Полли Ива
Сказка о Яре
Глава 13. Платок
– По сердцу тебе Ингвар, милая, по сердцу, – отец смотрел на Василису и улыбался. Ещё месяц назад он и представить не мог, что увидит настоящего змея, а теперь тот каждую седмицу прилетал к терему. Народ в княжестве привык, что раз в неделю небо накрывает тень, и больше не пугался. Торговцы не шарахались в сторону, а дети не прятались под лавки. Даже Тишка и тот перестал жаться под юбку Василисы, стараясь уйти незамеченным от кровожадного зелёного чудовища.
– Мил, батюшка, мил, – княжна улыбнулась в ответ. На её шее блестела хрустальная капелька – подарок Инга, который она не снимала даже на ночь.
– Поэтому платок ему вышиваешь? – Святослав кинул взгляд на исколотые иглой пальцы дочери – наука ей давалась лучше, чем вышивание, – знаешь, раньше, если дева дарила юноше платок, собственноручно вышитый красной лентой, то подавала знак, что дарит с платком ему и сердце своё? В некоторых городах такие подарки приравнивались к обручению…
– Знаю, – Василиса кинула на папеньку лукавый взгляд, – а по нраву ли тебе Инг? Отдашь ли ты единственную дочку в жёны ему, коли попросит? – Девушка затаила дыхание.
Святослав задумчиво нахмурил лоб. Не ожидал он, что дочь так скоро вырастет. Вроде только недавно куклы по карманам прятала, по слогам читать училась да Тишку по двору гоняла, а тут на тебе – замуж собралась.
– А вот коли попросит, тогда и думу думать будем, а сейчас нечего по пустякам болтать, – фыркнул князь и оставил Василису одну.
Девушка подошла к окну и подняла глаза к небу. Папенька ошибался, платок она уже давно вышила и отдала Ингвару, а тот носил его всегда при себе. Если бы кто-то раньше сказал, что можно так быстро привыкнуть к ещё недавно чужому человеку, так быстро довериться – Василиса бы только рассмеялась. А теперь понимала, что доверилась ещё тогда, в первую ночь, когда позволила отнести себя назад к родителям.
Половицы за спиной княжны тихо скрипнули, и она, не оборачиваясь, улыбнулась. Её пальцы сомкнулись на хрустальной слезинке.
– Ну здравствуй, Василёк мой, – сильные жилистые руки притянули девушку к груди, обхватив за талию. Тихое счастье тёплой волной накрыло девушку, она откинула голову на плечо вошедшего и прошептала:
– Здравствуй, Инг.
Юноша ещё крепче прижал к себе княжну. Ему не было дела до людских традиций, обычаев, правил приличия – хотелось только одного – чтобы Василиса продолжала смотреть на него с лёгкой улыбкой, чтобы всё так же ласково произносила его имя, чтобы её тонкие длинные пальцы касались его запястья, заставляя сердце пылать огнём. Ему хотелось, чтобы между ними не было никого и ничего на расстоянии вдоха. Всегда.
Они продолжали стоять в обнимку в девичьей светлице, куда до этого не ступала нога ни одного парня, и смотреть на чистое голубое небо.
Август подходил к концу. В воздухе уже тянуло прохладой, солнечные лучи будто натыкались на невидимую преграду и не могли пробиться тёплом к сырой земле. Природа медленно увядала, чтобы снова расцвести.
Василиса закрыла глаза и уютно умостилась на груди у любимого. На землю упала первая капля дождя.
Глава 14. Свадьба
Яра с Егорием стояли под сенью столетнего дуба, без смущения глядя друг другу в глаза. Прямо перед ними лежал серый большой камень, прослуживший не одному поколению. Ночь и день, недели и месяцы, времена года сменяли друг друга, и только один он был неизменным, как и клятвы, произносимые перед ним.
На камне лежала красная лента, два венка из полевых цветов, стояли две глиняные кружки с сурицей и горшок мёда. Было тихо, только шёпот листвы и щебет птиц напоминали о движении времени.
Молодые поклонились друг другу до земли и протянули Яге руки. Женщина обвязала их красной лентой, приговаривая: «Как лентой алой связываю руки, так и судьбы ваши связываю. Связываю сейчас и до конца времен, пусть Лада будет свидетелем ваших клятв».
Ярослава взяла с камня венок, возложила его Лешику на голову и проговорила:
– До тех пор, пока реки не повернут вспять, пока весь лес в одночасье не сбросит листву, и небо не расколется надвое, и земля не разверзнется под ногами, я буду подле тебя в радости и в горе.
Лисовик поцеловал её запястье, поклонился, и взял с камня оставшийся венок. Он посмотрел любимой прямо в глаза, чуть улыбнулся уголками губ и тихо, так, чтобы слышала одна только Яра, прошептал:
– Пусть солнце закатится за горизонт и не взойдёт больше над миром, пусть тьма поглотит весь белый свет, а время застынет, и исчезнет грань между прошлым и будущим, между жизнью и смертью – я и тогда буду подле тебя верным супругом.
И надел на голову Ёжки кольцо из благоухающих трав.
Время возобновило свой ход. Ярка и Егор отвели, наконец, друг от друга взгляд, взяли с камня каждый свою кружку, сделали по глотку. Горячий напиток из трав и мёда медленно растекался по горлу и согревал грудь. Ребята переглянулись и, засмеявшись, кинули глиняные сосуды на землю, чтобы закончить прежнюю жизнь и начать новую, общую.
Яга со слезами на глазах подошла к внучке и прикоснулась пальцем к её губам, смазав их янтарным мёдом. Яра обняла старушку:
– Не плачь, бабуль, выросла внучка, – прошептала она на ухо Яге. – Деда, а деда, айда веселиться? – Ёжка посмотрела на Лёшку Лешего, взяла за одну руку Ягу, за другую – мужа и поспешила к костру, который уже ярким пламенем взвивался к небесам, горя ярче любой звезды.
Таинство свершилось, теперь наступило время для веселья.
Водяной с мавками шутками-прибаутками зазывали молодых окунуться в реку, чтобы смыть с себя остатки прошлой, холостой жизни:
Как войдёт в воду красна девица
– Обернётся дева белой уточкой,
Как войдёт в воду добрый молодец
– Обернётся он прекрасным селезнем.
Уточка-уточка,
Плыви к селезню.
Ярослава и Лисовик с хохотом топили мавок и закидывали их речной тиной.
Ванька с Ингваром посмотрели на ребят, переглянулись и, схватив их, потащили к костру. Как молодые не отбивались, громко смеясь, не было им пощады в этот вечер – все обряды должны быть соблюдены. И Ярка с Лешиком, взявшись за руки, три раза перепрыгивали через вздымающееся пламя, чтобы получить благословение огненных духов.
Все испытания были пройдены. Маленькая Ёжка стала женой. И только один из живущих в лесу не веселился этой ночью. Касьян, чувствующий себя лишним, зло стиснул ладони в кулаки, взглянув на праздник, где ему не было места. Он пнул ветку, лежавшую под ногами, скривил в улыбке губы и покинул поляну. Его ухода никто не заметил.
Глава 15. Медальон
Он возвращался к себе в замок, когда под кожей начало страшно зудеть. Казалось, будто тысячи сухих еловых иголок впиваются в тело. И чем ближе он подходил к дому, тем сильнее становился зуд.
Касьян стиснул зубы. Его раздирала ненависть, и хотелось проклинать весь мир. Тот мир, который забрал у него самое дорогое. Сколько парень себя помнил, он всегда был один, и никто во всём лесу не мог сказать, откуда он взялся и где его родители. И только Яга грустно улыбалась, прижимая его к своей тёплой груди: «Не надо тебе знать этого, сынок, не надо».
Кощей в очередной раз поскрёб кожу ногтями и чуть не взвыл от злости и боли. Ярка, его Ярка теперь чужая жена. Он зашёл в замок, еле сдерживая вопли. Ярка всегда была рядом, такая любящая, такая живая, такая заботливая. И сейчас ему казалось, будто у него отняли саму жизнь.
Касьян зарычал, его голубые глаза потемнели от злости, верхняя губа задралась, и ненависть, наконец, вылилась наружу. Он пнул стену красочного пряничного замка, будто в насмешку ему сияющую всеми цветами радуги, и от стены отлетел кусок. Пряники превратились в грязную кашу, леденцы разбились вдребезги, разлетевшись по полу разноцветными осколками, и среди осколков парень увидел маленький медальон, похожий на жёлудь. Он раскрыл странное украшение. В нём были семена.
– Как в страшных сказках, что рассказывала Яга в детстве, пока мы с Яркой засыпали в обнимку на печке, – подумал почему-то Касьян.
Сам не осознавая, что делает, он взял его в руки и повесил на шею. По телу разлился спасительный холод. Зуд ушёл. Боли больше не было.
Глава 16. Суженая
– Ну здравствуй, чудище моё зелёное, – радостно кинулась Ёжка Ингвару на шею, – чего звал? – пока Леший и Иван входили в дом, девушка уже успела оглядеться и, столкнувшись взглядом с Василисой, застыла как вкопанная, – не поняла, а она что здесь делает?
– Знакомьтесь, Василиса – моя суженая, – с гордостью представил Василису Инг.
Яра с Ванькой недоумённо переглянулись. Лешик ничего не понимал, но ребята прекрасно помнили эту капризную и противную княжну. У Ярки снова зачесались руки и заныли поцарапанные коленки.
– Суууженая? – протянул царевич, – нет, конечно, любовь зла, но ты уверен, что тебе нужна в жёны приставучая злючка?
Василиса всё это время молчала. Она не ожидала, что эти двое окажутся друзьями Инга, и понимала, как они к ней относятся после той первой встречи. Но гордый змей смолчать не мог:
– Василиса не злючка, – возмутился он, – а будешь оскорблять мою невесту, мигом в зубы получишь, – княжна взяла за руку расстроенного парня.
– Инг, не серчай, ребята не хотели тебя обидеть. Просто… – Вася не знала, как найти в себе духу рассказать правду, но медлить было нельзя. Если она этого не сделает этого прямо сейчас, то Ингвар, может, её и простит, но вот ребята вряд ли, – просто мы уже встречались, и я вела себя ооочень ужасно… – девушка села за стол и закрыла лицо руками.
– Ээх, что было, то было, а что ещё бууудет, – Ярка была не злопамятна, и ей не терпелось разузнать об этой княжне побольше, а то суженая, видишь ли… Как бы эта суженая Инга не обидела.
– Садитесь, гости добрые, а я на стол накрою, – засуетилась Василиса, ставя на стол пузатый самовар, ей не терпелось поскорее загладить свою вину и понравиться ребятам, а как это ещё сделать, как ни разделив хлеб да соль?
– Я помогу, – подскочила Ярка, у которой никогда не было подруг, – а вы отдыхайте, мальчики, отдыхайте.
***
Парни остались в доме, а девушки пошли прогуляться к речке.
– Так ты что, всю жизнь притворялась? – Яре было очень жаль княжну, у которой не было никогда настоящей весёлой жизни.
– Просто очень уж не хотелось выйти замуж за дурака, – Василиса передёрнула плечами, – им кого поглупее подавай, чтобы только в глаза молча заглядывала и думать не смела, – вот и привыкла. А потом узнала, что и по-другому бывает, – счастливо вздохнула Вася.
– Ничего, заживёшь теперь, замужем за любимым – это по доброй воле свободу на неволю променять, – мечтательно протянула Ёжка, – но ты Ингу расслабляться не давай, – девушки расхохотались.
– А Инг ещё не просил благословения у батюшки, – лукаво улыбнулась Василиса, будто открывая страшный секрет.
– Так суженая же? – Ярка, ничего не понимая, нахмурила лоб.
– Суженая, суженая, но ещё не невеста, – княжна приложила палец к губам, призывая хранить её тайну, и рассмеялась.
Яра понятливо кивнула головой, уж она-то знала, как это в жизни бывает.
Приятно было вот так внезапно обрести подругу. Похолодало, и девчата отправились назад, греться у тёплого камина.
***
Ивушка-ивушка, подруженька моя,
Тебя убаюкаю, сидя у огня.
Тебе колыбельную тихо пропою,
Спою я про молодость, молодость мою.
За окошком было темным-темно, только далеко за границей леса светились окошки в людских домах. Мягко потрескивали дрова в камине, свечи оплыли и почти затухли. Ванька дремал, уронив голову на плечо Лешику, а Егорий и Ингвар завороженно слушали, как льётся тягучая девчачья песня.
Яра посмотрела на любимого и тихонечко пропела:
Глаза его – омуты, объятия – трясина.
Попала – не выбраться, да и хочется не сильно.
Василиса, взглянув на Инга, подхватила:
Свяжу лентой алою нам руки на века,
И делится надвое девичья коса…
Глава 17. Мара
Ярка открыла сонные глаза и потянулась с протяжным вдохом. Вот уже несколько недель она была женой. И казалось, что маленькая Яга создана для семейной жизни.
– Вставай, соня, – Егорий уже затопил печь – лето подходило к концу, и, когда печь остывала, в доме становилось прохладно, – кто кашу варить будет, мужа кормить?
– Лешик будет? – Ёжка заливисто рассмеялась, шутливо уклоняясь от мужа, принявшего грозный вид, – лааадно, раз замуж вышла, то и кашу варить придётся. – Ярослава надела сарафан, убрала волосы в косу и пошла готовить.
– А я пойду пока воды наберу, – Лисовик обнял Яру со спины, поцеловал в пахнущую травами макушку и вышел.
– Вот она, семейная жизнь, – пробурчала Ёжка себе под нос, поставив горшок в печь, – ни поспать тебе, ни завтрака в постель, эх… – и девушка счастливо улыбнулась.
Метла сиротливо стояла в сторонке. Не то чтобы лесная ведьмочка разлюбила полёты, но новая жизнь манила сильнее. Хотелось вдруг, чтобы разбитые коленки, наконец, зажили, чтобы блины выходили тонкими и с первого раза, чтобы… Да что долго рассказывать – маленькой Ёжке вдруг захотелось стать женщиной.
Яра взяла ухват, вытащила горшок из печи и принялась разливать кашу по тарелкам. Начинался новый день.
***
Он смотрел, как девчонка беззвучно размазывала слёзы по щекам своими маленькими пухлыми кулачками. Но слёзы продолжали падать в мокрую от дождя траву.
– Что ты здесь делаешь, дитя? – спросил девочку Лисовик, присев перед ней на корточки.
Любому бы показалось странным, что ребёнок лет пяти находится посреди леса совсем один. Между тем наступала ночь. Цветы давным-давно закрыли свои бутоны. На землю опускался туман. Где-то вдалеке ухал филин. А девчонка всё продолжала плакать, изредка поглядывая на молодого Лешего своими жёлтыми глазищами. Светлые и легкие волосы девчушки растрепались и напоминали одуванчик, россыпь веснушек на бледном лице – созвездия. Её длинная, когда-то белая рубаха была вся в земле и мокрых травинках, налипших во время дождя. Чумазые исцарапанные колени наверняка болели. Но девочка продолжала молчать.
– Пойдёшь со мной? – Егорий медленно протянул ей руку ладонью вверх, боясь вспугнуть. Не оставлять же ребёнка одного в лесу ночью? Пусть лес и был под защитой Лешего и Яги, но оставаться в нём ночью маленьким детям не стоило. Она перестала размазывать слёзы, посмотрела него и протянула в ответ свою маленькую грязную ладошку.
Где-то вдалеке продолжал ухать филин. Леший снял с себя верхнюю рубаху, укутал в неё засыпающего ребёнка и понес её в избушку к своей Ёжке.
***
Из дверей дома пулей вылетел Филимон. В избушке что-то грохотало, скворчало и журчало – Ярка постигала азы супружеской жизни.
– Фух, живым остался, да и ладно – промурчал под нос кот. В его памяти ещё живы были воспоминания о том, как раньше ему прилетало ненароком от вспыльчивой Ёжки. Сейчас маленькая Яга стала куда спокойнее. Пушистый ещё раз оглянулся на избушку, вздохнул и вернулся в дом. Кто-то же должен учить ведьмочку готовить, не Яге же этим заниматься, той бы и самой выучиться не помешало.
Яра сдула с напряжённого лба волосы. Вот хоть убей, но сколько бы она не пыталась завести хорошее тесто на пироги, оно то не поднималось, то поднималось, но опадало, то горело. Три дня бьётся, а толку нет, так ни разу пироги и не попробовали, только продукты перевела. Ёжка огорчённо всплеснула руками и опустилась на лавку.
– Ярочка, душа моя, не вздыхай-не печалься, слёзы горькие не роняй, – потёрся о её ноги кот, – ить не последний раз пробуешь, однажды и получится, бабка твоя вон – и тесто завести никогда не умела, только бурчать и научилась, – Пушистый украдкой огляделся, не зашла ли в гости Яга. Шутки шутками, а попасть под её горячую руку вряд ли кто-то бы пожелал. Этим Ярка в бабушку. Это у них семейное.
– Не надо утешать меня, чудище пушистое, – смахнула слезу девушка, – вон Лешик скоро придёт, а я что? Поднесу ему к столу горелики? Хороша жена, ничего не скажешь. – Яра уронила голову на руки.
– Эй, дурёха, что ж ты голову повесила, ну-ка, отставить слёзы и айда к печке, будем дальше учиться. Глядишь и успеем.
Не успели.
Дверь со скрипом отворилась, и вошёл Лисовик. Комок в его руках зашевелился и уставился на Яру жёлтыми глазищами в обрамлении белых ресниц. Из ворота рубахи медленно показался острый носик, покрытый россыпью веснушек.
– Это кто ещё такой? – с удивлением уставилась на комочек Ёжка.
– Принимай, Ярочка, подкидыша, – посадил Егор ребёнка на лавку, – не знаю, какого рода-племени, молчит, зараза. В лесу её нашёл, сидела одна одинёшенька, слёзы кулачком утирала. Ну не мог я дитя одного в лесу ночью оставить…
– Меня Мара зовут, – девчонка вдруг высунула худую ручонку и потянула молодую Ягу за подол сарафана, – Мара я.
Ярослава успокаивающее улыбнулась Лешику, наклонилась к девочке, подняла её на руки и понесла в растопленную для мужа баньку. Мара доверчиво прижалась к Яре и, кажется, впервые за день расслабилась.
***
Опускается на лес ночь,
Он баюкает тебя, дочь,
Вместо колыбельной листва
Тихо шепчет: «Спи, Мара»
Девушка подоткнула одеяло под бок дитя, поцеловала девочку, затушила свечку и вышла из комнаты.
– Мара – кикимора. Единственная из выживших.
Глава 18. Болото
– Солнышко, подожди переживать, может слова девчушки – всего лишь страшный сон, – говорил и сам не верил своим словам Лисовик.
Ярка только вздохнула. Вчера Мара, засыпая, словно в бреду, рассказала девушке о том, как оказалась одна одинёшенька в ночном лесу. И Ёжка понимала, что если хотя бы половина из сказанного окажется правдой, то беды не миновать. Беда уже постучалась в двери и без приглашения вошла. Поэтому молодые оставили найдёныша на Ягу и отправились к болоту, чтобы увидеть всё своими глазами.
Дорога оказалась долгой и нелёгкой. Обычно Яра не забредала дальше пряничного замка Коши, а до болота от него была ещё не одна верста. Девушка задержалась взглядом на такой знакомой тропинке… С самой свадьбы от Касьяна не было никаких вестей. Ярослава всё понимала, ведь она и сама не нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. Терять старого друга было горько.
Вдруг Лисовик остановился.
– Лешик, что такое? – попыталась выглянуть из-за его широкого плеча Ёжка.
– Стой, Ярочка… – молодой Леший напряжённо вглядывался вдаль. Ему не показалось – над болотом стоял непроглядный чёрный туман, который медленно двигался в сторону леса.
– Ведьмочка моя, подожди меня здесь, – Егор поцеловал девушку в лоб и подошёл поближе к топи.
То, что он увидел, заставило его онеметь от ужаса. Всё, чего коснулся туман – обратилось в прах. Болото пересохло, и на его дне, в слое высушенного смертью ила были видны безжизненные искорёженные тела кикимор. Стояла такая мёртвая тишина, что казалось, будто мир оглох. Ни птицы не пролетало над болотом, ни зверя не пробегало рядом. Егор почувствовал, как сгущается воздух и становится тяжело дышать. Он вернулся к Яре и, не слушая её вопросов, подхватил девушку на руки и быстрым шагом направился прочь от болота.
Рассказ Мары не был страшным сном. Он оказался кошмаром наяву.
***
– Бабушка, – Яркины плечи сотрясала мелкая дрожь, девушке казалось, что ей никак не согреться.
Яга накинула на плечи внучки старый потрепанный плед и подала стакан с тёплым молоком:
– Не шуми, ребёнка, и без того напуганного, напугаешь, – цыкнула женщина на Яру.
– Как она, ба? – Ёжка подняла на Ягу заплаканные глаза.
– Да как-как? Девчонка потеряла всю свою семью, благо, что сама чудом уцелела. Я ей отварчику-то дала, чтобы мысли разные в голову не лезли. Да мала она ещё, Ярка, мала. Глядь и не вспомнит через год, что к чему.
Ярослава снова вздрогнула, представив огромные жёлтые глазищи маленькой кикиморки. Ей было больно даже думать о том, что могло вызвать такое зло, которое в силах поглотить целое болото со всеми его жителями.
– Бабушка, Лешик сказал, что этот туман на лес медленно надвигается, – Ёжка сильнее сжала в руках стакан, грея о него заледеневшие от страха ладошки.
– А сам он где? – Яга неодобрительно покачала головой – её девчонку вон как от страха скрючило, а его и рядом нет.
– Поспрашивать по жителям пошёл, может кто и видел что, – Ярка хлюпнула носом, превращаясь снова в перепуганного подростка
***
Тьма не собиралась отступать, и пока у жителей леса сводило от страха животы и ныли зубы, Инг почти всё своё время проводил с Василисой и ведать не ведал, что происходит. Ему нравилось приходить к ней в терем, подниматься по высоким ступеням и низко кланяться князю с княгиней, спрашивая разрешение на свидание. Нравилось украдкой пробираться в её светлицу и гладить по длинным светлым распущенным волосам, пока девушка спит. Черты его лица с чётко очерченными скулами смягчались в этот момент, а взгляд полнился нежностью.
Василиса перевернулась на спину и открыла глаза.
– Опять ты здесь? – княжна притворно нахмурила бровки. Это должно было выглядеть устрашающе, но сонная девушка не смогла сдержать зевок, – совсем с ума сошёл? – она села на кровати и провела тыльной стороной ладони по щеке змея, – а если кто увидит? Тебе же несдобровать тогда.
Ингвар только улыбнулся. Его не страшила никакая участь, кроме одной – жизни вдали от любимой. Время шло, а Инг всё ещё чувствовал себя восторженным ребёнком рядом с Василисой. И ему не хотелось, чтобы это заканчивалось.
– Дуралей, – Вася с приглушённым смешком стукнула змея по плечу, – лети давай домой, привет ребятам передашь.
Инг ещё раз улыбнулся:
– И правда, совсем голову потерял, глупый, – он мягко усмехнулся и тихо вышел из светлицы, чтобы отойти подальше от города и взлететь в тёмное небо, будто плотным покрывалом накрывшее землю.
