Полина Люро
Заправка
После пережитого стресса у меня тряслось всё, что только можно, включая явно ненормальную голову. Ноги ослабли, и, чтобы устоять, пришлось облокотиться на ближайший стеллаж, что привело к очередным неприятностям… Я снова оказался на полу, а рядом горохом посыпались тяжёлые банки, одна из которых ударила по ноге, а вторая ― по лбу. Хорошо ещё, что успел прикрыть лицо руками, но всё равно должен признать ― это был весьма болезненный опыт…
Как только глаза снова увидели дневной свет, оказалось, что я сижу на земле в «исходном состоянии» ― прислонившись спиной к стене проклятой заправки, беспомощно наблюдая, как медленно открывается дверь «раритета», выпуская наружу такую пугающую и одновременно притягательную тьму… Только теперь моя рука почему-то сжимала пистолет. Это стало последней каплей в итак переполненной чаше терпения, и под искреннее напутствие:
– Чтоб вас всех, сволочи… ― и не менее страстное пожелание «гореть в аду», я разрядил всю обойму во внезапно объявившихся призраков, яростно набросившихся на неторопливо приближавшееся глазастое нечто. Чем всё закончилось ― сказать трудно, потому что сознание предпочло меня покинуть, отправившись в одному ему известные дали…
Ласковый женский голос, казалось, звал с небес, уговаривая «проснуться», и, сделав безуспешную попытку сладко потянуться, я подумал:
– Дай ещё немного поспать, Джейн. Если бы ты только знала, какая чушь сегодня приснилась твоему Ба…
Глаза распахнулись, непонимающе уставившись на лицо молоденькой медсестры в розовой блузе, чьё скучающие выражение вдруг сменилось непонятной радостью. Её громкие крики:
– Доктор, доктор ― он, наконец, очнулся! ― заставили меня поморщиться как от зубной боли.
Слабость была такой, что сил не хватило бы даже пошевелить бровями, и всё же каким-то чудом удалось вытолкнуть несколько слов из пересохшего рта:
– Что-со-мной?
Та же девчонка с горящими энтузиазмом глазами, наклонившись, прошептала:
– Да Вы ― счастливчик, Барри. Благодарите Бога, что патруль наткнулся на вас в пустоши ― похоже, произошла авария, и кое-кому пришлось две недели пролежать в коме…
Распухший язык еле ворочался:
– Где Джейн…
Сестричка, опустив чёрные ресницы, осторожно коснулась плеча и, закусив прелестные губки, быстро ушла. Я прикрыл тяжёлые веки, стараясь не вслушиваться в чужие голоса, произносившие незнакомые медицинские термины, и игнорируя поднявшуюся вокруг суету. Думая только о ней ― моей Джейн, и пытаясь вспомнить, что же произошло…
После выхода из комы я ещё много раз засыпал и снова просыпался, глядя в белый потолок палаты и упрямо не отвечая на вопросы настырных полицейских в штатском. В конце концов, они отстали. Во всяком случае, на какое-то время…
Однажды жизнерадостная Эн, в чью смену я очнулся, разговорилась с новенькой сестрой, думая, что пациент спит, пока тот жадно ловил каждое её слово:
– Ты не представишь, Мэг, какой это кошмар… Мой парень, Пит, работает в участке, поэтому я в «курсе» дела. Двое ― муж и жена ― поехали к родным на выходные и зачем-то свернули на старую дорогу. Может, хотели срезать. Пока не ясно, из-за чего случилась авария, но когда этот парень, Барри, пришёл в себя, жены рядом не было…
Эн горестно вздохнула, шмыгнув носом:
– Было очень жарко, и бедняга здорово обгорел, но сумел-таки встать и пошёл искать свою Джейн. А что случилось дальше ― можно только догадываться. Поговаривают, что он нашёл жену на старой заправке, куда редко кто заезжал. Местные всегда не любили семейку Баггетов, плохие они были люди… Пит думает, что эти твари удерживали Джейн силой. Кто знает, что они там с бедняжкой делали. Бедный Барри, представляешь, каково ему было увидеть любимую женщину после такого… Неудивительно, что у него теперь плохо с головой.
Незнакомый взволнованный голос прервал эту печальную историю:
