча вышел и подсел ко мне назад. «Амелия, я хочу, чтоб ты была счастлива», – сказал он и положил руку мне на ногу. Я отодвинулась и посмотрела на него опешив. «Я счастлива» – сказала я и решила выйти. Он схватил меня и поцеловал. Я влепила ему и вышла. Пошла домой пешком.
Я улыбнулся, дослушав рассказ Амелии. Такое она навряд ли бы придумала.
– Я его избегала весь следующий день. И он не переставал мне звонить и писать. Это ты и заметил.
– Почему ты мне не рассказала все сразу? – спросил я, понимая, что мог зря погубить себя и заставить страдать любимых.
– Я не хотела тебя беспокоить по пустякам. К тому же ты бы захотел поговорить с ним, разобраться. Я этого не хотела. У тебя только все пошло хорошо на съемках, ты был такой довольный.
Пришла мама.
– Почему пахнет газом? – услышал я из коридора ее голос.
– Договорим чуть позже, – сказал я Амелии и пошел в коридор, обрадовавшись, что могу неожиданно прервать разговор и обдумать услышанное.
В коридоре сильно пахло газом.
– Ты хотел попить чай? Надо было меня дождаться, а если бы тут все взорвалось, – произнесла мама строго.
– Прости, – ответил я с улыбкой.
Мама выключила газ и обняла меня.
Почему-то я не придал значения тому, что мог спалить квартиру и себя. У меня снова появилась надежда. Вновь загорелся огонек. Амелия любит меня и не думала мне изменять. Боже, спасибо тебе! Какое же это приятное чувство.
К вечеру распогодилось. Выглянуло солнышко. Я сидел в зале и слушал новости по телевизору. Солнце падало мне на лицо и грело его. Папа вернулся с работы. Мама накрывала стол.
– А знаете что, – начал папа, – давайте мы поужинаем у озера, устроим небольшой пикничок, а?
– Я не против! – ответил я, обрадовавшись возможности развеяться.
У меня кардинально поменялось настроение после разговора с Амелией. Я не стал ей перезванивать, а наслаждался чувством, что не был предан, что был по-прежнему любим ею.
Мама собрала ужин в сумку, набрала термос, и мы выдвинулись. Я ехал с открытым окном на заднем сиденье. Мне так хотелось видеть мир. Так хотелось почувствовать его красоту. Но мы не умеем ценить того, что нам дано как дар. Просто созерцать, просто дышать, просто ходить. Я думал, что лучше – быть зрячим и сидеть в тюрьме или быть слепым и быть на воле? Узник хотя бы знает, что когда-нибудь сможет выйти и насладиться жизнью. А мне, похоже, придется прожить до конца в темноте.
Мы приехали. Я вышел из машины.
– Это то место, куда мы приезжали рыбачить? – спросил я папу.
– Да, то самое! Никто пока даже не приехал. – ответил довольно он.
– Круто!
В голове появилась картинка. Это был берег озера. Справа был небольшой обрыв, с которого мы бросали спиннинг, а здесь лужайка, на которой обычно расстилали покрывало и устраивали пикник. Странно, мы так часто ездили сюда с папой, когда я еще учился в школе, но ни разу не приезжали, после того, как я поступил в университет и женился.
– Покидаем, пока мама раскладывается? – предложил папа и дал мне спиннинг.
– Я же запутаю, да и закину куда-нибудь не туда, – ответил я.
– Ничего страшного, я не думаю, что машинальная память тебя подведет, – произнес папа с улыбкой.
Мы пошли к обрыву. Папа закинул. Я закрутил катушку до конца, потом отпустил чуть-чуть. Зажал леску пальцем, откинул предохранитель на катушке и сделал заброс. Пальцы чувствовали, как слетает с катушки. Я напряг слух и услышал, как блесна упала в толщу воды. Я начал крутить.
– Вот видишь, я был прав, – произнес папа, до этого молчавший.
– Да, спасибо, что верил в меня, – ответил я ему с улыбкой.
– Главное, чтобы ты верил в себя, а не другие, – сказал папа и сделал паузу, – Я не терял зрения, не могу дать тебе совет, как жить дальше. Это знаешь только ты. Но я могу сказать, кого я вижу перед собой.
– И кого же?
– Сильного человека. Который смог заняться съемками, после того, как потерял свой главный инструмент для этой работы. Я вижу мужчину, который любит свою жену, любит родителей, любит дарить радость окружающим. Любит улыбаться и принимать решения.
Я домотал катушку до конца, стоял и просто слушал папу. Мне были приятны его слова. В них не было ничего сверхъестественного, но их говорил отец, человек, благодаря которому ты живешь, благодаря которому ты тот, кто ты есть.
– Может это будет звучать неправильно и эгоистично, но ты нам нужен куда больше, чем мы нужны тебе. Ты для нас всех и так был примером, а теперь… Мы гордимся, любим и уважаем тебя еще больше. Ты стал еще лучше. Это не слова поддержки, это взгляд человека из темноты, близкого человека. Я чувствую, тебе часто хочется опустить руки, но ты этого не делаешь – и это твоя главная сила, сила которая помогает жить дальше не только тебе, она питает всех нас. Ты думаешь, что нам приходиться помогать тебе и этим ты доставляешь нам хлопоты – но это крайнее заблуждение! Лично я, стоя радом с тобой, испытываю чувство гордости за сына, за себя, ведь в тебе есть частичка и моей заслуги. В общем, я не знаток по речам, но смысл такой. Ты должен жить дальше, радоваться жизни, потому что видеть тебя счастливым и сильным – это самое большое счастье для нас сейчас, даже можно сказать смысл нашей жизни. Я думаю тоже самое тебе сказала бы и Амелия.
По правде сказать, я не ожидал от папы такой речи. Он по жизни не толкал речей. Но сейчас его слова прозвучали как никак кстати. Самое главное, я понял их смысл – моя жизнь принадлежит не только мне, но и моим близким, кто отдает часть себя мне – это мои родители, моя Амелия, да даже Марат. И было бы эгоистично, не дарить им часть себя. А делать я могу это только через собственные успехи и свое счастье. Мое счастье – их счастье, счастье людей, которым я по-настоящему не безразличен, которые меня любят по-настоящему. И если задуматься, в моей жизни других-то и нет, кто бы желал мне плохого. Вся моя злость и обида заканчивается на мне самом, на моей слабости, которую пока никто не увидел. Так будем же и дальше глушить ее и да поможет мне Бог!
– Мальчики мои, поужинаем? – позвала нас с любовью мама и обняла меня со спины.
– С удовольствием, – ответили мы с папой.
На ужин была жаренная рыба с картошкой. Также мама приготовила бутерброды со сливочным маслом и сыром, запивали мы все это чаем с молоком, который был горячим и таким ароматным, прямиком из термоса.
– Рыба в озере не обидится, что мы поедаем ее собратьев? – спросил я у родителей.
– А она не узнает, – ответил папа, – мы ее наверняка не поймаем.
Мы с мамой улыбнулись папиной шутке. Было здорово – сидеть на берегу озера под вечернее солнце и легкий ветерок с родителями, на том самом месте, где мы также устраивали пикник, когда мне было еще лет десять.
– По-моему, твой телефон, – произнес папа, обращаясь к маме.
– Кто бы это мог быть, – мама встала и пошла в машину, чтоб ответить, – Алло! Привет, дорогая!
Мама немного помолчала.
– Просто мы сейчас не дома. Да, я поняла. Сейчас попробую ему объяснить.
Мы с папой продолжали уплетать бутерброды. Если честно, меня не особо волновало о чем и с кем там разговаривает мама. Я наслаждался моментом.
– Дорогой, подойди, пожалуйста, нужна твоя помощь! – крикнула мама.
– Что там еще, – папа встал и пошел к маме.
Она же в свою очередь вернулась ко мне.
– Соседи не могут открыть дверь в подвал, – с такими словами мама подсела ко мне.
– До сих пор не сделали нормальный замок что ли? – спросил я, вспомнив, что доступ в подвал дома всегда был проблемой, то ключ терялся, то замок барахлил.
– Ага, – ответила мама.
Я попытался услышать, о чем говорит папа по телефону, но мне это не удалось. Мой слух улавливал лишь басовые ноты его голоса, из которых я ничего не мог разобрать. Ну и ладно. Вскоре папа вернулся к нам.
– Спасибо вам, мне давно не было так хорошо, – сказал я как можно ласковее родителям.
– Да брось, ты просто не представляешь, какое нам с мамой доставляет удовольствие проводить время с тобой.
– Это точно, – протянула мама, затем продолжила уже другим тоном, более деловым, – ну что разобрались? Объяснил?
– А, да, все объяснил, – ответил папа, как будто не сразу поняв, о чем спрашивает мама.
– Покидаем еще или поедем домой? – спросил я.
– Давай еще покидаем, дома-то что делать, а тут так хорошо! – произнес папа.
– И погода такая хорошая, не то что утром, – поддержала мама.
– Отлично, – улыбнулся я.
Мы немного походили по берегу и пробовали забрасывать в разных местах. Не поймав ничего, решили вернуться к нашему обрыву, где было легче всего закидывать, да и не было там морочащей голову тины и камыша. Мне удалось сделать несколько удачных забросов, но в один момент леска скрутилась в одну большую бороду, распутать которую я, естественно, был не в силах.
– Ну вот похоже и все, – выдохнул я.
