Татьяна Полякова
Невеста Калиостро
Юлька стояла на лестнице и наблюдала за тем, как я поднимаюсь.
– Повезло? – спросила она, имея в виду Серафиму. Я кивнула. – Я в окно видела, как ты подъехала. И вдруг пропала куда-то. Думаю, не иначе как на соседку нарвалась, пошла выручать.
Я размышляла, стоит ли ей говорить о парне, что приставал к Серафиме с вопросами, и решила не спешить. Юлька и без того здорово нервничает.
– Заходи, – сказала она, распахивая дверь. Я вошла, сбросила туфли и повесила сумку.
Юлька устроилась на диване, поджав под себя ноги и положив на колени диванную подушку. Лицо ее казалось усталым, она разглядывала свои ногти, не торопясь заводить разговор. Страха в ней не чувствовалось, скорее беспокойство. Я села рядом и положила руку на ее ладонь.
– Значит, он назначил встречу?
– Ага. Назначил. Миленькое местечко, правда? И время самое подходящее.
– Подходящее для чего? – уточнила я.
– Для всякой чертовщины, – вздохнула она.
– При чем здесь чертовщина? – возмутилась я. – Тебя запугивают. Только идиот пойдет ночью на кладбище… Это глупая шутка, – заключила я.
Юлька молчала, и от ее молчания мне сделалось не по себе. Мне легко говорить, а что должна чувствовать подруга, которой приходят эсэмэски с предложением встретиться на кладбище? Юлька перевела взгляд на часы, а я возвысила голос:
– Не вздумай. Это просто глупо. И опасно. Стукнут тебя чем-нибудь тяжелым и сумку отберут.
– Сумку можно дома оставить, – с усмешкой ответила она.
– Да при чем тут сумка, скажи на милость, чего ты ждешь от этой встречи? То есть я хочу сказать, зачем туда идти, ведь ясно, что никто не придет. Это розыгрыш.
– А если нет? – пытливо взглянув на меня, спросила Юлька. – Если придет?
– Кто? – растерялась я.
– Этот человек. Вдруг он…
– Вот только этого не надо, – перебила я. – Выброси из головы это тайное общество. Ты его сама придумала, или забыла? Сама. Его нет и быть не может.
– По-твоему, это Костик? – сказала Юлька с улыбкой, которая вызвала у меня смятение. – Тогда чего бояться? Постою немного у монумента, а он порадуется.
– Я не против постоять, только не в такое время. Костику следовало бы подумать: а что, если мы нарвемся на кладбище на каких-нибудь малоприятных типов?
– Мы? – спросила Юлька.
– Одну я тебя не отпущу, – буркнула я. – А идти не хочу. Боюсь. Я вообще на кладбище чувствую себя… неуютно. А тащиться туда ночью… полный бред.
– Тогда оставайся. – И, не дождавшись моих возражений, она продолжила: – Монумент стоит напротив центрального входа, там фонари должны гореть, и с дороги его хорошо видно. Если меня кто-то будет ждать… – Она замолчала и добавила твердо: – Не вижу ничего опасного.
– Хорошо, – с тяжелым сердцем согласилась я. – Поедем. Представляю, какими дурами мы себя почувствуем и как будет потешаться наш «шутник», когда увидит, как мы мечемся возле монумента.
– Если он придет, мы его увидим.
– Как бы не так. Он где-нибудь спрячется, а когда ему надоест потешаться над нами, незаметно уйдет. Там с одной стороны нет стены, и дома стоят вплотную к кладбищу. Шмыгнул во двор – и только его и видели. Давай позвоним Володе, – без перехода предложила я. – Все-таки с мужчиной будет спокойнее.
– И что мы ему скажем?
– То и скажем. Что тебя донимает какой-то шутник.
– Увидев Володьку, он не появится.
– Он и так не появится.
– У меня нет ни малейшего желания слушать Вовкины издевки, – отмахнулась Юлька. – Мне и твоих за глаза хватает. А потом тебе придется придумывать, как от него отделаться.
Это подействовало, я махнула рукой и более о Володе не вспоминала.
Мы дружно перевели взгляд на часы.
