Р. Дж. Баркер
След костяных кораблей
7
Кровь на воде
«Дитя приливов» поймал ветер. Корабль рассекал воду, звучала его музыка, ритмичное шипение клюва, разбивавшего волны, которое направляло песню команды, натягивавшей веревки, напряженные крылья и такелаж. Два белых корабля увеличивались в размерах.
Над ними сияли зоресветы. Они были еще слишком далеко, чтобы определить их цвет.
Джорон знал, что супруги кораблей, в свою очередь, наблюдают за ним. Они стояли на корме, между офицерами. Смотрели на палубу, команды дуголуков присели на корточки возле оружия. Рядом были сложены болты. Ветрогоны собрались возле главной мачты. Палубу посыпали песком, чтобы он впитывал кровь. Веревки и сети натянули сквозь такелаж так, чтобы ловить падающий рангоут и крылья. На палубы подняли стойки с оружием.
Корабли войны.
Осталось совсем немного.
Издалека к ним приближался третий вражеский корабль, «Последний свет» продолжал бегство, хотя Джорон уже перестал принимать в расчет корабль Чивера. У него был план, и третий корабль являлся его частью, хотя Джорон не собирался с ним сражаться и он не сыграет роли в его нынешних расчетах для предстоящей битвы, если только что-то пойдет совсем не так, как надо.
– Моя команда! Мои гордые женщины и мужчины, мои черные пираты! – В ответ последовал радостный клич. – Пришло время крови, но мы устроим неожиданный фокус. Тот урон, который они смогут нанести нам, им самим предстоит получить тысячекратно, ведь оставленный за нашей спиной кейшан – это яд, смерть для всех, кто осмелится к нему приблизиться. Если умная супруга корабля посмотрит на воду внимательно, она это заметит, как заметили мы, верно?
– Да! – Команда стала обмениваться улыбками и кивками, Джорон никогда не называл себя супругом корабля, но хранитель палубы был умен, и разве могло быть иначе, если он сын Удачливой Миас?
– Вот почему мы продадим им наш обман; сначала мы вступим в схватку, она будет короткой, но такой, чтобы поверили, будто мы испугались третьего корабля. Они решат, что мы рассчитываем вернуться и привести помощь. Поэтому они поспешат взять кейшана на буксир. Но у них нет верных ветрогонов, которые предупредили бы об опасности! Я скажу вам, что Старуха может забрать кого-то из нас, она пожелает взять плату кровью, а мы мало что получим взамен, потому что я не хочу, чтобы белые корабли были уничтожены или повреждены. Они должны оставаться достаточно сильными, чтобы получить мой маленький дар, возможно, они даже доставят его в Бернсхъюмхъюм и отравят там воду. Так что будьте сильными! Будьте стойкими! Мы станем сражаться за Удачливую Миас.
И в ответ раздался клич, сильный и гордый.
– За Удачливую Миас!
– Ветрогон! – позвал он. Перед ним, на палубе, разноцветная фигура гордо стояла в круге других ветрогонов в белых одеяниях. Украшенная перьями маска повернулась к Джорону. – Ты готов дать нам ветер, Ветрогон?
Ветрогон открыл хищный клюв, обратил его к небу, поднял когти-крылья и закричал – Джорон почувствовал знакомую боль в ушах, и волна жара пробежала по палубе, меняя погоду. Над кораблем появились тучи, сначала белые, но они быстро темнели, казалось, будто крик Ветрогона никогда не смолкнет, словно он летел по воде, и Джорон представил, как его слышат команды приближавшихся кораблей, пытаясь понять, что он может означать и откуда возник такой шум. Они видели тучи, собиравшиеся вокруг «Дитя приливов», Джорон знал, что они испытывали страх. «Храбрые дети палубы, – подумал он, – они продолжают лететь вперед. Храбрые офицеры, готовые сойтись лицом к лицу с Черным Пиратом, несмотря на оглушительный грохот и тучи, несмотря на его пугающую репутацию».
Послышался треск молнии, корабль окружили белые линии. Раскаты грома.
– Держи курс на них, Ветрогон! – крикнул Джорон. – Я не хочу, чтобы они успели сбежать, объятые ужасом.
– Морской призрак, – закричал Ветрогон. – В воздухе. Он полон гнева.
– Тогда успокой его, Ветрогон! – крикнул Джорон. – Мы хотим устроить хорошую схватку и сбежать, а не разбросать вражеские корабли в разные стороны.
– Глупо, можно уничтожить плохих людей, – пробормотал Ветрогон скорее для самого себя. Собравшиеся в круг говорящие-с-ветром принялись кивать, за исключением Мадорры, который зашипел на Джорона, когда шторм начал успокаиваться, тучи побледнели, а ветер стал почти управляемым.
Два корабля приближались, и Джорон Твайнер, супруг корабля во всем, кроме имени, улыбнулся собственным мыслям.
– Открыть бойницы луков. Команды дуголуков, мы будем сражаться обоими бортами! – Он услышал стук костей по костям, бойницы на нижних палубах открывались. Оба вражеских корабля быстро приближались. Двухреберный представлял меньшую опасность, у него на палубе имелось всего десять малых луков, к тому же «Дитя приливов» был намного выше. Двухреберник не мог накрыть палубу камнями или стрелять в команды дуголуков. Все выпущенные им болты полетят в корпус «Дитя приливов», и Джорон не сомневался, что он их выдержит.
– Дуголуки привести в боевую готовность! – Голос Фарис легко прорвался сквозь песню ветра.
Лукоселл Гавит кивнул, и команды принялись за работу, заряжая тяжелые луки, готовя их к кровавой работе.
Четырехреберный корабль являлся серьезной проблемой: он не был таким же большим, как «Дитя приливов», и едва ли сумел бы за один проход нанести урон, чтобы остановить корабль Джорона, – однако всегда оставался шанс на удачный выстрел, падение одной из мачт, повреждение руля – тогда абордаж становился неизбежным и начиналась действительно кровавая работа.
Впрочем, она будет такой в любом случае.
Один проход – четыре больших дуголука, скорее всего заряженных камнями, и десять малых луков будут стрелять по нижним палубам. Он это предвидел, сланец, политый кровью в голубом сиянии зоресветов, так что светло-голубой становился темным пурпуром. Крики. Агония. Бесконечная пена от длинноцепов за бортом, как только в воду полетят тела, и он снова увидел перед собой давний момент, который его не покидал: отец, раздавленный между двумя корпусами.
Джорон почувствовал, что у него дрожат руки. Не страх, еще нет. Или страх, но он настолько к нему привык, что уже больше не замечал, воспринимал лишь как возбуждение, гнев, горячую ярость, веру в то, что он все делает правильно. Внутри, где когда-то он обитал, а потом ненависть, осталась лишь пустота. Он действительно испытывал страх обычно из-за того, что кто-то мог увидеть эту пустоту или отсутствие направления и цели, симптом болезни, разъедающей разум. Ему отчаянно требовалось вернуть Миас.
Спрятать дрожавшие руки за спиной. Расправить плечи.
Подготовить команду.
– Сегодня, – закричал он, не обращая внимания на приближавшиеся корабли, не думая о вреде, который мог причинить ему болт, – мои женщины и мужчины, мои верные девочки и мальчики, мы проведем быстрое сражение. Мы пройдем мимо кораблей противника и не будем возвращаться. Устроим хороший спектакль, нанесем им урон, но не слишком большой. Мы хотим, чтобы они решили, будто заработали свой приз! – Он бросил взгляд вперед, вражеские корабли находились уже совсем близко.
Его разум продолжал считать песчинки в часах перед тем, как он отдаст команду.
Корабли росли.
Вода ревела.
Корабли росли.
Такелаж пел.
Корабли росли.
– Натянуть луки! – крикнул он, и Гавит повторил его приказ, а за ним – эхом – лукоселлы.
На палубе шла яростная работа, женщины и мужчины натягивали дуголуки. Затем раздались крики:
– Готовы!
– Готовы!
– Готовы!
По всей палубе запела могучая тетива.
– Зарядить луки! – Болты заняли свои места.
Корабли росли.
Вода ревела.
Такелаж пел.
Впереди Джорон видел черепа кейшанов – много меньше, чем у существ, которых ему довелось встречать. На секунду он задумался о том, каково это было во времена великих костяных кораблей, команды которых насчитывали тысячи детей палубы. Они могли опустошить целый Бернсхъюмхъюм.
Ради чего?
– Мы не отправимся сегодня к Старухе! – крикнул Джорон. – Мы не услышим ее зов! – Ему ответил оглушительный рев с палубы.
Корабли росли.
Стон войны оглушал.
Голос «Дитя приливов», жаждущего крови.
– Стреляйте по готовности!
В водоворот.
В бурю выстрелов.
Луки с обоих бортов произвели выстрелы. Двухреберный корабль целился вверх, рассчитывая повредить такелаж «Дитя приливов», болты пробивали крылья, отскакивали от такелажа и мачт, но были недостаточно сильными, чтобы причинить серьезный вред.
Четырехреберник выпустил залп по палубе, сметая команду. Джорон увидел, как Челвин оторвало ноги, Хотсон лишился головы в розовом фонтане крови. Прямо у него на глазах погиб Китгон, его руки, ноги и голова мгновение висели в воздухе, а потом исчезли. Осколки костей разлетались в разные стороны от поручней и корпуса, пронзали, резали и ранили. Кровь, точно буря, металась по палубе в сопровождении криков и насильственной смерти. И все это время то, что не было страхом и не было ненавистью, росло у него внутри. Болт прошил круг ветрогонов, убив двоих говорящих-с-ветром, одетых в белое, но остальные не дрогнули, ветер не слабел, корабль продолжал двигаться, и темная пустота внутри у Джорона продолжала расти, пока они не прошли сквозь шторм.
Приказ уже был готов сорваться с губ Джорона. Развернуть корабль. Так легко это сказать – Ветрогон, его друг, умел управлять ветром, как никто другой. Месть за боль, которую он сейчас испытал, была такой близкой… Развернуть корабль. Выпустить болты, снаряженные «слюной старухи». И наблюдать, как враги умирают в огне.
– Мы в открытой воде, хранитель палубы!
Глубокий вдох. Кровь на палубах. Тела по правому борту и по левому. Корабли у них за спиной в полном порядке, над ними лишь поднялись небольшие облака костяной пыли. Глотая воздух так, словно он пытался наполнить пустоту у себя внутри, Джорон вдруг понял, что задержал дыхание.
– Полные крылья! Ветрогон, дай мне больше ветра, мы улетаем. – Он шагнул вперед. – Фарис, я хочу знать, какую цену мы заплатили Старухе.
– Да, хран-пал, – ответила она и повернулась, чтобы передать приказ Серьезному Муффазу, который тут же бросился его выполнять, хотя Фарис была почти вдвое его моложе и обладала втрое меньшим опытом, он всему ее научил и гордился женщиной, которой она стала.
Очень скоро с палубы убрали мертвецов, а раненых унесли вниз, к Гаррийе.
– Хран-пал? Хран-пал! – Он обернулся и увидел Гавита, который держал в руках тряпку.
– Да, Гавит?
– Для вашего лица, хранитель палубы.
– Моего лица?
– Кровь.
Джорон поднял руку, коснулся щеки над шарфом, обнаружил влагу, кровь сочилась из большой царапины под глазом, он понял, что ее придется зашивать и на его темной коже появится еще один шрам. Он взял тряпицу из рук Гавита.
– Спасибо, – сказал Джорон.
– Вам следует сходить к Гаррийе, чтобы она зашила рану.
Он услышал крик, на руки подняли мужчину – Чарифф, подумал Джорон, хороший дитя палубы, у него была сломана нога и наружу торчала белая кость.
– Сейчас другие нуждаются в ее внимании больше, чем я, Гавит. – Юноша кивнул.
– Да, хран-палубы, – сказал он и посмотрел на Фарис со смущенной улыбкой, которую она проигнорировала.
К ним подошел Серьезный Муффаз, на лице которого засыхала полоска крови.
– Хран-пал, – сказал он неизменно звучным и серьезным голосом.
– Какие новости от Старухи? – спросил Джорон.
– Ничего хорошего, хранитель палубы. Двенадцать человек погибло от выстрелов, четверо умрут от ран, судьба троих еще не определилась, но даже в лучшем случае они будут плохими детьми палубы: каждый лишится руки или ноги. – Он помолчал, глядя на костяную ногу Джорона. – Впрочем, можно научиться обходиться без многого, не так ли?
– Все так, мать палубы, – ответил Джорон. – Я опасался, что будет хуже.
– Так и есть, – сказал Серьезный Муффаз.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Джорон.
Серьезный Муффаз пожал плечами.
– Колвулф, мастер костей, сказала, что в главную мачту попал болт. – Джорон тут же испытал холодное потрясение и посмотрел на палубу, посреди которой возвышалась башня с крыльями – центральная мачта корабля. – Колвулф говорит, что какое-то время она простоит, но нам следует соблюдать осторожность. – Когда Серьезный Муффаз смолк, Колвулф, маленькая худая женщина с несколькими повязками, появилась на палубе вместе с тремя детьми палубы, тащившими куски рангоута из усиленного вариска.
– Что случилось, Колвулф? – спросил Джорон, подходя к ней в сопровождении матери палубы. – Мой корабль болен?
Женщина остановилась и указала своим помощникам на мачту.
– Вне всякого сомнения, в особенности если ты желаешь оказаться под обстрелом луков противника, и кто сможет все исправить теперь, когда бедный, дорогой старина Коксвард отправился к Старухе? Колвулф, да. Колвулф может. – Она отвернулась и сплюнула на палубу, и Джорон с трудом сдержал раздражение.
Мастера костей всегда были немного странными, пораженными гнилью, в точности как он сам, а Миас говорила ему, чтобы он не обижал хороших, к тому же Колвулф обучал сам Коксвард.
– И в чем заключается его болезнь, Колвулф? Мне следует убрать крылья? – Она резко втянула в себя воздух сквозь оставшиеся зубы.
– Если бы я так думала, то не стала бы приносить скрепы. Удар получился скользящим, кусок кости вырван, но ребро сохранилось. Я пошлю туда моих мужчин и женщин, и они завяжут вокруг него вариск. И оставлю там старину Клиффа, чтобы он следил, не появятся ли трещины.
– Хорошо, а теперь…
– Пока мы тут ведем беседу, хран-пал, ребро слабеет, так что отдавай необходимые приказы, а я займусь своей работой, ладно?
Джорон кивнул, он внезапно почувствовал, что перестал командовать «Дитя приливов», совсем как в те дни, когда впервые ступил на его палубу.
– Тогда вперед, Колвулф, – сказал он и повернулся к Серьезному Муффазу: – Я хочу кое о чем с тобой поговорить наедине, мать палубы. – И он отошел с ним к поручням.
– Чем я могу помочь, хран-пал? – спросил мать палубы.
– Фарис, – сказал Джорон, – и Гавит.
Серьезный Муффаз кивнул.
– Я заметил.
– Закон Дарнов, Серьезный Муффаз, строг в подобных вещах. На военном корабле не должны рождаться дети. – Джорон смотрел в открытое море. – Я лишь хранитель палубы, Муффаз, – продолжал Джорон. – Если я нарушу закон Избранников для собственной команды, многие из моего флота воспользуются этим против меня, и их поддержат. – Он повернулся и посмотрел на Серьезного Муффаза. – Я не хочу, чтобы Фарис забеременела, ведь тогда их обоих придется приговорить к смерти. Этого я не вынесу.
– Я поговорю с ними, хранитель палубы, – пообещал Муффаз так тихо, что Джорон едва его расслышал.
– Благодарю, – проговорил Джорон, – подобный приказ вызовет меньше раздражения, если он придет от друга, а не от командира.
Серьезный Муффаз кивнул, отвернулся и отправился организовывать работы по очистке палубы «Дитя приливов».
На мгновение Джорон подумал, что допустил ошибку, переложив на плечи другого дело, которое не хотел выполнять сам. Но решение уже было принято, поэтому он достал подзорную трубу и посмотрел назад. Два корабля, с которыми они сражались, подняли все паруса и мчались к аракесиану и тому, что их там поджидало. Он позволил себе скупо улыбнуться, представив, как они радуются и называют его сбежавшим трусом. Затем более крупный корабль слегка ушел в сторону, и Джорон увидел третий – тот, что он раньше заметил на горизонте, слишком большой, чтобы принадлежать его флоту. Корабль также шел, подняв все крылья, превратившись в белую трепещущую башню с шестью голубыми зоресветами, которые над ним сияли. Но он направлялся не к трупу кейшана, корабль преследовал «Дитя приливов». На глазах у Джорона с верхней мачты в воздух взмыла стрела. Она поднималась все выше и выше, пламя горело ярко, а когда достигла наивысшей точки, внезапно превратилась в грязное черное пятно на фоне синего-синего неба.
