Полина Любова
Восстание павших

– Да кто на такое способен? Я всегда думала, что нас любят и уважают. Сколько ты добра всем сделал и после такого… Немыслимо.

– Пойми сейчас такое время, – Аня с отцом сели на скамейку. Отец продолжал обнимать дочь, поглаживая по спине, тем самым пытался успокоить ее. – А вот в подобных поступках и выражается преданность государству.

– Нет, пап, Хельга не такая, мы же для нее…

Только не Хельга! Они с детства были дружны, как родные. Неужели она могла пренебречь всем, что было между ними и подло предать?

– Она как никто другой хотела получить право. Свобода смысл ее жизни. И потом, мы не знаем, насколько серьезен конфликт у нее с отцом.

– Это я виновата! Если бы не я со своим упорством, то все было бы хорошо. Я уехала, а вы смогли вдвоем воспитать ребенка без проблем. Никто бы ничего не узнал…

– Аня не кори себя за то в чем ты не повинна. Виноваты только мы. Были неосмотрительны, думали, что все наладится, образуется. Ошибались. А теперь страдаем не только мы, но и ты.

– Не верю, что Хельга способна на предательство. Папа нет! Неужели я виновата во всем…

– Не виновата. Не Хельга, так кто другой. Сама вспомни, маме в последнее время часто было плохо. Рано или поздно, кто-нибудь из женщин заметил.

– Какая разница теперь… – Шепнула девушка, прильнув к отцовской груди. – Итог все равно один…

Аня снова сжалась от одного воспоминания о том, что предстоит. Она даже ощутила зуд на месте татуировки. Потирая запястье, девушка чуть отстранилась от отца.

Заметив красное пятно на руке, мужчина закивал, оголив свою руку. Теперь и он был меченый.

В груди кольнуло от увиденного. Пути назад не было, все решено.

– Запомни! – Отец внимательно взглянул на дочь. – Никогда не думай, что на этом твоя жизнь закончилась! – Он поднял свою руку с меткой. – Это всего лишь татуировка, – Анур улыбнулся, – она не определяет твою будущую жизнь. Только ты решаешь, как тебе жить и что делать в дальнейшем, как строить свою судьбу! Это всего лишь татуировка, всего-то. – Убрав руки, он вновь внимательно взглянул на дочь. – Запомни, ты должна быть и оставаться человечной. Никогда не иди на поводу. Слушай свое сердце, и помним, мы тебя любим…

Затем отец крепко обнял дочь, прижав к груди, и горько заплакал. Плакал только он, тихо, но так тягостно, что Аня едва сдерживалась, как бы не расплакаться самой. Эта встреча, это время было последним у них. Аня много раз проводила вечер с отцом, разговаривала, играла и никогда не задумывалась над тем, что тот или иной вечер может быть последним. Самым последним, но таким горьким.

Наверно прошла вечность с того момента, как отец зашел в камеру сжал ее в объятия и никогда больше не отпускал. Они молча просидели, очень долго. Отец затих, перестав плакать. За это время Аня успела немного поспать, потом отец снова поговорил с дочерью, все так же, не выпуская из объятий. А потом они молча сидели, боясь нарушить тишину, спугнуть ее и привлечь посторонних. Тех, кто нарушит их молчание и заставит прощаться.

Когда снова дверь камеры резко распахнулась, Аня дремала. Но резкий грохот заставил ее вскочить и насторожиться, как дикая кошка.

На этот раз в помещении появилось двое охранников.

– Идем! – Рявкнул один из них.

Аня растерянно посмотрела на отца.

– А как же он?

– Сказал иди! – Еще громче повторил охранник.

– Ступай Аня, – с заботой произнес отец. Ни дочери, ни отцу, не хотелось расставаться. Оба понимали – эта встреча была последней. – Помни дорогая, мы тебя любим! – Произнес отец, напоследок крепко обняв.

Тут охранник уже не стал дожидаться, когда они, наконец, попрощаются, вытянул девушку силой из камеры. Аня из последних сил пыталась продлить теплые объятия, не смея отпускать сцепленных рук, или потерять взгляд. Но ее волоком вывели из камеры и тут слезы градом покатились из глаз.

Не хотела она плакать, но уже не осталось сил, и больше сдерживать себя не получалось. Что если никогда она не увидит отца? И ведь так и будет. Она никогда его не увидит, не услышит. Разлучили, развели, навсегда. Как будто умерли они и их миры отныне никогда не соприкоснутся. Жестоко, несправедливо…

Весь путь девушку пробирали нескончаемые слезы, которые, казалось никто не в силах унять. Она держалась при той женщине, не став показывать свою слабость. Не смела плакать при отце, опасаясь причинить ему боль. Но теперь больно было ей, и слабость опутала всю ее. Так стало страшно.

Опять ее подняли на этаж где ее встречала все та же женщина в сером. Почему-то девушка была уверена, что она ее больше никогда не увидит.

Холодный взгляд пронзил Анну.

– Надеюсь, после разговора с отцом ты правильно сделала выбор? И теперь понимаешь, что значит нарушить закон. – С некой гордостью заявила женщина. Кажется, она была удовлетворена тем, что девушка подавлена.

– Где мама? Что с ней? – Осилив, наконец себя, Аня спросила. Она утерла остатки слез с лица. Поселив ненависть.

– С ней все хорошо. Весь период беременности она проведет в лазарете.

– Я могу ее увидеть?

– Не думаю, что это возможно. И потом, тебя уже ждут.

Кто ее ждет? Где ее ждут?

Когда вообще закончится весь этот ад? Анну продолжали водить по бесконечным коридорам. Снова завели в тот же, белоснежной кабинет. И снова заставили ждать.

Как же она хотела, чтобы это быстро закончилось. Хотела, чтобы ее, наконец, отправили в другую колонию, где она будет переживать за родителей, где будет пытаться хоть как-то справиться и устроить свою жизнь. Но будет точно знать, что уже ничего не случится. Она будет просто жить, и мириться со своей участью. Хуже быть уже не может. Хуже только смерть…

В этот раз ожидание было недолгим. Не успели Аню усадить за стол, как возник совершенно новый человек.

Ей казалось, что сама смерть вошла в белоснежный кабинет. Что она не заметила, как уже умерла. Это была черная фигура. Военный, скорее всего даже офицер, Аня не разбиралась в званиях. Но только как он вошел было ясно, он не мелкая пешка.

Аня вздрогнула при виде человека. И пугало даже не то, что в здании администрации появился военный, пугало то, как он выглядел.

Человек безликий облаченный в черное. Черная форма, черная шинель. Даже его лицо покрыто темными повязками, оставляя лишь небольшую прорезь глаз.

Тень в черном прошла к столу и села за него. То как этот человек

двигался, и вел себя, становилось жутко. Все тело сковало, во рту пересохло. Создавалось ощущение, что этот человек может одним лишь взглядом уничтожить, испепелить, раздавить. У него были безумно темные глаза. Они как бездна глубокие, как омут, в котором можно утонуть. Глаза самой смерти.

В присутствие этого человека становилось невыносимо страшно. Накатывает непонятный приступ паники. Почему этот человек источал такое зло, такую мощь и вызывал такой страх? Будто бы он обладал какой-то странной силой приводящий каждого находящегося рядом в ужас и панику.

– Я впечатлен. Всегда считал, что колонист туп как пробка, что

считать умеют только до десяти и не отличает красное от белого. Не зная, кто передо мной подумал бы, что это досье принадлежит гражданину претендующего на высокую должность. Но передо мной обычная колонистка, прачка…

Тень резко встала из-за стола, и принялась прохаживаться вокруг. Размеренными шагами, шаг за шагом, словно вводя в транс или капая на нервы.

– За что ты оказалась здесь?

Сглотнув ком, образовавшийся в горле, Аня выдавила из себя:

– Моя мама… она беременна и скрывала это.

Тень резко остановилась за спиной девушки. Также внезапно он схватил за левую руку с красным клеймом. Его пальцы в перчатках крепко впились в ее тонкое запястье.

– Что ты чувствуешь, нося это на себе? – Он был так близко, что Аня почувствовала, как его тело вибрировала злостью. Его лицо было близко и несмотря на то что оно покрыто маской, она ощущала его теплое дыхание на своей щеке.

Сейчас ему ничего не стоило свернуть ей шею.

– Это конец, – еле выговаривала Аня. Ее сейчас убьют? Разве красная метка не последнее наказание колониста? Или быть может, есть, что-то хуже? И на самом деле их убивают?

– Нет, это далеко не конец.

Тут он отпустил ее, резко отстранившись. Аня ощутила облегчение, словно камень свалился с груди.

– Мне говорили, что ты готова пойти на все ради своих родных и близких. Жизнь готова отдать. Так ли это?

Аня растерянно кивнула. Что ему нужно? Кто он такой?

– В таком случае у тебя есть шанс спасти их. Свою мать, будущего ребенка, отца. Получить, возможность, чтобы твои родители были счастливы.

– О чем вы? Что я должна сделать? – Не понимала девушка. Вот только одна лишь мысль о неком спасении родных взбодрила ее разум. Она способна спасти? Пусть сама канет в бездну, но родители будут жить.

– Где-то на юго-западе, в лесах, скрываются беженцы, возможно, сопротивление нашему государству. Твоя задача проникнуть на территорию врага и выяснить, так ли они опасны. Представляют угрозу нашему обществу, что затевают, какие, у них планы и вообще, какая база? Что они имеют?

– Да я простая колонистка, прачка! Что я могу? Неужели у вас нет своих обученных солдат, они легко выполнят эту задачу? – Это какой-то бред. Она и шпионаж? Да кому в здравом уме придет в голову такое? Но спасение родителей? Что если от этого зависит их благополучие…

– Не беспокойся. Солдат у нас достаточно, достойные все. Мне сейчас гораздо интереснее готова ли ты на наши условия? Взамен мы позволим твоему отцу и матери поселиться в какой-нибудь отдаленной колонии. Вместе дождаться рождения ребенка и воспитать его как они того пожелают, вместе, неразлучны. Ты говорила о том, что готова на все ради своих близких, родных. Чтобы их пощадили, так вот у тебя представилась такая возможность. Согласна ли ты, помочь?

Аня раздумывать не собиралась. Она пойдет на все, даже если бы ей предложили убить, она бы убила. Все что угодно, даже убить себя. На любой шаг, на любое предложение. У нее уже нет будущего, и красная метка на запястье давно дала это понять. Так что же она может потерять? Что может быть хуже того, что с ней сейчас? А так она получает шанс.

– Мне все равно, что будет со мной главное их благополучие, я на все согласна. – Вот теперь голос был тверд и уверен. Теперь она не боялась ничего, у нее появился шанс, и она им обязана воспользуется.

– Что же, хорошо. В таком случае мои люди тебя проинформируют и посвятят в детали и подготовят. Разумеется, отправишься ты не одна, а с нашим человеком. Но об этом позже.

Его взгляд вновь пристально посмотрел на девушку, пытаясь пронзить или прошить ее насквозь. Взгляд полный удовлетворения.

– Но запомни одно. Если ты вздумаешь дурить, как-то перехитрить или еще что-то, даже просто допустишь мысль в своем маленько умишки… Запомни, я лично возьмусь за твоих родителей. Я заставлю их страдать и молить о пощаде. И отец будет первым…

5.

Когда пришла война, а следом за ней и Большая зачистка, Адам был слишком юн, чтобы здраво оценивать, кто прав, кто виноват. Из-за чего все это произошло, кто зачинщик, после каких событий война прекратилась? Что стало с остальным миром? Как образовалась Федерация? Он вообще не знал, что существовало Федерация, новое государство и где-то, совсем рядом. Что есть мир, где покой, нет смертей, нет слез, нет горя. Он жил в отчуждение от всего этого. Рано лишился родителей. Отца он вообще не помнил, а мать умерла, когда тот был слишком юн.

