Полина Люро
Красавчик
От таких мыслей сразу стало плохо. И зачем, спрашивается, вспомнила о разнице в возрасте? Не такая я уж и старая… наверное. Лифт подпрыгнул и остановился, гурьба подростков с криками вышла на шестом этаже, оставив нас вдвоём, но Лёша-Лео не торопился отпускать свою «добычу», а мои руки почему-то упорно продолжали держать его рубашку…
В лифт протиснулся отставной военный, вечно нетрезвый сосед, и, хмыкнув, громко отрапортовал:
– Привет, Маша, надеюсь, я вам, детки, не помешал? Ну ничего, ничего… не обращайте на меня внимания.
Почувствовав, что заливаюсь краской, тихо прошептала:
– Отпусти, кому сказала…
Но Лёша даже не пошевелился. Он смотрел на меня глазами, полными нежности и восхищения, словно перед ним стоял небесный ангел, а не измученная работой и жарой, уставшая, как чёрт, девушка. Я невольно улыбнулась, и, похоже, кое-кто неправильно понял мою реакцию. Его губы несмело прижались к моим, и, растерявшись, вместо того чтобы украсить румяную щёку мальчишки отпечатком своей ладони, я только крепче вцепилась в его рубашку…
Сзади, крякнув, хрипло засмеялся сосед, и только тут меня прорвало: со всей дури оттолкнув обнаглевшего красавчика, со смехом врезавшегося в нетрезвого весельчака, сгорая от стыда, протиснулась к дверям.
– Совсем сдурел, малолетний болван! ― я стремительно выбежала из вовремя остановившегося лифта, чуть не сбив с ног собственного брата. Лёша догнал меня, едва шепнув:
– Прости… лифт качнуло…
Не обращая внимания на изумлённого Димку, крикнувшего вслед:
– Маш, ты что сегодня такая злая? Я, между прочим, голодный, как зверь… ― влетела в приоткрытую дверь квартиры и заперлась в ванной. Меня душил… смех. Не было ни злости, ни досады. В зеркале отражалось вполне довольное симпатичное лицо: глаза радостно блестели, а на губах всё ещё чувствовалось чужое прикосновение. Плеснув холодной воды на горящие щёки, сказала себе:
– Дура ты, Машка, самая обыкновенная дурёха… Немедленно соберись, сделай строгую мину и вперёд ― готовить ужин. Мальчики проголодались, будь им хорошей сестрой…
Я крутилась на кухне, с непонятным волнением прислушиваясь к смеху и звукам английской речи, доносившимся из соседней комнаты:
– Не надо мной же они смеются, правда? Дима бы этого не допустил. Боже, что за глупости лезут в дурную голову… Да нет им до тебя никакого дела, приди в себя: ты ― просто старшая сестра…
Приготовив ужин, не стала звать ребят к столу: громко постучала в стену и быстро ушла в свою комнату. Тьма в моей душе ликовала, а я, переодевшись в простую футболку и драные шорты, нацепила наушники и, сев на диван, надеялась, что тяжёлый рок заглушит её издевательские вопли:
– Неудачница! Не видать тебе счастья…
Внезапно дверь открылась и, думая, что это Димка, стараясь перекричать грохот басов, привычно проворчала:
– А стучать тебя не учили, мелкий?
На пороге стоял Лёша, без стеснения рассматривая мои задранные на стол голые ноги. Пришлось быстро поджать их под себя… От моего ледяного голоса в комнате словно похолодало:
– Что-то не так с ужином?
Он без приглашения сел рядом, не спуская с меня весёлых глаз:
– Вообще-то я стучал, ― красавчик бесцеремонно снял с меня наушники и, прислушавшись к доносившемуся из них грохоту ударных, одобрительно кивнул, ― а с ужином всё хорошо, жаль, что тебя там не было. Ты прекрасно готовишь, спасибо, Маша.
Не зная куда спрятаться от его горячего взгляда, стараясь придать голосу иронии, кое-как выдавила из себя:
– На здоровье…
На этом разговор замер, и, растерявшись от нахальства мальчишки, я слегка отодвинулась к окну, но коварный блондин и не думал отставать: зачем-то прижав к себе диванную подушку, подвинулся следом за мной. Да этот мелкий паршивец, кажется, решил посмеяться, а зря, меня нельзя дразнить безнаказанно…