– Сигнал, – сказал Джорон самому себе.
– Возможно, они пытаются нас обмануть, хранитель палубы, – сказала Фарис, подходя к нему, – чтобы отпугнуть от кейшана?
– Вполне возможно, Фарис, – ответил он, заставив себя отбросить мысли о последнем разговоре с Серьезным Муффазом, – но мы не можем отнестись к этому легкомысленно. Нам следует предположить, что они ждали сигнала и теперь присоединятся к третьему кораблю.
– Значит, погоня? – спросила Фарис.
– Да, погоня, а если учесть слабость нашей главной мачты, мы должны использовать хитрость. Позови Эйлерина, пусть приготовит стол в большой каюте. Наши преследователи будут знать, что мы направляемся назад, к Суровым островам, и я не намерен лететь прямо в их ловушку. Нужно попробовать их перехитрить.
– Если они будут продолжать нас преследовать, – заметила Фарис.
– Да, если, но никто еще не умер от излишней осторожности, как часто повторяет супруга корабля.
– Это правда, – ответила она, повернулась и направилась вниз, призывая курсера.
8
Хорошо продуманный план
Столик для карт Эйлерина представлял собой две широкие доски из вариска. Его сделали курсер и Меванс, использовав вещи, которые нашли на «Дитя приливов»: старую одежду, тряпки, сломанные кости и булавки – пока не получилась эклектичная куча предметов, выглядевших такими же бесполезными, как коллекция, собранная Ветрогоном в своей каюте-гнезде. Затем они принялись за работу, выставляя на ней Сто островов, стараясь добиться максимально близкого сходства, насколько такое вообще было возможно, – получилось нечто, как неизменно отмечал Эйлерин, «имевшее множество ошибок». Тем не менее Джорон считал его поразительным и сейчас стоял посреди просторной каюты и смотрел на свой мир, Сто островов и Суровые острова, рассеченные черной линией, изображавшей Хребет Скирит.
«Я построил Хребет так, чтобы он не заслонял всю остальную карту, к тому же потребовалось бы слишком много материалов, но я мог…» Джорон прогнал эхо голоса курсера, пока его мысли скользили по карте и островам, туда, где умирал джион, и в те места, где он рос, и дальше, вдоль капризных ветров Северного Шторма, мчавшихся в сторону Восточного Шторма, откуда их несло к Западному, и наконец снова, мягко дрейфуя, на Южный Шторм, в вечном круговороте воздушных течений, проходивших мимо стен облаков, которые окружали известный ему мир.
И на миг он подумал о невозможном, о чем никогда не говорили, о вечном вопросе, который никто никогда не задавал. Каждый дитя палубы знал кого-то, кто утверждал, будто он сумел пройти сквозь них и добраться до легендарных привольных земель. Но каждый дитя палубы знал, что они лжецы, – ведь полосу штормов нельзя преодолеть. Они разрывали на части любые приближавшиеся к ним корабли, даже их границы были настолько опасными, что с легкостью превращали в лохмотья крылья кораблей. Нет, те, кто говорили о проходе, являлись врунами и глупцами, ведь миновать их, как любые стены, не мог никто.
– Хранитель палубы, – сказал Эйлерин, – приношу вам извинения из-за карты, но…
– Она поразительна, Эйлерин, здесь не нужны извинения.
– Но я мог… – Джорон увидел, как Меванс шагнул вперед, мягко коснулся руки курсера, улыбнулся, и курсер, чье лицо пряталось в капюшоне, кивнул и отступил назад.
Когда-то молчаливый курсер после мятежа стал весьма словоохотливым и превратился в полноправного члена команды офицеров «Дитя приливов», хотя Джорон никак не мог избавиться от ощущения, что Эйлерин всякий раз смущался, когда к нему обращались.
