Полина Гриневич
Победитель
Ян перестал слушать после реплики про дочек. Приподнятое настроение куда-то испарилось. Механически выпил, поставил стакан и скучным тусклым голосом сказал:
– Пан Шидель. Я принял командование гарнизоном.
Он встал. Надежды было мало, но попытаться надо:
– Шимон, слушай, уходите. Уходите утром. Я не буду преследовать. А еще лучше – пришлите утром парламентеров. Рокош закончен, закончите мятеж. На востоке война не закончится долго. Отправимся туда.
Шимон тоже встал. Потом вновь наполнил стаканы и с усмешкой протянул один Яну:
– Давай-ка выпьем, дружище. За удачу! Пускай она завтра решит еще раз.
Он выпил одним махом и добавил:
– Завтра можно все закончить одним ударом! Ты хотя бы представляешь, как это – схватить удачу за хвост? Нет, Ян. Я не хочу ждать и надеяться непонятно на что. Я не ты.
За спиной раздались шаги, и через мгновенье кто-то откинул полог палатки. Ян обернулся. Это была она, Хелена. Женщина сделала несколько быстрых шагов и оказалась лицом к лицу с полковником. Глаза сверкали гневом, она прикусила губу, но в остальном… в остальном это была по-прежнему она. Только еще прекраснее, чем раньше. Возможно, лишилась той милой недосказанности и теперь в ней бушевала сила, бушевала уверенная сила женщины, осознавшей свою красоту.
Великолепная. Да, это слово подходило к ней теперь больше всего. Великолепная красавица, перед которой устоять было невозможно. Даже надеяться на то, что она удостоит своим вниманием какого-либо мужчину, было просто невероятно. И все же, она была замужем. Замужем за его другом.
Несколько секунд Хелена, казалось, изучала его своими прекрасными глазами, словно искала приметы того юноши, которого она знала давным-давно. Он же просто стоял и улыбался. Потом взял ее руку и поцеловал.
– Пани, я у ваших ног.
После этих слов гнев снова стал разгораться в ее глазах. Она обернулась к мужу:
– Шимон, любимый. Оставь нас на секунду.
Хелена подождала, пока муж задернул полог палатки, потом повернулась к Яну:
– Зачем ты приехал?
– Я хочу закончить все это без крови.
Она словно не обратила на его слова внимания.
– Зачем ты приехал. Зачем ты приехал сейчас?
Пожав плечами, полковник сжал пальцы на рукояти сабли. Потом взглянул ей в глаза.
– Я подумал, что тебе может угрожать опасность. Этот мятеж.
– Ты приехал сейчас. Только сейчас. А почему ты не приезжал раньше? Зачем ты вообще уехал?
– Мне казалось. … Мне казалось, что ты и Шимон… Вы же все время были вместе!
– Тебе казалось! – гневно посмотрела она ему в глаза. – Тебе казалось, и ты все время убегал. Ты прятался в своих делах и занятиях. В своем фехтовании. На своей войне. Но теперь ты вспомнил обо мне. И зря! Помни! Женщины любят только сильных!
Ударив его наотмашь этой фразой, красавица направилась к выходу из палатки. Ян искал слова, но не мог найти. Она удивила и поразила его, но ведь он приехал сюда с какой-то конкретной целью. Просто все так сложилось.
– Хелена! – она замерла у самого выхода.
Женщина напряглась, словно ожидала услышать еще что-то, по-настоящему важное, но решение уже было принято.
– Я знаю, ты можешь. Убеди Шимона закончить все это.
Она только кивнула и, не поворачиваясь, вышла. Шимон вернулся через несколько секунд. Он был серьезен, улыбка пропала с его лица. В глазах была усталость. Мужчины пожали друг другу руки и попрощались. Уже ступив в темноту, которая скрывала его лицо, Ян сделал последнюю попытку.
– Шимон! Если надумаешь, то жду известий. Часам к десяти.
Он вошел в корчму, уже обдумав все. Мачей коротко представил всех офицеров. Обведя всех собравшихся взглядом, он обратился к ним с короткой речью:
– Господа! Сразу хочу сказать, что я счастлив, пойти в бой с такими достойными воинами. Я не сомневаюсь в победе. Враг слаб, он не ожидает от нас нападения. Мне уже приходилось воевать вместе с дворянским ополчением. Это не солдаты. Вот мой план. Как только рассветет, мы выходим из города. Мастер Харрисон! Сэр, вы выстраиваете свою артиллерию на вершине холма. Капитан Шлехтер, капитан Шаллаи, вы выставляете свои роты перед холмом. Хусария за холмом. Мачей, твои драгуны в резерве у городских ворот. И, пан Барабаш, надеюсь, вы помните о Дрине. Ваши казаки должны выступить еще в темноте. Обогните лагерь и держитесь в лесу. Ловите мерзавцев, которые начнут убегать после начала боя. Все, кто попадет в руки казаков, ваша законная добыча. Все господа, после утреннего богослужения жду вас на холме.
Никто не пытался спрашивать или сомневаться. Все загремели стульями, встали и направились к выходу. За столом остался только Мачей.
– Видел ее?
Ян уперся локтями на столешницу и опустил голову на сложенные кисти рук. Он не отрывал взгляд от колеблющегося огонька свечи и думал, думал…
– Как она там. Как они? – Мачей не собирался сдаваться.
– Да. Видел.
– И как она?
Ян не мог оторвать взгляда от огонька свечи. Огонь – он освещает и обжигает, согревает и… и может превратиться в пожар. Сжечь все.
– Она мне все объяснила. Давай, Мачей, иди, поспи. Завтра все решится, не сомневайся. Я останусь здесь. Подумаю еще немного.
Рассвет был прекрасен. Яркие солнечные лучи, вырывающиеся из-за горизонта, обещали прекрасный теплый день. Легкий утренний ветерок обдувал лицо. Флажки на гусарских пиках и на знаменах немецкой пехоты лениво колыхались, добавляя красок к раскинувшимся волнам ярких мундиров. Тишину пока нарушало только позвякивание оружия, приготавливаемого к бою, приглушенные человеческие голоса и радостное пение птиц. Птицам не было дела до человеческих проблем. Им нечего было делить, они просто радовались этому наступающему дню и приветствовали его.
Ян тоже радовался. Его возбуждало предчувствие того, что вот-вот произойдет. Тут он чувствовал себя по-настоящему живым. Все было подвластно его мыслям, его желаниям. Лагерь за ручьем еще спал. Они гуляли всю ночь и сейчас, наверное, только приходили в себя. Сейчас слуги погонят коней к водопою. Но он больше не будет ждать. Ян извлек из-за пояса булаву, взмахнул ею в направлении лагеря и крикнул:
– Пан Харрисон! Пора! Со всех сил!
Гром двенадцати стволов разорвал тишину. Среди палаток на том берегу встали столбы пламени и разлетающихся комьев земли. Один залп, второй, третий. Лагерь начал окутываться дымом. Среди разрывов метались люди, падали, искали лошадей, лошади тоже метались и падали. А пушки продолжали свой беспощадный огонь. Наконец, он заметил, как вне досягаемости орудийных залпов, слева и справа от лагеря, начали формироваться группы всадников. Слева было больше, намного больше.
