Рафаэль Дамиров
Молот. Начало пути
Глава 6
Спустя несколько дней я пересек границу королевства Тэпия. На живописных лугах раскинулись маленькие деревеньки. До столицы королевства города Астрабан оставался день пути. Я остановился на постой в одной из деревушек под названием Тисс, сняв домик с банькой у зажиточного скотника. Хозяева принесли мне ужин: жаренного на углях гуся и домашнего пива.
Сидя на веранде после жаркой бани, я наслаждался звездным небом, пивом и сочным мясом с хрустящей корочкой, обдумывая планы возвращения домой. Где-то ухнула сова. Полоска реки мерцала ночным серебром. Тишина спустилась с холмов и окутала деревню: редко какая собака тявкнет или загогочет встревоженный гусь. Хорошо…
Неожиданно ночная идиллия прервалась криками и причитаниями. На соседней улице я разглядел какое-то движение. Заверещали деревенские бабы, забегали мужики, хватаясь за топоры и вилы.
Я взял кинжал и, спрятав его за полой банного халата, с любопытством наблюдал за приближающейся к моему дому толпой. Процессия с факелами и вилами окружила веранду. Хмурые и напуганные лица сельчан не сулили ничего хорошего.
– Прошу прощения, господин! – жамкая в руках шапку, обратился ко мне местный староста. – У нас беда! Осквернена и убита юная дева, дочь лавочника. Ее тело только что нашли возле реки неподалеку от деревни. Она пропала в то же время, когда вы прибыли в нашу деревню…
– Ты хочешь сказать, что я причастен к убийству?
– Поймите, господин, мы люди мирные, в наших краях отродясь такого не было… мы обязаны взять вас под стражу до прихода гвардейцев Королевы.
– Покажите мне ее тело, я хочу осмотреть место, где нашли труп.
– Простите, господин, но это невозможно!.. Семья погибшей считает вас причастным и ни за что не пойдет на это.
– Нету тела – нету дела! Тогда и арестовать меня – невозможно! Я позволю себе не согласиться с мнением родственников убитой, так как считаю себя непричастным.
– Простите, но вы не оставляете нам выбора… Взять его! – собравшись с духом, скомандовал староста.
Пятеро дюжих мужичков бросилось на меня, неуклюже тыча вилами. Я перемахнул через перила веранды, не давая загнать себя в угол. Увернувшись от тычков, уложил двоих кулаками. Остальных отходил по спинам черенком трофейных вил. Спустя несколько секунд деревенский штурмотряд распластался на земле, причитая и корчась от боли. Староста юркнул за спины негодующих баб.
Я вытащил кинжал и демонстративно порубил черенок вил на фрагменты:
– Если бы я был убийцей, эти люди были бы сейчас мертвы, – я ткнул кинжалом на поднимающийся с колен фермерский спецназ. – Покажите мне место убийства, и я найду настоящего убийцу.
* * *
Меня проводили к реке. Мутная заводь скрыта от любопытных глаз зарослями ивы и тростника. На земле, раскинув косы и уставившись в звездное небо застывшими глазами, лежала молоденькая крестьянка лет двадцати. Чуть поодаль толпились скорбящие. Где-то среди них убивалась мать.
– Ее звали Руна, – пояснил мне староста. – Тело нельзя трогать, пока душегуб не будет найден, иначе душе убиенной не обрести покоя и вечно бродить в этих местах.
– Так вот почему вы хотели по-быстрому решить вопрос со мной! А если убийца останется не пойманным?
– Тогда скверно будет… Ее похоронят прямо здесь. И проклято будет это место, и будут его обходить стороной…
Я внимательно осмотрел тело. Облака расступились, выпуская мне в помощь молодую луну. Ночной свет осветил труп, отразившись в широко открытых глазах, оцепеневших посмертно от ужаса. Одежда порвана по швам, т. е. руками, а не когтями, сарафан в крови, грудь обнажена. Лицо налилось пунцом, вокруг шеи бордовые борозды. Ее изнасиловали и задушили… Я пощупал живот трупа – еще теплый… Значит, с момента смерти прошло всего несколько часов. Я разжал пальцы правой руки убитой. В ладони зажат вырванный лоскут холщовой ткани. Ткань отличалась от одежды убитой: структура грубее и состояние заношенное.
