Полина Люро
Из темноты
Димка выдернул свою ладонь из моей, радостно крича и размахивая руками, помчался так, словно и не было нашего сумасшедшего бега. Я же плелась за ним, не веря глазам: с каждым шагом воздух становится светлее и прозрачнее, бесследно растворяя в себе тёмную дымку. И, когда обессилев, мои ноги замерли около мамы, беспечно болтавшей с соседкой, прекрасный летний вечер окутал всё вокруг золотым солнечным сиянием…
Димка прижался к маме и замолчал. Она погладила его мокрые взъерошенные волосы, удивлённо посмотрев на меня:
– Маша, что у тебя за вид? А где велосипед и новые кроссовки?
Я не могла говорить: обняв её, прижалась головой к маминым каштановым локонам и ткнула рукой в направлении леса. С тревогой заглянув в глаза, она поцеловала меня в щёку:
– Ничего-ничего, завтра с утра сама схожу в лес за великом. Давно пора выбросить эту рухлядь, то и дело ломается. Вернёмся в город, куплю новый, обещаю. И кроссовки найдутся, вот посмотришь, не переживай, Машенька. Главное, вы оба в порядке…
Мы с Димкой переглянулись, и я, робко тронув её за руку, спросила:
– Пока нас не было, тут всё было… нормально?
Мама засмеялась:
– Конечно, глупые мои фантазёры, что у нас может случиться? Опять что-то выдумали, раз примчались сюда как взмыленные лошадки. А ну, быстро умываться и ужинать.
Она ушла в дом, а мы с братом одновременно тяжело вздохнули. Димка смотрел на меня повзрослевшими серьёзными глазами:
– Маш, спасибо, что спасла… Знаешь, у тебя на ноге красная полоса…
Я перевела взгляд на покрытую маленькими волдырями лодыжку, за которую меня схватила «тьма», и, облизав пересохшие губы, ухмыльнулась:
– Подумаешь, до свадьбы заживёт.
Братишка с грустью приподнял короткий рукав футболки, показывая багровый след на коже:
– И у меня тоже, да? Маша, как думаешь, оно приходило за нами?
Я пожала плечами, отводя взгляд:
– Вряд ли, просто попались на пути… Забудь об этом, мы с тобой справились, а значит, всё будет хорошо.
Он вдруг улыбнулся, и весёлые огоньки зажглись в серых, так похожих на мои, глазах:
