Пётр Станев
Крепость Рущук. Репетиция разгрома Наполеона
Плох тот генерал, что не бережёт солдата
Пётр Станев написал увлекательнейшую историческую прозу. Когда читаешь такой текст, невольно снимаешь шляпу перед его автором. Ведь задача совместить художественность и историческую правду ох как не проста. Часто встречаешься с выверенной, почти идеальной исторической фактурой и полным неумением автора интересно её изложить, а случается и наоборот: историческая проза чудо как увлекательна, но потом выясняется, что достоверности в ней кот наплакал. Станев счастливо избежал и той, и другой крайности, подарив читателю книгу, где факты рассмотрены в лупу, но при этом исторические личности выписаны так живо, что кажется, будто сам с ними был знаком и теперь вместе с автором вспоминаешь об этом знакомстве. В центре повествования фигура легендарного русского полководца Михаила Кутузова; из его биографии выбран один момент, связанный событиями вокруг крепости Ругцук. Книга так и названа «Крепость Рутцук. Репетиция разгрома Наполеона».
Исторические деяния Кутузова всем нам знакомы с детства. Герой Бородина, победитель Наполеона. Но так ли много мы о нём знаем? Не мешают ли нам схематичные сведения осознать весь масштаб и всю сложность этой фигуры?
Пытливый Пётр Станев считает, что Кутузов для нас до сих пор остаётся человеком загадочным. Во многом благодаря неординарности своей личности, вызывавшей у современников желание оставить не совсем объективные свидетельства. Вот как он сам пишет об этом в авторском предисловии: «Но странное дело: все публикации на эту тему разнились и по форме изложения, и по содержанию, и по значимости участия в этих военных действиях Кутузова. Мало того, в этих, уже глубоко исторических публикациях, оказалось неожиданно много негативных изложений. В итоге изучения боевых действий на Дунае возникало много вопросов, на которые нет ответов, только намёки».
Станеву удаётся показать великого сына России во всех ракурсах. С первых страниц перед нами не только опытнейший стратег, но и живой человек. Природа за окнами его кареты, несмотря на весь драматизм военного момента, когда, казалось бы, ни о чём другом нельзя думать, вызывает у него искреннее восхищение и сочувствие.
«Михаил Илларионович, опираясь на крепкую руку молодого капитана, медленно сошёл на сырую, только что вытаявшую из-под снега землю.
– Смотрите же, какое чудо, ещё снег не сошёл, а на проплешинах уже цветы растут».
Настоящий исторический контекст прозе Станева придаёт то, что она не линейна. Да, событие развиваются по всем фабульным законам, но в целом пространство значительно шире. Кутузов вспоминает о своей прошлой жизни, полной занимательнейшей фактологии, битв, интриг и воли, а его приезд в Молдавскую армию, с которого начинается повесть, окутан маревом предыстории, где царствует интрига, где люди охвачены чувствами далеко не великими, и ставят выше всего интересы России, а не свои мелкотравчатые выгоды.
Автор раскрывает причины того, почему назначению Кутузова не очень были рады прежний командующий Ланжерон и его свита. Они приноровились делать деньги на этой вечной войне с турками, не стремясь ни к каким военным достижениям.
Станев прекрасно владеет всеми необходимыми писательскими качествами для построения детективной прозы. Конечно, эта повесть не детектив, но напряжение острого сюжета порой вырастает до предельного. Чего стоит сцена с обнаружением турецких лазутчиков…
Любопытно наблюдать по мере прочтения, как автор, исследуя исторические события по сохранившимся документам, пытается реконструировать образ мыслей Кутузова, проникнуть в причины тех или иных его решений, которые, на первый взгляд, выглядят неочевидными и странными, но впоследствии выдают военный гений Михаила Илларионовича.