Когда Адам остался один наедине с собой, он был слишком молод и не был способен здраво оценивать ситуацию. И вот тогда в его жизни появился еще тогда, лейтенант Джонс. Адаму крепко врезалась в память та первая встреча. Джонс обнаружил худощавого, истощенного мальчишку, трясущегося под проливным дождем, то ли от холода, то ли от страха. Адам держался из последних сил. Он был жутко напуган, им овладевал страх, страх за то, что вот-вот он скоро умрет. Джонс уверял его, что увидел какой-то огонь в его глазах. Но там были только потухшие угольки. Последние уголочки жизни и никак не огонь. Джонс подобрал обессилившего мальчишку беженца. Дал ему возможность жить нормальный, спокойный, сытой жизнью.

Попав в Федерацию, Адам уже не думал о том, кто прав кто виноват. Он четко знал и понимал – Федерация это великая, сильная держава. Благодаря, которой мир на земле возможен. Федерация превыше всего! Федерация положила конец войнам, конец смертям, голоду. Благодаря Федерации на Землю пришло спокойствие. Да, возможно там где-то за пределами власти и есть остатки маленьких нищенских государств, которые еще пытаются выжить. Есть и беженцы, есть те, кто не признают власть. Но все они не правы. Потому что они не приняли новый порядок, не склонили головы и не захотели жить такой жизнью, какую выбрал Адам.

Думая об этом, Адам преодолевал полосу препятствия. Вспомнилась ему встреча с Джонсоном. Как он попал в Федерацию. Тогда все тыкали на него пальцем, не хотели принимать. А ведь его не приняли самого первого появление здесь. Но Адам не придавал этому значения. Он тогда вообще ничего не понимал. Ему уже было все равно, что с ним будет, пока Джонс не сел рядом и не рассказал о том, где он находится, что такое Федерация, что есть президент, есть на земле мир. И этот мир, здесь в государстве, а у мальчишки есть шанс послужить на благо новой, Великой страны. Адаму тогда показался забавным Джонс. А еще он ему очень понравился. И он тогда подумал, вот бы стать таким же. А Джонс, как будто прочитав его мысли, предложил ему стать таким, как он. Стать солдатом, возможно офицером, великим воином, стоящим на страже государства. И тогда он согласился. Да какой еще мальчишка откажется от такого?

– Привет! Ну, как дела? – Чуть сбив дыхание, к Адаму подоспел Ян. – Слыхал новость? Тайпан уже в части!

А ведь и, правда. Не успел, Адам проснуться, как вся часть трубила о том, что командир находился здесь. Все так всполошились, как будто сам президент Влас удостоил чести посетить их. Командиры в парадной форме, бесконечная муштровка, марш броски, тренировки. Даже часть умудрились вычистить за пару часов до блеска. Всюду тишина и порядок никто не ругается, ходят как по струнке смирные. Удивительно как обычный командир ввергал в ужас и панику даже бывалых военных. Адаму захотелось взглянуть на того, кто заставил дрожать всю часть.

Адам промолчал, не сбивая дыхание, лишь угрюмо угукнул.

– Наверно сегодня всех посмотрят, – не отставая, бубнил Ян.

Адам опять кивнул, продолжая молчать.

Марш бросок проводили всегда в лесистой местности, обязательно в самых непроходимых местах, где ногу сломишь, прежде чем выберется отсюда. Солдату же самое то в таких местах.

Большой континент после многочисленных бомбежек превратился в месива из бетона и земли, непроходимой местности и разросшихся дремучих лесов. Передвигаться порой было опасно. Постоянные тренировки подготавливали скрешца к тому ужасу, что порой ждал в патрулях. Адам с легкостью проходил полосу препятствия, принимая это как вызов. Вызов самому себе. Он всегда стремился быть первым во всем, любой тест, тренировка или пробежка пробуждала в нем стремление к победе. Везде Адама разглядывали, как под лупой. Парень не смел, расслабиться ни на минуту. Всегда обязан, быть лучшим, что бы потом не упрекали беженца неумехой, слабаком.

– Ты, как будто и не рад? – Не унимался приятель. – Я бы на твоем месте уже весь трясся от нетерпения, а ты такой спокойный.

