Полина Люро
Экспедиция
Но даже удачная обработка раны и наложение тугой повязки не прибавили мне спокойствия ― Миси не приходила в себя: её дыхание было совсем слабым, а кожа оставалась бледнее первого, уже начинавшего таять снега. В довершении этого кошмара я увидел приближавшуюся тёмную фигуру в свободном балахоне, подозрительно напоминавшую недавний неприятный сон.
И снова запаниковал, лихорадочно разыскивая спрятанный среди тряпья кинжал ― подарок Жака. Чеканные ножны скользили по внезапно взмокшей ладони, и я, пусть и не с первого раза, смог скинуть их, обнажив тёмное с синим отливом лезвие. Опытный разведчик, прекрасно владевший всеми видами оружия, много раз пытался обучить «сына» приёмам работы с клинком, но, злясь на него, безмозглый осёл упорно отказывался тренироваться, заявляя, что я ― не воин, а исследователь, и это его обязанность меня защищать…
Между тем, человек приблизился настолько, что, несмотря на заливавший глаза пот, я смог хорошо его рассмотреть. Тем более, что он, словно почувствовав моё внимание, сбросил на плечи капюшон, подставив ветру молодое гладковыбритое лицо, обрамлённое коротким ёжиком тёмных волос. Оно не пугало, а, напротив, утончённостью черт и спокойным, добродушным выражением напомнило одного знакомого ― бывшего буддийского монаха, сокурсника по Академии. Но я всё равно напрягся, прижав к себе Миси и выставив кинжал вперёд.
Человек остановился в шаге от меня, и от грустного взгляда больших карих глаз сразу стало не по себе. Он присел на корточки, тихо сказав:
– Осторожней с ножом, не пораньтесь… У Вас на руках кровь, нужна помощь?
От волнения я, кажется, забыл все слова и только ещё крепче обнял Миси. Незнакомец понимающе кивнул:
– Девочка ранена? Позвольте её осмотреть, моё имя Цэрин, и я неплохо разбираюсь в болезнях…
Тут меня словно прорвало:
– Да кто ты такой, чтобы прикасаться… ― а в голове стукнуло:
– Как он догадался, что Миси ― девочка, и почему такое чувство, что он всё знает?
Цэрин сел на снег, поджав под себя ноги и, сняв с плеча большую тряпичную торбу, стал в ней рыться, бормоча себе под нос. Вскоре в его руках оказалось небольшая коробка, и самозваный «целитель» удовлетворённо кивнул, снова посмотрев на меня укоризненным взглядом обиженной собаки:
– Напрасно теряем время… Давно она без сознания?
Я выронил кинжал, слова слетали с дрожащих губ быстро и сумбурно:
– Недолго… мы прятались, плеть случайно её задела ― не знаю, чем помочь… ― тело внезапно ослабло, а голову повело, и, чтобы не упасть, пришлось вцепиться рукой в торчащие из-под снега пучки высохшей травы.
Глаза беспомощно смотрели, как подскочивший ко мне Цэрин подхватил Миси на руки и, опустившись на колени, стал бережно разматывать наложенные бинты. Головокружение усилилось, и, заваливаясь на спину, я тянул руки, пытаясь то ли забрать «сестрёнку» у незнакомца, то ли ухватиться за тонкие ветви стоявшего неподалёку чахлого кустарника, чтобы остановить неумолимое падение.
Водоворот беспамятства, покружив, бросил бедолагу в уже знакомый сон, но теперь в нём всё было иначе: я стоял на пыльной равнине, глядя, как огромное багровое солнце поднимается из-за далёких гор, а Цэрин не уходил, а вёл улыбающуюся Миси ко мне. Ветерок трепал её золотистые волосы, развевая концы замотанного вокруг тоненькой шеи платка, а она, разрумянившись, бежала, спотыкаясь, и, то и дело наступая на слишком длинные штанины, весело кричала:
– Слушай, Эрни ― теперь я умею говорить!
Успел подумать:
– Что за бред, быть такого не может, ― когда вдруг маленькие пальчики коснулись моих щёк, нежно их погладив. Но прежде чем ресницы дрогнули, пропуская неяркий свет в расширенные зрачки, я услышал потрескивание веток в огне и почувствовал, как, впитывая тепло, расслабляется напряжённое замёрзшее тело.
Это было похоже на пещеру, потолок которой терялся где-то в вышине, а на серых стенах плясали загадочные силуэты теней, отбрасываемых пламенем жаркого костра. Миси сидела рядом, держа меня за руку, и улыбалась, а подошедший к нам Цэрин довольно произнёс:
– Очнулся наконец, Эрни? Вот и хорошо. Ну и тяжёлый ты, парень, еле дотащил сюда, ― он скорчил Миси смешную гримасу и выразительно потёр поясницу, ― я заварил целебный отвар, сейчас все будем «лечиться». В мешке остались ещё не совсем засохшие лепёшки, так что вставай и присоединяйся…
Он протянул руку, и я машинально за неё ухватился, подтягиваясь. Голова больше не кружилась, но слабость осталась. Малышка прижалась ко мне и, обняв её, спросил Цэрина, разливавшего прозрачную жидкость по глиняным плошкам:
– Почему мы здесь?
Его голос прозвучал разочарованно, словно он ждал совсем другого вопроса:
– Не считаешь, что оставаться рядом с трупами ночью было бы не совсем благоразумно? ― странный парень явно подсмеивался надо мной. По телу пробежала дрожь, стоило только представить, что сейчас творилось на месте нашей последней стоянки ― сражение хищников за лёгкую добычу, рёв и звуки раздираемой человеческой плоти, а ещё ― море крови…
Я сглотнул, чуть не подавившись протянутым куском лепёшки:
