Р. Л. Стайн
Проклятие и невидимка
18
Грег сидел в тени, прислонившись спиной к стволу дерева, с камерой на коленях, и смотрел на полицейских в синей форме.
Поначалу столпившись на заднем дворе, они отправились после краткого совещания в лес, пригибаясь зачем-то к земле. Грег слышал их голоса, но не мог разобрать, что они говорят. Их лица были полны решимости и растерянности.
Потом прибыли еще патрульные – угрюмые, деловитые.
Потом еще.
Домой вернулся и муж миссис Уокер. Родители Шери сидели, прижавшись друг к другу, на парусиновых стульях в укромном углу патио. Они перешептывались меж собой, их глаза метались по двору. Держась за руки, с побледневшими встревоженными лицами, они походили на испуганных детей.
Все остальные уже ушли.
Во внутреннем дворике все еще был накрыт стол. Все свечи на праздничном торте сгорели дотла, сине-красный воск превратился в лужицы на бело-розовой глазури. Торт остался нетронутым.
– Пока никаких следов, – заявил чете Уокер краснощекий полицейский с пшенично-белыми усами. Он приподнял фуражку, обнажив коротко остриженные светлые волосы, и почесал в затылке.
– Выходит… ее похитили? – спросил мистер Уокер, все еще держа жену за руку.
– Никаких следов борьбы, – сказал полицейский. – Вообще никаких следов.
Миссис Уокер тяжело вздохнула и опустила голову.
– Ничего не понимаю.
Наступило долгое, мучительное молчание.
– Мы продолжаем поиски, – произнес полицейский. – Уверен, найдем… что-нибудь.
Он повернулся и направился к лесу.
– О, привет. – Он остановился перед Грегом, уставившись на него, как будто впервые его увидел. – Ты все еще здесь, сынок? Все остальные гости разошлись по домам. – Он откинул волосы назад и поправил фуражку.
– Знаю. – Грег отстраненно кивнул, положив руку поверх камеры на колени.
– Меня зовут офицер Риддик, кстати. Почему домой не идешь?
– Просто потрясен всем этим, – ответил офицеру Грег. – Мы с Шери близкие друзья, понимаете? – В пересохшем горле запершило. – Ну и потом, я живу недалеко, вон там. – Он показал на соседний дом.
– Ну, можешь уже идти, сынок. – Риддик хмуро перевел взгляд на лес. – Мы тут еще долго искать будем, раз пока никого не нашли.
– Я знаю, – сказал Грег, потирая руку о заднюю стенку фотоаппарата.
А еще знаю, что из-за этой камеры Шери и пропала, подумал он, чувствуя себя несчастным и испуганным.
– Только что она была там, и уже через минуту исчезла? – полуспросил полицейский, изучая лицо Грега, как будто ища там ответы.
– Да, – ответил Грег. – Так странно.
Страннее некуда, честно говоря.
Как Шери сказала? «Я же не невидимка». Что ж, камера сделала ее такой.
Сначала она исчезла со снимка, потом – из реальности.
Камера сделала это с ней. Я не знаю, как, но это все же произошло.
– Хочешь что-то сказать? – спросил офицер Риддик, положив руки на бедра. – Может быть, что-нибудь видел подозрительное? Знаешь что-то, что может нам помочь?
Говорить или нет? Если я расскажу о камере, он спросит, где я ее взял. И придется тогда упоминать и дом Коффмана. И нам всем влетит за то, что мы туда полезли. Но как будто бы в этом дело! Шери пропала. Неизвестно куда. Найти ее – намного важнее.
Я скажу, решился Грег.
И снова засомневался. Скажу – и он мне не поверит.
Да и как это поможет ее вернуть?
– Ты выглядишь очень встревоженным. – Риддик присел рядом с Грегом. – Как тебя зовут, напомни?
– Грег. Грег Бэнкс.
– Так вот, ты чем-то взволнован, Грег, – тихо повторил полицейский. – Почему бы тебе не рассказать мне, что тебя тревожит? Тебе ведь станет гораздо легче.
Грег глубоко вздохнул и бросил взгляд на дом Шери. Миссис Уокер плакала, закрыв лицо руками, а муж пытался ее успокоить.
– Ну… – начал Грег.
– Давай, сынок, – подбодрил его Риддик. – Ты знаешь, где Шери?
– Это все из-за фотоаппарата, – выпалил Грег. Кровь в висках резко запульсировала. Он еще раз вдохнул и продолжил: – Понимаете, эта камера… она очень странная.
– Что ты хочешь сказать? – тихо спросил Риддик.
Грег снова набрал полную грудь воздуха.
– Я сделал снимок Шери, когда только пришел. Нет, даже два снимка. А она была невидимой. На обеих фотографиях. Понимаете?
Риддик моргнул.
– Не совсем…
– Шери не проявилась на снимке! Все остальное там было – фон, дерево, но не она сама. Она исчезла с фотографии, понимаете? А потом и на самом деле… Фотоаппарат – он предсказывает будущее, похоже, или предугадывает всякие плохие вещи. – Грег поднял камеру, показывая ее Риддику.
Офицер не стал ее брать – лишь пристально уставился на Грега. Его глаза сузились, выражение лица почему-то вдруг ожесточилось.
Грегу вдруг стало страшно.
Черт, подумал он. Почему он так на меня смотрит? Что у него на уме?
19
Грег продолжал протягивать камеру полицейскому.
Но офицер Риддик быстро поднялся на ноги.
– Значит, камера навлекает беды? – спросил он.
– Да! Она ведь даже не моя, понимаете? И каждый раз, когда я ей фотографирую…
– Сынок, хватит, – мягко сказал офицер Риддик. Он наклонился и положил руку на дрожащее плечо Грега. – Я понимаю, ты очень расстроен, и я тебя за это не виню. Мы все сейчас очень расстроены.
– Но это правда! – стал настаивать Грег.
– Я попрошу вон того полицейского, – сказал офицер Риддик, указывая пальцем, – отвести тебя домой. Он объяснит твоим родителям, что ты переволновался сегодня.
Знал ведь, что не поверит, подумал Грег сердито. И чего это я так сглупил? Теперь он решит, что я – какой-нибудь легковнушаемый псих.
Офицер Риддик подозвал патрульного, стоявшего у изгороди.
– Все в порядке! – поспешно сказал Грег, вставая с земли и прижимая фотоаппарат рукой к боку. – Я спокойно доберусь до дома сам.
Офицер Риддик смерил его сомневающимся взглядом.
– Ты уверен?
– Да, я в полном порядке.
– Если потом ты еще что-нибудь захочешь мне рассказать, – Риддик перевел взгляд на фотоаппарат, – просто позвони в участок, идет?
– Идет. – Грег медленно зашагал к своему дому.
– Не переживай, Грег. Мы сделаем все возможное! – крикнул ему вслед Риддик. – Забудь о фотоаппарате и немного поспи, хорошо?
– Как скажете, – пробормотал Грег.
Он прошел мимо четы Уокер – те все еще ютились под навесом во дворе.
Дурак, упрекнул он себя. Я что, ждал, что полицейский поверит в такую странную историю?
Я и сам-то не знаю точно, верить в нее или нет.
Несколько минут спустя он уже открывал дверь на кухню.
– Дома есть кто-нибудь?
Молчание.
Грег прошел в гостиную.
– Эй, есть кто дома?
Похоже, никого.
Терри на работе, а мама – в больнице с отцом.
Грег чувствовал себя плохо. Сейчас ему совсем не хотелось оставаться одному. Он очень хотел рассказать кому-нибудь о том, что случилось с Шери. Выговориться.
С камерой наперевес Грег поднялся по лестнице на второй этаж и прошел к себе в комнату. Открыв дверь, он замер на пороге.