– Обуй мои кроссовки, – сказала Юлька, поднимаясь, прошла к шкафу и стала переодеваться. Джинсы, темная кофточка. Я взглянула на свое платье, белое с сиреневыми разводами, и решила, что наряд для кладбища самый неподходящий.
– Надень футболку, – предложила Юлька. – В мои джинсы ты влезешь?
– Надо попробовать, – пожала я плечами. В джинсы я влезла, а размер обуви у нас один, так что проблем с кроссовками не возникло. – Идиотизм какой-то, – не удержалась я, а Юлька вдруг заявила:
– Знаешь, поступая на журфак, я как раз об этом и мечтала.
– О чем? – не поняла я.
– О расследованиях.
– Тогда тебе стоило податься на юрфак.
– Это совсем другое. В своих мечтах я была грозой негодяев, которых вывожу на чистую воду в своих статьях, ими вся страна зачитывается и все такое, мне в руки попадают важные документы…
– Пока что тебе шлют дурацкие эсэмэски, – съязвила я. – Ладно, идем осуществлять твою мечту. Почему ты раньше ничего мне не говорила? – повернувшись к Юльке, спросила я.
– О чем?
– О своих мечтах, естественно.
– Потому что это глупость. Такое только в книжках бывает, и то по большей части в старых американских детективах.
– Ну, если взглянуть на все это с точки зрения любителей приключений, то выходит, что нам грех жаловаться, – заявила я, и Юлька кивнула в ответ.
«Почему бы в самом деле не осуществить мечту подруги?» – думала я по дороге на кладбище. А ведь я о ее мечтах даже не подозревала. Мне всегда казалось, что работа в дешевой бульварной газете Юльку вполне устраивает, выходит, я ошибалась. И подругу так занимает этот «шутник» вовсе не потому, что она всерьез напугана, просто для нее это приключение. Вот и хорошо. На приключение я согласна. Лишь бы оно было приятным, а главное, безопасным. Об опасных приключениях хорошо читать, устроившись в кресле дождливым вечером. Или пощекотать себе нервы американским триллером. Там кладбища в большом ходу. В реальности я бы предпочла что-нибудь романтическое.
Старое кладбище оттого и называлось старым, что больше полувека здесь никого не хоронили. Оно и раньше было в черте города, а теперь оказалось в непосредственной близости от центра. Его собирались снести еще в советские времена, но этому препятствовало два обстоятельства: в Великую Отечественную здесь хоронили солдат, умерших в госпитале, а с девятнадцатого века остались могилы видных представителей нашего города, среди которых встречались и исторические деятели. В результате кладбище превратилось в некое подобие парка. Могилы героев войны привели в порядок, к ним вела широкая аллея, она заканчивалась монументом из черного мрамора, у подножия которого горел вечный огонь. Заброшенные могилы сровняли, через кладбище проложили широкие дорожки, заасфальтировали их, разбили большую клумбу у западного входа, где стояла церковь восемнадцатого века. В целом все выглядело очень неплохо, в летние дни здесь можно было встретить мамаш из ближайших домов с колясками, но ночью прогуливаться вряд ли кому-либо взбредет в голову, впрочем, по ночам и в парках не очень-то гуляют, если не считать влюбленных парочек.
Воскресный вечер – самое спокойное время в нашем городе, машин уже немного, да и люди предпочитают пораньше разойтись по домам в преддверии рабочей недели. В центре молодежи было много, особенно возле кафе и ночных клубов, но стоило нам свернуть к вокзалу, как улицы опустели.
К центральному входу на кладбище можно было проехать со стороны улицы Мира, но уже вторую неделю проезд был закрыт, дорогу в этом месте расширяли, и нам пришлось направиться в объезд. Намереваясь сократить путь, я свернула в переулок и вскоре впереди увидела кладбищенскую стену из беленого кирпича. Проехав немного вдоль нее, мы оказались напротив центрального входа. От тротуара вверх шла лестница, заканчивающаяся коваными воротами. Они были открыты настежь, я вообще не помнила, чтобы их когда-нибудь закрывали.
Затормозив, я перевела взгляд на Юльку. У меня еще оставалась надежда, что она одумается и идти на кладбище не придется. Но Юлька, избегая моего взгляда, распахнула дверцу и вышла первой, вздохнув, я последовала за ней. Само по себе кладбище ничего напоминающего суеверный страх не вызывало. Рядом троллейбусная остановка, напротив, немного дальше, тоже. С правой стороны простирался жилой массив, как раз там кладбищенская стена отсутствовала, слева, чуть выше, была детская поликлиника. Фонари вдоль тротуара горят, и на аллее кладбища тоже. Поток машин не такой, как, к примеру, в пятницу вечером, но движение еще довольно оживленное. С места, где мы оставили машину, монумент был хорошо виден. В общем, выходило, что встречаться здесь с неизвестным не более опасно, чем в любом другом парке города. «Прогуляемся, только и всего», – решила я, уверенная, что «шутник» не появится. Однако беспокойство не проходило, и, поднимаясь по лестнице, я тревожно оглядывалась. А если «шутник» не удовлетворится тем, что вытащил нас среди ночи на кладбище, и подготовит какую-нибудь пакость?
Юлька выглядела странно спокойной, то ли подобные мысли ее не посещали, то ли ее беспокойство достигло той критической точки, за которой любая пакость предпочтительней неизвестности. Мы как раз проходили мимо ворот, когда услышали то ли скрип, то ли стон и испуганно переглянулись.
– Это ворота скрипят от ветра, – поспешно предположила Юлька. Может, и так, правда, никакого ветра не было, а чтобы сдвинуть с места такую махину, требовалось приложить титанические усилия.
Юлька взяла меня за руку, видно, желая успокоить, а может, сама испугалась. До монумента оставалось метров пятьдесят, отсюда был хорошо виден вечный огонь, точнее, основание в виде пятиконечной звезды, огонь не горел. Вокруг него лежали венки с искусственными цветами, успевшими поблекнуть на солнце со Дня Победы, слева и справа мощные прожекторы заливали ярко-желтым светом все пространство вокруг монумента. Братские могилы по сторонам тонули в темноте.
Разумеется, никого возле вечного огня мы не обнаружили. Я взглянула на часы. Ровно полночь, шутнику следовало уже появиться, если он вообще собирался это делать.
– Подождем немного, – словно отвечая на мои мысли, сказала Юлька. Я пожала плечами, давая понять, что ждать, собственно, нечего.
Тут у Юльки запищал мобильный. Она торопливо вынула его из кармана джинсов, нервно оглядываясь. Прочитала сообщение и протянула телефон мне. «Пусть ваша подруга подождет в машине».
– Еще чего, – фыркнула я, возвращая мобильный, и добавила: – Идиотизм какой-то. – И тоже огляделась. Непроглядная темень, казалось, наступала, подбираясь к освещенному пятачку. «Он где-то здесь», – подумала я и невольно поежилась.
Телефон вновь запищал, пришло новое сообщение. «Это не идиотизм, просто мне приходится быть осторожным».
– Черт, – сквозь зубы выругалась я. Он точно здесь, совсем рядом, раз слышал мои слова. Я попятилась, схватив Юльку за руку. – Идем отсюда.
– Подожди, – взволнованно начала она, а я едва не заорала:
– Идем отсюда! – И потянула ее к выходу.
Мы шли, все ускоряя шаг, и вскоре почти бежали. И тут я увидела вот что: почти вплотную к моей машине стоит джип, черный, с тонированными стеклами, поблескивающими в свете фонаря. Выглядело это почему-то зловеще.
– Это он? – шепотом спросила Юлька, резко остановившись. – Как думаешь, это он?
В тот момент я вряд ли о чем-то думала, мысли, конечно, были, но все они потонули во внезапном страхе, который мешал рассуждать, зато инстинкты сработали, и я толкнула Юльку в сторону, туда, где между могилами была узкая тропинка, и сама заспешила следом. Оказавшись в темноте, я на мгновение совершенно ослепла и, больно ударившись ногой об ограду, вскрикнула, а Юлька испуганно спросила:
– Ты чего?
– Лодыжкой ударилась.
– Если это он… – начала Юлька, но я перебила:
– Стой, где стоишь, и молчи.
Мы замерли, прислушиваясь и ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Отсюда свою машину я видеть не могла, только часть стены и верхнюю ступеньку лестницы. Из темноты начали проступать памятники по соседству, ограды и силуэты деревьев.
– Мы что, так и будем здесь стоять? – недовольно шепнула Юлька. – По-моему, на улице все-таки безопаснее.
Я не успела ответить на это, в общем-то, здравое замечание, как послышался шорох, потом то ли осторожные шаги, то ли чей-то вздох, я резко повернулась, но никого не увидела. Юлька тоже обратила внимание на звук и теперь вертела головой.
– Здесь кто-то есть, – сказала она, а у меня появилось непреодолимое желание бежать со всех ног туда, где свет и люди.
Я бы точно сорвалась с места, увлекая за собой Юльку, но вдруг совсем рядом раздался голос:
– Они приехали за мной, а не за вами.
Мы замерли, боясь повернуть голову. Голос шел из-за моей спины, странный, какой-то булькающий, точно каждый звук давался человеку с большим трудом. Я даже подумала, что голос вовсе не человеческий. Чушь, конечно, но именно так я решила в ту минуту и почувствовала головокружение. Желание бежать отсюда со всех ног только увеличилось. Однако я все-таки повернулась, боясь увидеть что-нибудь ужасное, и тут же страх отпустил. Наверное, потому, что ничего особенного я не увидела, то есть все выглядело так, как за минуту до этого. В нескольких шагах от нас росло дерево, огромное, раскидистое.
– Он спрятался за ним, – сообщила я.
Хотя дерево находилось совсем рядом, подобраться к нему было не так просто. Ограды могил стояли почти вплотную друг к другу, пришлось бы огибать их по тропинке, а потом возвращаться назад уже по другой тропе. Наверняка тот, кто прятался за деревом, хорошо это знал. Приди нам в голову мысль приблизиться, он успел бы улизнуть в темноте.
– Слушайте, вы… – громко начала я, но «шутник» перебил:
– Говорите тише. Они могут услышать.
– Кто они? – невольно понизив голос, спросила я.
– Те, чьи тайны заинтересовали вашу подругу. Я ведь просил вас быть осторожней.
– Кто вы? – обрела голос Юлька.
– Это неважно, – ответил он.
И меня вновь поразил его голос, я даже не могла определить, кому он принадлежит: мужчине или женщине. «Черт бы побрал этого шутника», – в досаде подумала я.
– Чего вы от нас хотите? – задала Юлька очередной вопрос. Она, похоже, успокоилась, ее голос, как ни странно, звучал ровно, и теперь в нем сквозило банальное любопытство.
– Помощи, – ответил голос. – Его надо остановить.
– Кого? – спросили мы одновременно. Идиотский ответ, признаться, меня не удивил.
– Его. Исчадие ада, князя Тьмы.
Я едва не засмеялась: мы явно имеем дело с сумасшедшим, на которого Юлькина статья так подействовала, что он решил изгонять дьявола в нашей компании.
– Здорово, – кивнула я и усмехнулась, Юлька, посмотрев на меня, нахмурилась и сделала знак молчать, но это было выше моих сил.
– Выходите, поговорим. Вы нам расскажете о нем, мы послушаем и наметим план действий, – предложила я.
– Ему нужны жизни, – прозвучало в ответ. – Чтобы продлить свою, он начнет убивать.
То, как он это сказал, произвело на меня впечатление. Смеяться мне вдруг расхотелось.
– Послушайте, – взмолилась я. – Давайте поговорим.
– Вы мне не верите, – заявил он и после паузы, в продолжение которой мы с Юлькой, замерев, вглядывались в темноту, продолжил: – Вам нужны доказательства? Что ж, они у вас будут.
Мы ждали несколько минут, пока наконец не сообразили: это все, что он хотел нам сказать.
– Эй, – робко позвала я. – Вы здесь? Какие доказательства? Что вы имеете в виду?
Тишина. Никакого движения в той стороне, где росло дерево, я не заметила, но, несмотря на это, была уверена: там уже никого нет.
– Он не мог далеко уйти, – шепнула Юлька и бросилась по тропинке. Я за ней. На что мы надеялись, припустившись за ним, я объяснить не берусь. Однако Юлькино поведение не показалось мне опасной глупостью, напротив, я, как и она, считала: надо как можно быстрее оказаться у дерева и попытаться перехватить «шутника». Впрочем, называть его теперь шутником почему-то не хотелось. Что мы будем делать дальше, мне виделось смутно, но страха не было, зато охотничий азарт налицо.
Мы выскочили на асфальтовую дорожку, пробежали несколько метров и свернули на тропинку, которая вела в сторону дерева. И тут стало понятно: ничего из нашей затеи не выйдет. В темноте, в хитросплетении тропинок, плутающих между оград, мы его ни за что не найдем.
Мы все-таки добрались до дерева и теперь стояли, напряженно вглядываясь в темноту.
– Вряд ли он отправится к воротам, – шепотом произнесла Юлька. – Скорее к домам. Попробуем? – спросила она. Я покачала головой
– Он наверняка подготовился и неплохо здесь ориентируется. А мы будем выбираться отсюда бог знает сколько времени.
С унылым видом мы вернулись к аллее, прошли по ней вдоль кладбищенской стены, пока она не привела нас к центральному выходу. Встреча, а главное, слова «шутника» произвели на меня такое сильное впечатление, что о джипе я успела забыть, и тот факт, что он все еще стоит возле моей машины, вызвал скорее удивление, чем испуг.
– Что будем делать? – спросила Юлька, кивнув в том направлении.
– По обстоятельствам, – отмахнулась я.
Неизвестный нас покинул, оставив меня в смятении и беспокойстве, но я была настроена весьма решительно, намереваясь разобраться в том, что происходит. Пока мы спускались по лестнице, дверца джипа со стороны пассажира распахнулась, и появился мужчина среднего роста, плечистый, в джинсах и черной футболке в обтяжку. Он не спеша направился к моей машине, привалился к передней дверце и, сложив руки на груди, стал ждать, когда мы подойдем. Мы невольно замедлили шаги. Не могу сказать, что я совсем уж не боялась, боялась, конечно, но злость пересиливала страх, к тому же вид улицы со спешащими машинами, троллейбусом, остановившимся напротив, внушал определенный оптимизм.
– Он сказал, что эти типы пришли за ним, – шепнула Юлька.
– Сейчас узнаем, – буркнула я, поражаясь своей отваге.
Между тем мы спустились с лестницы, и теперь от моей машины и от незнакомца нас отделяло всего несколько метров.
– Привет, – произнес он и ухмыльнулся. Физиономия у него была на редкость противная. Плоское широкое лицо, колючий взгляд и сломанный нос боксера. Мы не ответили, а он добавил: – Хорошее место для прогулки.
– Тебе-то что? – сурово отрезала Юлька. Парень вновь усмехнулся.
– Может, познакомимся? Со мной точно веселее, чем с покойниками.
Мы стояли в трех шагах друг от друга, и я пыталась решить, что делать. Юлька в машину садиться не спешила, сомневаясь, что парень, загораживающий дверцу, позволит ей это сделать. Стараясь сохранять спокойствие, я не торопясь достала ключи, замок щелкнул, а я начала огибать машину, и тут появился второй тип: он вышел из джипа и направился ко мне. Чем-то они были похожи, или мне только так показалось из-за того, что парень был одет точно так же, как его приятель: джинсы и черная футболка.
– Подожди, красавица, – сказал он и схватил меня за руку. А я, не раздумывая, ударила его ногой по колену.
– Ты что, спятила? – рявкнул он и стиснул мою руку, теперь освободиться стало затруднительно. Я попыталась понять, что происходит с той стороны машины, но мне это не удалось, парень ловко развернул меня к себе спиной, схватив уже двумя руками, я попробовала вывернуться, но безрезультатно.
– Ну-ну, – засмеялся он. – И не трепыхайся. Давай поговорим.
О чем он собирался говорить со мной, осталось тайной, потому что в этот момент из переулка появилась милицейская машина. Парень сразу же ослабил хватку, и теперь со стороны, наверное, казалось, что мы стоим, обнявшись. Я резко толкнула его, бросилась через дорогу, едва не попав под колеса милицейской машины, и заголосила:
– Помогите!
Машина затормозила, и из нее выбрался мужчина в форме.
– Вы что, с ума сошли? – возмутился он.
