Рамина Латышева
I. Маска Зорро. Черная жемчужина
Зорро приехал около одиннадцати часов и пробыл в кабинете с доном Алехандро всего пятнадцать минут. Значит, действительно никаких движений со стороны неприятелей сейчас не наблюдалось. Поэтому Изабелла дождалась, пока молодой человек освободится от переговоров и вцепилась в него мертвой хваткой, чтобы он отвез ее к матери и сэру Ричарду.
И хотя она со всей ясностью понимала, что ее столь внезапная просьба могла быть обречена на провал – поскольку шла вразрез с планами молодого человека и отнимала его время, – мысли о том, что творилось бы в ее собственной голове, если бы с ее дочерью произошло все то же самое, что и с ней за эти дни, и при этом она узнавала бы все через третьих лиц, заставили ее встать поперек двери и не выпускать своего покровителя из гасиенды до тех пор, пока он не пообещал заехать за ней через два часа. К этому моменту ей вменялось быть полностью готовой к выходу, а также иметь про запас объяснения для Керолайн в случае внезапного столкновения в коридоре. Девушка заверила, что все уладит и будет готова минута-в-минуту.
Многолетний опыт совместного существования подсказывал, что лучшим способом нейтрализации фрейлины было притвориться крепко спящей: стоило подруге войти в темную комнату, увидеть мирно почивающую принцессу и собственную разобранную кровать, как она немедленно ныряла под одеяло и засыпала еще в падении. Поэтому Изабелла слезла с широкого подоконника гасиенды Линарес, где на протяжении последних пятнадцати минут обдумывала подходящую стратегию, и поспешила привести комнату в состояние безмятежности.
Расчет был тонким: едва она успела закончить преобразования, как в помещение ворвалась Керолайн и разочарованно затихла. Видимо, она только что закончила давать распоряжения по готовке завтрака в гасиенде губернатора и, распаленная мыслями об утренней трапезе, планировала еще немного поболтать; однако ее надеждам сбыться было не суждено.
Изабелла слышала, как подруга зашуршала одеждой, затем постельным бельем и как через пару минут предалась самозабвенному посапыванию. Теперь оставалось только ждать условного сигнала. Изабелла уже лежала одетая в знаменитый костюм Дымки, держа наготове под кроватью сапоги и шляпу.
Прошло около получаса, за которые девушка чуть не четвертовала кусочек одеяла, пытаясь хоть чем-нибудь занять неподдающийся отдыху разум, когда за окном послышался тихий свист. Со стороны могло показаться, что это кричит ночная птица или мимо ветвей деревьев проносится легкий ветерок, но Изабелла знала, что этот звук предназначался ей. Она быстро спрыгнула с кровати, натянула обувь и, захватив черную шляпу, испарилась из комнаты.
Она не ошиблась: Зорро ждал ее недалеко от ворот в тени деревьев. Иронично поинтересовавшись, как прошла операция по усыплению бдительности Керолайн, молодой человек одной рукой закинул спутницу на Торнадо и вскочил следом. Девушка поежилась и попыталась отодвинуться как можно дальше, но любое ее движение лишь способствовало тому, что она неминуемо скатывалась назад в углубление седла и упиралась спиной в грудь провожатого еще сильнее. Изабелла уже собиралась спросить, почему ей нельзя было ехать на Арабике, обеспечив таким образом им обоим комфортное передвижение, как в тот же момент на ее глаза опустилась давно забытая повязка. Это могло означать лишь одно – они направлялись в первый дом Зорро.
До места назначения молодые люди доехали почти в полном молчании, дабы не потревожить разговорами тихий ночной воздух, и Изабелла была совершенно не против такого условия. Говорить о том, что произошло вчера вечером и накануне ночью, ей хотелось меньше всего.
Путь до первого Подземелья занял меньше десяти минут, каждую из которых девушка потратила на то, чтобы почувствовать и осознать все повороты и направления; и по ее ощущениям они спустились куда-то вниз относительно гасиенд де ла Вега и Линарес, которые единственные из всего поселения были возведены на очень большом каменном выступе. Хотя, скорее, это была скала, один край которой обрывался через несколько метров за садом Линарес к расстилающейся под ним небольшой равнине, за которой потом начиналась довольно густая роща; а второй был совершенно пологий и выходил на общую дорогу, ведущую к центру поселения. Эти две правящие гасиенды из-за их необычного расположения подсознательно перекликались со средневековыми замками, тыл которых был неприступен из-за высокого каменного обрыва позади цветущего сада, а фронтальная часть всегда находилась в поле зрения самих обитателей домов и в особо напряженные времена укреплялась отрядами личной и гарнизонной охраны.
Мать Изабеллы и сэр Ричард так и жили в доме Зорро.
Безусловно, сеньора Камелия уже была в курсе обо всем происшедшем за эти два дня, и, возможно, она была одной из немногих, кто заранее знал от сэра Ричарда, что именно произойдет во время праздничного бала. Однако за эти несколько часов, которые они провели в гостиной из красного дерева, никто ни словом не обмолвился ни о Фионе, ни о Монте, ни о покушении, ни о заговорах. Для сеньоры Камелии было важно лишь то, что ее дочь сидела рядом с ней целой и невредимой; все прочее было оставлено за каменными дверями. Сэр Ричард тоже был рядом и изредка принимал участие в беседе, когда речь заходила о его любимице Керолайн и ее судьбе.
Это был такой тихий и семейный вечер, что, напомни сейчас Изабелле кто-нибудь о роли сэра Ричарда Филла во вчерашнем празднестве, она долго пыталась бы сопоставить этого милого дедушку в бессменном пенсне и с резной чашечкой чая в исхудавшей от времени руке с недавним вершителем международных судеб.
Два часа пролетели словно две минуты, и Изабелле показалось, что они только успели открыть рты, чтобы расспросить друг друга о самочувствии и досуге, как на пороге зала появился Зорро и сообщил, что им пора было уходить.
Вновь запрыгнув в седло и ощутив за спиной тело спутника, девушка, чтобы отвлечься от предстоящего пути, попыталась повторить в голове недавний разговор с матерью, но к величайшему удивлению из наиболее интересных подробностей вспомнила лишь то, что сеньора Камелия жила в спальне хозяина дома, а сэру Ричарду было отведено то самое помещение, которое скрывалось за последней неизведанной дверью. Это означало, что комната, в которой в свое время жила Изабелла, почему-то оказалась закрытой. Впрочем, это было распоряжением хозяина дома и ему было виднее. Намного больше девушку сейчас занимало то, что она решительно больше ничего не помнила. Словно она в самом деле провела с мамой всего пару минут и успела за это время спросить только, где та расположилась. Так странно…
Изабеллу вывело из состояния задумчивости ощутимое снижение темпа хода Торнадо. Значит, они уже приехали?
– Главная дорога за деревьями, – внезапно донесся до нее голос Зорро, и в тот же момент с ее глаз исчезла ненавистная повязка. – Повернешь налево – и за три минуты непрерывного галопа будешь у гасиенды губернатора. Не сбавляй скорость, поняла?
Изабелла ошеломленно выслушала все, что ей сказал ее спутник, и подняла на него голову:
– Какой галоп? О чем Вы?
Она увидела, что они окончательно остановились, и неожиданно нащупала в руках быстро переданные ей удила от Торнадо. Зорро спрыгнул на землю и посильнее затянул подпругу на верном жеребце.
– Что происходит? – с дрожью в голосе спросила Изабелла. – Вы куда?
Однако ее последний вопрос внезапно потонул в диком гиканье и ржании лошадей. Из-за деревьев с правой стороны небольшой поляны, на которой они остановились, стрелой вырвался отряд в голубых мундирах.
Люди Монте.
– Но! Пошел!
Торнадо, почувствовав легкий удар по спине вместе с привычной командой, незамедлительно взмыл в воздух и помчался в сторону главной дороги. За спиной послышались ликующие крики и лязг клинков.
Изабелла в ужасе поняла, что Зорро снова остался один против целого отряда. Но теперь у него не было возможности убежать!
В голове судорожно застучало. Люди Монте. Откуда? Неужели они видели вход в Подземелье?
Мама…
Пальцы моментально заледенели и перестали чувствовать сбрую Торнадо. Надо позвать на помощь! Позвать Рикардо, отца и дона Алехандро. Зорро должен продержаться хотя бы пятнадцать минут. Она должна успеть!
Главная дорога.
Торнадо выскочил из зарослей кустарников и взвился на дыбы. Изабелла застыла. Прямо перед ней в ярком лунном свете стоял еще один отряд в голубой форме.
Назад! Надо поворачивать назад!
Девушка в отчаянии натянула удила и резко развернула жеребца в обратную сторону. Сзади задрожала земля, и в воздух взлетели звуки погони.
Зорро! Впереди. Один. В гуще солдат. Их не меньше десяти человек! Они окружили его со всех сторон. А она ведет за собой еще столько же!
Она ловит его взгляд и видит, что он понимает приближение подкрепления людей Монте.
Двадцать человек. Их двадцать. А он один. Потому что у нее даже нет оружия. А если бы и было – она не способна пронзить насквозь живого человека. Ранить же их было бессмысленно. Это не отряд Монтесеро. Это натасканные гончие псы и беспринципные гиены бывшего губернатора. Люди без семей и чувства страха, ведомые лишь жаждой наживы и смены власти, прочащей им еще больший заработок.
Она влетает в самый эпицентр сражения и на несколько секунд отбрасывает противников мощными копытами Торнадо, неистово лягающегося и выучено бьющего точно в цель.
Но этого недостаточно. Легкий свист – и вот она уже судорожно пытается скинуть с себя скользкое кольцо лассо. Еще свист – и еще один виток на ее теле. Третий бросок обездвиживает ее, и в следующий миг она пытается подняться с земли. Ее хватают на руки и, несмотря на все ее сопротивления, несут куда-то в сторону.
Снова крики, снова лязг стали. Мелькнувший край черного плаща в поле зрения. Звуки ударов, исступленные проклятья. Она на земле, ее никто не держит. Над ней высокая черная тень со шпагой в каждой руке. Плотное кольцо одинаковых людей в одинаковой форме. Оно становится все уже. Кто-то изредка бросается в круг, но тут же отскакивает обратно, держась за плечо или бок. И все же их двадцать.
Изабелла видит, как они, словно по мановению чьей-то руки, одновременно достают из-за пояса обоюдоострые ножи и все вместе делают шаг вперед. Она чувствует, как Зорро вынужденно подается назад, и касается его ног. Идти некуда. Они окружены со всех сторон.
Он останавливается. Она не может даже поднять рук, чтобы сбросить с себя веревки. Это все из-за нее! Если бы не ее просьба, ничего не случилось бы. Зорро должен был быть сейчас в другом месте, но из-за нее оказался вынужден наспех корректировать свои планы и поэтому не успел все предусмотреть…
Кто-то с криком прыгает в центр круга и тут же отлетает обратно, сраженный наповал сильным ударом руки.
Обе шпаги воткнуты в землю. Против броска ножей с расстояния они уже бесполезны. И у ее защитника лишь короткий черный кортик.
Еще один выпад – и еще один противник лежит на земле с сотрясением.
Восемнадцать.
Но это ничего не значит. Они просто пробовали. Изучали его скорость и силу удара. Сейчас они нападут одновременно.
Изабелла слышит шорох шагов и закрывает глаза.
Снова глухие звуки ударов. От привычной эстетики боя уже ничего не осталось. Ни красоты владения клинком, ни танцующего перемещения по арене сражения, ни виртуозно быстрого сражения на ножах. Наверное, так выглядит грязная рукопашная драка в придорожном трактире, когда небольшая привилегированная группа совладельцев выбирает жертву и умело натравливает на нее распаленную низкопробным бренди толпу.
Кто-то сделал еще один прыжок, следом за ним сразу же последовал другой. Для Зорро они не представляли угрозы, но этим одновременным движением они заняли обе его руки.
– Какая разница, где ее прикончить! Все равно ее убьют рано или поздно, – услышала Изабелла слева от себя, и в тот же момент поняла, что ее схватили за плечо.
Она взвизгнула и рванула в сторону, сделав роковую ошибку и отделившись от своего покровителя. Трое противников тут же отрезали ее от Зорро и загородили обратный путь. Она метнулась в самое широкое свободное пространство между ног, но тут же была остановлена.
– Хватит возиться с ней, нам за время не платят!
Изабелла обернулась и увидела ярко сверкнувший в лунном свете нож у себя над головой. Она дернулась в сторону, пытаясь вывернуться из державших ее оков, но ее силы были несоизмеримы с силами двух мужчин в форме. Стальное острие в последний раз блеснуло в глазах и исчезло из поля зрения. Кто-то быстро обхватил ее за талию и откинул на траву. Послышался странный приглушенный удар и звук рвущейся ткани. Изабелла увидела вращающееся звездное небо, два десятка лиц и темный облик над собой. Пробежав по нему судорожным взглядом, девушка остановилась на странной черной рукояти, словно бы зависшей в воздухе.
У Зорро в плече нож! Он ранен! Он закрыл ее собой!
Что-то снова сверкнуло в темноте. Она увидела, как молодой человек бросился к ней и, упав на колени, прижал к себе. Треск одежды – и вдруг ощущение глухого удара в обнимающем ее теле…
Изабелла завизжала и открыла глаза.
Дыхания не хватало, чтобы нагреть похолодевшую грудь. Темный потолок, каменные стены. И снова какие-то лица…
– О, наша спящая царевна проснулась, – врезался в сознание знакомый высокий голос.
Девушка мотнула головой и попыталась прийти в себя.
– С пробуждением, сестренка, – произнесла Фиона. – Прошу любить и жаловать – твой последний приют.
Глава 10
Изабелла обвела мутным взглядом закопченные стены. Наверное, Фиона ей мерещится. Правда, очень настойчиво.
Девушка попыталась поднять голову, но тут же опустила ее обратно. Это было в высшей степени невозможно.
– Думаю, ты все же имеешь право знать, что происходит, – не переставал зудеть голос сестры. – Хоть у нас и не так много времени.
Изабелла закрыла глаза. Настырная интонация продолжала одолевать со всех сторон.
Первым делом она доложила, что Изабелла находилась на тот момент в тех самых Пещерах, в которых уже имела удовольствие присутствовать на красочном ритуале несколько недель назад. Потом голос извинился за беспорядок, который здесь царил, но объяснил, что Пещеры так и остались заброшенными после взрыва, который устроил Зорро, а сегодня перестанут существовать окончательно.
Изабелла взяла себя в руки и попыталась осмотреться. Это действительно была Фиона.
– Надеюсь, ты меня внимательно слушаешь, потому что дважды я повторять не собираюсь, – произнесла принцесса и подошла к одинокому стулу неподалеку от каменного алтаря, на котором Изабелла себя и обнаружила.
Проклятое место…
– Вынуждена признать, ваш план был безупречен, – призналась Фиона. – Катрин превосходная актриса. Да и что скрывать: как женщина она тоже великолепна. Такой не стыдно и проиграть. Не то что невзрачной малявке вроде тебя. Познакомилась бы раньше с этой сеньорой Родригес, не переживала бы так на счет тебя и Зорро. К счастью, время все расставило на места и стало понятно, что единственная причина, по которой он помогает тебе, его общие интересы с доном Алехандро. Враг его врага – его друг. Зорро в любом случае избрал бы сторону губернатора в его противостоянии с Монте. Ты же не более чем неожиданная обуза во всей этой ситуации, с которой им пришлось смириться. Хотя не буду преуменьшать их сообразительности: они нашли тебе применение и ты смогла быть им полезной в ряде случаев. Впрочем, это лирика, – очнулась Фиона и приложила к вискам тонкие пальцы. – Ты, наверное, смутно помнишь, а может, не помнишь вообще, что Катрин ушла в сопровождении Зорро. Это было предсказуемо. Он слишком дорожит своей любовницей и имеет для этого все основания, – принцесса криво усмехнулась. – Но в конечном итоге это оказалось палкой о двух концах. Он единственный мог бы распознать опасность в следующем шаге, потому что знает о населении Калифорнии намного больше, чем сам губернатор и все его помощники вместе взятые. Но, – девушка развела руками, – его уже не было в крепости…
Дойдя до своего места после представления и ухода Катрин, Изабелла буквально через пару минут снова находится на грани обморока: здесь вступил в действие единоличный план Фионы; и с этого момента принцесса распорядилась больше не упоминать имени Монте, потому что – она закинула ногу на ногу и доложила – офицер вышел из игры.
Ознакомившись со всеми "сюрпризами" от дома губернатора, каждый из которых перекрывал тот или иной его расчет, Монте отменил даже тот прекрасный замысел, который они выработали после провала с подрывом правящих гасиенд, и сообщил, что действовать дальше было категорически нельзя. Более того – у него хватило наглости озвучить свои запреты принцессе Британии!
– Трусливый червяк! Позволил этой женщине втоптать себя в грязь! Мямлил, как курсант на первом балу! Она прилюдно унизила его! А он промолчал и поспешил спрятаться за чужие спины! Тряпка! – Фиона отдышалась от странной нездоровой вспышки гнева и продолжила. – Хотя, конечно, многие фразы Катрин были весьма и весьма опасны.
В связи с тем, что Монте ушел в тень, принцесса не смогла привести в исполнение их последний совместный замысел, поскольку он предполагал непосредственное участие офицера, и поэтому была вынуждена в срочном порядке выработать свой.
Все оказалось банально: небольшая доза отравляющего вещества на внутренней поверхности бокала Изабеллы, в свое время мастерски рассчитанная каким-то очень ценным союзником Монте и всегда носимая Фионой с собой на любые случаи жизни. Бокал был подменен сподвижником офицера, работающим лакеем при крепости, по незаметному взгляду Фионы вместе с рядом другой посуды для гостей, что не вызвало подозрений ни у кого из членов дома губернатора. Однако это случилось уже после того, как Изабелла потеряла сознание в первый раз, поэтому – Фиона извинительно хмыкнула – к первому обмороку она не имела никакого отношения. Тем не менее он сыграл ей на руку, потому что подобное состояние Изабеллы сместило акцент с контроля за ее безопасностью на волнение о ее здоровье. И предложение от помощника дона Эстебана – того самого гостя, который единственный не смог приехать сегодня на бал, – о том, чтобы срочно отправить Изабеллу под наблюдение врача уже ни у кого не вызвало возражений.
Дон Эстебан обладал репутацией лучшего врача Калифорнии и занимался самыми тяжелыми случаями, под его наблюдением была вся правящая часть населения Эль Пуэбло и других поселений, он был вхож во все дома и семьи, – одним словом, его авторитет был вне конкуренции. Для всех, кроме… Зорро.
Итак, перепуганные состоянием Изабеллы губернатор и его сподвижники передают ее в руки помощника дона Эстебана, приставляя при этом пятерых своих личных слуг и троих давно знакомых стражников гарнизона. Сами же они торопятся домой, потому что – принцесса округляет глаза и возводит руки к потолку – с Керолайн тоже не все в порядке. Она молчит и стоически держит себя в руках, однако ядовитое вещество, которым был смазан также и ее бокал, делает свою работу, в результате чего она становится белой как полотно и не может пошевелить даже пальцем. Рикардо поднимает панику и призывает отвезти ее к врачу вместе с Изабеллой, но… – Фиона хищно усмехнулась, – в этом месте вступают в игру безграничная любовь и преданность фрейлины своей принцессе. Керолайн устраивает бунт и требует отвезти себя домой, где она отдохнет и приведет себя в порядок, потому что, по ее словам, это всего лишь переутомление. И только она одна знает, что делает это исключительно ради того, чтобы дон Эстебан посвятил все внимание Изабелле.
Губернатор и дон Ластиньо, не имеющие времени на сомнения, принимают фатальное решение отпустить Изабеллу к врачу, сами же они вместе с доном Диего и Рикардо едут в гасиенду и увозят невменяемую Керолайн. Дон Антонио и дон Рафаэль, вполне успокоенные всем, что они сегодня увидели и услышали, а также понимая, что будут своим присутствием лишь создавать дополнительную толчею в процессе перемещения девушек по пунктам назначения, направляются домой, поэтому дружественная коалиция сокращается сразу на двух человек. Торжественный вечер заканчивается, гости постепенно разъезжаются. Таким образом, весь спектакль, искусно разыгранный Катрин, оказывает услугу не только его авторам, но и Фионе. Дом губернатора на высоте, имя Зорро оправдано, брак между принцессой Изабеллой и доном Диего де ла Вега озвучен и одобрен, Монте разбит на голову. Ощущения эйфории и покоя притупляют бдительность. К тому же появляются более насущные проблемы, чем махание шпагой и разработка хитроумных стратегий.
Состояние Керолайн волнует дом губернатора на тот момент едва ли не больше, чем ее принцессы, потому что Изабелла, по их расчетам, должна получить максимально квалифицированную помощь, а ее подруга остается под присмотром четверых практически не имеющих медицинских навыков мужчин. В связи с этим от нее не отходят ни на минуту и призывают на помощь всех имеющихся слуг в обеих гасиендах, в том числе и местного врача из штата прислуги дона Алехандро, который следит за здоровьем его многочисленных работников. Его и знаний дона Диего, полученных им во время его обучения, сначала кажется достаточным в сложившейся ситуации, однако через некоторое время к их непередаваемому ужасу состояние фрейлины начинает стремительно ухудшаться. Это выбивает дом губернатора из равновесия и заставляет забыть обо всем на свете, в частности о том, что кому-нибудь из них уже нужно было направляться в гасиенду дона Эстебана, чтобы лично убедиться в сохранности Изабеллы и дождаться результатов осмотра. Но, – Фиона поднимает кверху один палец, – здесь также все было предусмотрено. Один из личных слуг дона Ластиньо, который сопровождал Изабеллу к врачу, по указу последнего возвращается к хозяину и сообщает, что девушка была благополучно доставлена на место и сразу получила необходимую помощь, в результате чего чувствует себя значительно лучше. Это окончательно перемещает всеобщее внимание на проблему Керолайн.
Слуга сказал чистую правду, потому что Изабелла действительно была в кратчайшие сроки привезена к дону Эстебану и последний дал ей приготовленное заранее противоядие, которое сразу поставило ее на ноги и сняло все неприятные ощущения. В этом имели возможность воочию убедиться все восемь человек, которые представляли из себя ее охрану. Таким образом, Изабелла была полностью излечена на глазах восьмерых свидетелей и через некоторое время готова возвращаться домой, как только врач сочтет возможным ее отпустить. Она могла уехать или со своей охраной, которая привезла ее сюда, или с кем-то из дома губернатора, если кто-то из них приехал бы за ней. Однако дон Эстебан, как опытный врач, предпочел еще немного подержать ее возле себя, чтобы окончательно убедиться в стабильности ее состояния.
В это время гасиенды де ла Вега и Линарес перевернуты с ног на голову, потому что Керолайн уже близка к состоянию комы. Местный врач признает, что он бессилен чем-либо помочь в данной ситуации, и губернатор принимает решение срочно везти девушку к дону Эстебану. Однако в этот момент от дона Эстебана приезжает еще один посыльный и передает небольшой флакон с каким-то лечебным средством для Керолайн. Оно незамедлительно пускается в ход и – о, чудо! – фрейлина открывает глаза.
Посыльным оказывается тот самый помощник дона Эстебана, который еще в крепости предложил отвезти Изабеллу к своему хозяину. Он сообщает, что у Изабеллы было очень сильное нервное расстройство, но ей подобрали правильное средство и сейчас она чувствует себя значительно лучше. Кроме того, он передает, что Изабелла, едва успев прийти в себя, попросила отослать помощь фрейлине, которая также очень плохо себя чувствовала, когда они виделись в последний раз, поэтому дон Эстебан, быстро расспросив ее и ее сопровождение о состоянии Керолайн, подобрал лекарство и передал его с сообщением о том, что у девушки, похоже, редкое пищевое отравление, под влиянием чересчур сильных волнений ушедшее сразу в кровь.
