Полина Гриневич
Цветок с пятью лепестками
Глава 6. Эстер
15 января 1919 года. Бостон. США
– Может, чайку, приятель?
– Не откажусь, дружище! Но только, Артур, обойду территорию!
Артур Джелл, который уже налил в чайник воды, согласно кивнул. Вообще-то, они должны были проделывать это вместе, но в последнее время ходили по очереди. Ну что могло произойти здесь, среди этих огромных резервуаров? Пускай Джейкоб пройдется по территории продышаться, а он пока заварит напиток.
Джейкоба Свита последнее время преследовали неудачи. Вернее, он считал, что в его жизни была одна неудача. И звали ее Честити.
Мой бог! Кто придумал для этой ненормальной такое имя! Перед собой Джейкоб еще мог признаться, что и он не без греха, ну, повеселился пару раз с девушкой. Но это совсем не повод, чтобы жениться! А теперь эта ирландка преследует его, где только можно. Даже сюда грозилась прийти.
Сторож обошел по кругу огромный резервуар. Все последние дни в порту кипела работа. Все емкости под крышку заполнялись патокой, привезенной из Пуэрто-Рико. “Интересно, сколько бутылок виски можно изготовить из содержимого одной цистерны?”
От этих почти высоконаучных размышлений Джейкоба Свита отвлек весьма приятный женский голосок. “Все-таки пришла!”
Честити не очень походила на коренную ирландку – хрупкая брюнетка с темными, почти черными глазами, но по-настоящему огненным характерам.
Вот и сейчас онаявно пришла не просто так. Устремив на мужчину решительный взгляд, и сжимая в кулачках, словно готовая порвать, скомканный платок, Честити перегородила ему путь.
– Джейкоб Миллер, ты подумал?
Мужчина демонстративно сплюнул себе под ноги. Чтобы какая-то портовая девчонка пыталась прижать его к стенке?
– Ах ты,мерзавец! Ты что, не понял? У нас будет ребенок!
Ну, называть себя мерзавцем он не позволял и в те времена, когда плавал матросом в Европу, и сейчас тоже не позволит. Миллер размахнулся, но в последнюю секунду что-то задержало огромный кулак в нескольких сантиметрах от лица девушки.
Глаза. Этот совершенно необыкновенный, странный взгляд. Он нехотя опустил руку.
– Запомни этот миг, Джейкоб Свит! На весь недолгий остаток своей мерзкой жизни!
Честити повернулась и решительно направилась вдоль металлической стены. Через несколько минут она скрылась из виду, а мужчина вытер внезапно выступивший обильный холодный пот. “Ведьма”. С этой мыслью он медленно побрел обратно к домику, где Артур Джелл как раз собрался снимать с огня чайник.
Честити остановилась около резервуара. “Какой все-таки мерзавец, наглец. И это мужчина? А какие сладкие речи вел, под стать своей фамилии!” Ей на секунду стало дурно, и девушка оперлась на металлическую поверхность резервуара.
“Сладкие?” Честити почувствовала, как за стенкой, в замкнутом пространстве бурлит забродившая патока, услышала скрежет заклепок, еле удерживающих обручи. Она отбросила мимолетное чувство жалости, нелепо было пытаться.
“Да, моя месть будет воистину сладкой”. Девушка провела по металлу рукой. Спустя несколько секунд в этом месте краска начала вспучиваться, и на ней стали появляться темно-бордовые пятна. Буквально на глазах они стали расти, а потом с громким шумом большой кусок краски с толстым слоем черно-красной ржавчины отвалился и упал на землю.
Честити усмехнулась и побежала прочь. У нее за спиной первая заклепка, подобно пуле, выскочила из своего гнезда.
Артур залил заварку кипятком и собрался вновь поставить чайник на плитку. “Где же этот проклятый Джейкоб?”
Внезапно со стороны стоящих резервуаров раздался выстрел, потом другой, потом пулеметная очередь.
Мужчина выскочил из конторки, и перед ним открылся поражающий воображение вид.
