Полина Люро
Красавчик
От карающей руки его спас Дима, сунувший нос в комнату:
– Что застрял, Лёшка? Пошли… Маш, завтра последний экзамен, надо немного взбодриться, приду поздно.
Я выхватила подушку из рук красавчика, запустив ею в брата:
– Попробуй только завалить экзамен, придушу!
Мои слова вызвали бурю восторга у обоих дурачков. Димка обнял за плечи подошедшего к нему друга:
– Я ж тебе говорил, у меня лучшая в мире сестричка ― сама доброта…
– Угу, угу, ― радостно поддакнул ему Лео-Лёша, ловко перехвативший подушку в полёте, ― и такая красавица…
Они со смехом выбежали за дверь, но на прощанье красавчик послал мне воздушный поцелуй, и его удивительные глаза на этот раз были очень серьёзны. Я выглянула из-за занавески, провожая ребят взглядом, и когда оба, садясь в машину, махнули мне на прощанье, засмеялась, зачем-то кивнув в ответ…
Так и застыла у окна, прислушиваясь к внезапно наступившей тишине внутри:
– Что, тьма, не нравится тебе, когда мне хорошо на душе?
Впервые за многие дни я чувствовала себя по-настоящему легко и радостно, хотелось петь и улыбаться без причины.
– Да, да, знакомые симптомы, ― проворчала тьма, ― опять наступаешь на одни и те же грабли. Хотя в этот раз ты превзошла саму себя ― влюбилась в мальчишку, ровесника брата. Знаешь же, что ничего из этого не выйдет, ещё умоешься слезами и вернёшься ко мне, дурочка…
Но тогда мне было всё равно, я просто радовалась жизни, особенно ни на что не рассчитывая. Впрочем, зачем притворяться ― так хотелось увидеть его снова…
Дима сдал последний экзамен, и я с волнением ждала возвращения брата домой. Торт и шампанское ― в холодильнике, в комнате ― красиво упакованный подарок, огромный букет цветов в маминой вазе, но после его звонка и торопливого:
– Всё о’кей, я немного задержусь, лады? ― настроение упало и с каждым проходящим часом скатывалось всё ниже и ниже. Странное чувство надвигающейся беды росло и заставляло бродить по комнате из угла в угол, то и дело выглядывая в окно. Мобильный брата был недоступен, что, конечно, не улучшало моего состояния.
– Да ничего с ним не случилось, ― успокаивала я себя, ― отмечает где-нибудь с друзьями, засиделись в кафе или пошли гулять. Ему просто не до меня, в такой день это нормально.
Но когда после девяти вечера, Димка объявился на пороге трезвый, но грустный, я всполошилась, бросившись ему на шею:
– Дим, что за дела? Плохо сдал экзамен, да? Ну и ладно, не стоит расстраиваться по пустякам. У меня из-за тебя сердце не на месте…
Братишка улыбнулся, крепко обнимая:
– Прости, Машунь, так получилось, а с экзаменом всё в порядке, правда-правда, можешь поздравить выпускника. О, тут и тортик есть, и мой любимый салатик, и шампанское… Эй, америкашка-предатель, ты где прячешься, дуй сюда, хоть поешь немного перед дальней дорогой…
От этих слов сердце не просто упало в пятки, а превратилось в хрупкий ледяной комок, готовый разбиться от любого неосторожного слова. Я посмотрела на дверь, встретившись взглядом с непривычно печальными глазами Лёши, хотя его губы, как обычно, улыбались. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, пряча руки за спиной.
Вырвавшись из цепкого захвата братишки, быстро переключившегося на поедание приготовленных мной «вкусняшек», подошла к блондину:
– А с тобой-то что не так, плохо сдал?
За него ответил Димка с набитым ртом:
– Ты чего, Маш? Лёшка у нас не только красавчик, у него и голова на месте. Я за него спокоен… ― и продолжил уничтожать торт, словно боясь, что ему не достанется последний кусочек.
Даже не поняла, как у меня оказался огромный букет влажных белых роз. Испуганно посмотрела на Лёшу, чьи руки осторожно поддерживали мои ладони.
– Это мне? Почему… ― смущённо краснела, запинаясь, как робкая первоклассница, ― спасибо, Лёша… Садись за стол, угощайся. Ты куда-то уезжаешь? ― я старалась не смотреть на него и не узнавала свой, странно звучавший, потерянный голос. Думаю, он без труда понял, что тогда творилось в моей душе.
