Расуль Ильдарович Загретдинов
Полосы
Глава 6
9 марта 2019. Заканчивалась последняя, восемнадцатая смена павильонных съемок художественного фильма «Жизнь после войны», про ветерана, танкиста Николая Тихонова. Сюжет был о его жизни в послевоенное время, о том, как советские люди вставали на ноги, восстанавливали хозяйство, создавали семьи. Какой след оставила война в сердцах людей, какие сны приходилось видеть солдатам и как с ними приходилось жить. Как воспитывалось поколение детей, родители которых прошли через потери и ужасы войны.
Фильм готовился к семидесяти пятилетию Победы в Великой отечественной войне. Монтаж шел полным ходом и продюсеры были готовы представить фильм в конце апреля. Основная часть натурных съемок прошла летом и осенью 2019 года. По плану в конце марта надо было доснять пару натурных весенних сцен.
На этом проекте я был оператором-постановщиком. Режиссер проекта – Марат, он старше лет меня на 10 лет. Отличный парень, если можно так выразиться о 37 летнем мужчине. За его спиной уже больше 5ти полнометражных фильмов, и я считаю это большой успех для такого возраста, если учесть, что фильмы были достаточно сильными.
Моего же опыта едва хватало, чтобы создать правильную картинку того времени. Мне пришлось пересмотреть огромное количество фильмов про войну, как художественных, так и документальных, ознакомится с тысячей фотографий, сделанных в сороковых и пятидесятых годах прошлого столетия, чтобы понять, как протекала жизнь советского народа, советского человека в то непростое время. Года те были голодные, но в тоже время у людей было моральное состояние «народа-победителя», которое придавало сил двигаться дальше ради светлого будущего своих детей.
Было невероятно сложно и интересно снять все достоверно, без фальши. Хотя, по правде сказать, были люди, которым работать пришлось гораздо больше чем мне, а именно актерам и художникам. Всей нашей съемочной команде пришлось сделать огромное перевоплощение, стать нашими дедушками и бабушками, прадедушками и прабабушками. Жить как они, видеть мир, как видели они, думать, как думали они. Это очень сложно, когда у тебя в кармане лежит смартфон, к которому ты можешь сию же секунду обратиться, чтоб решить любой вопрос. Сейчас жизнь имеет совсем другой ритм, мозги работают совершенно иначе.
В то время, когда наша команда общалась с ветеранами войны и их детьми, мы брали с собой только камеру и тетрадь. Я и художник запечатлевали то, что нам помогало создавать картинку того времени – это предметы быта и одежду, а ключевые моменты воспоминаний мы записывали в тетрадь. Мы приучались к бумаге и карандашу, а не к клавишам ноутбука. Старались отгородиться от цифровых источников информации, надо было немного затормозить жизнь, стать более терпеливыми. Это страшно напрягало. Но благодаря этому, я стал спокойнее, научился видеть мир здесь и сейчас, а не с экранов гаджетов и лент социальных сетей.
На проект меня протолкнул Сергей. Он мне и помогал во многом, хотя сам признавался, что и ему было бы очень непросто снимать такое кино. У нас было несколько встреч с кинооператорами прошлой эпохи, которые поделились тем, как бы они работали над подготовкой к съемкам, как бы они выстраивали кадр. Мы брали определенные сцены из сценария и подробно разбирали, какое создать движение камеры, как выстроить второй план и мизансцену, как осветить актеров, какую использовать оптику.
