Полина Люро
Анжей
Шёпот быстро перешёл в крик отчаяния:
– Это ведь ты привёл в дом вора и убийцу, ты ― виноват в том, что случилось… ― ноги подкосились, и земля стремительно полетела навстречу…
Кто-то несильно бил меня по щекам, одновременно жалобно уговаривая:
– Ну же, Ханна, умоляю, очнись. Не время раскисать, детка, надо немедленно уходить отсюда…
Горячая капля упала на губы, и я машинально их облизала:
– Что это? Солёное и горькое… Ты плачешь, Лем?
Глаза с трудом открылись, и первое, что я увидела вместо рыжих кудрей брата ― полные боли синие глаза Анжея и свежий глубокий порез через всю щёку. Кровь по каплям стекала на моё лицо, его кровь…
Сил хватило, чтобы, оттолкнув мерзавца, выпалить:
– Где Лем? Что ты с ним сделал, негодяй?
Он облегчённо вздохнул, изображая «усмешку», только на этот раз она выглядела непривычно жалкой:
– Хорошо, что Вы в порядке, Ханна… Лем легко ранен ― каюсь, я слегка перестарался. Вот уж наградил бог обоих характерами ― бешеный огонь и ни капли здравого смысла. Но мне это даже нравится, особенно в девушках…
От этих слов я покраснела, как рак в котле нашего повара Збышека, и потянулась к насмешнику, стремясь влепить ему пощёчину. Он легко перехватил руку, нежно её поцеловав, и опустился на траву рядом:
– Вы же будущая гордость нашей литературы, Ханна. Разве можно вот так, не разобравшись, обвинять людей в страшных грехах? С Лемом мы уже поговорили, ― он грустно засмеялся, коснувшись окровавленными пальцами пострадавшей щеки, ― позвольте и Вам всё объяснить… У нас не так много времени ― скоро здесь будут жандармы, а у них с заговорщиками разговор короткий… ― и он выразительно изобразил петлю на шее.
– Какие ещё заговорщики? ― в ужасе пролепетала я, с тревогой глядя на стоявшего под деревом брата. Вид у него был потерянный и несчастный, под глазом наливался большой синяк, ― хорошо, я готова Вас выслушать. Только не пытайтесь делать из меня дурочку…
Анжей грустно кивнул:
– Разве я посмею, госпожа… Дело в том, что Ваш отец на старости лет решил ввязаться в политический заговор ― к сожалению, теперь нам уже не удастся узнать, что его толкнуло на скользкий путь. Возможно, чрезмерная наивность и вера в некие «идеалы». Но, увы, это доказанный факт ― я занимаюсь расследованием уже не первый месяц… Простите, что не мог раньше представиться ― капитан Королевской разведки Анжей Бадовски. Каюсь, к известному князю никакого отношения не имею ― просто однофамилец. Надо было проверить все связи заговорщиков, так и познакомился с Лемом…
Я ахнула:
– Вы и его подозревали?
Он виновато опустил глаза:
– Это моя работа, Ханна… К счастью, ваш покорный слуга быстро понял, что Лем тут ни при чём. Мы действительно подружились, но пришлось воспользоваться его приездом в имение, чтобы продолжить наблюдение. Никто и не предполагал, что всё так обернётся. Ваш отец при всех его недостатках и заблуждениях был прямолинейным и честным человеком, полагаю, у него произошёл конфликт с одним из руководителей заговора. Таких, как он не любят и быстро «убирают» с дороги. К несчастью, Станислав Завадский приехал в имение раньше запланированного срока, и я не успел вмешаться. Ваша горничная, увы, тоже входила в группу заговорщиков и, похоже, действовала под влиянием сильного дурмана…
От ужаса я попыталась вскочить, но, пошатнувшись, упала прямо в крепкие объятия Анжея. Его глаза были полны нежности и сочувствия:
– Очень жаль, Ханна. Иногда даже самые близкие люди предают… Такова жизнь. Отвечу на вопрос, который Вам так трудно задать ― да, это она убила родителей. Ваша мама оказалась невинной жертвой, просто пытавшейся защитить мужа. Когда я увидел, что горничная приближается ― пришлось её… остановить. Если бы Вы послушались брата…
Я смахнула слёзы, лихорадочно роясь в вышитом кошельке на поясе:
– И осталась дома? Меня бы всё равно убили, как ненужного свидетеля…
Наконец, найдя платок, итак лежавший на виду, осторожно приложила его к щеке Анжея:
– Надо срочно зашить рану, иначе останется некрасивый шрам…
Он усмехнулся, снова коснувшись горячими губами дрожащей ладони:
– И что с того? Теперь–то уж никто не назовёт меня «красавчиком», и слава богу…
Я робко улыбнулась, понимая, что поступаю отвратительно ― идиотка только что потеряла родителей, её брат ранен, а она смеет флиртовать… Какая же ты безнадёжная дура, Ханна…
Пришлось постараться и взять себя в руки:
– Что теперь с нами будет, Анжей?
Он снова отвёл глаза:
– Вы с Лемом ― дети заговорщика, Ханна. Сожалею, но долг требует доставить обоих в Управление для дальнейшего расследования…
Потрясённая жестоким ответом, осторожно освободила руку из его ладони и, встав, крепко обняла брата. Анжей поднялся вслед за мной, тихонько свистнув. Вынырнувший из темноты человек в чёрном кивнул ему, и через минуту рядом с нами остановилась незнакомая коляска. Друг Лема… нет, капитан разведки господин Бадовски, с серьёзным видом открыл перед нами дверь:
– Прошу, господа…
Мы с Лемом покорно заняли свои места, а помощники Анжея забросили внутрь несколько больших тюков и саквояжей, после чего сам капитан передал брату хорошо знакомую нам обоим мамину шкатулку с драгоценностями. Я растерянно обернулась к нашему «тюремщику», довольно перемигивавшемуся с усмехавшимся братом:
