Полина Полякова
Лето одного города
Посвящается моему мужу, который предложил написать мне книгу, а затем стал ее первым читателем и редактором. Моей маме, которая сохранила мой первый рассказ, написанный в 5,5 лет, и моему папе, который просто считает, что я все делаю лучше всех. Без вас я бы не справилась.
Предисловие
Москва – удивительный город, к которому каждый относится по-своему и видит его по-разному. Для туриста, только что переехавшего и местного жителя это будут три разных столицы. Первый посетит Красную площадь, ГУМ, посмотрит на Большой театр, заглянет в Третьяковскую и музей им. А.С. Пушкина, а после в Храм Христа Спасителя. В хорошую погоду турист посетит Парк Горького или ВДНХ, а может, прокатится по Москве-реке.
Только что переехавшие люди появляются на перроне вокзала или приземляются в одном из аэропортов. Они полны надежд, которые, по статистике, или сбываются в течение трех лет, или разбиваются на полной московской скорости, после чего человек возвращается в родной город. За эти годы он узнает настоящие расстояния от точки «А» в точку «Б», знакомится с людьми и ездит по маршруту «Дом – работа – дом», знакомясь со столицей в выходные дни. Это те же туристические места, которые постепенно разбавляются новыми, появляются любимые кафе и парки, любимые маршруты и те, которые хочется обойти стороной.
Москва местного жителя многогранна. Она вмещает в себя не только культурные достопримечательности, но и простые дома, школу, университет, спальные районы и множество воспоминаний.
И тут место для того, чтобы понять, а кто такой местный житель? Для меня это не тот, кто родился в Москве, а тот, кто прожил в ней много лет и чьи воспоминания неразрывно связаны со столицей.
Я прошла путь от гостя до жителя города. Когда-то я приезжала в Москву ребенком, а потом говорила, как не люблю этот огромный и шумный город. Позже я переехала, чтобы учиться. У меня было время и не было денег, поэтому после занятий я гуляла по Замоскворечью или в Парке Горького. За эти годы я успела пожить в восьми районах Москвы, поэтому изучила не только туристический центр.
Разумеется, я гуляла не одна. Я дружила, влюблялась, сходилась и расставалась, поэтому каждое место стало для меня не просто домом, музеем, парком, а частью моей истории. Рассказ о моей жизни не был моей целью, тем более что мне хотелось бы сохранить сокровенность прожитых моментов, но практически каждая из упомянутых улиц и районов являются, как уже сказано выше, частью моей истории. Что-то из книги, конечно, является воспоминаниями моих близких, друзей и других жителей города.
Мне бы хотелось показать эти места, чтобы любой человек мог пройти по столичным улицам и создать свои воспоминания, свою историю, а заодно увидеть, насколько прекрасна и многогранна наша Москва. Надеюсь, что эта книга покажет город с новой стороны и станет вдохновением для прогулок по его улицам.
И немного важных для меня благодарностей, которые, обычно, не смотрят читатели, но заметят те, кто помог сделать эту книгу лучше. Благодарности мужу , Андрею Полякову, за веру в меня, терпеливые правки и корректуру. Спасибо родителям, Ольге и Валерию Онипченко, и свекрови, Елене Поляковой, за то, что прочитали мою книгу одними из первых, а мама даже распечатала ее, таким образом создав первый бумажный экземпляр. Всем моим друзьям, которые помогли увидеть произведение с совершенно новой стороны: Ане Осиповой, Ксении Кузьминой, Антону Петрову, Лизе Курышевой и Анжелике Халиковой, которая не просто прочитала, но и переселила Гарри в правильное место в Англии. И спасибо всем, кто помог увидеть в Москве не просто город, а удивительное место со множеством историй, спрятанных в переулках и квартирах.
ИЮНЬ
Вместо вступления
Наступало лето, и вместе с ним в Москву пришло долгожданное тепло. Май выдался холодным и дождливым, хотя другим он бывал редко. Каждый год мы жаловались друг другу на раннее окончание отопительного сезона и с недовольством готовились к традиционному отключению горячей воды.
В тот вечер меня пригласили на новоселье мои старые друзья, и я шел к ним по Большой Грузинской, мимо зоопарка, размахивая пакетом с вином, припасенным как раз для такого случая. На минуту я остановился у пешеходного мостика, который разделял старую и новую части зоопарка. Совсем скоро он должен был открыться после реконструкции, а я почему-то вспомнил архитектора Заху Хадид. Мне хотелось рассмотреть мост получше, а может, и как-то пройтись по нему, но до начала новоселья оставалось десять минут. Друзья очень не любили опаздывающих, а я не любил опаздывать.
