Полина Олеговна Чиркова
Маленькие, большие, страшные. Сборник рассказов
А потом, неожиданно, перед ним мелькнуло светлое пятно. Эдуард замер, забывая как дышать, а сердце пропустило удар и провалилось куда-то в желудок. На тропинку перед ним выскочил самый настоящий кролик! Правда, он был без костюма, без часов, да и намного мельче, чем ему грезилось, но это был кролик! Белый кролик!
Зверек поднялся на задние лапки, внимательно посмотрел на мужчину, после чего поскакал по дорожке, перепрыгивая мусор и словно приглашая его за собой.
Эдуард окончательно потерял нить реальности и бросился следом за кроликом – душу сжигали нетерпение и радостное ощущение того, что вскоре он окажется в сказке, в том месте, о котором он столь долго мечтал!
Мелкие ветки необрезанных кустов хлестали его по лицу, он с трудом поспевал за зверьком – жир, которым заплыло его тело, слишком тормозил его, заставлял рубашку превращаться в мокрую вонючую тряпку. Но Эдуарду было наплевать. Он шел навстречу своей мечте!
Кролик привел его к старому дереву, оглянулся напоследок и исчез под одним из корней. Казалось, что тот вяз растет тут с самого сотворения мира. Толстый ствол был воистину неохватным, густая, роскошная крона затеняла почти половину старого парка. Древняя кора потрескалась от времени, а толстые корни создавали ощущение того, что дерево является гигантским пауком. Здесь было сумрачно и тихо, и Эдуард тяжело дышал, рассматривая это странное место.
Кролик нырнул в нору. Значит, нужно ее найти!
Одержимый своими мечтами, он лихорадочно пробирался среди старых корней, несколько раз споткнулся и чуть не упал, пока не наткнулся взглядом на черную дыру, спрятавшуюся между совсем уж кривыми корнями. Сердце в груди радостно замерло.
Он нашел! Нашел!
Больше его ничего не останавливало.
Эдуард начал протискиваться в узкую нору, чувствуя, как внутри все замирает от радостного предвкушения, и даже странный запах зверя его нисколько не смущал. Мало ли чем пахнет в норе? Может быть, когда-то давно тут жил барсук или что-то подобное, но теперь это был проход в дивный мир. Земляные стенки норы сдавливали плечи и не давали возможности быстро двигаться, а потом и вовсе лишили его этой возможности.
Эдуард замер, вдыхая затхлый запах, ожидая, что вот, еще немного, и земля провалится под руками, и он попадет в этот дивный мир из его снов. Но волна едкого звериного запаха и разложения, пахнувшая неожиданно в его лицо, заставила Эдуарда протрезветь. Он часто заморгал, осознавая, что находится в какой-то узкой вонючей норе и что он застрял – он не может пошевелиться! А впереди, в темноте, что-то шевелилось, ворчало и вздыхало. Протрезвевший разум включал первобытные инстинкты, кричал о том, что это ошибка и что нужно бежать, бежать не оглядываясь отсюда. Эдуард попытался дернуться, но корни и земля надежно держали его, сдавливая бедра и плечи. По венам вместо сладкого предвкушения начал расползаться дикий, первобытный ужас, он подчинился страху, теряя разум уже совсем по другому поводу, разве что только не кричал – воздуха катастрофически не хватало.
В темноте он не видел зверя, в чье жилище он так опрометчиво вторгся, одурманенный иллюзиями своего больного сознания, очарованный дивными снами. Зверь из темноты зарычал, и Эдуард почувствовал резкую боль в руках, которые держал вытянутыми перед собой, когда он полез в нору.
А потом Эдуард все-таки закричал.
Я тебя вижу
Что заставило ее так быстро собрать вещи и срочно уехать из маленького городка на окраине мира?
Голос.
Чертов голос.
Казалось бы – ничего страшного, на первый взгляд, в этом нет. Ну, подумаешь, голос. Все говорят, птички поют, собачки лают.
Но… Это проклятое, единственное "но".
Вообще, это был самый обычный день. Она возвращалась с работы – тогда она работала на ферме, весьма тяжелая и неблагодарная занятость, но хоть что-то. Ей нравилась тихая и размеренная жизнь в этом поселке городского типа. И было довольно удобно – можно было снимать квартиру, а не жить в разбитом доме и пахать еще и на огороде.