Вся описанная в книге эпопея сводится к одному очень серьёзному выводу: не тот полководец выдающийся, кто достиг победы, забросав противника трупами собственных солдат, а тот, кто путём манёвров сохраняет армию целой и боеспособной и добивается от противника договоров и пактов, выгодных стране в долгой её перспективе. Во время службы Кутузова в Молдавской, чуть позже переименованной в Дунайскую, армии, все понимали, что войска Наполеона вот-вот вторгнутся в Россию и изнурительную противостояние с турками у южных границ может быть абсолютно губительным. Выполняя стратегическую задачу командования, идя на все возможные дипломатические ухищрения, Кутузов добился от султана мирного договора. Кто знает, чем бы кончилась Отечественная война 1812 года, если бы пришлось держать для противостояния с турками крупные резервы. «В Бухаресте, к огромному неудовольствию и глубокому разочарованию Наполеона, был подписан мирный договор с Турцией. Сохранив армию, Кутузов одержал удивительную, загадочную победу. В результате Россия получила Бессарабию, с границей по реке Прут. Ряд областей в Закавказье, автономию Сербии. Сохранённую Молдавскую армию переправили в Смоленск. Но Петербург опять сыграл с ним злую шутку. Победу Кутузова в итоге принизили, очернили. Оставшись не у дел, Михаил Илларионович уехал в имение. Сильно переживал. И только под давлением здравомыслящей общественности, на фоне сложившейся критической ситуацией на фронте боевых действий в Отечественной войне 1812 года, гений Кутузова был снова востребован».
Конечно, эта книга Петра Станева будет любопытна тем, кто изучает этот исторический период или просто любит русскую историю, но, уверен, она явится поучительной и для тех, кто излишне героизирует полководцев, ради достижения цели не жалевших своих солдат. Важнее всего человеческая жизнь. И Кутузов это понимал как никто. И то, что его действия послужили тому, что такая народность, как гагаузы, получила мировое признание, яркое подтверждает приведённый выше тезис. Ведь они поселились на отвоёванной Кутузовым земле.
Максим Замшев,
главный редактор «Литературной газеты»,
член Русского Пен-центра,
член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека
От автора
Работая над своими предыдущими произведениями, в которых я пытался отразить моё видение некоторых исторических событий, я неоднократно натыкался на публикации о действиях Русской армии в районе среднего Дуная. В них отмечались некоторые военные события, которые произошли под руководством Михаила Илларионовича Кутузова. Материалы я собирал из разных источников: статей известных историографов, воспоминаний современников того времени.
Но странное дело: все публикации на эту тему разнились и по форме изложения, и по содержанию, и по значимости участия в этих военных действиях Кутузова. Более того, в этих уже глубоко исторических публикациях оказалось неожиданно много негативных изложений. В итоге изучения боевых действий на Дунае возникало много вопросов, на которые нет ответов, только намёки.
В архивах имеется много документов, но информация, содержащаяся в них, противоречивая. Одни и те же события освещались совершенно по-разному. Много донесений, в которых действия Кутузова освещаются крайне негативно. Писались они, скорее, недругами, завистниками. Некоторые рапорты принимались к сведению. Но многие отвергались сразу и во внимание не принимались. Я долго обдумывал. Подходил с разных сторон.
В мировой истории я пока не нашёл аналогов кутузовского мышления, его гения. У великого полководца фельдмаршала Суворова и флотоводца адмирала Ушакова было шестое чувство, они могли чувствовать противника. Читать его мысли. Ну и конечно, это присутствовало у некоторых современных военных стратегов – Михаила Фрунзе, Константина Жукова, например. Но это были талантливые ученики. Думаю, что Иосиф Сталин учился воевать у Жукова. Вернее, это Георгий Жуков научил жёсткого правителя думать и видеть по-другому. Но всему виной был гений Кутузов. У Михаила Илларионовича тоже было нечто подобное в отношениях с императором Александром I. Генералиссимуса Александра Суворова, адмирала Ушакова, генерал-фельдмаршала Михаила Кутузова и маршала Георгия Жукова правители ревниво пытались принизить. Удаляли от себя – кого прозябать в имении, кого на службу в дальний гарнизон после того, как эти полководцы, проявив свой гений, верно служа Родине, исполнили свой долг до конца.
Но память народную никуда не денешь, не удалишь. Она сильнее.
В результате я попытался самостоятельно изложить своё видение гения Кутузова и отдать ему честь по всей форме.
В работе по созданию этой книги мне помогали разные люди. Они своим участием оказали мне серьёзную помощь. Особую благодарность хочу выразить моему учителю и вдохновителю, поэту, автору-исполнителю, писателю, члену Союза писателей России Виталию Лиходеду, моему консультанту доктору исторических наук, этнографу, преподавателю университета Петру Пашалы. Я также выражаю сердечную благодарность моим постоянным помощникам из московской типографии «Август Борг» в лице руководителя Андрея Зарецкого, сотрудника типографии Светланы Павловой.
Что у нас получилось – судить вам, уважаемые читатели.
Пётр Станев
Глава 1
Весеннее мартовское солнце с каждой преодолённой сотней вёрст пригревало всё душевней.
После промозглых, сырых погод, пустых баталий и интриг при штабе союзных сил, мучительных переходов по грязным дорогам центральной Европы тёплое весеннее солнышко Бессарабии действовало благотворно на самочувствие уставшего генерала и особенно на его больные суставы.
Михаил Илларионович откинул занавеску, глянул в забрызганное грязью окошко кареты. Вдали виднелся пологий, левый, уже полностью бесснежный берег Днестра. Сама река ещё была покрыта взбухшим рыхлым серым льдом.
«Видимо, на днях вскроется, – подумал Кутузов, – вот только резвее потекут ручьи с вершин старых Карпат – и льду седого Днестра не устоять». Он опять откинулся на спинку мягкого дивана. Рыдван-карета, замечательно сработанная искусными руками австрийских мастеров, удобна для дальних поездок. На мягких рессорах, с раскладным кожаным диваном; высокие и набитые конским волосом борта могли защитить от пули. Для подогрева салона имелась даже встроенная печь. Генерал уселся поудобней, прикрыл ноги шерстяным пледом, погрузился в долгие размышления и воспоминания.
В очередной раз военная судьба забрасывает его к этим неспокойным в это весеннее время берегам. И каждый раз здесь его ждали суровые испытания. Сначала под командованием Румянцева в чине капитана участвовал в разгроме превосходящих сил турок под Вулканештами, у мелкой болотистой речки Кагул. Потом, став случайным фигурантом интриг капитана Анжели (как оказалось впоследствии – французского шпиона), был направлен в Крым, где при штурме Алушты получил смертельное ранение в голову. Чудом выжил. Позже, во время штурма крепости Очаков, получил второе, точно такое же ранение, долго лечился, потерял зрение на один глаз, но неожиданно для всех вернулся на службу. Был направлен на Днестр, где участвовал в штурме крепости Бендеры. Но там всё обошлось сравнительно бескровно. Решительность, опыт, знание дела, профессионализм были достойно отмечены светлейшим князем. Потом он вместе с бугскими егерями по Его Высочайшей рекомендации был направлен к Суворову под мрачные стены Измаила.
Судьба потрепала его тогда сверх меры, кровавые стены крепости Измаил привили ему на все оставшиеся годы жизни устойчивое чувство ненависти ко всем крепостям. Смертельно опасный героический штурм под руководством великого Суворова стал для него великим уроком. С тех самых пор, почувствовав омерзительный холод смерти, свою беспомощность перед нею, он всегда старался избегать тяжёлых кровопролитных баталий. Это героическое и в то же время трагическое действие происходило немного в стороне от Днестра, но всё равно это были южные, засушливые степи Бессарабии.
Через два года после взятия Измаила его назначили послом в Константинополь, где произошёл расцвет его дипломатических талантов.
Получив в 1792 году приказ Её Величества о назначении его послом в Великую Порту с предоставлением ему широких полномочий, начал усиленную подготовку к своей будущей деятельности. Он задолго до этого, следуя совету Суворова, стал изучать турецкий и персидский языки. Занимался живыми переводами документов, привлекал для этого письмоводителя двора – последнего крымского хана.
По заданию светлейшего князя Потёмкина, мимо внимания которого не прошло увлечение генерал-майора, на тот момент комендант Измаила организовал наблюдение за тылами турок в придунайских степях. Им отменно была поставлена агентурная разведывательная деятельность. В его ведомстве даже применялись голуби, обученные для доставки почты. В результате им было успешно отражено несколько серьёзных ответных попыток штурма крепости турками.
Незадолго до своей кончины Потёмкин в своём письме протежировал Екатерине II Михаила Голенищева-Кутузова. Рекомендовал использовать незаурядные способности молодого генерала на дипломатической службе в Константинополе.
И вот, двигаясь по этим же дорогам, он не спешил тогда так, как сейчас. После обмена посольских миссий в Дубоссарах недельная дорога от Днестра до Константинополя была преодолена за три месяца. За это время силами молодых офицеров российской миссии в Турции была собрана для него вся возможная информация о нравах и интригах султанского двора, о влиятельных вельможах, любимых жёнах султана Селима III, других лицах, имеющих влияние на правителя, их привычках, слабостях. При случае они могли бы донести до султана нужную информацию.
До получения интересующих его сведений он не принимал никаких решительных действий по ускорению продвижения по трясучим дорогам Бессарабии. И, только посчитав себя достаточно информационно вооружённым, он въехал в Константинополь, приложив всю свою хитрость, блестящую образованность, полученный им бесценный жизненный опыт в кровавых боях и придворных интригах, в которых он преуспел не меньше. Угождая прихотям великих, терпя ехидные усмешки других иностранных послов в кулуарах султанского двора, Кутузов одержал ряд серьёзных дворцовых побед. Без единого выстрела, без огромных затрат на содержание и перемещение войск. Путём лёгкого подкупа, ненавязчивого вручения изысканных даров нужным чинам и влиятельным дамам из гарема: в частности, с помощью Валиде-султан Михришах – матери султана – он склонил Селима III воздержаться от участия турецких войск в европейских баталиях на стороне наполеоновской Франции. Упрочил мирные отношения Турции и России в Причерноморье. Смягчил условия передвижения купеческих судов и русских военных кораблей через проливы Босфор и Дарданеллы. Его трудами были заложены основы в мирный договор 1799 года.
Неожиданно карета резко накренилась вправо. Кутузов отвлёкся от воспоминаний, недовольно заглянул за занавеску. Колёса кареты увязли в глубокой жиже растаявшей дороги. Вокруг заметались офицеры, принуждая эскорт сопровождения к энергичным действиям по немедленному продолжению движения кавалькады командующего.
Остановившиеся посреди огромной лужи лошади под ударами кнута кучера и казацких нагаек в беспорядке заполошились, безуспешно упирались копытами усталых ног в вязкую глину, расплёскивали вокруг грязную жижу.
– Охолони малость! Что, проспал? Не мучай коней, коли сам виноватый. Леший тебя возьми. Лютуешь теперь? – прикрикнул строго на возницу пожилой, но ещё крепкий собой казачий унтер.
Ловко вскочив ногами на седло, оттолкнувшись, стремительно перелетел коршуном на спину запряжённого в упряжку коренным коня.
– Но-о! Давай, родимый, давай, вперёд! – ободряя уставшую животину, кричал казак, вонзая шпоры в бока ошалелого коня.
Тот встрепенулся. Ища твёрдый грунт, стал торопливо перебирать ногами и, зацепив копытом твёрдую кочку, медленно сдвинул карету с места. Другие лошади в упряжке усердно помогали ему.
Так под гиканье казаков, под их подбадривающие возгласы карета медленно вылезла из лужи.
– Братец! – обратился Кутузов к адъютанту. – Что-то ноги затекли, мне бы прогуляться чуток.
Адъютант, молодой майор из штабных, по природе своей сухой и молчаливый, своё дело знал и исполнял его отменно, приоткрыл дверь, подал знак конному офицеру. Тот мигом спешился, подбежал к карете, откинул ступени. Стал рядом, вытянулся во фронт, отдал честь Кутузову.
Михаил Илларионович, опираясь на крепкую руку молодого капитана, медленно сошёл на сырую, только что вытаявшую из-под снега землю.
– Смотрите же, какое чудо, ещё снег не сошёл, а на проплешинах уже цветы растут, – восторженно проговорил генерал, разминая затёкшие от долгого сидения ноги.
Михаил Илларионович достал платок, обмакнул выступившую слезу. Случайный человек мог бы умилиться такой сентиментальности пожилого генерала. На самом деле двойное тяжелейшее ранение практически в одно и то же место головы напоминало о себе.
Принесли походный стул, раскладной стол, умывальник, другие принадлежности. Пока все приводили себя в порядок – поспел самовар. Раннее весеннее солнце ласково пригревало, даже немного расслабляло.
Поев холодной телятины, швейцарского сыру, откушав чаю с баварским печеньем, Кутузов прогулялся к высокому берегу Днестра. Полюбовался сверху открывшимися дивными далями. Медленно ступая, возвратился, дал команду майору двигаться далее. Дела ныне не давали времени на передышку. Его ждала армия.
Волей государя Александра I, по его приказу, Кутузову было предписано срочно прибыть в штаб-квартиру в Бухаресте и вступить в командование Молдавской армией.
В секретной депеше ему ставилась задача активизировать боевые действия против значительных сил турецкой армии, но при этом быть осторожным, не провоцировать турок, избегать прямых сражений, дабы избежать больших людских и имущественных потерь. Необходимо было сохранить армию для использования её в предстоящих боевых действиях с Наполеоном.
В ряде крепостей по берегам Дуная находились русские гарнизоны, которые держали под контролем не только сами крепости, но и прилегающие окрестности. Главной же задачей ставилось склонить османскую Порту[1] к переговорам и любыми способами в итоге принудить турок заключить мир. Дабы, в случае вступления Наполеона на российскую землю, а сомнений о предстоящей войне с Францией уже не было, турецкая армия не смогла бы оттянуть на себя часть русских сил.
Через некоторое время кавалькада командующего, растянувшись на добрую версту, продолжила движение. Михаил Илларионович, прикрыв глаза, снова погрузился в воспоминания и размышления.
До этого Молдавской армией[2] командовал прославленный генерал от инфантерии Николай Каменский, но в связи с его болезнью и последующей смертью армию временно принял генерал-лейтенант Александр Фёдорович Ланжерон (Александр-Луи Андре де Ланжерон де Сесси). По происхождению француз, убеждённый монархист, он не принял революцию, не стал присягать новой власти, попросился вместе со своим другом, герцогом де Ришелье, на службу в Русскую армию. Александр I, недолго думая, дал своё высочайшее согласие.
Образованные офицеры, понимающие дворцовый французский политес и одновременно разбирающиеся в иерархии военного ведомства Бонапарта, были очень кстати. Но после неудачного сражения под Аустерлицем недовольный исходом дел русский государь был суров, считал виноватыми в поражении всех, вымещал своё неудовольствие на офицерах, которые попадались под руку.
Не миновала царская кара и французских друзей: вместе с герцогом де Ланжерон был назначен служить в далёкую, неустроенную, пустынную Одессу. Знал бы государь, какую добрую службу он сослужил друзьям и России. Неожиданно они проявили незаурядные способности по руководству строительством и развитию этого молодого города.
До этого в создании города, от штурма турецкой крепости Хаджибей до строительства первых строений (каменных казарм, административных зданий и оборонительных сооружений), принимали активное участие неаполитанец де Рибас и его друг из далёких Нидерландов – де Волан. Все вместе они внесли огромный вклад в строительство и развитие этого славного в истории России города.
Особенно отличился герцог Эммануил Осипович де Ришелье, будущий первый генерал-губернатор Одессы, настоящее и полное его имя Арман-Жан де Виньеро дю Плесси де Ришелье, его дед был маршалом Франции, а отец – генералом Франции. Его дядя кардинал Арман-Жан дю Плесси де Ришелье был знаменитым министром короля Людовика XIII.
Под руководством Эммануила де Ришелье унылый, грязный, бесформенный городишко расцвёл по-настоящему. Был создан торговый порт. Отстроены великолепные здания, вдоль улиц высажены деревья, в молодом городе появились парки, построены католическая и православная церкви, созданы театр, учебные заведения, а позже, с приложением большого труда, упорства и мудрости, появился университет. Все дороги замостили гранитным булыжником.
Под его руководством Одесса стала самодостаточным, а далее – прибыльным городом с внушительным бюджетом.
Этого незаурядного административного, политического, военного деятеля ждали впереди великие дела, не говоря о том, что он впоследствии будет удостоен должности премьер-министра Франции. Но всю жизнь он мечтал вернуться в Южную Пальмиру России, цветущий город Одессу.
А пока кавалькада главнокомандующего Дунайской армией спешила в Бухарест, где его ждали в штаб-квартире генерал-лейтенант де Ланжерон и его друг, соратник герцог де Ришелье. Нельзя сказать, что Александр Фёдорович принял это известие с восторгом, в душе тайно надеялся на назначение главнокомандующим своей персоны и приложил для этого немало усилий. Но не сложилось, и в душе графа затаились на долгие годы ревность и неприязнь.