– Соберите всех жителей на площади, я найду убийцу, – приказал я старосте.
Глаза его округлились, а на лбу выступили крупные капли:
– Как же вы, господин, так можете, иль нечистый с вами?
– На площади должны быть все мужчины Тисса, – я положил руку на рукоять кинжала. – Ты меня понял?
– Конечно, господин, – закивал староста и бросился собирать народ.
Через пять минут все население деревни, а это около трехсот человек, собралось на площади, негодующе переминаясь с ноги на ногу. Пришли даже дети. Их никто не собирал, но любопытство и желание подурачиться ночью одержали верх.
Я поднял руку, люд притих.
– Жители Тисса, среди вас находится человек, лишивший Руну жизни.
– Не-ет!.. Нет! – зароптал народ. – Отродясь не бывало такого, это дело рук пришлых!..
– До реки, где лежит тело, очень близко, – оборвал я. – Кто-нибудь из вас слышал крики о помощи несколько часов назад?
Люди опустили головы…
– Нет, не слышали, – ответил я за них. – Потому что их не было! Потому что Руна знала убийцу и подпустила его к себе. Он напал и, придушив ее, снасильничал, а затем убил… Руна – статная девушка, закаленная крестьянской работой. Не каждый справится с ней. Скорее всего, душегуб силен и молод. Он караулил ее у реки. В рощице, откуда хорошо наблюдать за окрестной речкой, я нашел место с истоптанной и примятой травой. Поврежденные травины не пожухли и еще зелены. А теперь скажите мне, кто из парней чрезмерно ухлестывал за покойной, кого она отвергала, чьих ухаживаний она не принимала?
Наступила гробовая тишина. Стало слышно даже кваканье лягушек с противоположного берега.
– Нистон… Он хаживал к девице, – промямлил староста, всплеснув руками.
– Д-да… Да, – закивал народ.
– Где он? – спросил я, окинув взглядом толпу.
– Да вот же! – воскликнул староста, тыча пальцем в широкоплечего парня, стоящего немного поодаль в толпе.
– Нистон, подойти ко мне, – махнул я парню рукой.
– Да вы что? Я в жизни бы ее не тронул! – завопил Нистон, хватаясь за голову. – Да я сам голыми руками убью того, кто это сделал!
Народ загудел.
– Подойти ко мне, Нистон… – ледяным тоном повторил я. – Ближе…
Это подействовало не только на Нистона. Жители враз приумолкли и, казалось, готовы были сами подойти ближе.
Нистон, опустив голову, послушно поплелся к центру площади.
– Что у тебя с лицом, Нистон? – спросил я, указывая на свежие царапины.
– Шиповником в лесу оцарапал, – парень нервно теребил край рубахи.
– А что же у шиповника пятерня как у человека? – спросил я и, наложив свои пальцы ему на лицо, провел рукой сверху вниз. Пальцы накрыли параллели царапин, повторяя их путь. – А это у тебя откуда? – Я дернул его за порванный край рубахи.
– Я ж-же говорю… в лесу…
– Это я нашел в руке у убитой! – я поднял вверх найденный лоскут. – Она сорвала его с одежды душегуба. – Сними рубаху, Нистон.
Парня затрясло, но он скинул рубаху, обреченно глядя на меня затравленным зверем. Я приложил лоскут к его рубахе, края сошлись, образуя единое целое. Народ ахнул.
– Я не хотел!.. Я только думал подсмотреть, как она купается, а потом на меня что-то нашло! – зарыдал Нистон. – Я не хотел ее убивать!..
Но мужики, уже скрутив, волокли его к столбу. Под крики жителей деревни душегуба приковали к столбу, огрев несколько раз палками и плюнув в рожу.
– Спасибо вам, господин, – вздохнул староста. – Могу я узнать ваше имя?
– Меня зовут Молот.
– Как нам вас благодарить?
– Я ищу встречи с носителями древней магии… Сможешь мне в этом помочь?
– Но Ведьмы дано истреблены…
– Уверен, что не все…
– Мне ничего о них неизвестно, господин Молот, но говорят, что где-то в столице живет старая гадалка, предсказывающая судьбу и видящая прошлое. Это ли не есть магия?
– Почему же ее до сих пор не сожгли?
– Говорят, ее услугами пользуется сама королева Тэпия.
– Что будет с убийцей? – махнул я рукой на Нистона.
– Его повесят утром и, прокляв, закопают на том месте, где он убил Руну.
* * *
Деревенские петухи прогнали сон. Начинало светать, лучи солнца разгоняли остатки ночного тумана и сырости. Идеальное утро – это когда проснулся, потянулся, улыбнулся, перевернулся и… заснул! Я же поднялся, не выспавшись, с отлежанными после деревянной кровати боками. Подошел к слюдяному зеркалу и посмотрел на свое отражение:
– Ну что, красота, мир спасем или прохожих напугаем?
Недельная борода закрыла квадратный подбородок. Припухшие после сна глаза мне показались чуть желтее обычного, а раньше они были карие. Брови и ресницы стали жестче и темнее. Хотя, в общем, небольшие изменения моей внешности мне определенно нравились… А дальше будем посмотреть… Скоро полнолуние, надеюсь, я не обернусь в Люпуса и не побегу жрать всех подряд, как староста Ксилона. Думаю, что нет – красный амулет не позволит завладеть моим телом и разумом извне. А если это не извне?.. Если Люпус – это теперь и есть я? Мерзкий холодок пробежал по моей спине.
Я вышел на улицу и направился к реке искупаться. Холодная вода обожгла кожу, вздыбив каждый волосок на моем теле. Остатки сна вмиг улетучились.
Деревенский колокол прозвонил общий сбор. Три длинных удара раскатились по окрестностям, всполошив собак и ворон.
Я вернулся в дом и, облачившись в доспехи, проследовал к деревенской площади. Народ, сгрудившись вокруг преступника, плевал в него всяческими проклятиями.
Нистон, опустив голову, покорно терпел удары камней и палок.
– Ну хватит. Отойдите от него! – замахал руками староста, отгоняя от пленника нетерпеливых линчевателей.
На мгновение мне стало вдруг жаль парня, трясущегося в ожидании смерти. Но я хорошо знал таких как он… Попробовав раз, он убивал бы еще, ради того ощущения, что завладело им в тихой заводи – чувство безнаказанной власти над жизнью, непреодолимое желание вновь увидеть испуг в глазах жертвы.
Смерти больше всего боятся те люди, чья жизнь не имеет особой ценности, чье существование наносит вред окружающим. Такие люди не достойны жить, я всегда был противником запрета смертной казни. И вот теперь могу лично присутствовать на вендетте, но удовлетворения почему-то не чувствую…
На раскидистый вяз мужики прикрепили пеньковую веревку. Пленника поставили на гнилую чурку, накинув на шею петлю.
– Покайся перед семьей убитой, – гробовым голосом произнес староста.
Нистон вдруг перестал всхлипывать, а его лицо исказила злоба:
– Моя бы воля, всех вас придушил бы!..
Охи пронеслись по толпе. Бух! Ударом сапога староста выбил чурку из-под ног висельника. Тело Нистона задергалось на веревке, глаза вывалились, а штаны намокли.
Я поморщился, и меня передернуло. Немало талибов нашло смерть от моей пули и клинка в прошлом мире, да и в этом за мной уже тянулся длинный кровавый след… Прошлое не отпускало… Но одно дело – убивать врага в бою, а другое – наблюдать чью-то смерть со стороны.
Мне показалось, как темный сгусток покинул замершее тело Нистона, растворяясь в листве вяза. Крона дерева зашелестела, и ветерок пробежал по моим волосам, донося еле слышный шепот листвы:
– Скоро она тебя найдет, чужеземец…
Я огляделся: люди покидали площадь, разбредаясь по домам. Никто кроме меня этих слов не слышал…
Глава 7
Столица королевства Тэпия древний город Астрабан раскинулся в долине широкой реки. Окруженный каменной стеной и рвом с водой, он напоминал неприступную глыбу из серой тверди. Обитые железом огромные распашные ворота охраняли гвардейцы королевы, вооруженные мечами и луками. Из-под красных накидок стражников проглядывала сверкающая броня доспехов.
В мирное время ворота были открыты, пропуская двусторонний поток разношерстного народа и торговые повозки, перевозившие товары из деревень королевства и обратно.
Я без проблем въехал в город и направился к ближайшему трактиру. Забегаловка встретила затхлым запахом перегара, кислого пива и подгоревшего лука. Масляные лампы коптили под потолком, выдергивая из полумрака пьяные морды посетителей, шумно галдящих и щиплющих за зад перезрелую визжащую официантку-крутизадку.
Я сел за дальний стол, заказав кружку пива и жирный окорок с лепешкой. Много жрать вредно, а мало – скучно.
– Не желает ли господин развлечься? – потертая размалеванная девица с выпадающей из корсета грудью плюхнулась рядом на скамью. – Всего один золотой за волшебную ночь с принцессой…
Потасканного вида блудница явно считала себя неотразимой. Да-а… мне бы самооценку тех баб, которые на свои жирные ноги напяливают леопардовые лосины.
– Я предпочитаю крестьянок, а не принцесс, – поморщился я от перегара проститутки.
– Дама тебя чем-то не устраивает? – развратница закинула ногу на ногу и прищурилась.
– Ты слишком хороша для меня, после ночи с тобой я не смогу больше смотреть на других женщин…
– Ты еще издеваешься?! Сэнс, он меня оскорбил! – театрально заверещала отвергнутая, повернувшись к компании головорезов, рубившихся за соседним столом в кости.
Один из игравших приблизился к моему столу и, оскалившись, пробурчал:
– Господин брезгует моей подругой?
Всклоченная борода и вонючая одежда нависли над столом и над моим окороком!
Скривившись, я отодвинул тарелку в сторону и спокойно ответил:
– Я хочу тихо поужинать… Один…
Приняв мой миролюбивый тон за проявление трусости, бородач раззадорился:
– Господин не желает со мной общаться?
– Единственное мое желание, чтобы исполнялось все, что я хочу.
– Заплати за услуги дамы, и можешь доедать свое мясо!
Похоже, что местный сутенер очень навязчив и просто так не отстанет, пора его осадить:
– Я плачу только за свежее мясо, залежалое оставь себе.
– Ах ты, пес иноземный, да ты знаешь, кто я?
Как он понял, что я чужеземец, подумал я, у меня что, на лице написано? Я улыбнулся:
– Ты – гроза трактирных столов!
– Что?!
– Ты разбиваешь столы головой.
Не вставая с лавки, я дернул сутенера за бороду, впечатав его лоб в твердь столешни. Бородач бесчувственным кулем сполз на пол. Шлюха завизжала, а остальные три головореза тут же набросились на меня, выхватив ножи. Я крутанул молот перед мордами нападавших и быстро охладил их пыл.
– Бросьте ножи, и вы уйдете отсюда живыми, – мой голос прозвучал холодно и без эмоций.
Те замешкались, а затем, переглянувшись, кинулись на меня разом. Широким боковым замахом я раздробил колени сразу двоим. Они покатились по полу, стеная и вопя проклятия. Третий вовремя увернулся и успел выскочить из трактира.
Ну вот, только приехал в новый город, а уже нажил проблемы с местным законом. Как говорится: «Хотели как лучше, а вспотели как всегда».
Я подошел к хлопающему глазами трактирщику, спрятавшемуся за стойку в обнимку с топором:
– Не бойся, я человек мирный, но творческий… хочу творю, хочу вытворяю. Если скажешь, как мне найти городскую гадалку, я тебя не трону.
– В конце улицы, господин… – голос трактирщика заискивающе дрожал, – вы найдете каменный дом без окон, наполовину вросший в землю…
– Спасибо, а это тебе за беспорядок. Шлюху в трактир больше не пускай, как-нибудь зайду, проверю, – я швырнул на стойку один золотой и вышел на улицу.
* * *
Широкая улица, мощенная камнем, сузилась, извиваясь словно ручей. Каменные дома сменились на глиняные мазанки, а вместо дородных горожан в парчовой одежде зашныряли грязные оборванцы, высматривающие под покровом вечера кошельки прохожих.
Внезапно мостовая оборвалась, и я оказался на окраине города. Каменный дом с поросшими мхом стенами и почерневшей крышей напоминал склеп. Вот и жилье гадалки. Я постучал в кованую дверь. Скрип проржавелых петель ворчливо ответил мне. В проеме появилась костлявая старуха в грязно-сером балахоне и кучей диковинных подвесок на шее и руках. На ее плече вертела головой старая взъерошенная ворона, с любопытством уставившись на меня единственным глазом.
– Чего надо? – прошамкала бабка.
– Ты городская гадалка? Будущее хочу знать…
– Два золотых, – отрезала старуха, пропуская меня внутрь.
– Дорого берешь, ну да ладно…
Я шагнул в дом, очутившись в полумраке небольшого зала с чадившими свечами. Запах жженого масла, воска и чего-то терпкого пропитали воздух. В центре комнаты на круглом столе из красного дерева раскинуты какие-то костяные и пергаментные карточки с неизвестными символами и рисунками. По периметру зала растянулись каменные лавки, перемежаясь с деревянными полками, забитыми склянками и глиняными сосудами. На стенах веники из сушеной травы, гирлянды из черепов зверушек, лоскутов шкур и скукоженных фрагментов кожи.
Милое местечко, чувствуется запах очередных неприятностей. Но неприятности – это не самое плохое, что может произойти. Хуже всего, когда с нами вообще ничего не происходит. В моем мире каждая крупная неприятность казалось концом света, а здесь не так, здесь это только начало…
– Садись, чужеземец, – старуха ткнула сморщенной рукой на гранитное кресло, больше похожее на трон.
Я скинул наплечный чехол с молотом, привалив его к креслу, а сам устроился на тверди сиденья.
– Деньги вперед, – проворчала гадалка.
Я отдал два золотых и с интересом стал наблюдать за приготовлениями к сеансу.
Гадалка скинула капюшон, обнажив черные с проседью пряди с вплетенными бусинами из разноцветных камней. Ворона недовольно перебралась с плеча на потертую спинку стула.
Старуха уселась за красный стол и раскинула карточки. Пламя свечей затрепетало. На секунду мне показалось, что повеяло холодом, а по комнате пробежали тени.
– Ты не из нашего мира, – с удивлением воскликнула гадалка. – Зачем ты здесь?
– Если бы я знал, зачем, я бы не пришел к тебе. Как мне вернуться домой?
– Я не вижу твоего возвращения… На тебе много крови… Я вижу тебя мертвым… а потом вновь живым. Тебя послала сама преисподняя… – старуха вдруг осеклась и заерзала. – Вижу тебя в верховном замке королевства и…
Гадалка лихорадочно сгребла карточки и запричитала:
– Уходи, я более ничего не вижу…
– Ты не ответила на главный вопрос. Как мне вернуться домой?
– Такие как ты не возвращаются, уходи! – гадалка нырнула в черный проем за занавеской и захлопнула за собой скрытую дверь. Лязг засова возвестил о том, что до нее мне больше не добраться.
Вот изергиль средневековая! Больше вопросов, чем ответов. Что же такого случится в замке, что ее так напугало? И почему такие как я не возвращаются. Какие такие? Неужели здесь есть кто-то еще из моего мира?
* * *
Я вышел из «склепа» гадалки. На ночном небе уже поблескивали одинокие огоньки звезд. Нужно позаботиться о ночлеге. Вернувшись в центр города, я снял комнату на постоялом дворе. Хозяину я заказал кадку с горячей водой. Влез в нее, словно в ванну, отмачивая грязь приключений и потягивая горячий чай с медом.
Жизнь прекрасна, если не вспоминать прошлое и не думать о будущем. Но человек – такое поганенькое существо, которое всегда тяготится прошлым и тревожится о будущем, тем самым отравляя себе настоящее…
Вот уже несколько недель, как я исчез в своем мире и пытаюсь погибнуть в новом… Я словно одинокий волк ничем не привязан ни к одному из миров. Но в глубине души сидит заноза: к вопросу «Как вернуться?» после встречи с гадалкой добавился новый: «Зачем я здесь?».
Любой человек, покинув зону комфорта, стремится в нее вернуться. Каждый желает хотеть и быть хотимым. Но мне все меньше хочется назад. Скорее, я желаю получить ответ на вопрос о моем предназначении здесь. Именно здесь ноющая рана от потери жены не так кровоточит, а о погибших боевых товарищах я и вовсе стал забывать.
Бух! Бух! Стук в дверь вывел меня из размышлений.
– Кто там? – рявкнул я.
– Именем королевы, откройте!
Я накинул простыню и, спрятав под мышку кинжал, откинул засов.
В коридоре переминался стражник в золотистых доспехах и красном плаще. За ним толпились воины, одетые попроще.
– Господин Молот, я капитан королевской гвардии. Королева Тэпия желает видеть вас у себя в замке.
– Хорошо, утром зайду к ней.
– У меня приказ доставить вас немедленно, королева приглашает вас на ужин.
Я глянул в окно, по двору бродило еще с десяток вооруженных гвардейцев.
– Вас так много, чтобы я не отказался? – махнул я на окно.
– Прошу проследовать за мной…
– Только штаны надену, – хлопнул я дверью перед его носом.
Щель козлячья! Неужели за сутенеров меня хотят повязать?! Или действительно королева наслышана обо меня и желает познакомиться с чужеземным воином. Ну не просто же так на ужин пригласила… Что-то ей от меня надо… Можно сигануть на крышу и пробиться с боем. Тогда опять в бега, как из Даромира от короля Солта. Что-то надоело бегать. Встречусь с королевой, а дальше видно будет… Я оставил коня на постоялом дворе и дал наставления конюху:
– Береги его. Если задержусь, не скупись на корм. Вернусь – заплачу вдвойне.
Дорога до королевского замка заняла минут десять. Впереди показались остроконечные каменные башни. Величественные строения, казалось, подпирали звездное небо. Мы вошли в огромный холл. У меня забрали кинжал и молот и проводили в освещенный факелами пустой обеденный зал.
Со стен зала с любопытством смотрели портреты холеных разодетых престарелых мужей и женщин, очевидно, представителей королевской династии. Посередине растянулся огромный стол, длиной не меньше пяти метров, заставленный обилием блюд и кувшинами с вином.
Гулкие шаги разнеслись эхом по залу. Я не торопился обернуться на звук, словно мне было все равно.
– Приветствую тебя, Молот, – статная женщина средних лет в черных шелках и с черными волосами, похожая на ворону, протянула мне руку.
– Королева Тэпия, – я поцеловал руку. – Вы меня знаете?
– И до Астрабана дошли слухи о чужеземном воине – победителе Грэндоля и убийце Люпуса.
– Я польщен вниманием к моей персоне, но для чего вы меня позвали?
– Отужинай со мной, Молот. В моем королевстве доблестные воины в цене, – Тэпия махнула рукой стражникам, и те скрылись за дверью, оставив нас одних.
– Уж не хотите ли вы взять меня на службу?
– Возможно… – Тэпия слегка улыбнулась.
– Думаю, что я не подойду для этого, в ближайшее время я планирую вернуться домой.
– А где твой дом, чужеземец?
– К сожалению, очень далеко. Я из другого мира, магия перенесла меня в ваш мир.
Королева поперхнулась:
– Других миров не существует, а Фиморр давно нет. Ты пришел из неизвестных нам земель, расположенных далеко за Долиной Теней?
– Да, но эти земли настолько далеко, словно находятся в другом мире. И в моем мире Фиморры существуют, по крайней мере, одна была, пока я ее не убил.
– Молот – убийца нечисти… – задумчиво произнесла королева. – Зачем ты здесь? Почему посетил Астрабан?
– Мне нужны ответы на эти же вопросы…
Мы закончили ужин. Тэпия, расправив сверкавшие, словно полированный агат, волосы, подошла ко мне и, наклонившись, прошептала:
– Проводи меня в мою палату. Ее грудь слегка коснулась моего плеча, а волосы щекотнули лицо, обдав цветочным ароматом, смешанным с приятным запахом женского тела.
Спальня королевы встретила коврами и огромной кроватью под шелковым балдахином. Настенные канделябры бросали причудливые тени от фигур мифических животных, высеченных из черного мрамора и смотревших на меня из углов комнаты.
Тэпия взяла меня за руку и, глядя в глаза, притянула к себе. Низ ее живота уперся мне в бедро, дыхание стало прерывистым.
– Поцелуй меня, – прошептала она и прикусила губу.
Я обнял ее тонкий стан и поцеловал в приоткрытые губы. Тэпия потянула за завязки, и черное платье упало на пол, обнажая смуглую точеную фигуру с не по годам упругой грудью.
* * *
Утром меня разбудил лязг доспехов. Спальню заполнили гвардейцы с обнаженными мечами и арбалетами наперевес. Королевы не было.
– Следуйте за нами, вы арестованы, – капитан гвардии королевы махнул рукой, и несколько солдат бросились ко мне с кандалами.
Сопротивляться под прицелом арбалетов было чревато. Мечники тоже не выпускали меня из виду, словно ждали повода порубить меня на куски. Я пытался сбежать, как говорится: «Одна голова – хорошо, а с туловищем лучше»! Неужели королева оказалась «черной вдовой» – после спаривания расправляется с избранником?!
Кандалы защелкнулись на запястьях и лодыжках, и меня потащили темными извилистыми коридорами. Чем дальше мы шли, тем больше ощущался могильный холод, а со стен начала сочиться вода.
– В чем меня обвиняют? – спросил я капитана.
Тень беспокойства пробежала по его лицу:
– Я не уполномочен сообщать такие сведения, у меня приказ доставить вас в темницу.
– Чей приказ? Королевы?
Капитан умолк, спрятав глаза. Стены каменного коридора прерывались дверными проемами с наглухо запечатанными железными дверями – камерами для узников. У одной из них капитан остановился и отпер замок. Скрежет двери пригласил внутрь. Огромная комната с единственным крохотным окошком, в которое не каждый кот пролезет, не то что человек, пахнула сыростью и тленом.
Меня приковали к стене толстенной длинной цепью.
– Оковы хоть снимите, куда я из такой могилы денусь? – усмехнулся я.
– Нельзя, вы узник первого ранга, эта категория всегда должна находиться в кандалах, прикрепленных к стене, – ответил капитан.
– Боишься, что сбегу?
– Из королевской темницы еще никто не сбегал. Это меры безопасности, чтобы заключенный не причинил вреда стражникам, когда они будут его кормить.
– Тогда мне, пожалуйста, жареную курицу с тушеным картофелем и кувшин пива на завтрак.
– Завтрак был на рассвете.
– Ну тогда на обед.
– Следующая кормежка только завтра утром…
– И долго мне здесь сидеть?
– У вас пожизненный срок…
– Что?! – я дёрнул цепь, пытаясь вырвать ее из стены.
Капитан отшатнулся в сторону, а гвардейцы ощетинились мечами. Я почувствовал, как темная кровь наполняет жилы моего существо… Вены вздулись, а мышцы затвердели в камень. Звериная сила наполнила все тело. Я рванул кандалы еще и еще, но закаленная сталь выдержала. Гвардейцы выскочили из камеры, а тяжелая дверь с грохотом отрезала меня от внешнего мира.
Я сел на ворох соломы, теребя цепь. Лучик полуденного солнца, протиснувшись сквозь окошко, скользнул по моей давно небритой щеке.
Да-а… Вот и королева… А еще приличной показалась… Как много девушек хороших мечтают в тайне о плохом.
Всякое бывало со мной, многое я терял в жизни. У человека можно отнять все, даже свободу, но только не у меня. Для меня это равносильно смерти, а может и хуже. Жизнь без свободы превращается в пустое одинокое и никчемное существование. Но ничего… Чужого нам не надо, но свое мы возьмем, чье бы оно ни было…
* * *
Дверь открылась только на следующий день на рассвете. Я сидел в дальнем углу, когда пузатый стражник поставил на пол посреди комнаты крынку с водой и швырнул краюху черного хлеба на грязный пол. М-да… буду есть с пола, как крыса… Ну что же, как говорится: «Если запить шпроты молоком, то клубнику можно уже и не мыть». Кусок хлеба – совсем небогатый рацион на целый день.