Моргнул, не веря своим глазам.
Книги валялись на полу. Одеяло кто-то сорвал с кровати. Ящики стола выдвинули, а их содержимое расшвыряли по всей комнате. Настольная лампа лежала на боку на полу. Одежда – вся вытащена из шкафа и разбросана по углам.
Кто-то был в его комнате, и этот кто-то перевернул ее вверх дном.
20
Но кому такое могло в голову прийти?
Грег озирался в ужасе.
Кто здесь похозяйничал?
Внезапно он понял, что, возможно, знает ответ. Кто-то искал камеру. Кто-то хотел заполучить ее обратно. И это мог быть только Паучара – тот жуткий тип, что проживал в доме Коффмана. Неужели эта страшная вещь принадлежит ему?
Паучара следил за ним, укрываясь за трибунами на стадионе.
Паучара видел камеру у него в руках.
И, что страшнее всего – он, Паучара, знает, где Грег живет.
Грег отвернулся от царящего в комнате хаоса. Он прислонился к стене в коридоре и закрыл глаза. Он представил мужчину в черном, быстро вышагивающего на длинных и худых ногах. Он представил его в своем доме. В своей комнате.
Он был здесь, копался в моих вещах, рыскал и выискивал.
В голове Грега все смешалось. Ему одновременно хотелось и гневно кричать, и звать на помощь. Но он был один – его бы все равно никто не услышал, никто бы не смог ничем помочь.
Что делать, гадал он, стоя у двери и глядя на разоренную комнату. Как быть?
Немного подумав, он все-таки нашел ответ на этот вопрос.
21
– Привет, Птаха, это я.
Грег, держа трубку в одной руке, другой отирал пот со лба. Казалось, за всю жизнь ему не приходилось убираться в комнате с такой скоростью и усердием.
– Они нашли Шери? – нетерпеливо спросил Птаха.
– Не знаю. Не думаю, – Грег оглядел комнату еще раз. Почти все вернулось на круги своя. Он все разложил по местам, убрал осколки и мусор, почистил грязные следы. Родители, скорее всего, ни о чем не догадаются. – Послушай, Птаха, я вот по какому поводу звоню. Высвистай Майкла, хорошо? Собираемся на стадионе, у бейсбольного кольца.
– Когда? Сейчас? – недоуменно переспросил Птаха.
– Да, – сказал Грег. – Мы должны встретиться. Дело крайне важное.
– Да ведь уже почти ужин! – посетовал Птаха. – Не знаю, мои предки…
– Повторяю, это очень важно, – остановил его Грег. – Мне нужно с вами со всеми увидеться, и как можно скорее.
– Ну… может, мне удастся улизнуть на несколько минут, – сказал Птаха, понизив голос.
Грег услышал, как он кричит матери: – Это никто, ма! Я ни с кем не говорю!
Голь на выдумку не хитра, саркастично подумал Грег. Врет еще хуже, чем я.
– Да, да, знаю, я говорю по телефону. Но это реально никто! Это всего лишь Грег!
Вот уж спасибочки!
– Мне пора, – бросил в трубку Птаха.
– Позвонишь Майклу, хорошо? – настоял Грег.
– Хорошо. До встречи. – Птаха дал отбой.
Грег положил трубку и прислушался, не идет ли мать. Внизу царила тишина. Миссис Бэнкс еще не вернулась домой. Она явно не слышала об исчезновении Шери. Грег знал, что их с отцом переполошит эта весть.
Думая о пропавшей подруге, он подошел к окну своей спальни и посмотрел на соседний двор. Тот теперь опустел – все полицейские ушли. Потрясенные родители Шери, должно быть, зашли в дом.
Белка сидела в тени большого дерева и яростно грызла желудь. Еще один валялся у ее лапок. Из окна Грегу был виден праздничный торт, сиротливо стоящий на маленьком столике. Рядом были разложены всякие другие праздничные атрибуты.
День рождения для призраков.
Грег вздрогнул.
– Шери жива, – сказал он громко. – Ее обязательно найдут. Она жива.
Он знал, что должен сделать.
Заставив себя отойти от окна, он поспешил навстречу двум своим друзьям.
22
– Ни в коем случае, – горячо протестовал Птаха, откинувшись на скамейку. – Ты что, с бананового дерева рухнул? Это же, блин, опасно.
Взмахнув фотоаппаратом на тонкой лямке, Грег с надеждой повернулся к Майклу. Но Майкл избегал его взгляда.
– Птаха прав, – сказал он, уставившись на камеру.
Так как стояло время ужина, стадион был почти пуст. У качелей в дальнем его конце вертелось несколько детей помладше, и еще припозднившаяся влюбленная парочка катала на велосипедах по футбольному полю.
– Я подумал, может, вы пойдете со мной, – разочарованно произнес Грег. Он пнул ногой траву. – Я должен вернуть эту вещь, – продолжал он, поднимая камеру. – Я знаю, что должен это сделать. Должен положить ее туда, где нашел.
– Ни за что, – повторил Птаха, качая головой. – Я не собираюсь возвращаться в дом Коффмана. Одного раза было достаточно.
– Струсил, да? – сердито спросил Грег.
– Да, – не моргнув и глазом, сознался Птаха.
– Ты не обязан ее возвращать, – возразил Майкл. Подтянувшись к краю трибуны, он запрыгнул на третий ряд, но садиться на сиденье не стал – пристроился прямо на цемент.
– Что ты имеешь в виду? – Грег еще разок наподдал ногой траве.
– Брось ее куда-нибудь, – Майкл сделал движение, будто швыряет что-то подальше от себя. – Выкинь в мусорный бак.
– Да, или оставь прямо здесь, – предложил Птаха. Он потянулся к фотоаппарату. – Отдай-ка мне. Я засуну под скамейки.
– Ну уж нет, – Грег убрал камеру подальше от Птахи. – Так проблему не решить.
– Почему же? – Птаха еще раз потянулся за фотоаппаратом.
– Паучара снова явится ко мне. Станет преследовать меня, чтоб получить свое.
– А вдруг нас поймают, когда мы будем эту штуку возвращать? – спросил Майкл.
– Да, что, если Паучара сцапает нас прямо в доме Коффмана? – поддакнул Птаха.
– Ты не понимаешь! – вскричал Грег. – Он знает, где я живу! Он был в моей комнате! Он хочет вернуть свой фотоаппарат, и…
– Вот именно. Поэтому отдай его мне, – сказал Птаха. – Не надо туда возвращаться. Паучара найдет свою игрушку. Прямо здесь.
Он снова потянулся за камерой, но Грег вцепился в ее лямку.
Тогда Птаха схватился за камеру сбоку.
– Нет! – вскричал Грег, когда полыхнула вспышка и камера злорадно зажужжала.
Квадратик фотобумаги скользнул наружу.
– Нет! – повторил Грег, с ужасом глядя на камеру. – Ты сфотографировал меня ею!
Дрожащей рукой он ухватился за белый язык снимка и вытянул из камеры.
Что же там на нем?
23
– Прости! – Птаха отпрянул. – Я не хотел…
Прежде чем он успел договорить, из-за трибун раздался голос:
– Эй, что там у вас?
Грег удивленно поднял глаза от проявляющегося снимка. Двое ребят постарше вдруг вышли из тени – с печатью суровой крутизны на лицах, глядя во все глаза на камеру.
Он сразу же узнал их – то были Джоуи Фэррис и Микки Уорд. Учились в девятом классе, всегда и везде ошивались вместе, являя собой два раздутых мешка хвастовства, цеплялись к тем, кто младше или меньше, и вели себя традиционно не по-людски.
Их любимой фишкой был угон велосипедов. Накатавшись вдоволь, они бросали их где-нибудь на окраине. В школе ходили слухи, что однажды Микки так сильно избил ребенка, что тот остался калекой на всю жизнь. Но Грег верил, что Микки выдумал этот слух и сам же распространил его.
Для своих лет эти двое были приметными бугаями. В школе они перебивались чьей-то милостью, потому как учеба явно не относилась к их любимым занятиям. И хотя они постоянно воровали велосипеды и скейтборды, терроризировали маленьких детей и ввязывались в драки, ни один из них, казалось, никогда не попадал в серьезные неприятности.
Короткие светлые волосы Джоуи торчали ежиком, а в ухе поблескивала сережка. У Микки было круглое, усыпанное прыщами лицо и сальные темные волосы до плеч. Он ковырял зубочисткой во рту. Оба парня носили черные футболки с эмблемами рок-групп и джинсы.
– Знаешь, мне пора домой, – быстро сказал Птаха, наполовину отходя, наполовину отплясывая от трибун.
– Мне тоже, – сказал быстро побледневший Майкл.
Грег засунул снимок в карман джинсов.
– О, ты нашел мою камеру, – сказал Джоуи, выхватывая ее из рук Грега. Маленькие серые хулиганистые глазки впились в него, словно ища ответной реакции. – Вот удружил, приятель. Спасибо.
– Отдай, Джоуи, – со вздохом сказал Грег.
– Да, не бери чужое! – сказал Микки своему другу, улыбаясь во всю круглую ряху. – Это мой прибамбас! – Он вырвал камеру из рук Джоуи.
– Отдавай, – сердито потребовал Грег, протягивая руку. Затем смягчил тон: – Будет вам, ребята. Это чужая вещь.
– Само собой, – ухмыляясь, согласился Микки. – Я теперь хозяин.
– Я должен вернуть ее владельцу, – Грег пытался говорить спокойно и уверенно, но даже ему самому были слышны просительные нотки.
– Нет, не должен! – огрызнулся Микки. – Катись отсюда!
– Слышал такую поговорку: «кто нашел, берет себе»? – спросил Джоуи, зловеще нависнув над Грегом. Он был почти на шесть дюймов выше его и намного сильней.
– Пускай берет, – прошептал Майкл на ухо Грегу. – Ты же хотел избавиться от этой камеры – вот тебе и повод!
– Ну уж нет! – запротестовал Грег.
– Какие-то проблемы, пиццеликий? – Джоуи окинул Майкла грозным взглядом.
– Никаких проблем, – быстро выдал тот.
– Скажи «сыр»! – Микки направил фотоаппарат на Джоуи.
– Не делай этого! – крикнул Птаха, отчаянно размахивая руками.
– Фьють, с чего бы это? – осведомился Джоуи.
– От твоей рожи фотоаппарат заклинит, – смеясь, пояснил Птаха.
– Да ты шутник, я смотрю, – Джоуи злобно сощурился. – Хочешь, я тебе эту тупую лыбу насовсем припечатаю? – Он замахнулся кулаком.
– Знаю я этого парня, – презрительно бросил Микки. – Мнит себя очень крутым.
– Да разве ж я крутой, братцы, – нервно сглотнув, Птаха с ухмылкой отступил назад к трибунам. – Я простой парень из простой семьи!
– А сейчас станешь простым удобрением для простой травки, – погрозил ему Джоуи и рассмеялся придурковатым смехом. Микки, тоже похохатывая, хлопнул друга по плечу.
– Послушайте, парни. Мне очень нужна камера, – сказал Грег, протягивая руку. – От нее все равно проку – ноль. Она сломана. И еще – она даже не моя!
– Все так, сломана, – поддакнул, кивая, Майкл.
– Ну-ну, как же, – желчно парировал Микки. – Сейчас и проверим. – Подняв камеру, он обратил ее объективом к Джоуи.
– Ребята, без шуток, мне нужно ее вернуть. – Грег уже потихоньку отчаивался. А еще он понял, что если эти два дурня сделают снимок, то смогут – хотя бы в теории – догнать, в чем заключается ее особенность. Понять, что снимки показывают еще не произошедшие события – плохие события – или, может быть, навлекают и провоцируют несчастья.
– А ну скажи «сыр», – велел Микки другу.
– Да снимай уже! – нетерпеливо отмахнулся Джоуи.
Нет, подумал Грег, этого я допустить не могу. Нужно вернуть камеру туда, где Паучара сможет ее забрать – в дом Коффмана. И будь что будет.
– Берегись! – заорал во всю мочь легких Грег и, прыгнув вперед, выхватил камеру из рук Микки.
– Эй… – ошарашенно протянул хулиган.
– СМАТЫВАЕМСЯ! – еще громче прежнего крикнул Грег в сторону Птахи и Майкла.
Те быстро оценили ситуацию – не говоря ни слова, сорвались с места и рванули по пустынному стадиону на улицу.
Сердце бешено колотилось в груди. Крепко держа фотоаппарат, Грег бежал со всех ног – так быстро, как только мог. Кроссовки глухо стучали по асфальту.
Они все равно нас поймают; поймают и сделают отбивные. И камеру заберут, как пить дать. Зачем я так сглупил?
Грег, Майкл и Птаха не оглядывались, пока не пробежали всю улицу. На дальней ее стороне они остановились, чтобы перевести дух, оглянулись – и облегченно выдохнули.
Джоуи и Микки даже не тронулись с места. Они вовсе не гнались за ними. Они стояли, прислонившись к трибуне, и громко ржали.
– Увидимся позже! – крикнул им вслед Джоуи.
– Да-да, позже, шкеты, – добавил Микки.
И они оба прыснули, словно сказали что-то очень смешное.
– Еле ноги унесли, – тяжело вздохнул Майкл.
– Эти ребята слов на ветер не бросают. – Птаха покачал головой. – Они нас прищучат по полной как-нибудь. Мы, блин, обречены.
– Ты их переоцениваешь, – отмахнулся Грег. – Они те еще пустобрехи.
– Вот как? – вскричал Майкл. – Тогда почему мы от них так бежали?
– Потому что скоро ужин, – пошутил Птаха. – Ладно, до встречи, парни. Мы можем без шуток опоздать, если не пошевелимся.
– Но камера… – запротестовал Грег, все еще крепко сжимая ее в одной руке.
– Слишком поздно, – сказал Майкл, нервно проведя рукой по рыжим волосам.
– Да. Нам придется собраться завтра или что-то вроде того, – согласился Птаха.
– Значит, вы пойдете со мной? – с нетерпением спросил Грег.
– Э-э… я должен идти, – бросил Птаха, увиливая от ответа.
– Я тоже, – быстро сказал Майкл, стараясь не смотреть Грегу в глаза.
Все трое обернулись к стадиону. Джоуи и Микки исчезли. Наверное, отправились искать, над кем еще можно поиздеваться.
– Бывай, – Птаха похлопал Грега по плечу на прощание. Трое друзей разделились и разбежались в разные стороны к лужайкам и подъездным дорожкам своих домов.
Грег пробежал весь путь до своего переднего двора, прежде чем вспомнил о снимке, засунутом в карман джинсов. Встав посреди дорожки, он вытащил его.
Солнце уже садилось за гаражи. Грег поднес снимок поближе к лицу, чтобы лучше разглядеть его.
– Что? – выдохнул он. – Нет… не может такого быть.
24
– Не может такого быть! – повторил он громче, глядя на снимок в дрожащей руке.
Как Шери попала на фотографию?
Ведь фотография была сделана несколько минут назад, перед трибунами!
Но на ней она была рядом с ним – тут ошибки быть не могло. За их спинами вполне различимо было бейсбольное поле. Они оба расширившимися глазами смотрели куда-то вверх, перед собой. И на лицах их читался неподдельный, всеобъемлющий ужас.
На них падала чья-то огромная тень.
– Шери? – Грег опустил фотографию и оглядел двор. – Ты здесь? Слышишь меня?
Он прислушался к сонному молчанию кругом и попытался снова:
– Шери! Где ты?
– Грег! – отозвался вдруг кто-то. Удивленно вскрикнув, Грег огляделся по сторонам.
– Грег! – повторил тот же самый голос. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что зовет его стоящая у порога мать.
– Мам! Привет, – чувствуя себя немного растерянным, он засунул снимок в карман.
– Где был? – спросила миссис Бэнкс. – Мне рассказали о Шери, я так расстроилась. И очень волновалась – не знала, где ты.
– Извини, мам, – Грег поцеловал ее в щеку. – Надо было оставить записку.
Он вошел в дом, чувствуя себя странно и не в своей тарелке, грустный, смущенный и испуганный одновременно.
Двумя днями позже небо заволокли серые облака, а воздух стал горячим и плотным. Грег вернулся домой после занятий, но даже дома, не находя себе места, метался из угла в угол.
Дом был пуст. Пару часов назад Терри отбыл на работу в кафе-мороженое, а миссис Бэнкс отправилась в больницу забрать отца, которого наконец-то выписали домой.
Грег знал, что должен радоваться воссоединению семьи, но слишком много разных проблем беспокоило его.
Не просто беспокоило. Пугáло.
Во-первых, Шери до сих пор не нашли.
Полиция была совершенно сбита с толку. По их новой версии, ее похитили с целью выкупа. Отчаявшиеся родители не отходили от телефона, но никто так и не позвонил и не потребовал денег.
Никаких зацепок. Оставалось только ждать и надеяться.
Со временем Грег чувствовал себя все более виноватым. Он был уверен, что Шери не похищали. Он знал, что каким-то образом камера заставила ее исчезнуть.
Но он не мог никому рассказать об этом. Никто не поверил бы.
Ведь, в конце концов, фотокамеры не могут навлекать несчастья.
Не могут заставить кого-то упасть с лестницы, угодить в автокатастрофу.
Исчезнуть.
Фотографии не лгут и не придумывают – они запечатлевают реальность такой, какая она есть.
Грег уставился в окно, прижавшись лбом к стеклу и глядя на задний двор Шери.
– Шери, где же ты? – спросил он вслух, глядя на дерево, у которого она позировала.
Камера все еще была спрятана в тайнике у изголовья кровати. Ни Птаха, ни Майкл не согласились бы помочь Грегу вернуть ее в дом Коффмана.
Кроме того, он и сам решил оставить камеру у себя на тот случай, если понадобятся доказательства. На тот случай, если он все же решит поделиться страхами с кем-нибудь еще. На случай, если…
Если Паучара снова вернется.
Как много причин для страха!
Грег отошел от окна. Он провел так много времени в последние несколько дней, стоя тут и разглядывая осиротевший двор Шери.
Думай. Думай!
Вздохнув, он полез в тайник и достал два припрятанных вместе с камерой снимка. Те самые, что были отсняты в прошлую субботу на дне рождения Шери. Зажав в руке по фотографии, он стал разглядывать их, надеясь высмотреть что-то новое, упущенное.
Но фотографии не изменились. Они все еще показывали дерево, задний двор, траву, залитую солнцем. Но не Шери – ее место пустовало. Как будто линза объектива пронзила ее насквозь.
Грег застонал сквозь зубы. Если бы только он никогда не заходил в дом Коффмана!
Если бы только он никогда не крал фотоаппарат, не снимал им.
Если бы… если бы… если бы…
Поддавшись порыву, он начал рвать снимки. Мелкие клочки планировали на пол, как осенние листья. Разделавшись с ними, Грег бросился лицом вниз на кровать и закрыл глаза, ожидая, когда сердце перестанет безумно биться, когда давящее чувство вины и ужаса отпустит его.
Через два часа у его кровати зазвонил телефон.
На том конце провода оказалась Шери.
