Полли Ива
Сказка о Яре
Глава 7. Возвращение
– Вань, а Вань… Так как ты избушку-то нашёл? Ты так и не рассказал.
– Ну дык… То песни поём, то Василису спасаем… Когда тут языком молоть…
– Эх ты, дурачок. Рассказывай давай, – смеясь, толкнула Яра царевича в плечо.
– Эй, ты полегче, – покачнулся Иван, – вместе в эти кусты угодим, а твоим коленкам и так несладко пришлось.
– А то, вот что любовь с людьми делает, – вздохнула маленькая Ёжка.
– Так ты всё ещё любишь его? – посмотрел на Касьяна дурак.
Коша с Егорием в это время молча пробирались сквозь буреломы, освобождая для ребят проход.
– Неужто нельзя было тропинку найти, – буркнула под нос Яра, не отвечая на вопрос, – так как ты избушку-то нашёл?
– Да проще пареной репы! Правда сначала к Водяному чуть не угодил. Неудобно, понимаешь, в сарафане по лесу шастать. Ну вот он мне дорожку-то и указал. Я, правда, не думал, что у тебя гости. Прости.
– А я и сама не знала, пока деда к Коше не пришёл. Прихожу домой, а там…
– Егорий.
– Леш… Да, Егорий, – чуть покраснев, опустила глаза девушка, – а там и ты подошёл, – снова улыбнулась она.
Вдруг раздался крик.
– Что, что такое? – всполошились Ярка с Ваней, отставшие от парней, и бросились за ними.
– Уй-юй-юй, мамочки, далась мне эта ваша Василиса, помирай теперь из-за неё, чтоб её!
Яра с Ваней увидели, как посреди цветочной поляны на одной ноге скачет Кощей. Недалеко от него на камне молча сидит Егор.
– Что случилось, Коша?! – девушка забыла про все свои обиды и бросилась к пострадавшему.
– Больно… – Коша мысленно ликовал, наконец-то Ярка снова обратила на него внимание, – больно, – снова с мольбой во взгляде посмотрел он на ведьмочку.
– Покажи! – Ёжка решительно усадила Кощея на траву и принялась осматривать его пятку. – Коша, ты дурак?
– Почему сразу дурак?
– Так додумался: через буреломы, к змею… И босиком.
– Что там? – побледнел Касьян. Сейчас парень вовсе не был похож на зазнавшегося семнадцатилетнего подростка.
Ванька с Лисовиком с недоумением смотрели на раскричавшегося Кощея.
– Вооот… Не двигайся… Заноза. Вот она! – с победным видом извлекла Яра занозу из его грязной пятки, – больше крику было.
– Спасибо, любимая, – растянувшись в улыбке потянулся к ней Кощей, чтобы поцеловать.
– Наши так просто не сдаются! – подумала девушка и, увернувшись от поцелуев, встала с травы. Касьян, не ожидавший такого, как мешок грохнулся на землю.
Егор с царевичем с улыбкой переглянулись.
Наступала ночь.
– Мальчики, давайте отложим до утра? – попросила уставшая Ёжка, – вряд ли Инг устроит свадьбу ночью… А завтра, с новыми силами…
– Но, – заговорил было покалеченный…
На него снова смотрели три пары недовольных глаз.
– Хорошо, – от нечего делать согласился Коша. Он понимал, что иначе его отправят восвояси. И это сильно било по его самолюбию – Касьян привык, что существуют только он и Яра, а теперь возле неё шарахались два нездешних, и девушка явно не была против. Это ужасно бесило.
Ребята собрали сухих поленьев и развели костёр.
– Ярочка, может споёшь? – попросил Лисовик.
– Конечно, – тепло улыбнулась ему девушка.
Коша хмуро посмотрел на Егория, но промолчал.
Над поляной, в дрожащем от прохлады воздухе, разливалась песня.
Над рекой склонилась ивушка.
Слёзы горькие лила,
Будто ива эта – девушка,
Что родному не мила.
Ива-ивушка печальная,
Протяни свою ладонь
Без колечка обручального.
Успокою твою боль.
Успокою, убаюкаю
Колыбельной до утра.
Над рекой склонилась девушка,
Что родному не мила.
***
– Подружка дней моих суровых…
– Пошто опять разорался, безобразник?
– Ну Ягочка, ну давай мириться… Виноват, признаю…
– В чём виноват? – глянула на него Яга.
– Так в том, что бедный, голодный, травмированный, Кощея от безобразия удержать старался. Грудью на баррикады, жизнью жертвуя и трезвым рассудком…
– Ой-ёй-ёй… Жертва нашлась. Эх, ладно, дуралей, что с тебя взять. Скажи мне лучше, Яра ещё не приходила?
– Никак нет.
Что-то загуляла внучка… Выросла.
***
Красивый зелёный змей показался под облаками. Молодая княжна на его спине ёжилась от холода.
Впереди виднелись яркие крыши маленьких домиков, цветущие княжеские сады и неуклюжий упитанный гусь, который, переваливаясь с бока на бок, шастал по городским улочкам и приставал к каждому встречному, с гордостью объясняя, насколько древен его род. Пернатого всё время сбивали с ног тележки торговцев, но и это его не останавливало.
Когда Инг появился над городом, гусь захлопал крыльями, пытаясь взлететь, но ему это так и не удалось.
– Караул! Помогите! – кричал он, носясь по каменным улочкам и путаясь под ногами у прохожих. – Спасите! Убивают!
– Тиша, ну чего ты раскричался? – раздалось откуда-то сверху.
Народ, увидев змея, в ужасе разбежался по домам. А те, кто не успел – попрятались под лавки.
Ингвар, не успев приземлиться, превратился в красивого юношу. Аккуратно поставив Василису на землю, тяжко вздохнул и посмотрел с интересом на пернатого.
– Не смотри на меня, чудище зелёное! Я тебе так просто не дамся! – храбрился Тишка, – зубы о меня обломаешь!
– Красавица, – с недоумением повернулся к княжне Инг, – о чём пыхтит эта птица?
– Боится, что ты его съешь, – улыбнулась девушка, которая за недолгое время успела настолько привыкнуть к змею, что ей уже не хотелось обзываться и язвить.
– Я всякую гадость не ем, – брезгливо поморщился парень.
– Сам ты гадость! – возмутился гусь, который только-только спрятался за подолом у княжьей дочери, – я, между прочим, птица голубых кровей! Мой дед у самого царя на посылках был! Да я!..
– Ммм… Тогда, может, и попробую кусочек, – начал медленно наклоняться к птице Ингвар.
– Ой-её-её, мамочки, да что же это такое?! – спрятал голову гусь Василисе под юбку.
– Добрый молодец, не пугай ты птицу глупую, – улыбнулась девушка. Тиша хотел было возмутиться, но подумал, что под юбкой куда лучше, чем в желудке у змея.
– Как скажешь, красавица. Пора мне, но помни об обещании, что дала, – вдруг посерьёзнел парень.
– Помню, – опустила глаза Василиса, потеряв вдруг весь свой норов, – прилетай через неделю в гости. Встречу хлебом-солью.
– Прощай, – над площадью расправил крылья молодой зелёный змей.
– До встречи, – прошептала еле слышно княжна.
***
Медленно-медленно над горизонтом поднималось яркое солнце. В воздухе пахло травами и росой.
Яра сладко потянулась и открыла глаза. Лисовик уже развёл костёр, Ванька заваривал чай, а Кощей со злостью смотрел на парней и Ёжку, укрытую тёплым платком.
– Доброе утро, мальчики. Вы чего меня не разбудили?
– Егор не дал, – пожаловался царевич, – меня, главное дело, ни свет, ни заря поднял, а тебе, говорит, ещё поспать можно. И где тут, спрашивается, справедливость? Зато я чай уже приготовил, – повеселел Иван, – и кашу. Есть будешь?
Яра с интересом взглянула на Лисовика.
– Ты так сладко спала, – улыбнулся Егорий, – грех будить было.
– Может уже позавтракаем да пойдём?! – недовольно буркнул Касьян, поглядывая на ведьмочку и Лисовика. Ванька перехватил его взгляд и усмехнулся.
– То-то, – подумал он, – будешь знать, как Ярку обижать.
– Коша, не бузи. Ммм… Как вкусно пахнет. Спасибо, – девушка подошла к костру.
Ванька подал ей плошку с горячей кашей. Ребята молча стали завтракать.
***
– Дедушка Горьян, а ну открывай дверь! – ломился в скалистый замок Кощей.
– Кхе-кхе… Коша, мало тебя в детстве пороли? – стал открывать дверь Змей Горыныч, – хоть какое-то уважение к старшим должно же быть?
Перед ребятами предстал плечистый, высокий мужчина. Его седая борода лежала на могучей груди, а глаза, несмотря на возраст, лучились молодостью и лукавством.
– Извини, – опустил глаза Коша, – Горьян Горьяныч, а дома ли Ингвар?
– Инг-то? – погладил бороду Горыныч, – э, да вот он…
К замку подходил молодой зелёноволосый юноша.
– Ладно, хлопцы, пойду-ка я цветы полью, а вы тут сами… Чур, не шалить, – погрозил пальцем мужчина и скрылся в дверном проёме.
– Эй, ты, где Василису спрятал? – подскочил к юноше Касьян, желая отыскать уже княжну, спасти, рискуя жизнью, да стать героем для маленькой Ёжки.
– Да дома Василиса, дома, с батюшкой и матушкой, пироги есть да квас пьёт, – посмотрел на Кощея Инг.
– Ну вот… Только зря ходили, – расстроился Касьян.
– Ничего не зря. Пойдёмте, квасом напою. Чай не зря в деревню за ним летал.
– Мальчики! Айда за мной, – улыбнулась Ингу Яра, и первая вошла в дом.
Глава 8. Воспоминания
Стол ломился от яств, но никто не обращал внимания на это великолепие. Куропатка остывала, пирог с капустой черствел, даже самовар выглядел так, будто вот-вот лопнет от расстройства.
Князь с княгиней строго глядели на дочь, не ночевавшую дома, а ей хотелось снова оказаться на спине зелёного змея и парить над облаками, чувствуя лишь ветер и свободу. Ту свободу, которой ей никогда не видать в княжеских покоях.
– Что это такое было?! – еле сдерживал себя Святослав Северский, – где это видано, чтобы княжна ночевала не в тереме, под крылом у заботливых папеньки и маменьки, а шлялась непонятно где, как девка дворовая? Где ты была, отвечай, когда отец спрашивает!
Мать Василисы легонько коснулась запястья мужа, призывая его не гневаться так сильно на единственную дочь. На дочь, которая стояла посреди покоев, вздернув к потолку свой упрямый носик. Молодая княжна не видела за собой вины, хоть ей и было неловко от того, что за прошедшую ночь она почувствовала себя намного счастливее, чем за все прошедшие шестнадцать лет.
– Папенька, – опустила голову Васька, – скажите же мне, разве я виновата, что терем так плохо охраняется? Разве это моя вина, что я заснула на мягкой перине, а проснулась на траве далеко-далеко от дома? Разве не сочувствия, любви и поддержки должна ожидать я дома вместо отчего гнева?
Девушка подняла на отца глаза, полные слёз. Жизнь в княжьем тереме научила Василису поворачивать любую ситуацию в свою пользу. Тем более ей и правда было обидно, что батюшка отчитывал её как маленькую, вместо того чтобы прижать к крепкой своей груди и гладить по волосам.
– Расскажи мне подробнее, что произошло, – смягчился князь, – мы обязательно разберёмся с негодяями, которые решили посягнуть на мою дочь.
Василиса задумалась. Пусть ей всего шестнадцать, но она не была глупой и прекрасно понимала, что выдавать Ингвара нельзя. Ей понравился этой гордый зелёноволосый юноша, и она сдержит слово, данное ему.
Девушка посмотрела на папеньку:
– Я не понимаю, как так вышло, – её нижняя губа задрожала будто от ужаса, пережитого ночью, – я вечером, как всегда, отослала Глашу из покоев, улеглась на мягкую перину под тёплое одеяло и заснула. Проснулась от того, что продрогла. Вокруг было так темно, что я ничего сначала не видела, будто мне глаза выкололи. Потом поняла, что нахожусь не в тереме. Подо мной – мокрая от росы трава, вокруг ни души. И когда я уже отчаялась и заплакала горючими слезами, на мой плач прилетел зелёный змей, обернувшийся прекрасным юношей. Он накормил меня, напоил и отнес на княжий двор, взяв обещание, что через неделю в благодарность за спасение я встречу его хлебом-солью.
– Змей, говоришь, – погладил бороду князь, – а ведь были времена, когда змею в жёны отдавали царских дочерей. Стоял пир на весь мир, два могучих народа соединяли свою судьбу. И не было в то время ни голода, ни войн. Золотые были годы…
– Батюшка, а почему сейчас всё по-другому? – Василисе было интересно. Выйти замуж на Ивана-дурака – не об этом мечтала она, да и кто захочет просиживать всю жизнь в царских покоях, не имея своего голоса? Выйти замуж за очередного князя, который запрет её в тереме, как красивую птичку в клетке? Или увидеть весь мир, сидя на мощной спине зелёного змея, который восхищается ею и так добр к ней? Выбор был очевиден.
– Твой прадед рассказывал мне, что царь, правивший в то время, так сильно любил свою дочь – царевну Любаву, и так был горд ею, что нарушил клятву, данную змею, и в положенный час вместо царевны выдал замуж за него дворовую девушку. Змей разозлился и сжег царский терем в тот же миг, как заметил подмену. С тех пор гордый народ не верит лживым людям. На человеческие города обрушились войны, ведь теперь никто не боится, что однажды прилетит змей и поможет одному из царств в обмен на царскую дочь.
***
Василиса сидела перед зеркалом и расчёсывала густые волосы. Её взгляд был задумчив. Возможно ли возродить былое время? Если станет она женой змея, защитит ли это её княжество от войн? Она вспомнила, как заботлив был Ингвар, и тихонько запела себе под нос:
Опустила бы венок в гладь речную,
Милый, дай тебя поцелую.
Не хочу я в княжьи покои,
Мил мне змей и поле ночное.
Я наказ нарушить желаю,
В волосы вьюнок заплетаю.
Пусть завьюжит ветер сильней,
Женихом моим станет змей.
Княжна заплела косу, улыбнулась задумчиво своему отражению и снова надела маску капризной и избалованной девчонки.
***
– Ну что, мальчики, Василису нашли, кваску попили, чай и домой пора? – улыбнулась Ингу Яра.
Молодой змей улыбнулся в ответ:
– Могу довести, – подмигнул Ингвар. Ёжка вспомнила, как в детстве они трое были неразлучны. Коша постоянно таскал из дома пряники и леденцы, да так часто, что иногда в стенах его замка появлялись дыры; Ярка заваривала в котле ароматный еловый чай, а Инг катал их на спине и сбрасывал в речку, куда они валились с громким визгом, распугивая всю местную живность. Дядюшка Водяной вечно бурчал, но ничего не предпринимал и только посмеивался над детворой в бороду, украшенную водорослями. И куда делась их дружба? Маленькая Яга еле слышно вздохнула.
– Ай, была не была, давно не доводилось мне оседлать гордого и горячего Ингвара Горьяныча, – вздёрнула чумазый подбородок Ярка, подшучивая над змеем.
– Ай, была не была, давно не доводилось мне катать на спине саму Ягу, царицу самоваров и котелков, – в ответ усмехнулся Ингвар и пригнулся на всякий случай. Он хорошо помнил, как бывает тяжела рука маленькой Ёжки и как метко бьёт её метла. Яра лишь улыбнулась, взяла под руку юношу, и они вместе вышли во двор.
Лисовик допил остывающий чай, поднялся с лавки и присоединился к ребятам. Кощей тут же ломанулся за ним – он не мог позволить незнакомцу оставаться наедине с его друзьями, а тем более – с Ярой.
– Солнышко, ведьмочка моя, Инг не унесет нас всех четырёх одновременно. Давай, сначала полетим мы с тобой, а потом твои друзья, – кивнул он на Егора и Ивана-царевича, который уже сидел на скамейке у дома и смотрел на звёзды, казавшиеся ему маленькими светлячками. Ванька устал и думал только о том, как поскорее добраться до кровати. Устал так сильно, что его не пугала даже перспектива добираться до пуховой перины верхом на зелёном чудище, похитившем его предполагаемую невесту.
– Ну уж нет, Коша, с тобой я больше в жизни никуда не полечу, – отвернусь от Касьяна девушка. Яра подошла к Ивану:
– Вань, а Вань, просыпайся, чудо городское да неразумное, полетели вместе домой, – толкнула Ёжка его плечом, – у меня переночуешь, а утром к царю-батюшке отправишься про невесту докладывать, – хихикнула девушка, вспомнив, как Иван спасал Василису в яркином сарафане.
– А Егорий как же?
– А Лешик следом полетит, да, Егор? – чуть покраснев, глянула на него девушка.
– Да, Ярочка, летите, – тепло посмотрел на неё Лисовик.
У забора злился Касьян, о котором никто из троицы и не вспомнил. И ладно бы эти непонятные залётные гости, так ведь даже Ярка о нём не обеспокоилась, только и делает, что глазки этому зеленоглазому строит, Яга называется!
А Яра села на спину Ингу, который превратился в красивого зелёного змея, и старалась не обращать внимания на Кошу, причинившего ей столько страданий. Сколько слёз она выплакала, сколько зелий израсходовала, чтобы хоть на самую капельку уменьшить боль при виде очередной царевны в пряничном домике! Ванька изумлённо охнул и, наконец, проснулся – ему в жизни не доводилось видеть настоящего змея. А уж о том, чтобы летать на нём, и речи не было. Это вам не палка-леталка и даже не серый волк.
Иван-царевич с опаской залез на змея.
А Егорий и Кощей смотрели, как взлетает в тёмное ночное небо, освещённое лишь стайками звёзд, гордый Ингвар. Смотрели, затаив дыхание. И не было в этот миг зрелища красивее.
Глава 9. Предчувствие
Яра смахнула пыль с большого сундука, стоящего в углу, вытащила тёплое одеяло и кинула его на полку над печкой. Иван-царевич всё это время молчал, завороженно глядя в одну точку. Ему всё никак не удавалось забыть тех прекрасных минут, когда они парили в воздухе и, казалось, само небо было им домом, а звёзды можно было собирать рукой, пряча в карманах и за пазухой. Ванька мечтательно прикрыл глаза.
– Дурачок, – с улыбкой протянула Ёжка, – спи иди, кто знает, что день грядущий нам готовит.
Царевич встал, пошатываясь от усталости и эмоций, которые переполняли грудь, залез на полку, и его тут же сморило.
Маленькая Яга вышла во двор, чтобы дождаться Лешика. Ночь стояла тёплая, где-то вдалеке слышались песни неугомонных мавок, плеск воды и бурчание дядюшки Велемира. А Ярка всё ждала с замиранием сердца, когда на зелёном змее прилетит Лисовик. И почему для лесной ведьмочки это было так важно?
***
Кощей со злостью пнул леденец, отвалившийся от стены пряничного замка. Юноша не понимал, откуда взялся этот суженый-ряженый, из-за которого Ярка больше не прибегала с утра пораньше в его дом, не пыхтела от ревности, надув как хомяк щёки, не трезвонила по блюдцу каждые полчаса, требуя внимания.
– Егооорий, Лисовииик, – протянул с отвращением Коша его имя, – да чтоб тебя! Пришёл, значит, умыкнул мою ведьмочку и радуется. Ничего-ничего, мы еще посмотрим, кому моя Ёжка достанется!
Касьян вышел из замка. Сегодня ночью ему предстояло похитить очередную царевну, княжну или боярскую дочь. Положение ведь обязывает. А там, глядишь, и молодая Яга снова прибежит крушить стены кочергой. Да пусть хоть весь дом разнесёт, лишь бы снова смотрела на него своими волшебными глазищами и хлопала ресницами. И думать не думала ни о каком Лисовике.
***
Егорий сразу заметил Яру, сидевшую на крылечке. Девушка плела венок из полевых цветов и что-то еле слышно напевала себе под нос. Её русая коса растрепалась, сарафан покрылся пылью, но было что-то трогательное в этой хрупкой девичьей фигурке. Лисовик вспомнил прозвище, которое она ему дала, и еле заметно улыбнулся. Никто ещё, кроме матери, не относился к нему с таким теплом и такой нежностью. Тем неожиданнее было встретить в чужом лесу и в чужом человеке что-то настолько родное.
Едва увидев Лешика, девушка встала с лавки и поспешила навстречу.
– Ярочка, ты чего не спишь, – Егор обнял девушку за плечи. Как бы тепла не была ночь, на землю опускался туман и оседал хрустальными капельками на траве, листве и волосах ведьмочки. Ёжка, засмущавшись, опустила глаза и поёжилась. Она и сама не заметила, как продрогла.
– Пойдём в дом, – Яра взяла молодого Лешего за руку и открыла дверь в избушку.
На столе стоял пузатый самовар, в печи – всё ещё теплые пироги с капустой – Филька постарался, пока ребята дружно искали Василису.
Девушка зажгла свечу, поставила её на стол. На стенах избушки плясали причудливые тени, раздавался тихий храп Ваньки. Напротив ведьмочки сидел Лисовик. Они ещё не понимали, что сейчас, в этом молчаливом разговоре, происходит что-то очень важное. Важное для обоих. И не было этим вечером в сердце Яры места для Касьяна.