Я ускорил шаг и совсем скоро скрылся во дворе «Дома сталинских соколов», мало кому известного под таким названием. Хотелось бы, чтобы Миша с Никой жили в нем, но я набрал код домофона в простом кирпичном доме конца 90-х, а затем направился к лифту.
Постоянное изучение архитектуры привело к тому, что все дома я делил на стили, материалы, отделки, исторические периоды. Многие строения я знал как свои пять пальцев. Для меня город всегда был чем-то большим, чем набор домов, дорог и транспорта. Каждая его часть бережно хранила какие-то события Москвы, оставшиеся лишь в виде кирпичей и маршрутов, а часто к ним добавлялось что-то мое.
Здесь я жил, а тут живу, там учился, а здесь работаю, там признался в любви, а здесь расстался.
И это мой город. Это моя Москва.
Где-то во дворах на Большой Грузинской
Я поднялся на седьмой этаж и сразу же нашел квартиру, так как в нее вела единственная открытая дверь на лестничной клетке. Едва я переступил порог, то сразу понял, что ремонтом руководила Ника – жена Миши, которая работала в популярном издательстве, но очень любила дизайн и все, что с ним связано. Наконец-то они переехали в свою квартиру, где она самозабвенно создавала дом их, а может быть только ее, мечты. Миша, мой друг детства, очень любил свою жену, поэтому позволил ей делать с тремя комнатами все, что ей могло прийти в голову.
– Проходи, разувайся, – крикнула мне Ника и вышла из кухни. – Если нужны тапочки, то они в нижнем ящике, купила все размеры.
После этого она обняла меня и чмокнула в щеку.
– Ника, ты сменила прическу? – отметил я и наклонился в поисках нужного мне размера.
– Да, не могу жить в постоянстве. Разве что с этим, – она ткнула в бок подоспевшего ко мне друга, а затем счастливо прижалась к нему.
Сколько я знал эту пару, они никогда не ссорились, не ругались и всегда поддерживали друг друга в любых начинаниях. Про такие отношения психологи пишут две вещи: что к ним нужно стремиться и что таких не бывает. Ника и Миша не были у психологов, поэтому не подозревали о том, что у них идеальные отношения. Возможно, в этом-то и был их секрет. Я же просидел в его кабинете больше года, поэтому знал, что мои друзья – это редкое исключение из правил.
– Привет, дружище, – обнял меня Миша и заметил сверток на столике. – Это на новоселье? Если это то, о чем я думаю, то ты точно знаешь, как сделать новое жилище уютнее.
– Не знаю, о чем ты, но лично мне с этой вещью будет уютно где угодно. Зависит только от количества, – засмеялся я. – Где у вас ванная?
– Налево и до конца по коридору, – крикнула Ника из кухни, из которой доносились шум воды и множество вкусных запахов.
Я прошел мимо темно-зеленых стен по пестрому ковру-дорожке и зашел в ванную, после которой я сразу хотел свернуть на кухню, но Миша выловил меня и стал показывать все то, над чем так долго работала Ника.
– Это наша спальня, – приоткрыл он дверь около ванной. – Благоверная не захотела шкафов, поэтому мы отрезали часть комнаты под гардеробную. Как итог, у нас всего один шкаф в прихожей, и то под всякие пылесосы и бытовую химию. Зацени кровать, это самая мягкая из всех, на которой я спал. Шторы светонепроницаемые, а то Ника вскочит с первыми лучами солнца. Она и так приходит с работы поздно, ей нужно высыпаться. Сейчас они стали сотрудничать с зарубежными авторами, и у нее стало еще больше работы.
– А у тебя что? – спросил я, проходя мимо туалетного столика, где идеальными рядами стояли баночки и бутылочки. Я мысленно представил, как сваливал бы их по неосторожности несколько раз за неделю.
– У меня все стабильно, ты же знаешь. Строим и продаем, продаем и строим, – хмыкнул Миша, работающий в строительной компании.
Он начал свою карьеру в конгломерате, штамповавшем один дом за другим, но вовремя перебрался в частную контору, которая создавала уникальные проекты под каждого клиента. Миша хотел бы быть архитектором или реставратором, но его предпринимательские способности явно перевешивали творческие.
– Там балкон, но оттуда мы еще не вывезли строительный мусор. Нужно же было его куда-то девать. Точнее, не мусор, а оставшиеся плитка, обои, инструменты. Я думаю, в течение года нам это пригодится, а потом мы сделаем там классную зону для отдыха. Будем пить вино, смотреть на закат и слушать звуки природы. Я не шучу, тут зоопарк рядом. Еще моя бабушка на них жаловалась!
– Скучаешь по ней? – я тут же вспомнил, почему он переехал с Никой в эту просторную квартиру.
Бабушка Миши долго болела, но так и не выздоровела, оставив внуку жилплощадь, а мне воспоминания о том, как Виктория Павловна водила нас в этот самый зоопарк, а после кормила пирогами на кухне, где теперь хозяйничала Ника.
– Да, очень, – было поник Миша, но, быстро поправив волосы, как он делал, когда нервничал, повел меня в другую комнату. – Тут у нас библиотека, мой кабинет и игровая. Потом переоборудуем, когда придет время, но пока что наслаждаемся пространством.
Я оглядел глазами маленькую комнату, залитую заходящим солнцем. Лучи падали на внушительную коллекцию книг, которые мои друзья много лет собирали по всему свету. Рядом с ними стоял торшер и два кресла, а на столе между стояли пионы, которые наверняка передала с дачи мама Ники.
С другой стороны стоял компьютерный стол, телевизор и приставка – уголок Миши, где он точно собирался провести немало часов.
Последней комнатой в этой экскурсии была гостиная, где было гораздо темнее. Окна выходили на восток, поэтому сквозь тюль я увидел надвигающиеся сумерки. Уютная изумрудная софа так и приглашала расположиться на ней и раскинуться на разноцветных подушках, а стол посередине намекал, что здесь гостей всегда ждут дружелюбные хозяева.
В этот момент зазвонил домофон и, Миша крикнул Нике, а та ему:
– Откроешь?
– Ладно, я открою, – проворчал якобы недовольно мой гид. – В принципе, осталась только кухня. Ее посмотрим позже.
– А кто-то еще придет? – удивился я.
– Да. Ее зовут Нина.
Нина
Спустя несколько минут я услышал шум лифта и приближающиеся шаги. В квартиру впорхнула девушка, а вместе с ней и большой букет пионов, занявший половину коридора. Я не увидел ее лица, поэтому уставился на белые кеды, которые явно проживали не первое лето. Несмотря на их потрепанность, они выглядели аккуратно, как и все остальное, что я смог разглядеть, когда взмокшая от жара кухни Ника выбежала в коридор, чтобы приветствовать гостью:
– Ты добралась! Я думала, ты опять заблудишься, – радостно воскликнула Ника и забрала букет. – Пионы, мои любимые. Мама как раз передала мне вчера букет с дачи, они так рано зацвели! Этот будет в гостиной. Мишутка, поставь цветы в воду, пожалуйста.
Мой друг, которого только Нике дозволялось так называть, быстро забрал пионы и скрылся в глубине квартиры. Его медведица, как мы в шутку называли его жену за девичью фамилию Медведева, тоже вернулась к приготовлениям.
Я стал рассматривать гостью: средний рост, темно-русые волосы, не крашеные, небрежная челка, худощавая, как будто бы вчерашний подросток, но совершенно точно не худая там, где это не нужно. Она была одета просто, но кокетливо. Темно-синее платье застегивалось сверху на пуговицы, первая из которых была расстегнута и позволила увидеть чуть больше, когда девушка ставила обувь у двери. Длина платья едва ли доходила до коленей, на одном из которых была еще не зажившая ссадина.
– Привет, я Нина, – сказала мне девушка и приветливо протянула мне руку. – На ссадину не обращай внимания, я вечно падаю. С утра неудачно спустилась в метро. У меня есть забавный пластырь с мышками, но не клеить же его перед учениками.
– Ты учительница? – пожал я ей руку и мысленно представил, что было бы, если бы ко мне на уроки в старшей школе приходили такие преподаватели.
– Да, но не в школе, так что забудь свои мысли, дорогой, – усмехнулась Нина. – Я преподаю французский и английский в частной школе, а еще перевожу книги. Так мы с Никой и познакомились. Покажи мне, где здесь моют руки и разбитые коленки.
Я смутился тому, что она поняла, о чем я думал, поэтому молча проводил ее в ванную, где Миша справлялся с необъятным букетом.
– А, вижу, уже познакомились, – подмигнул он. – Ладно, давайте уже собираться в гостиной. Я открою новенькую бутылку, а Ника пока накроет на стол.
– Я помогу ей, – сказала Нина, вытирая руки. – Ника и Нина, забавно все же. «Приносящая победу» и «госпожа». Такой тандем обречен на успех!
С этими словами она выпорхнула из ванной и убежала к подруге. Я тут же накинулся на Мишу:
– Ты же говорил, мы будем втроем. Что за двойное свидание? Мы никогда не звали никаких Нин, а тут новоселье, никого не зовем, только меня и какую-то Нину. Ее не было ни на одной нашей встрече!
Миша спокойно поставил вазу на стол и с присущей ему обстоятельностью сказал:
– Во-первых, она в нашей компании уже год, это ты из нее выпал на долгое время. Во-вторых, это не двойное свидание, мы-то уже больше шести лет вместе, а Нина стала очень близкой подругой для Ники. Они работают вместе, издают книги, заодно подружились. Ты много пропустил, поэтому не горячись, а лучше выпей.
С этими словами вышел из ванной, и я услышал, как громко открылась бутылка вина. Я прошел за ним, оставляя раздражение где-то позади. В этот момент в нос ударил запах запеченной курицы и картофеля.
– Так, все за стол. У нас впереди три блюда, салат, десерт и много тем для обсуждений! – крикнула Ника и принялась разделывать птицу.
Я вздохнул и сел на первое попавшееся место. Миша мог поверить в такую легенду, но я был уверен, что, всегда обеспокоенная счастьем других, Ника не смогла остаться в стороне и решила устроить мою судьбу таким образом, что просто подсунула мне свою подругу под нос.
Нина, казалось бы, была удивлена не меньше, поэтому старательно избегала моего взгляда. Я решил последовать ее примеру и сосредоточился на содержимом тарелки.
Где-то за столом на Большой Грузинской
Даже такая вкусная еда не могла заставить Нику молчать дольше минуты, поэтому она тут же начала допрос:
– Ну-с, как твои дела? Я видела у тебя в профиле, что вы принялись за реставрацию на Китай-городе. Что на этот раз?
Я отложил вилку. Реставрационные работы – это то, чему я посвящал больше всего свободного от работы времени. Несколько лет назад я участвовал в реставрации Белорусского вокзала, и с тех пор меня часто звали туда, где нужно было спасать исчезающую старую Москву.
– Да, уже который год занимаемся, на самом деле. Дело не такое уж прибыльное, вот и растянулось на годы, – начал я издалека, радуясь тому, что затронули мою любимую тему. – Ты говоришь про дом Ярошенко, да? Это даже не я, а «Хитровка». Ребята из этого фонда молодцы, собирают пожертвования, работают, вот я тоже присоединился. Восстанавливаем утерянное, так сказать.
Миша, чья карьера реставратора была убита в зачатке, заметно оживился:
– Это явно интереснее гостиницы, которую мы проектируем. Ну ты читал, наверное, все как всегда. А у вас чего сейчас?
– Сейчас нам пришел белый камень, собрали-таки пожертвования. В советское время кладку не очень-то и берегли, а ведь она позапрошлого века. Вот мы и сидели, восстанавливали. При ремонте находили кирпичи с клеймами…
– Да ладно? Что там писали? – вклинилась в разговор Ника, которая не слишком разбиралась в этой теме, но очень любила Мишу, поэтому всячески поддерживала подобные темы.
– К примеру, «А. Гусаревъ» – крупнейший производитель кирпичей, да и не только, в конце XIX и в начале XX века. Были и другие. Тоже их изучаем. Самое смешное, что и их крадут! Ничего нового, но все же оставьте что-то другим поколениям.
– Что ты хотел от Хитровки? – засмеялся Миша.
– Действительно, – ответил я и отправил в рот еще один кусочек курицы, пока друг смеялся, довольный своей шуткой. – Внизу, если знаете, были раньше торговые ряды, ставни которых крепились на металлические подставы. Несложно догадаться, что с ними сделало время. Заказывали новые у кузнеца, точные копии оригинальных элементов, – не без гордости отметил я.
Я уже думал замолчать, потому что только двум из присутствующих были по-настоящему интересны такие подробности, но тут голос подала Нина:
– И куда их приделали?
– На их историческое место, – улыбнулся я, довольный вниманием новой знакомой. – Сделали выемки в белом камне и установили в обновленную кладку. Основная часть скрыта, но на выступающий элемент мы планируем добавить ставни, как это было в начале прошлого века. Кстати, у кузнеца мы еще и ухваты для водосточных труб сделали. Что-то сохранилось, но большинство утрачено. Кстати, Миш, будешь проходить там, смотри под ноги, мы даже колесоотбойную тумбу спасли.
– А что это такое? – удивленно спросила Ника.
– Такая штука, которая защищала углы зданий от конных экипажей, вечно задевавших дома, – ответил ей Миша.
– Так где это все происходит, говорите? – почему-то спросила на «вы» Нина.
– Хитровка, дом Ярошенко.
– О, вот как, – задумчиво протянула она. – Мне кажется, я там была, когда танцевала на джазовом концерте.
– Да ладно? В каком веке, Нина? – засмеялась хозяйка дома. – В любом случае расскажи, а то парней сейчас не успокоить.
– Да года два назад, на самом деле. Я шла с друзьями по улице, но с другой стороны.
– По Подкопатьевскому, – услужливо дополнил я.
– Да, возможно, – поморщилась Нина, то ли вспоминая название переулка, то ли недовольная тем, что ее перебили.
– Это была ранняя осень, но еще достаточно тепло. Я шла по улице с друзьями, как вдруг услышала живую музыку, джаз! Я обожаю джаз, поэтому сразу захотела выяснить, откуда доносятся звуки. Представляете, я подошла к арке, а там за закрытыми воротами были уютный двор, фонарики, самовар, музыка и танцующие люди.
– Ты постучала, и они не могли тебя не пустить? – предположила Ника.
– Нет, я обошла дом и залезла на какой-то гараж, наверное. Я видела их сверху, – мечтательно рассказывала она. – Я стала танцевать, но они быстро заметили меня и поставили фонарь, чтобы меня было видно. Танцор я неважный, но мне было все равно, это было так здорово! Когда музыка смолкла, незнакомец подал мне руку, я спустилась к ним, и оказалось, что это было ежегодное мероприятие, которое проводит владелец дома. На следующий день я пришла, а там все закрыто и никаких следов праздника. Призрачный день призрачного лета, – вздохнула Нина и задумчиво повертела стакан с вином в руке.
– Я даже знаю, кто это все организовал. С ним-то мы сейчас и работаем. Я в тот день заболел и не пришел, – неожиданно для себя вспомнил я.
– Так вы могли быть знакомы! – воскликнула Ника.
– Получается, что так, но я тогда мало куда ходил, только сейчас наверстываю.
– Ладно, мы все помним и знаем почему, поэтому давай о хорошем, – похлопал меня по плечу Миша и незаметно подлил вина. – Ника, расскажи про книгу, над которой вы сейчас работаете.
– О, наконец-то ты заговорил обо мне, – улыбнулась его жена. – Мы с Ниной делаем прекрасную книгу про Францию, она должна выйти осенью этого года. Книгу писала настоящая жительница Франции, которая собирала истории про родную страну многие годы. Нина почти закончила перевод, поэтому не забудьте купить, когда она выйдет в свет!
– Не забудем, не забудем, – хором заявили мы все.
В это время я поймал взгляд Нины, которая хитро подмигнула мне и улыбнулась. Неожиданно для себя я улыбнулся ей в ответ, и на душе как-то потеплело.
Тишинка и немного книг
Несколько часов и бокалов спустя я старательно зашнуровывал ботинки и обещал друзьям видеться чаще. Нина стояла, прислонившись ко входной двери, и листала что-то в смартфоне.
– Пойдем уже, хозяевам спать пора, – чуть ли не выталкивала меня она из квартиры. Это было не грубо, а скорее шутливо. Ровно так, как мы и общались весь вечер.
Ника с Мишей провожали нас умилительным взглядом, словно родители, отправляющие детей во взрослую жизнь. Я скорчил им рожу и зашел в лифт.
– Как думаешь, если лифт будет падать, мы выживем? – неожиданно спросила Нина.
– Определенно нет. А ты собираешься падать?
– Нет, но как же все эти теории про прыжок перед самым падением?
– Ты хороший математик?
– Нет, а что?
– Тогда ты вряд ли успеешь за секунду рассчитать момент своего прыжка. В любом случае падать в этот раз мы не будем, – резюмировал я ровно в тот момент, когда двери лифта открылись на первом этаже.
– В этот раз, – пробормотала под нос Нина и вышла во двор.
Я мгновенно почувствовал, что пусть и наступил июнь, но ночи остались по-весеннему холодными. Я застегнул куртку и галантно подал руку. Нина в это время копалась в безразмерной холщовой сумке, из недр которой она выудила плащ и кофту.
– Мне на Сокол, так что я направо, а ты? – спросила она, завязывая пояс.
Мне, собственно, было налево, на 1905 года, куда я планировал дойти пешком.
– Тоже направо, провожу тебя до метро, как тебе идея?
– Идет, заодно обсудим переводы.
– О нет, – притворно взмолился я. – На это я готов, только если ты будешь постоянно слушать мои комментарии по поводу каждого дома, который мы будем встречать на пути.
– Идет, – снова сказала Нина, чем удивила меня. – Можешь рассказывать обо всем до самого метро. Уверена, такие рассказы здорово отрезвляют.
– Очень приятно, – ответил я и повел ее к Тишинской площади. – Лучше зайдем издалека: почему французский?
Нина замялась, будто бы подбирала ответ:
– Скажем так, у меня не было иных вариантов. Как принято говорить, так исторически сложилось. Я с детства знала французский, хотя лучше бы что-то восточное. Сейчас тут и там возникают азиатские компании, им нужны сотрудники, но знаешь, что-то я не вижу Францию лидером мировой экономики.
– Смотря в какой отрасли, – не согласился я. – Как же сыры и вина? Если уж отказываться от чего-то, то от новых технологий, но вот старый добрый сыр!
– То есть, если бы сейчас все технологии вдруг перестали развиваться, тебя бы это устроило? – удивилась Нина. – Как же излечение всех болезней и экология?
– Ладно, экологию и медицину не трогаем, но если мой смартфон через несколько лет станет умнее меня, то я скорее расстроюсь, чем обрадуюсь. Хотя, если он начнет зарабатывать вместо меня, я не против, но пусть оставляет себе не больше десяти процентов, – резюмировал я и перешел дорогу.
– Согласна, я бы тоже расстроилась, если бы переводчик отнял мой хлеб. Ты бы меня не стал слушать, но, если честно, у него это никогда не получится. Рассказывай уже, где мы? Ты же обещал, что я протрезвею!
Нина встала напротив меня с видом примерной ученицы.
– Я не обещал, но ладно. Уважаемые гости и жители города, – начал я пародировать многочисленных гидов. – Мы находимся с вами на Тишинской площади, на самом деле хорошо знакомой вашим бабушкам и дедушкам по фильму «Операция Ы». По семейным преданиям, именно сюда ездила бабушка вашего гида за елочными игрушками, которые чудом дошли до наших времен. Я говорю «чудом», потому что гид разбил немало из них, чем немало расстроил свою бабушку.
– Потрясающе, – захлопала в ладоши Нина. – Что это были за игрушки? Они представлены в каком-то музее?
– Конечно! Музей под названием «Кладовка родителей». Посещение временно ограничено, потому что никто не помнит, где какой экспонат. Мы отвлеклись! Напротив вы видите памятник под кодовым названием «шашлык», который, к моему счастью, появился только в 80-х. Признаться честно, не люблю его всей душой.
Нина засмеялась, но уточнила:
– Это же на самом деле «Дружба народов», верно?
– «Дружба навеки», но да, ты права.
Услышав это, Нина придирчиво стала обходить памятник, после чего подвела итог:
– Народное название не противоречит истине. Шашлык действительно способен создать дружбу навеки!
– Возможно, вам стоит присоединиться ко мне в качестве второго экскурсовода, – засмеялся я. – Идем дальше?
Нина ответила кивком и подошла ближе.
– Сегодня как-то прохладно, поэтому я погреюсь? – и, не дожидаясь ответа, она сама взяла меня под руку и прижалась к плечу.
Ни один здравомыслящий, а уж тем более выпивший вина с друзьями мужчина не отказался бы от такого предложения, поэтому мы медленно продолжили прогулку в сторону 1-й Тверской-Ямской.