В проходе между резервуарами бежал Свит, а чуть позади, настигая его, с невероятной скоростью поднимался огромный вал темной жидкости. Еще секунда, и вал поглотил несчастного мужчину и, не снижая скорости, продолжил свое движение.
“Проклятье!” Только эта мысль успела мелькнуть в голове у охранника, он захлопнул дверь, а необыкновенная река уже неслась дальше, поглощая людей и сметая все на своем пути.
Поток ослабел только тогда, когда достиг железнодорожной станции и перевернул стоящий на рельсах поезд.
Ведьма могла быть довольна, “сладкая месть” состоялась.
***
– Как ты думаешь, откуда в нас все это?
Они медленно прохаживались вдоль озера. Парк был устроен таким необыкновенным образом, что ласковая тень всегда накрывала дорожки и беседки, а солнечный свет, отражаясь от безупречно голубой поверхности воды, создавал впечатление моря ярчайшего блеска, в котором можно было буквально купаться. Чуть дальше от берега солнечные лучи, иногда пробиваясь через густые кроны деревьев, устраивали в шелесте листьев и порывах ветерка необыкновенную игру, преследуя друг друга. Цветные пятна среди сумрака иногда настигали прохожих, и солнечный свет внезапно наполнял их лица теплом и сиянием.
Как раз в одном из таких мест они и остановились. Солнечные лучи замерли, словно специально собравшись на резной деревянной скамейке с изображениями листьев и гроздьев винограда. Видимо, ее привезли с Кавказа, хотя, может быть, оттуда просто приехал мастер. Кавказ, горы, уходящие в небеса снежными вершинами прямо из глади моря. Красивое место. Пожалуй, стоит еще раз поехать туда.
Эстер зажмурилась, подставив лицо теплу. Можно было просто помечтать. Помечтать о поездке вдвоем или с караваном. Не мчаться с ураганом, рискуя не справиться со стихией и рухнуть на землю, нет, просто наслаждаться путешествием и друг другом. Внезапно прозвучавший вопрос застал ее врасплох, и некоторое время девушка даже не понимала, о чем речь.
Бахман остановился в двух-трех шагах от нее и скрестил руки на груди. Лицо мужчины скрывала тень, но она все равно чувствовала, что вопрос задан неспроста, и мужчина напряженно ожидает ее ответа. А она даже не поняла, к чему он относится.
После секундной паузы маг продолжил.
– Вся эта власть над стихиями. Способность чувствовать желания природы, направлять их. Владеть чувствами и силами людей. Это необычно.
Теперь она поняла. Ее мужчина уже несколько раз пытался узнать ее мнение. Но что она могла сказать? Все это просто… было.
– Но согласись, необычно, что это свойственно только группе людей, живущих в одном месте и одними интересами.
Действительно, они отличались от большинства живущих вокруг. Но ведь они отличались даже друг от друга! Разве похожа была она, с котлом кипящих стихий внутри, на девочку, которая могла с помощью своей силы разве что зажечь свечу или задуть ее небольшим порывом ветерка? Нет, она отличалась и от них.
Тем более, что Бахман был не прав, такие люди жили и в других местах.
– Пойми, дорогая моя, если бы нам удалось раскрыть эту тайну, мы бы стали еще могущественнее. Сейчас Хранительница следит за исполнением правил, за использованием сил. Но представь себе, что не только она смогла бы ощущать способности каждого, не только она могла бы ограждать и усиливать!
– Не только Хранительница это может.
Эта фраза, вырвавшаяся почти машинально, испугала ее саму. Она и он, вместе они могли многое.
Мужчина сделал шаг вперед и обнял девушку. От него исходила такая сила, что она не могла не прижаться к нему в ответ. Секунда, и они слились в поцелуе. А он продолжал сжимать ее сильнее и сильнее, так что дыхание Эстер сбилось, и, казалось, она сейчас потеряет сознание. Запах мужчины словно окутал ее, вытесняя все другие и зажигая огонь желания.
– Нет, еще не сейчас.