– Нас преследует костяной корабль, – сказал Джорон. – Нам необходимо избежать столкновения.
– Как не похоже на тебя отказываться от схватки, – заявил Меванс, – уже во второй раз за сегодняшний день. – Джорон переглянулся с Мевансом в ответ на его осторожную шутку.
– О, я держусь изо всех сил, чтобы не развернуть корабль и разбить нос нашему преследователю, но недавно мы получили серьезный удар, к тому же ко дну «Дитя приливов» пристало много водорослей. Нам нужно килевать корабль и очистить дно, если мы хотим обрести скорость и маневренность.
– Мы всё еще можем с ними покончить, – сказал Серьезный Муффаз. Могучий мужчина говорил тихо, проскользнув в дверь каюты. – На воде нет ничего, что бы «Дитя приливов» не мог отправить на дно, как бы плохо наш корабль себя ни чувствовал и как бы сильно его ни вело в сторону.
– Значит, ты также заметил, – ответил Джорон. – Я боюсь, что-то ударило в румпель под водой. Я благодарен тебе за веру в «Дитя приливов», Серьезный Муффаз, но сейчас не время для сражения, я уже принял решение.
– Я слышал, хран-пал, и то, что ты сказал, будет сделано, ведь ты, несомненно, выбрал правильный курс. – Джорон улыбнулся под маской; его тронула простая вера в него сильных женщин и мужчин.
Но что-то темное в нем призывало к крови, казалось, еще немного, и он отдаст приказ развернуть корабль и атаковать тех, кто забрал его супругу корабля, чтобы убивать их и отомстить за утраченную ногу и его Динила.
Он сделал глубокий вдох.
– Эйлерин, я хочу как можно быстрее вернуться в Спэрхейвен на Суровых островах. Мы очень сильно потрепали Сто островов, больше, чем могли рассчитывать, и, если они притащат труп кейшана в Бернсхъюмхъюм, Сто островов ослабеют так, как Тендарн Эйлин и все ее супруги корабля с Суровых островов не могли даже мечтать.
– И тогда мы выступим против них, – сказал Меванс.
– Да, – тихо ответил Джорон, – тогда Тендарн сможет выступить против них, возможно, нам придется направить наши корабли им на помощь. Для меня главное – это супруга корабля. Они захватят Бернсхъюмхъюм, и я отыщу Миас, даже если мне придется сжечь там все и убить каждую женщину и каждого мужчину, чтобы это сделать.
– У части людей из нашей команды там семьи, хранитель палубы, – сказал Серьезный Муффаз, и Джорон услышал предупреждение в его голосе.
Джорон кивнул, Серьезный Муффаз поддерживал дисциплину на корабле, и во многом ему это удавалось из-за того, что он не переступал определенную черту.
– Ты же знаешь, Серьезный Муффаз, что мы сделаем все, чтобы защитить их семьи, расскажи об этом обитателям верхней и нижних палуб. – Он снова сделал глубокий вдох и тихо добавил: – Но не позволяй им забыть, Серьезный Муффаз, что идет война и люди будут умирать. Война подобна Северному Шторму, дыханию Старухи, ее невозможно контролировать.
– Верно, хран-пал, – ответил Муффаз. – Я позабочусь, чтобы команда знала, куда нас могут привести течения.
– Благодарю, Серьезный Муффаз, – кивнул Джорон. – А теперь перейдем к текущим делам.
– Проход Имса ближе всего. – Эйлерин показал на щель между черными линиями Хребта Скирит.
– И его почти наверняка патрулируют, – заметил Меванс.
– Да, – не стал спорить Джорон.
– Перед тем как мы ушли с Суровых островов, их курсеры сказали, что вдоль прохода стоят Сторожевые башни и плавают корабли. – Эйлерин протянул бечевку через центр карты. Затем поставил маленькую модель лодки, простой кусочек, вырезанный из вариска. Рядом установил другой. – Первый кораблик – это мы, – продолжал он, – направляемся в сторону патрулируемой линии и более спокойных вод. И я мечтаю о более мягких ветрах.
– Мы можем проскользнуть ночью, – сказал Серьезный Муффаз.
– Корабль, который нас преследует, предупредит их, и нас могут окружить, – возразил Джорон.
– Тогда мы попытаемся ускользнуть через проход Имса? Или более низкие проливы? – заговорил Меванс.
– Мы свернем и отправимся на юг, – предложил Эйлерин. – Сюда, – он коснулся карты. – Мимо мыса Уилсона.
– На юг? – переспросил Джорон.
– Да, приближаются холода, и Южные Шторма покажут зубы. К тому же этот маршрут длиннее.
– Но его вряд ли будут патрулировать, – заметил Джорон.
– Лед, – сказал Серьезный Муффаз, – он опасен, как и любой корабль. Не так, как на севере, где он остается неподвижным, на юге лед перемещается.
– Вот почему они не станут нас преследовать, – сказал Джорон.
Он посмотрел на карту, прекрасно понимая опасность столкновения со льдом, видел низко сидевшие в воде плавучие ледяные острова, которые можно заметить, и подводные ледяные рифы. Джорон знал, как холод вгрызается в кости корабля, делая их хрупкими, как слабеют и лопаются натянутые веревки, рассекая пополам невезучего дитя палубы, оказавшегося рядом. Как трудно управлять кораблем в холодном воздухе, как чернеет от мороза плоть и отваливаются отмороженные пальцы рук и ног. И почесал плечо в том месте, где были самые сильные язвы.
– Хран-пал. – В каюту вошла Фарис.
– Да, Фарис? – спросил Джорон.
– Наблюдатель докладывает, что нам навстречу идет корабль.
– Размеры?
– Пока он еще слишком далеко, но наблюдатель думает, что это четырехреберник. – Джорон посмотрел на карту.
– Ну, тогда решение становится очевидным, – сказал он. – Я не хочу сражаться с равным нам кораблем, не говоря уже о двух. Мы сворачиваем на юг, в сторону льда, и станем надеяться, что Старуха будет к нам благосклонна.
– Есть, хран-пал, – ответили его офицеры.
– И, Фарис, – добавил Джорон, – ты сама пришла, чтобы передать мне сообщение?
– Я посчитала его важным, хран-пал, – ответила она. – На палубе остался Гавит.
«Ага, – подумал Джорон, – конечно Гавит», – и заметил, что на лице Серьезного Муффаза появилось такое же хмурое выражение, как у него самого.
– Спасибо, Фарис, но за палубу отвечаешь ты, а не Гавит. В следующий раз посылай с сообщениями его.
Она кивнула и покраснела от замечания.
– Слушаюсь, хранитель палубы. – Она сглотнула. – Мне следует развернуть корабль прямо сейчас?
Он покачал головой.
– Нет, сначала Эйлерин проложит курс, и я задумал кое-какую хитрость. Направь корабль так, чтобы он удалялся от двух преследователей, словно мы намерены двигаться на север и пройти мимо линии обзора их наблюдателей.
– Есть, – тихо ответила она, и он почувствовал ее разочарование.
Не в нем – в себе – за то, что оставила вместо себя Гавита? Может быть, но с тем же успехом она могла переживать из-за того, что не угадала решение двигаться прежним курсом в дневные часы.
– И, Фарис, – добавил Джорон, – пришли сюда мастера костей Колвулф. Я хочу устроить небольшой фокус для наших преследователей.
Колвулф посмотрела на Джорона с нескрываемой тревогой, когда он сказал ей, что следует построить. Как и положено мастерам костей на флоте, она тут же принялась стонать и жаловаться.
– Это напрасная трата хорошего вариска, а также на эту штуку мне придется извести мой лучший джион, да и вообще, какая от нее польза?
Когда мастер костей наконец прекратила возмущаться, пришел черед мастеров крыльев, которые с огромной неохотой отдали старые куски ткани, но заверили Джорона, что она достаточно долго выдержит натиск ветра, что как раз требовалось для его целей.
И пока женщины и мужчины «Дитя приливов» собирали медленно растущую конструкцию на палубе, корабль постоянно менял галсы, двигаясь на север против ветра. Огромные зигзаги и тяжелая работа, впрочем, при таком приятном климате хорошо натренированная команда легко справлялась с поставленными задачами.
– Задница! – закричал Черный Оррис, сидя на плече у Джорона.
Джорон снова поднял подзорную трубу, он уже столько раз это делал за долгие часы, проведенные на корме, что у него заболело плечо. Он увидел один корабль. Немного повернул трубу и разглядел второй, чуть больше первого. Оба направлялись к нему, постепенно сокращая расстояние. Джорон посмотрел на Глаз Скирит, который временами закрывали тонкие перистые облака, отметил, как медленно он скользит по синему небу, и пожалел, что не может помочь ему двигаться быстрее.
– Самая настоящая задница, Черный Оррис, – сказал Джорон и почесал черные перья на шее птицы.
– Они нас догонят? – спросила Дженнил.
– Да, так и будет. – Джорон подошел к поручням и посмотрел за борт, где увидел длинные зеленые водоросли, которые тянулись за летевшим вперед кораблем. – Ты был прав несколько недель назад, Дженнил, а я ошибался. Нам следовало килевать корабль и очистить корпус, пока мы могли.
– Но тогда мы не поймали бы «Глупую Девушку» до того, как она атаковала Лэндхъюмхъюм, и многие люди погибли бы. Или мы не успели бы нанести удар по Уиндхарту прежде, чем южный лед пришел в движение.
– Верно, – сказал Джорон, глядя на проносившиеся мимо водоросли и воду. – Но теперь это дорого нам обойдется.
Джорон отошел от поручней и снова поднес к глазу подзорную трубу, чтобы понаблюдать за кораблями врага, которые быстро сокращали расстояние. Что делать? Он уже видел ветрогонов на палубах; именно благодаря им корабли развили такую скорость, к тому же им не приходилось часто менять галсы. Следовало ли ему вызвать своего Ветрогона? Да, иначе их бегство будет выглядеть странным. Однако ветрогоны могли понадобиться позже, а они уже давно не посещали ветрошпиль. Слабых он не мог больше напрягать, да и сильных требовалось сохранить. Джорон увидел вспышку на четырехребернике – он прекрасно понимал, что они не сводят с него глаз, как и он, используя подзорные трубы. Знали ли они, что он построил, находились ли достаточно близко, чтобы разглядеть детали? Он снова коснулся перьев Черного Орриса.
– Дженнил, – сказал он, – кто у нас хорошо владеет кистью?
– Зариф и Азарлис, – ответила Дженнил.
– Пусть нарисуют на запасном крыле изображение ветрогона. А потом поднимут его, чтобы закрыть то, что мы построили. Я бы хотел, чтобы это выглядело так, будто ветрогон находится на палубе.
– Они едва ли в состоянии украсить спальню Избранника, хранитель палубы, – сказала Дженнил.
– Им нужно лишь создать иллюзию для тех, кто смотрит издалека, пусть займутся прямо сейчас.
Джорон продолжал наблюдать за кораблями врага и отметил, что они не особо спешили, за что был им благодарен. Он не сомневался, что если они подойдут слишком близко, то не поверят в его обман и сообразят, что именно он соорудил, и, хотя Зариф и Азарлис уже поставили готовую картину, Джорон видел, что Дженнил не ошиблась относительно их способностей, Мать благословила их энтузиазмом, но пожалела таланта.
– Они могли бы догнать нас быстрее, – заметила Фарис, подходя к нему и щурясь из-за отражающегося от гладкой воды света.
– А им не нужно, Фарис.
– Почему? – спросила она.
– Они подобны длинноцепам, преследующим косяк рыбы, – гонят нас туда, где их поджидает подмога, – ответил Джорон.
– А когда мы не полетим туда, куда они хотят, хран-пал? – спросила она.
– Если нам повезет, они сильно отстанут, и мы от них оторвемся.
Интересно, думает ли она, как и он: «А вдруг нам не повезет?»
Однако Фарис не стала высказывать вслух свои сомнения, дети палубы стараются так не делать, опасаясь спугнуть удачу. Он шагнул к ней.
– А ты подумала: «А вдруг нам не повезет», Фарис?
– Нет, я…
– Ты офицер, Фарис, – сказал он шепотом, – моя задача всегда состояла в том, чтобы задавать вопросы Миас, когда возникала необходимость. Теперь это твоя обязанность. Офицер не нуждается в удаче, Фарис, мы планируем и не рассчитываем на случайности.