Еще не было и полуночи, поэтому на этой улице вовсю кипела жизнь. Я понимал, что нам нужно повернуть налево, где я бы посадил Нину на метро, а сам пошел бы домой. К моему счастью, она свернула направо, и мы стали удаляться от ее дома, приближаясь к Маяковской.
– Что-то мне совсем не хочется домой, но, я бы где-то погрелась, не возражаешь?
– Очень даже поддерживаю и передаю тебе слово как второму гиду.
– Как это подло, я же не знаю этих стилей и дат, мне нечего рассказать! – возмутилась Нина, но я решил ее подбодрить.
– Попробуй, в этом городе достаточно свернуть не туда, чтобы узнать что-то новое. Уверен, тебе есть что рассказать.
– Ладно, я попробую, но без всяких имен и стилей, – согласилась она. – Итак, слева от нас магазин «Республика», где я часто покупала книги, да и сейчас люблю заходить. Это один из немногих книжных, которые мне до сих пор нравятся. Кстати, он круглосуточный!
– Ты хочешь зайти?
– Давай, но только мне ничего сейчас не нужно, разве что немного согреться.
– Такая цель нам подходит. Какие книги ты любишь читать?
– Мне нравятся романы прошлого века и немного про саморазвитие. Вот эти постоянные достижения не про меня. Ты знаешь, у меня от них даже какой-то комплекс развивается. Все вокруг такие успешные, счастливые, продуктивные и читающие о том, как это преумножить. В это время я сижу дома, перевожу книги и хожу преподавать в школу.
– Ты же говорила, что не работаешь в школе, – возразил я, тем самым подтвердив, что внимательно слушаю.
– Это языковая школа, но наша классная. Кстати, она недалеко отсюда. У нас такой французский интерьер, атмосфера. Все настраивает учеников на то, чтобы влюбиться в этот язык. Если ты надумаешь его учить, обязательно туда приходи!
– Нет уж, мы с моим немецким останемся подальше от франкофилов, – отрезал я. – Насчет показательной продуктивности согласен. Возможно, поэтому у меня нет блога с моими фото, только всякие архитектурные интересности. Я не хочу участвовать в этом параде тщеславия.
– Ты такой сноб, – фыркнула Нина и толкнула дверь в книжный. – Хотя кто еще может жить в Москве?
– Очень снобская фраза, не находишь?
– Я и не отрицаю, я же тоже здесь живу, – согласилась она, целенаправленно подходя к стойке с открытками.
– Хочешь кому-то отправить?
– Да, тебе, – кивнула Нина и выхватила какую-то глупую открытку с ежом. – Пробейте, пожалуйста, и еще ручку, – попросила она кассира.
Парень за кассой наверняка видел немало таких покупок посреди ночи, поэтому быстро выдал товар и, пожелав хорошей ночи, ушел обратно в зал.
Нина села за столик кофейни книжного и стала что-то сосредоточенно царапать на открытке, но резко остановилась.
– У меня нет твоего адреса.
– Что?
– У меня нет твоего адреса, – спокойно повторила она и дала мне ручку. – Напиши его сам.
– Так сразу сдать «пароли-явки»?
– А это какой-то секрет? Тебе есть что скрывать? – засмеялась Нина.
– В общем-то нет, давай, – согласился я и стал писать своим чертежным почерком адрес. – Просто я никогда так не делал.
– Вообще-то, я тоже, но почему нет? Только вот тут нет марки, поэтому жди до завтра, когда я смогу зайти на почту. Когда-нибудь ты ее получишь, если только она не потеряется где-то в пути, – довольно отметила она и попыталась пригладить спутанные от ветра волосы.
– Почему бы не отдать мне ее сейчас? – уточнил я.
– Так неинтересно, – ответила сквозь зубы Нина, так как в этот момент она сжимала ими резинку для волос. Завязав хвост, она стала выглядеть еще младше, но, довольная результатом, она улыбнулась своему отражению в витрине, забрала открытку, которая тут же исчезла в холщовой сумке.
– Я согрелась, а ты? Кстати, как ты смотришь еще на один бокал вина?
– Положительно, – лаконично ответил я и уже как-то буднично взял Нину за руку.
Позже я и сам стал присылать открытки друзьям и родителям, отправляя их из разных уголков России. Это стало доброй традицией, начало которой, сама того не зная, положила Нина.