Так вот, она возвращалась с работы.
Зашла в магазин, взяла молока и хлеба, поднялась по шести ступеням к своей квартире, которая была на первом этаже, открыла дверь и скинула кроссовки. Потом все, как обычно – скромный ужин, покурить в окно, задумчиво изучая разросшиеся заросли внизу, потом час перед телевизором, потом душ.
И вот тогда-то это и произошло.
Она мылась, когда вдруг снизу, прямо из слива, раздался голос.
Вздрогнув, она посмотрела вниз, решив, что ей просто почудилось. Вполне ожидаемо, что она ничего там не увидела, пожав плечами, она продолжила водные процедуры, списав все на усталость.
Однако все повторилось на следующий вечер. И услышала она голос, когда уже выключила воду. Вздрогнув, она снова посмотрела вниз и явственно услышала какой-то скребущий звук, который словно удалялся вниз, по трубе. Она нервно сглотнула и встряхнула головой. Людям свойственно игнорировать такие вещи, стараться все списывать на какие-то случайности. Она списала все на крысу, которая лазала по трубам – все таки первый этаж, поселок, ничего удивительного здесь не было. Крысы и мыши здесь водились в изобилии, особенно рядом с помойками.
Ничего страшного.
Но на третий день, снова выключив воду, она снова услышала голос. Уже более отчетливый. Мерзкий, глухой и скрипучий, искаженный.
– …жу…
Но слов она так и не расслышала. Она почувствовала, как внизу живота надулся ледяной комок ужаса и страха. Но почему-то она наклонилась, заглядывая в отверстие слива. Внутри трубы что-то зашебуршало, и на нее уставился глаз. Он был выпученный, серый, с каким-то странным стеклянным выражением, с сетью красных венок вокруг.
Она заорала от неожиданности и отшатнулась назад, благо что не поскользнулась. В трубе что-то громко застучало, такое ощущение, что кто-то начал ломиться снизу.
Она выскочила из ванной, обезумев от страха, а в спину ей неслось:
– Я тебя ВИЖУ! ВИЖУ ТЕБЯ! ВИЖУ!
Утром она пыталась думать, что ей это все только привиделось. На работе она не могла сосредоточиться – мысли крутились вокруг этого происшествия. Но она все-таки вернулась в квартиру и минут десять боялась просто открыть дверь. Ключ ходуном ходил в ее пальцах.
Но она смогла. Взяла себя в руки и открыла дверь.
В квартире тяжело пахло болотом и на полу были разлиты лужи. Дверь ванной была открыта нараспашку, хотя вчера она совершенно точно была плотно закрыта. Она точно это сделала. План созрел мгновенно – она захлопнула дверь в ванную и вихрем пронеслась по квартире, собирая свои вещи, выгребая свои малочисленные ценности. В голове билась только одна мысль – бежать отсюда, бежать!
Она уже шла к выходу из квартиры, когда в дверь ванной постучали.
– Увижу тебя, – глухо проговорил голос оттуда, и она рванула изо всех сил вперед – внутренности скрутило от первобытного ужаса. Она захлопнула дверь квартиры и закрыла на все замки.
Ключи она выкинула в ближайшую мусорку, направляясь на вокзал.
Ее совершенно не волновало, что будет с этой квартирой. Особенно с теми, кто в нее решит сунуться. Что могло подняться из подвала по узким канализационным трубам? Что это вообще было?
Уже сев в поезд, билет на который она взяла, руководствуясь только собственным желанием убраться отсюда подальше, она подумала о том, что осталась только одна проблема.
А вдруг тот, кто ее видел, смог ее запомнить?
Доски
Диана Тейлор проснулась от непривычной тишины в доме. Обычно утро начиналось с криков внуков, запахов завтрака, который готовила ее старшая дочь, ворчания зятя и всех тех звуков, которые сопровождают пробуждение большой семьи.
Но сегодня было тихо.
Диана полежала еще немного, прислушиваясь к тишине. Возможно, они куда-нибудь уехали? Но почему тогда не предупредили?
Старость накладывала определенный отпечаток на жизнь Дианы. Она стала очень неторопливой и относилась к своему телу, как к тонкой фарфоровой статуэтке – кости стали хрупкими, и любое неосторожное движение грозило обернуться проблемами.
Но он жила, и это было для нее самым главным.
Смерть для нее была главным страхом в ее жизни. Как хищник она кружила вокруг нее, и иногда Диане казалось, что ледяное дыхание обжигало ее шею.
– Ирэн! – позвала женщина, накидывая на узкие плечи халат и медленно двигаясь к выходу из комнаты.
Тишина.
Она нахмурилась, столь же медленно открывая дверь в коридор и выглядывая из своей комнаты. Темно и пусто. Двери в комнаты внуков были закрыты, и Диана удивленно пожала плечами.
Возможно, они решили устроить какой-нибудь сюрприз?
Да, точно, именно сюрприз!
Они ведь все большая, дружная семья.
Диана старалась унять липкое чувство страха, которое расползалось внутри. Это всего лишь глупая шутка ее семьи, не более того.
Путь до кухни занял около двадцати минут. Преодолеть лестницу, крепко держась за перила и с трудом переставляя по ступеням ноги, пораженные варикозом. Пройти небольшой холл и повернуть налево, толкнуть дверь.
Кухня была пуста точно так же, как и весь остальной дом. Диана села на стул, рассматривая плотно зашторенные окна.
Муж умер около тридцати лет назад. Иногда она забывала, насколько давно его нет рядом, и ей казалось, что вот-вот и она снова с ним встретится в ванной или на прогулке. С возрастом она начала забывать многие вещи, теперь, видимо, про нее забыла ее собственная семья.
Диана тяжело вздохнула и решила хотя бы открыть шторы, уверенная в том, что солнечный свет наверняка немного приободрит ее. Диана старательно не замечала отсутствия посуды и бытовых приборов на кухне, складывалось такое ощущение, что даже этот стул был забыт совершенно случайно. Диана медленно дернула за шторы, но вместо яркого солнечного света она наткнулась взглядом на доски, которыми были плотно заколочены окна. Даже сквозь щели просачивался какой-то мутный, невзрачный свет.
Диана задохнулась.
Как так могло произойти?
Как ее могли забыть?
Как они могли сделать это настолько тихо, что она даже не проснулась? Ведь только вчера они ужинали всей семьей за одним столом, и ничто не предвещало того, что ее забудут, оставят здесь!
На нее неожиданно снизошло спокойствие. Она столь же медленно, как и привыкла, прошла к входной двери – она тоже была закрыта, зато в холле осталось ее любимое кресло – большое и удобное, пусть и покрытое пылью.
Она решила посидеть в нем. И еще немного подождать – возможно, кто-то вернется? Ведь не может быть так, чтобы они могли забыть родного человека в этом огромном доме? Дочерей она воспитывала правильно, ведь если бы они хотели избавиться от нее – они бы давно сдали в ее в дом престарелых или еще куда.
Диана уселась в кресло и почувствовала блаженство, которое растеклось по всему ее телу – это было так здорово, снова оказаться в своем любимом кресле. В последние годы она очень полюбила находиться именно в нем. Наблюдать за тем, как играют дети, как зять что-то мастерит, а старшая дочь следит за домом и за семьей. Младшая уже давно уехала и работала в другой стране, приезжая только на праздники. Иногда Диана путала их имена, и, если честно, младшая ей нравилась больше, в том плане, что устроилась она лучше. Но всегда держала свое мнение при себе – зачем обижать старшую дочку, которая взяла на себя заботу о Диане?
Женщина прикрыла глаза, уносимая воспоминаниями в глубины памяти. А что ей еще оставалось? Только вспоминать прожитую жизнь, как плохие, так и хорошие моменты.
Она не знала, сколько провела так времени.
От путешествия по собственному миру ее отвлек какой-то новый звук. Она вздрогнула, приподнимаясь – кто-то открывал входную дверь! Неужели ее семья решила вернуться?
Дверь распахнулась, впуская в холл свежий ветер, осенние листья и солнечные лучи. На пороге стояла женщина, которая неожиданно отшатнулась назад. За ее спиной появился мужчина, несший в руках коробку:
– Ты чего?
– Да знаешь… – Женщина встряхнула белокурой головой. – Видишь кресло? Мне показалось, что в нем кто-то сидит.
– Ты большая фантазерка! – Мужчина рассмеялся, и эти люди начали заносить в дом коробки.
Диана недоуменно наблюдала за этим. Кто эти люди? Почему они приносят сюда свои вещи?
Они отдирали доски, вытирали пыль, весело переговаривались, ходили по дому ЕЕ семьи так, словно он был их собственный. Диана была в шоке. А когда мужчина вместе с креслом передвинул ее в самый угол холла, да еще и накрыл какой-то старой вонючей простыней, она возмутилась. Это ее дом, и дом ее семьи!
Облегчение приходило ночью. Тогда у нее появлялись силы, чтобы вставать со своего кресла, скидывать эту дурацкую простыню и бродить по дому. Пока что у нее были силы только на это, но Диана знает, что женщина, которая спит теперь в комнате наверху, боится ее шагов.
Это приносило удовлетворение.
Это было приятно.
Они не должны здесь находиться.
Женщина говорила мужчине о шагах внизу, и он много раз спускался вниз, чтобы проверить. Тогда Диана замирала в каком-нибудь темном углу и жадно ловила ниточки страха, которые маленькими ручейками стекали вниз и придавали ей сил.
Потом она начала подниматься по лестнице. Двери она еще не умела открывать, но тот страх, что испытывала женщина, был слаще яблочного праздничного пирога. А еще женщина больше не пыталась просить мужчину помочь и чаще стала по вечерам прикладываться к бутылке вина, чтобы побыстрее уснуть. Потом мужчина пропал, и Диана почувствовала себя намного свободнее, ведь теперь женщину никто не защищал.
Вообще, наверное, у нее было имя.
Но Диане было на это наплевать.
Это был ее дом.
Дом ее семьи.
Ей не нравился запах алкоголя, который пила женщина. Она вообще не любила выпивающих людей, и вкус страха тоже становился таким… неприятным. В один из припадков гнева Диана умудрилась разбить все бутылки с вином, которые были на кухне. Женщина сидела в спальне, в ужасе забившись в угол и прижимая к груди маленькую декоративную подушку.
Диана чувствовала бодрящую эйфорию.
Она с каждым вечером чувствовала себя сильнее, более… способной. Этот дом был домом ее семьи и точка, поэтому ничто не мешало ей вести себя здесь так, как хочется.
И ровно так же, как Диане становилось все лучше, ровно так же женщина, которая приехала в этот дом, чувствовала себя все хуже. Диана словно вытягивала из нее все жизненные соки, и ее сознание незаметно, но тоже менялось с каждой минутой ночи, когда она вступала в свои права. Тем более ее любимое кресло все еще стояло в том углу.
Однажды утром, перед тем как лучи солнца должны были коснуться оконных стекол, Диана нашла женщину в ванной. Она не шевелилась, и вода давно уже остыла и была странного розового цвета.
Диана утратила понятие смерти, погрузившись в себя. Она наклонила голову на бок, как птица, разглядывая чужое тело. В ее понимании – это было словно сломанная, бесполезная кукла. Но Диана почувствовала удовлетворение – дом ее семьи снова освободился от присутствия чужих людей. И Диана снова окунулась в плен своих воспоминаний, и вернулась в свое старое, но такое любимое кресло.
Пришлось, конечно, пережить еще каких-то людей, которые вскоре пришли выяснить, что случилось с женщиной, живущей здесь.
Так много.
Так шумно.
Но они приходили и уходили, выносили вещи, и не более того. Диана чувствовала себя очень довольной этим фактом.
Люди унесли куклу из ванной, забрали вещи куклы и снова заколотили двери и окна досками.
Диана еще некоторое время бродила по дому. Наслаждаясь тишиной и скучая по семье. Но она даже уже не могла понять, по кому именно она скучает. Она просто знала, что у нее есть семья, которая должна вернуться в этот дом, и она обязана сохранить его. Охранять его.
Время шло. Менялись люди, и с каждым новым семейством, которое приезжало сюда, она все больше забывала. Она потеряла способность думать и просто сначала смотрела на тех, кто приходил, а потом начинала ненавидеть их. Но люди приходили все реже, и вскоре доски, которыми были заколочены окна, перестали исчезать. Диана стала призраком, который бродил по дому и ждал.