Жаль, что ему так нравилось дразнить ее, доводя почти до помешательства, но такой уж он был, ее маг. Словно поспешив на помощь, ветерок принялся обдувать лицо девушки. Да, это явно его проделки, стихиями воздуха и воды он владел лучше кого-либо. Возможно, даже в окружении хранительницы не было такого сильного мага. Но у нее был Амулет.
Бахман уже отступил на несколько шагов назад, и солнечное сияние охватило его, словно подчеркивая необыкновенную силу.
– Не сейчас. Но совсем скоро, Эстер, я принесу нам могущество, которое не снилось Хранительнице и всем живущим на Земле!
Она испуганно оглянулась. К счастью, не брать с собой служанок во время прогулок с возлюбленным уже давно вошло у нее в привычку. Правда, причина заключалась совсем в другом, но такие высказывания… Лучше бы их никто не слышал.
Ведь все и так ясно.
Во-первых, никто не стремится к власти. Мы только помогаем другим, не имеющим таких способностей.
Во-вторых, желательно не проявлять свои способности при обычных людях, а тем более против них. Все-таки, как мы ни сильны, но нас всего несколько десятков, может быть, пара сотен. И Хранительница делает все, чтобы нас не становилось больше.
Пускай за власть сражаются все эти цари и правители, там, далеко. Ей уже приходилось помогать пострадавшим в этих войнах. Случалось, в этих сражениях принимали участие и маги. Они вели битвы, незаметные для других, но не менее катастрофические.
И потом, что бы ни придумал ее мужчина, все это и так достанется той женщине. Только она обладала властью над всеми стихиями. Она одна. И другой нет, и не может существовать. Мысль об ином пугала. Во всяком случае, в этом ее убеждали с детства. Особенно ее.
Видимо, неуверенность и страх отразились у нее на лице, потому что Бахман поспешил вновь обнять ее и, нежно прижимая к груди, ласково прошептать на ушко.
– Моя любовь не должна сомневаться. Я не позволю ее обижать никому.
Ветер поднял рябь на поверхности озера, и солнечное отражение в синеве вод померкло, сменившись тенью, накрывшей собой весь парк и влюбленных, которым в этом мире не было дела ни до кого другого.
Глава 7. Маттео
Рим. Италия. Сентябрь 2017 года
Маттео уже достаточно долго рассматривал фотографии, полученные с камер слежения заправочной станции. Фотографии достаточно четкие, ясные и совершенно непонятные.
Конечно, если бы удалось своевременно получить доступ к самим записям, то разобраться было бы легче. Но, как выяснилось, по недосмотру полицейского эксперта, записи были стерты и восстановлению не подлежали. Остались невредимыми только несколько десятков принтскринов, которые успел распечатать удачливый репортер местной газеты, первым прибывший на место происшествия.
Но репортера интересовало совсем не то, что его, поэтому на фотографиях были, главным образом, пострадавшие в давке, разбитые машины и попавшие в кадр безумцы. Люди, которые потеряли память и начали приходить в себя только сейчас, постепенно вспоминая, как их зовут, но совершенно не понимая, как они оказались в том месте.
Эти люди тоже вызывали у него интерес, но не такой, как две девушки на одной из фотографий. Фотография была необыкновенной, и с ней была также связана необыкновенная история.
Девушки на фотографии стояли обнявшись, причем, одна из них была спиной к камере, и можно было различить только ее светлые волосы. Зато лицо второй было видно достаточно четко. На этом лице был написан испуг.
Конечно, ей было чего бояться, стоящий перед ней мужчина был объят пламенем. Багровый язык словно обернулся вокруг него, сжимая в огненной спирали. И в руке мужчины, поднятой на уровне лица, определенно было нечто, напоминающее пистолет.
Безусловно, это была необыкновенная фотография. Ведь, согласно протоколу полиции, изображенный на ней мужчина погиб совсем в другом месте, а именно – при аварии двух легковых автомобилей, пытавшихся покинуть стоянку. Автомобили столкнулись, загорелись, и Мачей Поспешальски, гражданин Германии польского происхождения, не смог выбраться и задохнулся внутри машины. Никакого оружия в машине, естественно, обнаружено не было.
Маттео сложил фотографии в папку с эмблемой огня на корешке и убрал ее в стол. Трудно сказать, относилось ли это событие, одно из ряда таких же странных событий, захлестнувших Европу в последние годы, напрямую к тому заданию, над которым сейчас работали они все, но оставить его без внимания он не мог.
Стоящий у стены шкаф был заполнен такими папками. Некоторое содержали листы бумаги, пожелтевшие от времени и достойные занимать место в музее. Другие, более новые, были полны черно-белых фотографий и газетных вырезок, отчетов агентов, отправленных за информацией к месту происшествия, писем приходских священников. Некоторые содержали заключения инженеров, технические схемы и чертежи.
Компьютеры облегчили и помогли систематизировать работу, но не отменили главного: только встреча и живое общение помогали определить истину.
Иезуит поднял трубку.
– Рикардо? Да, это я. Я отправил тебе несколько файлов. Необходимо определить всех людей на этих фотографиях. Да, конечно. Любыми способами. Конечно, это санкционировано.
Не подлежало сомнению, огонь на фотографии был необычным. Ведь у него не было никакого видимого источника. Но он уже однажды наблюдал подобное явление и знал, с чем это может быть связано. На фотографии было три женщины. Которая из них?
***
– Завтра, моя дорогая, ты вместе с отцом отправишься в Экбатаны.
Эстер оторвалась от необыкновенного растения, привезенного с дальнего востока последней экспедицией ее дяди. Дядя был единственным мужчиной в их семье, кто не унаследовал никаких способностей к владению стихиями. Но зато он был непревзойденным дипломатом и торговцем, а также очень любил всяческие экзотические растения. Из каждой поездки он обязательно привозил несколько новых образцов, которые мама высаживала в саду около дома.
Последнее время заботу о саде взяла на себя Эстер. Мама говорила, что забота и общение с растениями поможет ей лучше понимать и использовать свои возможности. Конечно, она была права, возвращение к жизни, наполнение новыми силами привезенных саженцев и ростков доставляло девушке огромную радость. Чувства, которые передавались ей от оживающих на глазах экзотических кустарников и цветов, сравнить было невозможно ни с чем иным.
Мама в роли наставницы была лучшей и самой любимой. Другие женщины, которые время от времени занимались с нею, часто мало в чем помогали. У нее временами даже складывалось впечатление,что ей и не желают помогать, но ведь это было невозможно.
В Экбатаны. С этим городом у них было связано очень многое. Мама родилась в Экбатанах. Но она никогда не рассказывала о своей семье. Это было очень странно и загадочно. Жители их города не очень часто ездили в столицу Мидии, а девушки и женщины еще реже.
– Кроме отца поедут еще несколько магов и Сагар.
Эстер хорошо помнила эту немолодую женщину из сообщества Хранительницы, ведь она участвовала в определении способностей девушки. Несколько раз главная дарительница приходила к ней и проверяла ее успехи в развитии стихий. Всегда в зеленом или белом, всегда задумчивая, как будто мыслями решала какие-то другие проблемы. И знающая о своих стихиях все. Так, во всяком случае, казалось девушке.
Ей требовалось значительно меньше силы и времени, чтобы получить тот же отклик от растений. После общения с ними девушка словно слышала песню всего живого вокруг места приложения стихии.
И в то же время странно было, что мама оставалась после бесед с Сагар расстроенной, и потом еще больше времени посвящала работе с дочерью.
В глубине души Эстер считала, что она уже сейчас может значительно больше, чем эта женщина, и даже больше, чем мама, ведь она обладала особым, дополнительным источником силы. Только использовать его она опасалась.
Ведь научить правильно использовать этот, как ей казалось, неисчерпаемый источник могла только сама Хранительница. Но она не делала этого, возможно, пока.