Надо отдать должное Амелие. Бывали дни, когда она меня видела только поздно вечером, воодушевленным, но невероятно уставшим. Часто случалось так, что такое происходило несколько дней подряд. А когда были выходные, мне было сложно полностью переключиться на нее и реальную жизнь, не думать о фильме, о съемках. Я ей постоянно рассказывал о своих ощущениях и творческих проблемах, мы бывало ссорились из-за этого. Но в целом, мне невероятно помогала ее поддержка и соучастие. Она меня всегда подбадривала словами «ты сможешь», «ты у меня такой молодец», «я тобой горжусь» и все в этом духе. В глубине души и сознания я понимал, что старался для нее, для нас, не для будущего зрителя, как бы грубо это не звучало. В конце всего этого съемочного пути, в конце всей работы над фильмом, я представлял, как мы с Амелией приходим на премьерный показ в кинотеатр, я усаживаю ее рядом с собой. Она держит меня за руку на протяжении всего фильма, а я чувствую ее гордость за меня, за нас. Я создал эту картинку, а она та, к которой я возвращался после каждой смены, которая меня встречала и кормила, которая обнимала меня по ночам и смотрела на меня с глазами, полными любви и поддержки. Я хотел, чтобы Амелия понимала и знала, что, если бы не она, ничего бы этого не было.
После смены я приехал домой. Уставший и счастливый. За три года у нас с Амелией произошли кардинальные изменения. В 2017ом мы стали семьей и слетали отдохнуть в Турцию. В 2018ом купили машину, Nissan Almera, и съездили на ней в Сочи. В 2019ом взяли в ипотеку двухкомнатную квартиру в неплохом свежем доме. Я стал полноценным оператором, было много интересных проектов, в основном реклама и клипы, которые приносили неплохие деньги, Амелия продолжала работать у жены Сергея в издательстве. Наш совокупный доход позволял нам платить ипотеку, обустраивать квартиру и по выходным выбираться в торговые центры или ездить в гости к родителям.
– Я дома!
Амелия выбежала в коридор и бросилась мне на шею.
– Я так соскучилась! – мяукающим голос произнесла она.
– И я, моя радость! Что-то готовишь, пахнет… ммм! – учуял я запах курицы и прищурившись произнес с улыбкой.
– Да, почти готово, сейчас будем ужинать! – Амелия улыбалась в ответ. Ее глаза были игривы, она была в хорошем настроении и, видимо, уже заждалась меня. Меня это безумно возбудило, хотелось схватить ее и прижать к стенке.
Мы секунд пять целовались, и я пошел переодеваться и мыть руки. Затем прошел на кухню. Как же я счастлив! Три года пролетели как три дня. Еще совсем недавно у меня ничего не было, я мечтал обо всем этом: о любящей и любимой жене, о своей квартире, о машине, о таких вот вечерах. А сейчас вот сижу и жду, когда моя Амелия достанет аппетитную поджаристую курочку с картошкой из духовки.
Расскажу немного о нашем семейном гнездышке. Это «евродвушка» с панорамными окнами и серыми стенами на четырнадцатом этаже шестнадцатиэтажного дома. В кухне-гостиной у нас стоял черный глянцевый гарнитур, столик и большой кожаный черный угловой диван. Около дивана расположился столик со стеклянной столешницей и черными металлическими ножками. Перейдем в спальную. В ней кроме матраса на полу и шкафа купе пока ничего не было.
Мы доели горячее. Амелия сделала чай и поставила на стол кексы, которая испекла сама, видимо, еще до курицы. Они были как всегда великолепны, с банановым вкусом и шоколадной начинкой. Я съел один кексик, запил чаем, сделал комплимент Амелии и задумался.
– Что с тобой? Ты о чем задумался? – Амелия пыталась поймать мой взгляд. Улыбка не прошла, но стала не такой уверенной.
– Наслаждаюсь этой прелестью – ответил я и взял второй кекс.
– Ой, не ври мне, а то я не знаю…
– Да Антон запарил, сегодня опять пришел на площадку и давай умничать, как лучше сделать, как бы я сделал, давай помогу…
– Я же тебе говорила, что он просто завидует.
– Он не завидует, а бесится, что это проект достался не ему. И «воняет» по всей студии, что я там только благодаря Сергею, а не благодаря своим способностям!
– Дорогой, мой сладкий, да брось ты, это того не стоит, – Амелия подсела ко мне и обняла.
– Я знаю, фиг с ними съемками, у него нет такой красавицы жены! – я поцеловал ее в ответ.
Амелия села ко мне на коленки. Мы допили чай с кексами. Затем еще какое-то время поласкали друг друга, и я пошел в душ. Амелия прибралась на кухне и сходила в душ после меня.
На студии работало около восьми-десяти операторов, включая меня и Антона. Проект «Жизнь после войны» достался мне, хотя все знали, что Антон мечтал снимать его. С тех пор, он держит на меня обиду. Хотя я даже предлагал продюсерам взять Антона оператором-постановщиком, а я бы пошел к нему в ассистенты, потому что слегка дрейфил. Но все случилось, как случилось.
Глава 7
Мы залезли под одеяло.
– Я сегодня такую классную кровать нашла, – Амелия легла ко мне на плечо.
– Мм, какую?
– Сейчас покажу, – она потянулась за телефоном, нащупала его на полу и показала мне фотографии кровати.
Это была серая кровать с мягким изголовьем.
– Как в номерах крутых отелей! – сказал я.
– Ага… купим? – Амелия отложила телефон и прижалась ко мне, я почувствовал ее дыхание.
– Конечно, любимая! Как деньги свободные появятся.
– О, значит уже скоро! – довольным тоном ответила она и начала меня целовать.
Я хорошо поработал сегодня, плотно и вкусно поужинал. Мне невероятно хотелось просто отключиться. «Но я еще не выполнил свой супружеский долг!» – думал я, пока Амелия целовала мою грудь и спускалась ниже. – Люди привыкают к хорошему, привыкают к любви, к заботе, к удовольствую, к сексу. Любовь и страсть потихоньку превращаются в «я так устал, давай завтра».
А Вы пробовали перебороть сон и усталость, ради любимого человека? Не чтобы вагоны разгружать или писать роман, а просто захотеть того, кто ждет от тебя взаимности. Да, порой это сделать очень тяжело, но у нас с Амелией с этим не было проблем. Она меня быстро ставила «на ноги» во время подготовки к страстному супружескому воссоединению. И я всегда поражался, насколько быстро уходит сон и приходит бодрость, насколько много у нас еще остается не высвобожденной энергии под конец дня. Бог дал нам силы заниматься этим в любое время дня и ночи. Хочешь спать или нет, надо просто захотеть, вспомнить, остановила бы тебя усталость перед твоим первым разом?
Амелия умела превращать меня из мужчины в кряхтящее и стонущее существо, которое только и могло ловить воздух и плотнее прижимать ее голову к своему телу.
Так продолжалось с полминуты. Затем быстрым движением я перевернул жену на спину и проник в нее. Теперь она была жертвой. Я жадно ее целовал, и пытался проникнуть максимально глубоко. Она стонала и царапала мне спину. Через минуты две я перевернул ее на живот, прижался своей грудью к ее изящной спине и продолжил владеть этой амазонкой, которая своими стонами и движениями сводила меня с ума. Потом, еще через минуты четыре, положил ее на бок, жадно вцепившись руками в ее сладкие груди и продолжал свой забег, за который получал взгляд, полный любви, дыхание, провозглашавшие царство удовлетворения и благодарности, объятия, придававшие уверенности и мужества. Когда к голове и остальным частям тела подбиралась кровь и желание закончить, я отстранялся от этого жгучего тела, брал секунду на перерыв, затем одаривал поцелуями животик и спускался ниже, внимая фирменное томное «нет-нет-нет, не надо…» и прикладывался своим ртом и языком к ее сокровищнице. Доводил до пика удовольствия, и затем, получив долгожданный рев свой тигрицы, я накидывался на нее с новыми силами. Во втором акте мы меняли последовательность и роли, уже чаще Амелия восседала на мне и извивалась, как прирожденная наездница. Я наслаждался ее телом, я сжимал ее груди и ягодицы, проводил руками по ее животу и шее, держал ее за талию. Это лучшие моменты в моей жизни. Жаль, что они не вечны. Закончить нам, как и всегда, получилось в унисон. Не уверен, что это выглядит эстетично, но это точно страстно, дико, словно последняя конвульсия и рев у жертвы и хищника. Потом я свалился рядом с Амелией на спину, и мы смеялись, громко дышали и смотрели друг на друга влюбленными и удовлетворенными глазами.
Глава 8
10 марта 2019. Сегодня солнечно. Я лежал на левом боку и смотрел как Амелия спит. Время было где-то девять утра. Мое девочка лежала рядом, лицом ко мне. Я любовался ею. Она так мило спит. Я тихонько встал и пошел готовить завтрак. Чем бы побаловать Амелию? Я взял яйцо, муку и молоко. Замесил тесто, добавил сахара и соли и начал готовить блинчики. Солнце пробивалось через окно. Легкая дымка окутала комнату. Получилось восемь блинчиков, я разложил их на две тарелки, аккуратно положил по столовой ложке сметаны и сверху смородинового варенья. Сделал два кофе и понес все в комнату. Прилег рядом с Амелией. Она все еще спала.
– Солнышко, кто-то приготовил нам завтрак, – прошептал на ушко.
Амелия потянулась и улыбнулась. Она увидела блинчики на тумбочке.
– Ммм, какие милые, я тебя так люблю – Амелия обняла меня и побежала в ванную.
Через минуту она вернулась. Мы сели в позу лотоса прямо на кровати и начали завтракать.
– Как вкусно, милый!
– Не так как у тебя, конечно.
– У меня такие вкусные не получаются, – сказала она скромно.
Она мне врала, Амелия готовила гораздо лучше меня. Но мне было приятно. Я взял телефон и заказал такси на восемь вечера.
– Что там?
– Такси заказал. Надо бы вещи начать собирать.
– Я уже все собрала вчера.
– Какая ты шустрая, плавки мои тоже нашла? – спросил я.
– Конечно, они уже в чемодане.
Мы взяли путевку еще неделю назад в Рас-Аль-Хайма, ОАЭ. Сегодня в 23:40 у нас вылет. Отдых наконец. Днем мы съездили в супермаркет, купили продуктов на перекус, новые зубные щетки, пасту. Амелия захотела зайти в бутик. Она выбирала очки.
– Как тебе? – спросила она, надев солнечные очки в белой оправе.
– Смотрятся шикарно!
– Тогда возьму?
– Конечно, дорогая.
Мы вернулись домой. Солнце заходило. Чемодан был укомплектован. Такси должно подъехать через полтора часа. Мы сели на диван. Я обнял Амелию. Начал ее целовать.
– Дорогой, ты чего?
– Может полюбимся, время же есть? – спросил я с улыбкой. Она улыбнулась в ответ.
– Нее…
В итоге я раздел Амелию, разделся сам, и мы «убили» еще минут сорок в любви.
– Я тебя так люблю!
– А я тебя, – поцеловал Амелию и пошел в душ.
Мы оделись и стали ждать. Я посмотрел погоду в Эмиратах. Тридцать градусов жары. Здорово!
Запустили на ноутбуке «Посейдон», который не досмотрели два дня назад. Я думал досмотрим в аэропорту, но у нас еще было полчаса до такси. Нам как раз хватило времени. Пришло сообщение, что такси ожидает нас. Впереди дорога в аэропорт. Обожаю дорогу туда. Нам подали красный форд фокус. Я уложил чемодан в багажник, сел с Амелией на заднее сиденье. Она положила голову мне на плечо. Все, впереди огни города из окна авто, впереди путешествие в лето!
Глава 9.
Это Расуль. Сегодня 29 апреля 2020 года. Вскоре у нас появятся новые соседи – в недавно построенный рядом с нами дом кто-то заселится. Мы с ними еще не познакомились, хотя они приезжают смотреть дом почти каждый день. У них красная хонда сивик хэтчбек. Молодая пара.