Этого стоило ожидать. Папа подошел ко мне.
– Да с кем не бывает, знаешь же сам, – подбодрил он.
Я уселся на землю, отдав спиннинг папе. Минут пять мы сидели молча.
– Ну что, получается что-нибудь? – решил я узнать, как продвигается распутывание.
– Еще немного…
– Лучше бы зацепил за что-нибудь, – продолжил я.
– Погоди, может еще и зацепил, – ответил шутя папа.
Я подумал, что надо было после пикника сразу поехать домой. А то наша рыбалка только этим и могла закончиться. Но с другой стороны, в этом же нет ничего плохого – мы проводим время вместе на свежем воздухе.
– Хочешь «бутер»? – спросил я.
– Нет, – ответил папа.
– Да я схожу, не переживай, – настоял я, – мам, отзовись!
– Что случилось? – послышался ответ.
– Я иду к тебе.
Небольшими шажками я направился в сторону прозвучавшего голоса. Было немного страшно, справа был обрыв, с которого я мог спокойно свалиться. Не думаю, что я бы убился, но больно было бы.
Пока я шел, к тому месту, где находилась мама, подъехала какая-то машина. Мне стало немного неуютно от того, что другие люди увидят, как я неуверенно ощупью передвигаюсь. Я растерялся и остановился. Дверь открылась, закрылась, и машина уехала. Мама молчала. Других голосов я тоже не слышал. Странно. Я услышал легкий шелест травы. Ко мне явно кто-то подошел. И тут случилось то, о чем я мог только мечтать. Я учуял этот дорогой сердцу и нюху, этот желанный, свежий и немного сладкий аромат духов. Духов, какими пользовалась Амелия. Боже, я никогда не думал, что запах может так снести голову, я сразу вспомнил как я целовал тоненькую и нежную шею своей любимой жены, как тонул в ее волосах, как обнимал ее, как приспускал рукав платья с ее чудесных плеч.
К моей руке прикоснулась другая рука.
– Амелия? – не выдержал я и спросил.
– Да, любимый, – ответила она тихо.
Не знаю, как там Амелия, я то не вижу ничего, поэтому и забыл обо всех рамках приличия и о том, что на нас могут смотреть родители. Да и ладно, мы же уже взрослые люди, я думаю они будут только рады и счастливы. Может даже себя вспомнят! В общем, мы целовались. Секунд десять. Страстно.
– А не виделись-то всего пару дней, – произнес я, когда мы закончили.
– Для меня как будто вечность, – ответила нежно Амелия.
Немного нарушу стиль своего повествования и расскажу как все было.
Пока я сидел на берегу озера и наслаждался вечером, Амелия подъехала к дому родителей, никому ничего не сказав. Она вышла из такси, которое довезло ее от вокзала. Подошла к двери подъезда и поняла, что не помнит номер квартиры. И на этом месте ее сюрприз начал рушиться. Ничего не оставалось, как позвонить. Да, и как Вы думаете кому она позвонила? Дальше Вы уже знаете.
Глава 43
19 июля 2019. Вчера мы прекрасно провели время на природе. Вчетвером еще раз посидели на берегу и доели все бутерброды. Затем прогулялись с Амелией вокруг озера. Переночевали у родителей, а утром они предложили отвезти нас домой. Мы долго сопротивлялись, но в итоге согласились. Это освободило нас от перспективы ехать семь часов в душном автобусе.
Так мы оказались дома. Родители не стали у нас задерживаться, перекусили пельменями и уехали к себе.
Мы стояли у окна. Я обнял Амелию. Она положила голову мне на плечо.
– Что будем делать дальше? – спросил я.
– Жить. Мы же снова вместе, – ответила она и сильнее сжала меня в объятиях.
Я ответил тем же. Как же все-таки здорово, когда в семье царит гармония и любовь.
– Ты меня спросил про работу вчера, я не ответила, – продолжила Амелия.
– Да, не ответила.
– Я ушла.
– Уволилась что ли? – спросил я.
– Да.
Я нежно гладил Амелию по спине. Затем немного отстранился и поцеловал ее в лоб.
– Я подумала… – хотела начать оправдываться она.
– Не говори ничего, – улыбался я и вновь прижал Амелию к груди.
Наше финансовое спокойствие было обусловлено тем, что ипотека была закрыта страховкой, я получал пенсию, а еще компания, на машине которой мы попали в аварию, выплатила нам приличную сумму. Да, и еще – я же могу продолжить работу с Маратом.
– Но ты же не будешь против, если я вернусь на проект? – подстраховался я.
– Конечно, нет.
Если бы Вы были птицей и пролетали мимо нашего окна, я думаю, вы были могли спокойно сбиться с курса, увидев, как двое стоят у окна в лучах заходящего солнца и нежно держат друг друга в руках.