Эстер помнила взгляд этой женщины, самой главной в их обществе. Она помнила, как стояла в темноте зала на коленях. Помнила, как холод камней пробирал до самого сердца, а холодный воздух словно замораживал душу. Как порывы, налетающие внезапно со всех сторон поочередно обжигали, впиваясь тысячами песчинок, и секли ледяными иголками до крови. Как черный поток проносился сквозь душу, пытаясь дотянуться до самых глубин. Она помнила все. Нужно было просто взывать к своим стихиям и молчать.
Она помнила, как смотрела на нее из темноты Хранительница, уже знающая о ее главной способности, способности, которая появлялась очень редко, а насколько редко – не знал никто из живущих. Помнила, как поочередно пятна света появлялись там, где сидела одна из знающих, и как они оглашали свой вердикт.
Как лицо той женщины становилось все более безмятежным по мере очередного утвердительного слова. Как она ждала последнего заключения и как, не дождавшись подтверждения, долго молчала, задумчиво разглядывая коленопреклоненную девочку.
Четыре! Четыре стихии! Такого не бывало никогда. Так ей сказал отец. Три случалось редко, иногда. Четыре никогда. Только все пять. Но пять означало смерть.
Она помнила свои чувства, когда поняла, что не может добавить к вихрю своих ощущений красный цвет, что в ней нет огня. Пожалуй, она даже была немного расстроена. Странная зависть к сестре, которая преследовала ее с самого рождения, ведь та могла плести узоры из волшебных языков пламени разных цветов. Азаран же только посмеивалась, глядя как округляются глаза Эстер при виде сине-желтых лепестков, внезапно начинавших струиться вокруг них, но послушных и робких. О да, эти лепестки внезапно могли стать другими, она это хорошо знала.
Огонь, красивый в руках сестры, агрессивный и опасный сам по себе или в руках других женщин манил и привлекал ее. И она всегда подглядывала, следя за уроками.
Все-таки было очень интересно смотреть, как сестра сосредоточенно смотрит в одну точку, на лбу над переносицей у нее появляется морщинка, а потом прямо в воздухе перед ней появляется огонек. Однажды она спросила Азаран, откуда берется этот огонь, ведь в воздухе нечему гореть?
Ей ответила наставница старшей сестры, женщина с именем, говорящим о многом, и знающая многое – Сардария.
– Из души, Эстер. Это горит сама душа. Даже нам, кому огонь является родной, послушной стихией, надо обращаться с ним очень осторожно. Ибо однажды мы можем очнуться совсем без души, а внутри будет только чернота.
Ей это не грозило, у нее внутри не было огня. Ведь это подтвердили все, даже Хранительница. Тогда Эстер не могла понять, почему у нее в глазах читалось сожаление. Но позже узнала.
– Ты меня слышишь, Эстер? Эстер?
Лицо Хранительницы расплылось и исчезло. Девушка вернулась к реальности.
– А зачем я поеду в Экбатаны? Понятно, у магов там свои дела, малые храмы. А я? Я нужна магам?
– Нет, ни в коем случае! У них там будут другие занятия. А ты едешь попробовать свои способности.
Она едет испробовать свои способности. С отцом и Сагар. Это было интересно и необычно… И все же…
– Мама! Скажи мне…
Мама смотрит и улыбается. Она ждет вопроса, который слышала уже много раз. Но сейчас я спрошу не про них с папой.
– Почему хранительница не любит, когда маги ездят в Экбатаны?
Улыбка исчезает с маминого лица, и она отворачивается. За распахнутым настежь окном солнце старательно согревает листья деревьев и тянувшиеся к нему цветы. Некоторые лучи пробиваются через густые кроны, но не проникают в комнату. Здесь царит прохлада и полумрак.
Сохранившая юную красоту дочь магов, служителей Арамазда, обернулась к дочери в гневе. Ее прекрасные глаза сверкали, губы были сжаты. Она взяла дочь за руку и подвела к двери комнаты.
– Иди и спроси у отца.
Отец отказался разговаривать с ней об этом. Он сказал, что Сагат все расскажет ей сама. Но в этот момент ей это уже было неинтересно. Вместе с отцом в комнате находился еще один человек, совсем молодой черноволосый и широкоплечий мужчина.
Он несколько минут, не мигая, слушал их беседу, а потом попросил представить его.
– О, конечно же, извини. Это моя дочь Эстер. Эстер, этот весьма талантливый молодой человек также поедет с нами в Экбатаны. Его зовут Бахман, и его родители живут в столице Мидии.
Так она встретила судьбу.
Глава 8. Кира
– Здравствуй, моя дорогая! Без приключений, надеюсь? Эта граница всегда так утомительна.
По виду Фредерики, встретившей их на кожаном диванчике у огромного панорамного окна, совершенно нельзя было сказать, что она хотя бы чуть-чуть, самую малость недовольна таким опозданием. Последние солнечные лучи, которые пробивались сквозь стекла, только подчеркивали всю безупречную классическую красоту ее лица. Поистине королевская осанка и спокойное ожидание, исходящее от женщины, все это только подчеркивало ее поистине царственное величие. Само собой, что каждый, приблизившийся к ней, уже начинал чувствовать себя словно на аудиенции у особы королевского дома.
Каждый, но не Кира. Эта женщина раздражала ее. С самого первого раза она старалась показать, что, несмотря на все свои возможности, ей еще очень далеко до настоящей ведьмы. Да, это слово в разговоре с нею также впервые использовала Фредерика. И вот теперь она ждала, ждала со спокойной улыбкой. И молчала.
Ну, нет, такая игра здесь не годится. Кира сделала шаг к столу, и в это время в холле заиграла музыка, и меланхоличный усталый голос запел по-французски старенькую песенку о Елисейских полях.
Ты сказала: “У меня свидание
в подвальчике с безумцами,
Которые живут с гитарой в руках,
с вечера до утра”.
“Ну конечно, не стоит”. Девушка присела в кресло напротив Фреды, рядом на диванчике расположились Милан с Уршулой.
Теперь Кира тоже улыбалась, глядя прямо в глаза безупречно одетой женщине напротив. По лицу Фредерики невозможно было ничего прочитать, но Кира знала, что опытная интриганка наверняка приготовила для нее еще несколько сюрпризов. “Кстати, почему интриганка? Да, чрезвычайно наглая и самоуверенная, но откуда именно это слово? Почему?”
Молчание несколько затянулась, и она уже хотела сказать хоть что-то, но в этот момент к столику приблизился кельнер и поставил перед каждым чашечку с эспрессо и стакан с водой.
– Вот видишь, я помню твой вкус. Надеюсь, твои… друзья, также не откажутся выпить по чашечке.
Наверно, Фреда хотела подразнить ее. А может, и нет, может быть, это все делалось только для сохранения дистанции. На секунду ей даже показалось, что женщина напротив улыбается. Но нет, глаза были по-прежнему серьезны. Во всяком случае, включаться в перестрелку взглядами со своей бывшей начальницей не было никакой необходимости.
Кира подняла стакан и сделала маленький глоток воды. Кофе остался нетронутым. Вот теперь женщина напротив улыбнулась.
– Все-таки управлять своими желаниями – замечательный навык. Ему можно научиться, его можно натренировать. – и, не дав Кире прореагировать, она обратилась к Милану.
– Вы, наверно, это знаете лучше многих, Милан. Ведь вам приходилось сталкиваться с разным в жизни?
Мужчина спокойно сделал глоток.
– Ну да. Мне удалось познакомиться с интересными людьми. Особенно там, где я работал раньше. Кстати, это помогло мне встретить Киру.
Фредерика изобразила вежливый интерес, а потом тоже сделала глоток воды. Ее взгляд стал задумчивым, и она откинулась на спинку дивана. И опять никто не попытался прервать паузу до тех пор, пока Уршула, допив кофе, не поставила чашку на блюдце демонстративно, с громким стуком.
Этот звук словно заставил женщину отбросить мысли и принять окончательное решение.
– Уршула, милая, не могла бы ты немного пройтись с Миланом? А мы тут с Кирой немного обсудим наши женские проблемы.
Уля и Милан синхронно повернулись к Кире. В глазах мужчины читалось “и стоило так наряжаться?” Она кивнула. Все происходящее ей совсем не нравилось, но, зная Фредерику, рассчитывать, что та может изменить свое решение, не приходилось.
– Я позвоню. Идите, посидите где-нибудь. Все равно, если ничего не случится, здесь переночуем.
Милан пожал плечами, и они с Уршулой направились к лифту. Кира, чувствовала, что они не очень хотят уходить, хоть и по разным причинам. Удивительно, но ей в последнее время казалось, что она чувствует не только эмоции своего мужчины, но и эмоции подруги. Ну, может, не совсем чувствует, но некий отзвук, эхо эха. И, самое главное, она будто бы чувствует у своей подруги невидимое колебание, где-то там, в глубине сполохи чего-то огромного и готового выплеснуться наружу.
Вот и сейчас Уршула оглянулась, и словно сполох на секунду осветил ее фигуру. Неужели так проявляется ее способность?
Милан так же обернулся, на секунду встретился взглядом с Кирой, непонимающе усмехнулся и последовал за полькой в лифт. Отсветы его темного ореола она видела всегда, когда хотела.
– Как мило. Замечательный у тебя мужчина. Да и иметь постоянно рядом сильную хозяйку огня тоже неплохо. Но поговорим. Как настроение? Нравится во Франции?
Вновь поток слов, и каждое с намеком. От Фредерики можно было устать очень быстро, но ведь она наверняка пригласила ее не для того, чтобы просто в очередной раз показать свои необыкновенные дипломатические способности.
Видимо, она слабо умела скрывать свои мысли, и Фредерика легко их прочитала.
– Да, ты права. Я приехала по делу. Но все-таки мне приятно вновь встретиться со старой подругой.
Кира покачала головой. Она Фредерику подругой не считала, да и та раньше претендовала, в первую очередь, на роль мудрой наставницы. Что-то изменилось? Что-то, о чем Фреда сейчас ей расскажет?
– Не знаю даже, как начать. Поймешь ли меня. Ты только вступила в наше сообщество, а уже столкнулась с разными неожиданностями.
Слово "неожиданности" здесь никак не подходило. Ее пытались похитить и убить, использовать в неведомых целях с помощью магического артефакта или для получения этого артефакта. К счастью, она осталась цела и невредима, но, скорее, благодаря себе, а не помощи сообщества.
– Поверь мне, – при этом Фредерика понимающе кивнула. – Во все времена такие, как мы с тобой, сталкивались с различными проблемами. С появлением сообщества этих проблем стало меньше, а главное, стало значительно меньше шума. Конечно, случаются еще происшествия с индивидуалками, но мы стараемся помогать и им.
Фреда вновь откинулась на спинку дивана и закинула ногу на ногу. Она все еще мысленно решала какую-то проблему. Кире даже казалось, еще немного, и облако беспокойства, окружающее женщину, можно будет ощутить кончиками пальцев, достаточно будет просто протянуть руку.
И, что самое интересное, необыкновенное, волшебное, она вдруг ощутила волнение стихий рядом с собой. Это могло быть связано только с ней, с женщиной напротив. Она непроизвольно обращалась к своим силам, а Кира смогла ощутить это! Странное чувство, для этого совсем не нужно было пытаться сосредоточиться. Просто отдаться ощущениям и греться в отсветах чужой стихии. Это было даже… пожалуй даже приятно!
– Ты знаешь, я решила, что тебе надо обязательно это знать. Все очень странно, необыкновенно и… в общем, решай сама.
Фреда подняла стакан с водой и несколько секунд просто держала его в руках, наклоняя и наблюдая за движением воды, потом сделала глоток и облизала губы.
– Раньше я работала в большой фирме. Она и сейчас существует, но… Короче, это не важно. Однажды ко мне пришли две женщины. Это было достаточно давно, во всяком случае, так могло бы показаться тебе сейчас. Я помню этот момент достаточно хорошо.
Кира не могла узнать свою собеседницу. В ее глазах была печаль.
– Можешь мне не верить. О, я знаю, что ты не очень хорошо ко мне относишься из-за того случая. Но ведь кто-то должен был это сделать. Подумай, как бы ты восприняла, если бы я вдруг сказала, что сейчас мы поедем в неизвестное место, где ведьмы будут проверять твои способности колдовать?
Она вновь невесело усмехнулась.
– И мы поступили правильно. Вместе со снотворным тебе подмешали успокоительное. Правда, это мало помогло. Но сейчас речь совсем не об этом.
Да, пожалуй, здесь Фредерика была права. Неизвестно, что могло произойти. Но это не меняло сути дела, именно женщина, сидящая перед ней, хладнокровно спланировала и организовала ее, по сути, похищение. И совершенно спокойно общалась и улыбалась, уже зная, что девушка приняла снотворное.
– Да, дело не в этом. И не надо сейчас опять делать такое недовольное лицо. Все равно то, что случилось, изменить невозможно, а перед нами совершенно другая и неприятная проблема.
Кира отвернулась, встала и отправилась к бару. Ей хотелось унять дрожь, появившуюся непонятно откуда. Вдруг она поняла, что услышит подтверждение черным мыслям, преследующим ее, начиная с момента ужасного происшествия в ресторане. Все как-то выстраивалось в один ряд. Кельнер с вежливой улыбкой выслушал заказ, и она решила, что готова выслушать Фредерику. По дороге к столику она с удивлением оглядела холл. Он был совсем пуст, если не считать двух женщин в восточных платках, сидящих в самом дальнем углу, у работающего телевизора.
Она едва успела присесть, как кельнер уже принес заказ.
– Ваше капучино.
– Ты молодец, Кира. Поверь мне, я сразу это поняла.
– Мне кажется, здесь капучино должен быть неплохим. – Кира продолжала чувствовать проблески силы Фреды, но, к ее удивлению, они ослабели. Женщина напротив успокоилась.
– Ты настоящая хозяйка стихий, девушка. Возможно, с каждой из них ты сильнее любой другой ведьмы, которую я знаю. Возможно, ты думаешь, что можешь все. Я тоже так думала. Раньше.
“Что она говорит. Это обо мне?” Услышать такое от этой женщины, услышать такое, о чем она сама даже не пыталась думать, но после случая на озере могла подозревать. Могла, но не хотела. “Чернота – вот что влияло на все”.
– Но теперь все изменилось. Для меня, для тебя, для всех нас. Теперь наше сообщество не одиноко. Существует другое.
Кира не удивилась. Нет, не удивилась, но рука, в которой она держала чашечку, предательски задрожала, и кофе чуть не расплескался прямо ей на колени. Может быть, ей даже показалось, что в голосе сидящей напротив женщины проскользнула нотка уныния?
– Да, такое сообщество существует. И, судя по всему, уже очень давно. Мы с ними не сталкивались до тех пор, пока не стали активно разыскивать новых девочек.
Да, это было неудивительно. Если кто-то уже занимался поисками талантов, то появление конкурентов было совсем некстати. Из памяти всплыли слова о неприятностях, которые могут грозить, если две колдуньи захотят совершенно противоположного. А два сообщества?
– Не стоит так переживать, моя дорогая. О подобного рода недоразумениях речь не идет. Они не собираются нам мешать. Просто дали понять, что мы не одни. У них совсем другая цель.
– Цель?
– Они поклонницы какого-то культа. Судя по всему, очень древнего и забытого. Во всяком случае, мне только после очень длительных и серьезных поисков удалось найти упоминания о нем.
Воспоминания. Воспоминания, оставшиеся от той, которая пыталась подавить и слиться с нею. Храм, в котором проходили церемонии. Она помнила это, как будто черный амулет был изготовлен только вчера.