Охранник уже собирался уйти, когда я одним прыжком очутился возле него, подмяв под себя жирное тельце. Я сдернул с его пояса короткий меч и приставил острие к горлу стражника, вдавив кожу.
– Освободи меня от цепей, – процедил я.
– Умоляю! Господин! Я не могу! Ключи у ключника… а он никогда не заходит в камеры! – запричитал стражник, покрывшись испариной.
– Зови ключника!
– Он не придет, господин!
– Тогда я тебя убью! – я надавил на меч, прорезав кожу на шее пленника.
– Если я закричу, то придет старший стражник с подкреплением. Они вас не освободят! Скорее меня убьют, только бы вас остановить… Не убивайте, господин!.. У меня жена и дети! Меня и так накажут за то, что позволил захватить себя и меч… Никто не будет спасать мою жизнь. Мы сами здесь как узники…
Я отшвырнул меч в сторону и отпустил толстяка.
– Спасибо, господин, – бледность на его лице сменилась пунцом.
Трясущимися руками он подобрал меч и выскочил из камеры.
– В следующий раз хлеб на пол не швыряй, кинешь мне в руки! – прикрикнул я вдогонку.
Я уселся на подстилку из соломы и, откусив черствый хлеб, скривился от его кислого вкуса. Но силы поддерживать надо, и я проглотил кусок.
Отступать некуда, наступать – не вариант, оставаться на месте – безвыходная медленная смерть от истощения. Получается, выхода нет?.. Должен быть… Если у вас и десятый блин комом, к хренам эти блины – катайте комочки!
Я вспомнил наставления из разведшколы по тактике поведения в плену. Основное правило – не впадать в отчаяние и усыпить бдительность врага для нанесения ему неожиданного удара при побеге. В отчаяние я в принципе не умею впадать, а усыплять бдительность тут некому… Стражник, приносящий хлеб, сам расходный материал. Значит… Нужно придумать, как выйти на контакт с кем-то еще, а лучше с королевой…
Скрежет ключа в замке прервал мои размышления. Дверь приоткрылась, и я вскочил на ноги, всматриваясь в полумрак. Фигура в черном плаще с накинутым капюшоном скользнула в камеру. Фигура скинула капюшон… Это была Королева!
– Что же ты, любимая, избранника своего в темницу заточила? – ухмыльнулся я. – Проходи, присесть не предлагаю… Пол твердый…
– Прости, Молот, но я должна была это сделать…
– Кому должна? Ты королева, тебе все должны…
– Городская гадалка рассказала, что ей явилось видение, в котором ты сидишь на троне в верховном замке королевства, а руки у тебя в королевской крови…
– В твоем замке?
– Не знаю… согласно пророчеству, ты убьешь правителя и сядешь на трон. В наших краях только два королевства, за Долиной Теней нет государств, там территория диких кочевников и варваров. Значит, согласно пророчеству, ты убьешь меня или моего брата – короля Солта…
– А соблазнила ты меня, чтобы напоследок подсластить арестантскую жизнь? Или тоже гадалка посоветовала?
Тэпия опустила голову, ее большие серые глаза подрагивали.
– Ты серьезно, и это тебе предначертано?!
– Много лет назад гадалка предсказала мне скорую смерть. Я не знаю, от чего… Может от болезни, а может от рук врагов. Провидица не смогла этого разглядеть… Пророчество гласит, чтобы спасти себя от смерти, я должна возлечь с чужеземным воином, одержимым тьмой, и прибывшим из другого мира… Долго я ждала тебя…
– Из-за полоумной старухи ты будешь спать с первым встречным и заточать людей на пожизненное заключение? Если я опасен для тебя и твоего брата, почему ты меня не убила?
– Такова моя воля…
– Тогда распорядись, чтобы мне кормежку нормальную обеспечили, а не хлеб с водой, ведь все-таки я твой бывший…
– Зачем ты здесь, Молот?
– Сам не знаю… Чтобы найти себя…