Вчера я ездил в город. Были съемки в кафе. Кафе было официально закрыто, как и весь торговый центр «Ультра». Но для нас открыли двери, и я записал 6 ребят из агентства недвижимости «Перспектива24». Полулегально, надо полагать. В город выбрался впервые за месяц. Пропуск не делал, написал только уведомление о том, что прерываю самоизоляцию в связи с поездкой на дачу. На самом деле все это липа. В машине у меня есть штук 6 распечатанных шаблонов такого уведомления. И я так понимаю смысл этих бумажек том, чтобы дать людям возможность передвижения, кому это действительно необходимо. По дороге в город стояло два поста ДПС, меня ни разу не остановили, слава Богу. В принципе у меня еще есть «пресс-карта» от ОТР, но у нее срок вышел еще в 18 году, хотя я также там подрабатываю вместе с Максимом Окуневым. Просто новую карту не получил. Еще на заднем сиденье лежит договор с «Известиями», не липовый. В общем, это все для того, чтобы доказать, что я СМИ, в случае, если меня остановят. Я думаю каждый второй или третий гражданин, или по крайней мере предприниматель, пытается так же, как и я найти лазейки.
Торговый центр закрыт. Везде ленты красные оградительные. Работали только салоны связи, «Лента» и «Галамарт». Света нигде нет. Как будто в заброшенном ТЦ, как будто война. Но на дорогах машин много.
На обратном пути Саньенг немного закапризничал – перестал работать первый цилиндр. Я остановился, машину колбасило, движок колбасило. Пошел дождь. Подумал, что надо как-то доехать до дома, оставалось километров пять. Попробовал «перезагрузиться», завести –заглушить. С третей попытки Саньенг издал хлопок, как будто пробку какую-то пробил и стал нормально работать. Я благополучно вернулся домой.
В чистом доме меня ждала Алсу, в духовке курочка с картошкой. Через час ифтар (разговение). Да, шел пятый день Уразы, священного месяца Рамадана.
Домой я вернулся с продуктами и электронными весами, которые купил в «Завхозе» за 655 рублей. Они были пестрые с красно-фиолетовым рисунком как на свитере (нет-нет, как сейчас модно говорить – на свитшоте), были одни на витрине и Алсу мне сказала «что готова на любые». Вариантов больше не было – я взял. Хотя в другое время мы бы явно поискали какие-нибудь серые. Я вешу 74, моя красавица – 53.
Сейчас время 15:05. Алсу только встала. Мы ложимся в шесть утра, после двух-трех фильмов и заходов «на трапезу». Я с утра успел навести порядок, набрать воды для строителей и прогнать Лукума со стола, который туда залез и демонстративно лег, видимо, выпрашивая кушать.
У меня сегодня должны были быть съемки для EDS-Motors с Ильшатом – обзоры нескольких машин. Но погода капризничает -ветер и дождик иногда, хотя и солнышко бывает.
По поводу короновируса, в мире 2,8 миллиона случаев заражения. Умерло почти двести тысяч человек. В России цифра приближается к 100 тысячам случаев заражения. Выздоровело почти 8,5 тысяч, умерло 867 человек. Соотношение выздоровевших к погибшим стабильно держится в России на уровне один к десяти на протяжении всей пандемии. Как будто подгоняют цифры.
Алсу читает книгу «Богатый папа, бедный папа». После чтения мы с ней на днях дискутировали на тему активов и пассивов. Алсу говорит, что в первую очередь надо вкладываться в активы – то, что приносит деньги «без напряга», то есть делать так, чтоб деньги приносили деньги. Я согласился, но с оговорками.
Надо видеть мир без пассивов. Чтобы любое твое действие или приобретение было неким «субъективным активом». Но тут главное не перегибать палку. А то и лень будут горазды отнести к активу. Сейчас попробую объяснить.
Вот, например, мы купили дом, в который надо вкладываться, платить за него ипотеку, платить коммунальные платежи и налог. Мы его не сдаем, но если бы сдавали – он бы еще был активом. Для нас дом – явный пассив, по крайней мере сейчас. Но, мы в нем живем с удовольствием, в нем каждый раз приятно просыпаться, находиться и засыпать. Мы его обустраиваем, для этого нужны деньги – мы работаем на дом и параллельно на все остальное. Мы получаем удовольствие от этого. Удовольствие – разве это не актив? Это вклад в твое эмоциональное состояние, с которым ты будешь дальше жить, действовать. Без этого состояния ничего не имеет смысла. Живя в съемной квартире или в городе, который тебе чужд, ты живешь, чтобы просто не сдохнуть, может ради каких-то маленьких кратковременных удовольствий, которые как спички, которыми пытаются поджечь дубовое палено.
Человек должен понять, ради чего он живет. Если твоё «ради» стоит два миллиона, то тебе полегче, но это не означает, что ты будешь менее счастлив, чем тот, чье «ради» на грани завоевания мира. Все мы разные – но все должны познать себя, для того, чтобы найти свое счастье. Ведь если бы каждый по-настоящему был настолько амбициозен, чтобы захватить мир, мира бы попросту уже и не было бы.
Глава 10
«Вот» и «все». Задумывались ли Вы, как иногда бывают важны секунды, доли секунд? Что какие-нибудь миллиметры или сантиметры могут стать роковыми? Да, в обычное время, когда жизнь спокойно течет по своему руслу, секунды и сантиметры мало кого волнуют. Они кругом, как матрица, которая работает по алгоритму. Но бывает так, что во всей этой системе, программе случаются сбои, тогда происходит то, чего бы человек не хотел, чтобы произошло. Аварии, нежелательные встречи, эпидемии, войны и так далее.
Это может быть катастрофа мирового масштаба – как вспышка какой-нибудь болезни или развитие военного конфликта, а может быть микро-катастрофа, когда страдает один человек или семья. Такая микро-катастрофа произошла со мной и Амелией вечером 10 марта 2019 года в 20:55.
Мы уже выехали из города и двигались по магистрали, ведущей в аэропорт. Для каждого направления движения было по три полосы – три полосы из города, три в город. Такси ехало со скоростью около восьмидесяти километров в час. Все было хорошо, движение не было плотным. На небе были уже видны звезды. Таксист, что нас вез, был мужчина лет 40, спокойны и приятный. Он уверенно вел автомобиль, не нарушая правил. Я сидел у задней правой двери, смотрел то на звезды, то на огоньки фонарей, предвкушая ближайшее будущее – перелет, отель, море. Амелия лежала у меня на плече, и я держал ее за руку. Водитель начал часто поглядывать в зеркало заднего вида. Я немного подвинул Амелию и решил взглянуть назад. В двухстах-трехстах неслись два мотоциклиста, резко перестраиваясь и обгоняя других участников движения. Они как две поли пронеслись по обе стороны от такси.
– Что за люди… – произнесла Амелия и снова устроилась у меня на плече.
Нас не спеша по левому ряду обогнала Тойота Камри. Через секунду, на этом же ряду появилась другая машина, несущаяся на сумасшедшей скорости, как потом выяснилось тоже Тойота, но только Селика. И именно в этот момент матрица, о которой я говорил выше, начала рушится – наступило «вот».
Селика не вписалась в пространство, образовавшейся между нашим такси и впереди идущей Камри. Своим задним бампером Селика вытолкнула нас на правый ряд, по которому неслась другая машина, догоняющая Селику – БМВ 5ой серии. Она не успела отреагировать на наше появление на своем ряду и влетела нам в правое заднее крыло. Все произошло настолько быстро. Из всей этой аварии я помню три вещи – задние фонари Тойоты Селики, крик Амелии и сильный хлопок.
Не знаю, может это мне уже потом приснилось или померещилось, а может мозг еще был в сознании. Но я помню страшную пронизывающую боль по всему телу, в груди застрял так и не выбравшийся наружу крик. Я как будто был в зажат в бочке, которая все время падала. Я хотел оглядеться, но не мог подвинуться, я открывал глаза, но картинка не появлялась. Потом пришел страх и сильная ноющая боль.
Это было «все».
Всегда думайте о том, что «вот» и «все» идут очень близко друг с другом, под руку. И я Вас умоляю, всегда помните, что Вы может сделать так, чтобы «вот» не наступило. Потому что «все» Вам уже будет не подвластно.