Все обитатели обеих гасиенд, доведенные до предела за последние полчаса, воспринимают гонца со спасительным флаконом как манну небесную и в изнеможении позволяют себе расслабиться. Рикардо передает, что кто-то из них выедет за Изабеллой в течение часа и наказывает, чтобы это время девушка неотступно провела рядом с врачом. Дону Эстебану же посылаются все мыслимые благодарности и прославления его знаний и мастерства.
Впрочем, среди них оказывается один человек, не выражающий абсолютного восторга. Дон Диего. Помощник дона Эстебана видит, как он молча осматривает пробирку с панацеей, пробует содержимое на вкус, пытается поджечь его и исследовать всеми мыслимыми способами, но его действия принимаются за обычный, свойственный ему научный интерес и тонут в общей суматохе.
Ситуация стабилизируется. Керолайн приходит в себя, от Изабеллы уже дважды за вечер приносят хорошие новости, подтвержденные как проверенными людьми, так и косвенными показателями, поэтому дон Алехандро и дон Ластиньо бросают остатки сил на приведение в порядок домов и морального состояния их обитателей; полуобморочный же Линарес располагается около своего белокурого ангела и больше не отдаляется ни на шаг. Дон Диего исчезает вместе с флаконом.
Дон Алехандро тем временем пишет собственноручную записку для Изабеллы о том, что скоро ее заберут и что с Керолайн все в порядке, и передает ее посыльному дона Эстебана.
Отсчет свободного времени для действий Фионы начинается.
Посыльный возвращается в дом хозяина и при свидетелях передает ему записку губернатора. Дон Эстебан в связи с этим решает дать своей высокопоставленной пациентке еще одно лекарство, которое подействует на нее как сильнейшее успокоительное и даст ей возможность заснуть в ближайшее время. Само собой, что никаких возражений он не встречает, и Изабелле вливается сильнейшая доза снотворного.
Оставшиеся семеро охранников продолжают ждать в соседнем помещении новых распоряжений и вдруг слышат за стеной еще один мужской голос. Они интересуются его происхождением, смотрят в приоткрытую дверь и видят через одно проходное помещение… Зорро. Рядом с доном Эстебаном.
Врач показывает молодому человеку засыпающую Изабеллу, доступно рассказывает о ее состоянии и о причинах внезапного сна, дает ему с собой разноцветные стеклянные флаконы и разрешает забрать домой. Слуги видят, как Зорро берет девушку на руки и выходит с ней на улицу. Дон Эстебан же озвучивает им следующее распоряжение губернатора, якобы переданное с Зорро, о том, что они все свободны и могут ехать по домам. Охрана на всякий случай сопровождает Зорро до самого перекрестка, убеждается в том, что он направляет своего вороного жеребца в сторону гасиенды губернатора и, следуя приказу, разъезжается по домам.
Зорро же, минуя гасиенду де ла Вега, отвозит Изабеллу в Пещеры.
Фиона перевела дух.
– Надеюсь, у тебя не осталось вопросов? Я и так потратила на разговоры уйму времени.
Изабелла ничего не ответила. Странный блеск в глазах сестры – с характерной искрой, едва заметный, еще только начинавший разгораться и набирать силу – глухо отозвался в груди тяжелыми предчувствиями. Такой знакомый взгляд. И этот болезненный румянец…
Принцесса тем временем не преминула поведать о том, что Изабелла была единственной из дома губернатора, кто был ознакомлен с королевским планом, и может по праву гордиться этим.
– Как видишь, в конце концов можно прекрасно обойтись и без мужского участия. Нужно лишь вовремя найти общий язык со всеми его связями. Признаю, дон Эстебан до сих пор считает, что действует по плану Монте, однако вводить его во все нюансы совершенно необязательно. Он и его слуга прекрасно выполнили свою часть работы. От Монте такой исполнительности до гроба не дождешься, – устало вздохнула принцесса, но в следующий миг безмерно оживилась. – Так ты согласна с тем, что этот план гениален? Его еще даже не существовало к началу выступления Катрин, а через несколько минут после его окончания твой бокал и бокал этой вездесущей псевдофрейлины уже был отравлен, а помощник дона Эстебана готовился внимать моим словам. – Фиона посмотрела куда-то в сторону. – Очень полезный человек. Ни одного лишнего вопроса. Мне понадобилось меньше минуты, чтобы объяснить ему его действия. И Зорро он привел с собой отличного. Впрочем, если бы ты находилась в более вменяемом состоянии, последнего, вероятно, ты смогла бы узнать. Вы как-то встречались уже при схожих обстоятельствах. Он сопровождал тебя в "Клуб" после несостоявшегося свидания с Зорро. Да и лицо дона Эстебана могло бы показаться тебе знакомым, если бы ты видела его тогда без капюшона… Но судьба явно не на твоей стороне. Все продумано до мелочей. Досадно только то, что твою припевалу пришлось оставить в живых, но, надо отдать ей должное, свою роль в плане она исполнила прекрасно. И когда она поймет это, сойдет с ума и без моего вмешательства. Так что такой исход мне нравится даже больше. Умереть от отравления было бы слишком легко, а она попортила мне крови на несколько лет вперед, – усмехнулась Фиона. – Шарлотте до нее далеко. Как только ситуация обострилась, она сразу ушла в подполье. Так что жизнь показала, сестренка, хочешь что-то сделать – делай это сама. Ладно, – Фиона поднялась со своего импровизированного трона, – я что-то разговорилась. У меня остается ровно столько времени, сколько Зорро проведет у Катрин до того, как приедет в гасиенду де ла Вега. Он, конечно, может задержаться там на целую ночь, и на его месте я бы так и поступила, но у него чутье, как у зверя. Хотя вполне вероятно, что его люди уже передали ему все, что произошло после его отъезда, – принцесса несколько хрипло рассмеялась. – Ведь одно только имя дона Эстебана раскроет ему мой план как на ладони. И он, конечно, сразу поспешит сюда. Будь уверена, благодаря Торнадо он первым окажется рядом с твоим бездыханным телом. И этой пары минут, проведенных им наедине с тобой без свидетелей, вполне хватит на то, чтобы он оказался единственным подозреваемым. Ведь даже губернатор не сможет доказать, что ты была мертва уже до его приезда. А потом, – Фиона махнула рукой, – дело за малым. Появится дон Эстебан, который не сможет лечь спать от волнения за свою пациентку, и скажет, что видел, как с Зорро упала маска в то время, как он вместе с тобой поднимался в седло. Ты, хоть и сквозь сон, но все же увидела его лицо, а поэтому… твоя судьба оказалась предрешена. Семеро охранников смогут подтвердить эти слова, потому что они издалека видели задержку молодого человека и его жест рукой к голове, но, поскольку он стоял к ним спиной, они не поняли его значения. В отличие от дона Эстебана, который видел вас гораздо ближе из окна своей гасиенды… Он же и засвидетельствует твою смерть не ранее, чем за пару минут до прихода губернатора и его сподвижников. То есть от руки Зорро. Жаль, очень жаль, что он не сделал сегодня правильный выбор. Я ведь предлагала ему уехать со мной в Европу, – Фиона заложила руки за спину и посмотрела наверх. – Но, по всей видимости, Катрин для него дороже всех на свете. Иначе зачем бы ему было отказываться? Все, что он имеет, я бы дала ему и за океаном. Да и его связи охватывают десятки стран, а не только Калифорнию, и он мог бы продолжать свою деятельность на любом континенте. Но нет. Его что-то держит именно здесь, – принцесса ненадолго задержала опустевший взгляд в одной точке. – Впрочем, эта сеньора Родригес вполне достойна быть рядом с ним. Как ни прискорбно признавать. А это, в свою очередь, означает, что мои дела здесь окончены. Остались только финальные штрихи. – Принцесса отвернулась и крикнула вниз, – Хуан, твоя очередь!