– Помогите, – запричитала я, пытаясь отдышаться. Вторая дверца открылась, и его напарник спросил:
– В чем дело?
– Вот эти типы, – торопливо заговорила я, ткнув пальцем в сторону джипа, – хотели отобрать у меня ключи от машины.
Вместе со мной оба милиционера направились через дорогу. Один был молод, второй лет сорока, я держалась поближе к ним. Молодой посмотрел на меня и ободряюще сказал:
– Вы не волнуйтесь, разберемся.
Меня била нервная дрожь, что не ускользнуло от его внимания, красота моя тоже не осталась незамеченной, а его слова вселили в меня уверенность. Я вздохнула с облегчением.
Между тем парень, который до того момента отирался возле Юльки, вернулся к джипу. Тот, что держал меня, отступил на пару шагов, но попытки сбежать они не предпринимали. Милиционер, тот, что постарше, произнес, поравнявшись с ним:
– Документы.
Юлька, обежав машину, оказалась рядом со мной.
– Паспорт, что ли? – буркнул парень, хмуро глядя исподлобья. – Так он дома.
– Водительское удостоверение и документы на машину, – повторил мент.
Весьма неохотно парень распахнул дверь джипа, один из милиционеров стоял за его спиной, наблюдая за его действиями. Парень достал документы и протянул их старшему, тот кивнул напарнику:
– Сергей, посмотри.
– А в чем дело, командир? – подал голос второй бугай.
– Это я вас спрашиваю, – отозвался милиционер. – У вас документы есть?
– Нет. Ты лучше у этих девок документы проверь. Девки чокнутые или обдолбанные. На кладбище среди ночи поперлись.
– Ты еще поучи, что мне делать, – грозно перебил мент, что постарше. Сергей в свете фонаря разглядывал водительское удостоверение. Я беззастенчиво сунула в него свой нос, прижимаясь к защитнику правопорядка. Он кашлянул, покосившись на меня, а я пискнула:
– Извините, – но не отодвинулась.
Грязнов Геннадий Александрович – значилось в водительском удостоверении.
– Ну что, Геннадий Александрович, рассказывайте, – не торопясь возвращать удостоверение, предложил Сергей.
– А чего рассказывать? Едем, эти две впереди, остановились и потопали на кладбище. Нам интересно стало. Вот мы и решили посмотреть, что дальше будет.
– И что было дальше?
– Они на нас набросились, – влезла я.
– Чего? – возмутился Геннадий Александрович.
– Ты пытался вырвать у меня из рук ключи.
– Точно обдолбанная, – покачал он головой.
– А второй схватил подругу.
Юлька молча кивнула. Тут пошел в атаку его дружок.
– Я тебя пальцем не тронул, ты, шмара, – накинулся он на Юльку.
– Тронул, – спокойно заявила она. – Не давал в машину сесть.
– Ну… зараза…
– Так, рот закрой, – повернулся к нему милиционер. – Без документов да еще девушку оскорбляешь.
– Ты их спроси, командир, чего они на кладбище делали, – не унимался парень.
– Спрошу, не волнуйся. Так вы объясните, в чем дело?
– Мы хотели с девчонками познакомиться, – совсем другим тоном произнес Геннадий. – А что такого? Девки вдвоем, и сразу видно, что приключений ищут, нам тоже делать нечего, вот и подумали… Да чего случилось-то?
Теперь все смотрели на нас, ожидая объяснений. А на меня напал столбняк, весьма некстати. Я понятия не имела, что сказать и как поступить.
– Он у вас правда ключи отнимал? – спросил Сергей. Я кивнула, он перевел взгляд на парня, а тот чертыхнулся:
– Да на фига мне ее ключи? Я просто не хотел, чтобы они сбежали. Думал, поговорим, познакомимся. А она мне по колену ногой, чокнутая, ей-богу, а потом под машину бросилась. Вы же видели? Это нормально?
Повисла тишина. Милиционеры переглянулись, Сергей вернул документы Геннадию Александровичу и сказал:
– В следующий раз придумайте другой способ с девушками знакомиться.
Парни, не сказав больше ни слова, загрузились в джип и отбыли.
– Вы правда на кладбище ходили? – спросил Сергей. Пока я пыталась придумать объяснение, как нас сюда занесло, Юлька кивнула.
– Зачем? – удивился он.
– Да мы поспорили, горит вечный огонь или нет. Идем назад, а тут эти. Мы уехать хотели, а они пристают. Вот и… – Юлька смущенно отвела взгляд, а я подумала, что в отделение, возможно, отправимся мы. Милиционеры опять переглянулись.
– Вы куда едете? – спросил старший.
– Домой, – вздохнула я.
– А дом где?
– На Алябьева.
– Мы вас проводим, на всякий случай.
– Спасибо, – вздохнула я и пошла к машине. Завела мотор, наблюдая в зеркало, как милицейская тачка разворачивается и пристраивается за нами.
– Надо было им сказать, – нарушив тишину, досадливо произнесла я.
– Что сказать? – вздохнула Юлька.
– Про этого типа на кладбище. У нас есть доказательства.
– Какие? Эсэмэски? Это не доказательства. Ты фамилию парня запомнила?
– Грязнов Геннадий Александрович.
– Хорошо.
– Чего хорошего? Слушай, а если он правду сказал?
– Кто?
– Геннадий Александрович. Два придурка обратили на нас внимание и от безделья решили…
– Не знаю. – Юлька пожала плечами, отвернулась к окну. – Ты к ментам с какой целью кинулась? – через несколько минут спросила она. – У меня сердце в пятки ушло, думала, ты под колесами окажешься.
– Мое было там же, – проворчала я. – Почему-то мне казалось, что стоит появиться милиции, и все сразу разрешится. Станет ясно, кто эти типы и все такое. А сейчас я даже не знаю, что и думать.
На перекрестке милицейская машина свернула направо, а мы поехали дальше по проспекту. На очередном светофоре я тоже свернула, а Юлька задала вопрос.
– Ты куда?
– К твоему Костику.
Подруга усмехнулась, видно, сочтя мою затею глупостью, но возражать не стала.
Надо сказать, к тому моменту я была далеко не так уверена в том, что бывший Юлькин возлюбленный имеет к происходящему какое-либо отношение. А еще пыталась понять, когда «шутник» перестал мне казаться таковым, то есть когда я решила, что никто здесь, в общем-то, не шутит, но сосредоточиться на собственных впечатлениях мне мешал пережитый совсем недавно стресс, мысли путались, а идеи, если и возникали, казались мне глупыми. Ехать к Костику сейчас, по сути, была как раз такая идея. Даже если это он ждал нас на кладбище, у него было время вернуться домой, а при нашем появлении сделать вид, что он понятия не имеет о недавнем приключении. Но я по неизвестной причине была твердо уверена: стоит мне взглянуть на Костика, и я пойму: его это рук дело или он действительно ни при чем. В общем, в тот момент я всецело рассчитывала на свою интуицию.
Юлька с самого начала сомневалась в способностях Костика на такие шутки и, наверное, терпеливо ждала, когда и я приду к тому же выводу.
Возле дома, где жил Костик, мы были через полчаса. Еще находясь на проспекте, я отметила, что в окне его квартиры горит свет, и воодушевилась. Если «шутник» не он, то получается, что все это вовсе не шутка, а я категорически отказывалась с этим смириться.
Мы въехали во двор, оставили машину возле подъезда и быстро поднялись на четвертый этаж. Входная дверь была приоткрыта, из квартиры доносилась музыка, довольно громкая. Мы с Юлькой переглянулись. Открытая дверь во втором часу ночи нам не понравилась. Пока я пыталась справиться со все возрастающим волнением, Юлька решительно надавила кнопку звонка. Мы прислушались: за дверью никакого движения, музыка по-прежнему орет. Юлька позвонила еще раз, потом буркнула:
– Да он просто звонка не слышит. – И решительно вошла в квартиру.
В тесной прихожей царила темнота. Пропустив Юльку вперед, я сделала несколько шагов и очутилась напротив кухни. Там свет горел, и первое, что я увидела, это сорванная гардина над окном, она была закреплена только с одной стороны, занавески валялись на полу, а кухня в целом напоминала поле битвы. На столе грязная посуда, бутылки, остатки закуски, все вперемешку. Но самым неожиданным было не это. На кухне кто-то глухо стонал. Вновь переглянувшись, мы рванули туда и через мгновение почувствовали себя идиотками. Бог знает, что я ожидала увидеть, но увидела девицу с задранной чуть ли не на голову юбкой, сидящую верхом на парне, который признаков жизни не подавал. Прислонившись к батарее, он вроде бы дремал, на наше появление не обратил внимания, впрочем, так же как и девица.
– Тьфу, – в досаде плюнула Юлька и отвернулась, а я громко кашлянула.
Кашлять пришлось несколько раз, Юльке надоело ждать, и она гаркнула:
– Костя где?
Девица испуганно обернулась, посмотрела мутно и ткнула пальцем куда-то за спину, продолжая постанывать – вряд ли от удовольствия, скорее от напрасных усилий.
– Полный дурдом, – констатировала Юлька и торопливо прошла в комнату. Здесь было темно, дверь открыта настежь, и в первое мгновение я решила, что комната пуста. Юлька, хорошо тут ориентирующаяся, щелкнула выключателем, и я увидела Костика, сладко спящего в компании двух голых девиц.
– Вот так он страдает, – заметила Юлька, подходя к дивану, на котором устроилась троица.
– Каждый страдает, как умеет, – пожала я плечами и, решив тоже наплевать на приличия, раз уж никто здесь о них особо не пекся, подошла и ухватила Костика за плечо. Тот замычал, но глаза не открыл. Разумеется, его можно было бы заподозрить в притворстве, но лично у меня возникли сомнения в том, что Костик час назад был способен двигаться.
– Вот скотина, – вздохнула Юлька.
И тут случилось невероятное. При звуках ее голоса Костик ожил, открыл глаза и даже приподнял голову.
– Сгинь, – сказал он вполне отчетливо и начал шарить рукой в поисках предмета, которым мог запустить в Юльку, но нашарил лишь девичью руку, посмотрел на нее, испуганно дернулся, обвел подруг мутным взглядом и жалобно спросил: – Это кто?
– Белая горячка, – безжалостно ответила Юлька и направилась к выходу. Я со вздохом последовала за ней.
– А вдруг он притворяется? – спускаясь по лестнице, на всякий случай спросила я.
– Не смеши, – отмахнулась Юлька и хлопнула дверью подъезда так, что дом вроде бы качнулся.
– Ты переживаешь? – робко поинтересовалась я.
– Грустно видеть, как человек скатывается в сточную канаву. Я всегда ему добра желала. Честно. Потому и бросила. Ничего бы из нашей любви все равно не вышло. Костик слабохарактерный. А девицы, по-моему, шлюхи, – без перехода заявила она. Я пожала плечами, данный вопрос совершенно меня не занимал.
Несмотря на поздний час, приехав ко мне домой, лечь спать мы не спешили. Устроились на кухне, выпили чаю, сидели молча, прекрасно понимая, о чем думает каждая из нас. Молчание нарушила Юлька:
– Ну что, еще идеи есть?
Я пожала плечами:
– Парень на джипе. Попробуем что-нибудь о нем узнать.
– Давай попробуем, – вяло согласилась Юлька. Я отхлебнула чаю и произнесла:
– Юлька, надо идти в милицию.
Она пожала плечами.
– Не с чем. Там решат, что эсэмэски и встреча на кладбище – чья-то глупая шутка, и спросят, кто из моих друзей способен так шутить.
– Допустим, – кивнула я. – Однако выходки «шутника» уже сейчас тянут на мелкое хулиганство, и хулигана следует призвать к порядку.
– Мелкое не крупное, – усмехнулась Юлька. – Не станут они этим всерьез заниматься.
– И все же я бы их предупредила, – настаивала я. Подруга некоторое время приглядывалась ко мне и наконец спросила:
– О чем?
Ответ, который я так долго искала, вдруг пришел сразу и показался мне очевидным.
– Этот тип на кладбище сказал… чтобы продлить свою жизнь, князю Тьмы нужны чужие. Он начнет убивать. Именно так сказал «шутник». Если это шутка, то очень скверная. По крайней мере, мне она смешной не показалась. Что, если это какой-нибудь маньяк? Что сумасшедший – совершенно точно.