Адам резко остановился на пригорке, слегка переведя дух.

Вокруг густой лес. Часто растущие деревья застилали все пространство неба, а колючие кусты дикоросов и высокой травы, мешали свободному передвижению. Но вместе с тем, здесь было тихо и прохладно. Трель птиц, треск крон деревьев, шелест листвы.

Адам наслаждался этим всем и сейчас появление Яна, малость, раздражало.

– Я стараюсь не думать, – почти не сбившимся дыханием произнес Адам.

– Как же? Готов поклястца, даже Кот сейчас перетрухал. А ты спокоен?

На это Адам ничего не ответил. Его наручный передатчик громко заголосил, разносясь эхом по всему лесу.

– Адам Лейб, срочно явиться в штаб! Адам Лейб, срочно явиться в штаб!

Все это время Адам старался не думать и лишний раз не накручивать. К чему лишние волнения. Но стоило раздаться голосу в передатчике, как в груди сердце заколотилось, отбивая Рит. Ян четко слышал удары его сердца, своим сверх слухом и широко улыбнулся.

– Ну, началось! – Потирая ладоши, Ян.

Вот теперь Адаму стало как-то не по себе. Он, вроде как был готов к этому, а с другой стороны, ему было боязно.

– Друг мой, товарищ, беги, пока Кот не затмил всех претендентов, – шутил приятель.

Адам молча кивнул, резко сорвавшись с местности.

При желании скрешец мог развить скорость до шестидесяти километров в час. Правда не всегда пригождалась эта способность. Гоняться за беглецами не приходилось, в последнее время патрули всегда проходили спокойно. А так эта способность и без надобности.

За считанные минуты Адам преодолел лесистую местность, выйдя к дороге ведущей к части. А там и рукой подать до места. Спустя пять минут парень уже переводил дух, спокойно шагая к главному корпусу.

Освежаться он не стал, да и нет на то времени. Приказ есть приказ, тут не до этого.

Оказавшись на месте, Адам даже ощутил дрожь в коленях, от вида огромной толпы претендентов.

Все как на подбор, лучшие из лучших. Да, та девица была права, говоря, что Лейб будет лишним на этом празднике жизни. Некоторых сержант знал лично. И зная их послужной список, на что они способны и их показатели, Адам засомневался в том, что ему здесь вообще место.

Прибывшие косо смотрели на Адама, прекрасно понимая, по какой причине тот оказался здесь. И все равно, под гул шепота и насмешки сослуживцев, Адам с невозмутимым видом прошел в фойе канцелярии.

Был здесь и Кротов, что найдя себе компанию громко высмеял Адама, напомнив, крысам среди людей не место. Разумеется все подхватили смех, громко рассмеявшись. Адам отыскал себе местечко у окна и принялся ждать, ни капли не смутившись колкостям сослуживцев. Парень прекрасно понимал, что все здесь конкуренты. Да сам Конст, будь он выбран, сразу начнет ставить себя выше остальных.

Молча, наблюдая за каждым, кого вызывали, и то с каким выражением лица они выходили. Кто с явным ужасом, кто недоумении. И никто из прошедших и словом не смел обмолвиться. Молча выходили прочь. Даже Конст, покидал канцелярию мрачнее тучи.

Спустя лишь час, томного ожидания Лейб смог оказаться в кабинете самого генерала. К этому времени за окном уже надвигался вечер, плац опустел, а часть накрыло сумерками.

Кабинет, в котором принимал Тайпан, был просторным, с высокими окнами, с видом на главную площадь части. Из мебели только массивный стол из дерева, массивное кресло и пару стульев напротив. В другой части кабинета круглый стол для голографических демонстраций, заставленный, по кругу стульями.

Как только Адам вошел в полутемное пространство, он сразу обратил внимание на стоявшего к нему спиной человека.

Это была большая фигура в черной шинели до самых пят. Человек стоял лицом к окну, заведя руки, укрытые в перчатки за спину.

От фигуры исходило чем-то мрачным, устрашающим. Широкая спина, с выправкой не хуже капитана Джонса не торопливо повернулась. Адам встретил взгляд черных как ночь глаз. И увидеть парень смог лишь их, ибо все лицо его было скрыто темной повязкой. Но Адаму было достаточно одних глаз, что бы понять, что перед ним не простой генералишка или высокопоставленный чиновник. Стало понятно, почему этот человек принимал не где-то в кабинете офицеришки и от чего все дрожали от одного лишь упоминания о нем.

Тайпан источал силу, мощь. От одного вида становилось понятно, как опасен и страшен этот безликий человек. И вместе с тем, чувствуя опасность, не всегда знаешь, что ожидать.

– Сержант второй роты, Адам Лейб прибыл! – Громко и четко отрапортовал Адам.

Тайпан шагнул к письменному столу, внимательно оглядев парня.

– Тот самый сержант Лейб, – голос у командира был не менее внушающим. – Все в части только и говорят о тебе. Увы, не самое хорошее.

Адам стоял по стойке смирно. Но внутри он бушевал. Кто-то уже на него доложил. Ясно, что о нем никто кроме капитана Джонса, ничего хорошего не скажет.

– Некоторые считают, что тебе здесь не место. Знаешь почему? – Продолжил Тайпан.

– Из-за моего прошлого. – Четко ответил Адам. Наверно это была не самая лучшая затея Джонса выбрать его в число кандидатов. Теперь опозорит его и сам выставит посмешищем. Тайпан наверняка насквозь его видит, и давно понял, что тот никуда не годится.

– И что же такого в твоем прошлом?

– Я из бывших беженцев. Некоторые считают, что я не такой, как все.

– Ты бывал в патрулях? – Вновь вопрос. Создавалось ощущение, что Тайпану было все равно, какое было его прошлое. Беженец он или нет.

– Приходилось.

– Значит ли это и то, что ты встречал, других беженцев?

Адам встречал беженцев. И много раз. Близ юго-западной части распростерлась так называемая пустошь. Место, по сути, не принадлежащее никому. Выжженный участки земли, уничтоженные бомбежками и пожарами. Здесь уже много лет не произрастала ни одна травинка. Только сплошной пепел под ногами и выжженная земля. В этих частях часто проводились патрули. И здесь же, изредка, но встречались беженцы. В основном это были люди, лишившиеся рассудка. Либо старики да больные. Но встречались и вполне здоровые семьи с детьми. Они придерживались нейтралитета, отказываясь примкнуть к Федерации. Возможно, в свое время не встреть Адам Джонса, он был точно таким же скитальцем, как и они.

– Что ты думаешь о них?

– Это потерянные люди. Власть предложила им мир, хорошую жизнь. Но они, рискуя благополучием и счастьем своих детей, отказываются от нормальной жизни. Для них существование в голоде и холоде гораздо лучше, чем в тепле и сытости.

– Ты когда-нибудь, убивал беженцев?

Убивал ли Адам когда-нибудь беженцев? Патрули по территории пустоши и вокруг части не всегда были опасными. В основном это бесконечное топтания на месте, ходить уже по одним и тем же тропам. Следить за порядком, чтобы никто не приближался близко к границам Федерации. Но бывали такие моменты, когда встречались не вполне адекватные люди.

Адам один раз встретился с такой группкой. Это была небольшая семья. Там были женщины, дети, старики.

По правилам, беженцам могли предложить пройти с ними. А им иметь возможность примкнуть к Федерации. Кто-то соглашался, кто-то отказывался. А были такие, как эта семья, которая стала возмущаться, оскорблять солдат и вести себя агрессивно. Применение оружия, насилие, убийства не всегда приветствовалось. Да, первый закон Федерации гласил – нет войне. Но и армия существовала не только для того, чтобы следить за порядком, армия существовала и для того, чтобы, в случае агрессии ответить достойным отпором. Оружие применялось и в тот роковой вечер, Адаму пришлось применить его. Он сам не понял, как это произошло, но женщина набросилась на него с криками. У нее в руках был нож, а у Адама не было выбора, либо он либо она. Он сделал выбор, и женщина была мертва.

– Так точно, – ответил сержант.

– И что ты тогда почувствовал?

Адам навсегда запомнит ее лицо, с гримасой, ужаса и страха. Он навсегда запомнил, как она умирала, как кричала вся семья, проклиная его, на чем свет стоит. Разумеется, командиру он об этом не сказал. Как и то, что на самом деле он много чего почувствовал. И ему не нравились эти чувства, тогда он возненавидел сам себя. Но об этом, командиру он не сказал.

– Ничего. Та женщина, была беженка. Ей предложили стать частью нас, примкнуть к Федерации и одуматься, а она отказалась. Я нисколько не сожалел, что убил ее. Черни на земле нет места.

***

Странно все это было. Адам не так представлял себе отбор в элиту общества. Ни тебе изучения досье, ни подробного расспроса, ни тестирования, даже банального смотра. Пару странных вопросов и то не относящихся к делу. Хотя, может быть, Тайпан заведомо знал, что Адам не подходил и не стал проводить смотр как у всех? Остальные, скорее всего, прошли, как положено отбор.

Вообще отбор в армию Федерации один из строжайших. Дети от пяти лет изымались из семьи граждан и отправлялись в спецшколы, где получали базовые знания школьной программы. Ежегодно ученики проходили тестирование. Неугодных, могли забраковать, помести в черный список. Но до четырнадцати лет, их не ссылали в колонию, лишь по исполнению возраста, если ребенок также не проходил отбор, мог окончательно отправиться в ссылку. Тех же детей, которые прошли отбор, уже определялись будущей профессии. Среди которых, и отбор в армию Федерации.

Адам не проходил этого отбора. Образование у него было и без спецшколы. Мать постаралась. Возможно, это и послужило тому, что Адама приняли в военную академию. Несмотря на то, что он беженец, знания у него было достаточно.

Поступив в академию, еще не значило, что ты стопроцентно станешь скрешцем. Пару лет ты будешь проходить всю ту же школьную программу. Больше физического развития, спорта, изучение тактики, военного дела. Где-то лет с семнадцати шло еще одно распределение. Выяснялось, в какую именно из областей будет направлен будущий скрешец. Здесь более слабых отправляли в охрану, с лучшими распределяли по уклону. У кого это в механике, пехота, ведению боя или разведке.

Адаму везло и в этом. Он хорошо разбирался в механике. Одерживал победу в спаррингах и отлично ориентировался на местности. И опять же, несмотря на то, что он был до мозга костей солдатам, идеальным скрешцем, все равно находились, те, кто считал, что он недостоин.

Покинув канцелярию, Адам решил забежать перед столовой в душевую и сменить одежду. Время тренировок прошло, а через пол часа будет ужин. Так, что у него достаточно времени, что бы привести себя в порядок.

Наверняка уже к концу дня станет ясно, кого выбрал Тайпан и точно среди счастливчиков не будет Адама. Так, что ему стоит поскорей забыть все и отбросить мысли о грядущем.

Через пол часа водных процедур сержант чистый и опрятный торопливо ступал в столовую, где вся часть обязана приступить к ужину. Он опаздывал, поэтому почти бегом спешил, пока у самого входа в столовую не столкнулся с Котом и его подпевалами.

– Стоять. Красавчик! – Подпирая холодную бетонную стену, Кот скрестив руки на груди, ухмылялся во весь рот.

– Неужели тебя отобрали? И ты решил похвастаться? Ну что же, я тебя поздравляю. – Спокойно ответил Адам, пытаясь протиснуться между двух амбалов, преграждающих ему путь. Парень и девушка ехидно улыбались, задевая широкими плечами и не пропуская Адама. Кот явно хотел закончить то, что ему не удалось в спальне.

– Рано радуешься, ублюдок, меня не выбрали! – Скрепя зубами Кот оттолкнулся от стены и шагнул к Адаму. Он приблизился вплотную к парню. Прямо заглянув ему в глаза. – Что в тебе такого особенного? Все твои заслуги только благодаря опеки Джонса. Ведь если бы не он, ты бы ни черта в этой жизни не добился. Ты бы даже не оказался в этой части. Жрал грязь на помойках пустоши.

Адам промолчал, не став ничего отвечать. Он держался, стиснув кулаки покрепче, лишь бы не сказать хотя бы что-то, что может спровоцировать Кота. Хотя сейчас этого верзилу спровоцирует все, что угодно. Ему ведь нужен любой повод, и он его ищет, всеми предлогами.

Значит, Кота не выбрали. Ну, хоть, что-то радует.

Адам постарался, как можно аккуратней пройти мимо троицы. Но у него не получалось. Словно на Кота что-то нашло, он резко схватил Адама за грудки, пригвоздив к бетонной стене.

– Слышь? Ты гнида беспризорная! Меня бесит то, что ты палец о палец не ударишь, а у тебя все это просто получается! Звания выслуги, поощрение. Захотел и ты уже в числе кандидатов, захотел, и ты уже стал берсером! Все у тебя просто. Вот только у меня один вопрос. Когда ты окажешься там, среди лучших, из лучших, капитана рядом не будет! Кто тогда будет помогать продвигать твою задницу? Ты об этом не подумал? Ты слабак, и ни черта в этой жизни сам не умеешь! Ты как был засранцем с улицы, так и остался им! Тебе не место в Федерации! Тебе вообще не место здесь, среди нас!

Адам ничего не мог понять. С чего это Кот так разозлился? Раньше их перепалки максимум заходили только до оскорблений, но сейчас Кот был на взводе. Он был готов порвать Адама, лишь бы высказаться. Его глаза налились кровью, а на лице была гримаса ненависти и ярости. Адам впервые видел сослуживца в таком неистовом гневе.

– Что здесь происходит, хотел бы я знать? – Властный голос прогремел за спинами.

Кот резко высвободил Адама из оков, отстранившись на два шага назад. Амбалы, так же отступили, растерянно уставившись на Тайпана.

– Ничего особенного. – Лицо Кота в миг смягчилось. Ненависти и след простыл. Но только внешне. – Так, решили поздравить с новым назначением. – Ответил Кот, натянув не искреннюю улыбку.

Появление Тайпана было как никогда, кстати. Рослый офицер шагнул ближе, остановившись возле подпевал Кота.

Взгляд его был настолько суровым, что казалось, он мог испепелить. Одним лишь взглядом он уже уничтожил их, раздробил каждую косточку, превратив в пыль. Неужели возможно одним взглядом, лишенным мимики, передать столь яркий спектр эмоций.

– Да будет вам известно, что перед вами непростой солдат, и не ваш сослуживец. – Произнес Тайпан. – С этого дня сержант Адам Лейб в составе подразделение «Берсер». С этой минуты он вам не ровня, и вы обязаны отдавать ему честь, как старшему по званию и положению.

Адам чуть слюной не подавился от услышанного.

– Отныне, оказавшие неуважение ему, оказывают неуважение мне лично! Оскорбление моего солдата я принимаю как личный плевок мне в лицо. А знаете, что я делаю с теми, кто оказывает неуважение мне?

Тайпан резким движением схватил стоявших рядом солдат за шею и пригвоздил к стене. Его огромные руки в кожаных перчатках легко сковали широкие шеи солдат. А после крепко, накрепко сжались в кольцо. Рослый парень и девушка как безжизненные тряпичные куклы задергались, болтая ногами в воздухе. Пока, в какой-то момент безжизненно не рухнули на пол с повисшими, словно на ниточке головами.

От увиденного глаза Кота округлились. Парень, что всегда держался как кремень и никогда не показывал своего страха, затрясся от ужаса.

Все слышали о неимоверной силе берсеров. О том, что они одной левой, могут раздробить кость, что они сильны, быстры, что они выносливые и никогда не устают. Но все это были только рассказы, всегда это были как будто бы какие-то легенды. Воочию не один из солдат не видел берсера в деле. Сейчас же от увиденного затряслись поджилки даже у бывалого солдата.

– Пусть это будет для тебя, и не только, хорошим уроком. Запомни, это и отложив своем маленьком умишке. А сейчас пошел вон, чтобы я тебя больше никогда не видел.