Петр Золто
Эцилос
3
Вороной конь громко всхрапывал, мощно раздувая ноздри. Сильное мускулистое животное неслось по пустынной пыльной дороге. Наверно, в такие мгновения оно чувствовало себя счастливым. Огромное, прекрасное, грациозное создание, словно рожденное быть ветром. Лететь, подобно ему, над бескрайним миром, навстречу закату, не зная оков и преград, взрывая землю копытами. Горячий пар вырывался из ноздрей, а большие глаза блестели в лучах заката. Длинная дорога, петлявшая между гор мимо полей и густых лесов, казалась бесконечной. И черный конь был этому рад. Он летел бы так всю жизнь, хоть на край земли к самым звездам. Летел вдаль, унося своего всадника, указывающего путь. Туда, где горело золотом небо над высокими горами, задевавшими облака.
Молодой человек спешил. Путь был не близок и опасен. Несмотря на патрули солдат, разбойников на дорогах Римской империи хватало. Одинокий путник очень рисковал. Иногда на обочинах попадались разграбленные повозки и убитые люди рядом с ними. Эти страшные картины заставляли подгонять коня. Обычно он путешествовал в сопровождении добрых попутчиков, относительно комфортно и безопасно. Но на этот раз дело было важным и срочным. Он не мог позволить себе медленно плестись с обозом, да и боги благоволили ему, благословив на опасный дальний путь. Поэтому он пошел на риск, отправившись в одиночку. Далекий город в горах, казалось, был недостижим. Он скакал уже целый день, но заветных ворот еще даже не было видно. Солнце быстро садилось за горизонт. Скоро все вокруг погрузится во мрак, а остаться ночью посреди бесконечного леса казалось еще опаснее. Если не разбойники, так хищные звери, вышедшие на охоту, могут оказаться на пути. И он подгонял коня, чтобы успеть, пока небо еще не до конца погасло. Темные в сумерках деревья, стоящие у обочины, казались грозными великанами, в ветвях которых прятались страшные существа. И он летел, подобно птице, мимо. Быстрее, быстрее. Черный вороной конь под ним мчался во весь опор. Казалось, что нет силы, способной остановить его. Животное невообразимой мощи, словно выпущенная стрела, неслось вперед, в неизвестность опускающихся сумерек. А он, словно оседлавший сам ветер, подчинивший себе разбушевавшуюся стихию, летел, будто сорванный лепесток, на сильной спине самого Юпитера.
Там, за горами, высилась огромная стена, защищавшая город от всех, кто хотел поживиться его богатствами. Там его ждал теплый ужин, спальные покои с теплым мягким ложем для сна. Там было безопасно. Вдали от страшной дороги. А завтра, рано поутру, дела. Надо договориться с теми и с этими, пока с ними не договорились другие. А там… Может, даже термополий[1] расширить получится. Тогда можно было бы больше заработать. Народ хочет хлеба и зрелищ. И за хлебом к нему пойдет. И если все получится, то хлеба у него на всех хватит. Лишь бы другие не опередили. Торговля штука такая. Ты либо впереди, либо глотай дорожную пыль. Сосед, слышал, тоже в тот город собирался. Да и на другой улице один уже прознал про его фирменный рецепт. Но им уже не догнать его, теперь он далеко. Когда, взобравшись на гору, оглянулся назад, чтобы в последний раз посмотреть на родной город, видел соседа с рабами, ханжу старого. Ну, впрочем, теперь-то он уж точно ему не конкурент. Дай бог лишь к завтрашнему вечеру подоспеет. А к этому времени у него уже все будет в руках. Вот, наверно, удивится толстопуз безмозглый. Эх, посмотреть бы на этого жирдяя, когда он узнает, что уже опоздал. Вот бы вдоволь посмеялся. И по лицу молодого человека расползлась улыбка. Юпитер ему благоволит. Если все получится, то он разбогатеет. Рабов себе прикупит, чтобы не самому в термополии работать. А потом можно будет и о зрелищах подумать. Например, рабынь-девиц прикупить, чтобы танцевать умели красиво. А может, лучше…
Вдруг вороной конь под ним резко остановился, словно увидев самого Оркуса[2], и встал на дыбы, взрывая копытами землю. Молодой человек, не ожидавший этого, чуть не упал с исполина. А конь громко ржал, испуганно глядя близорукими глазами прямо перед собой. Что-то страшное стояло там. Что-то страшнее разбойников и диких зверей. Конь видел только очертания, но он точно знал, что не хочет знакомиться с этим чем-то ближе. Вороной гигант в диком ужасе вытянулся перед небольшой фигуркой во весь свой гигантский рост. Он не понимал, куда можно кинуться, и начал крутиться на месте, то вставая на дыбы, то опускаясь на все четыре копыта и подпрыгивая, словно лань. Молодой человек не понимал, что могло так испугать животное, всегда покорявшееся его воле. Рассмотреть фигуру в сумерках было сложно. Призрачный силуэт почему-то все время находился где-то сбоку, всегда вне поля зрения, как парень ни крутил головой. А конь все вертелся, взрывая землю. Вокруг них образовалось целое облако пыли, затмевая последний, и без того не очень яркий свет. Наконец вороной исполин нашел путь и резко, буквально с места, рванул в огромном прыжке в сторону от дороги, в еще более-менее светлый прогал между деревьев. Всадник не удержался и рухнул с коня. Здоровенные задние копыта гиганта чуть не коснулись его, но пролетели мимо, мелькнув в паре сантиметров от лица. Наездник ударился о твердую, словно камень, иссушенную палящим солнцем землю так, что перехватило дыхание и померкло в глазах. Он и раньше падал с лошадей, но настолько больно ему еще не было. Казалось, сам Марс отвесил ему оплеуху своей каменной рукой. Воздуха не хватало. Он словно разучился дышать. Пытался сделать вдох, но ничего не получалось. С каждой секундой становилось все страшнее. А если он не сможет. Если… но ведь он еще так молод. Он так хочет жить. Просто жить. Просто видеть голубое небо. Зеленую траву. Чувствовать прикосновение ветра. Неужели это все? И вот так? Так приходит смерть? Но почему к нему? Пусть лучше к другому, но не к нему. Не к нему. Только не сейчас…
Свет начал бледнеть. В глазах становилось темно. Словно гасло яркое пламя, всегда горевшее внутри. Медленно, постепенно. Окружающий мир размывался все больше, а в груди невыносимо пекло, будто гигантский зверь давил на нее тяжелой лапой. Парень корчился на земле в страшных предсмертных муках и не понимал, что происходило вокруг. Он не видел, как маленькая фигурка медленно направилась к нему, опустилась на колени. Как на его грудь легла рука и некто, закрыв глаза, что-то зашептал. Тихо, почти бесшумно. Почти неосязаемо. По груди медленно разливалось тепло, вытесняя боль и невыносимый жар. Оно растекалось по телу, гася раскаленные угли его страдания. Вдруг он вздохнул. Это оказалось неожиданным даже для него самого. Молодой человек уже не надеялся ни на что. Воздух, словно поток холодной горной реки, погасил остатки боли и унес их с собой. Свет вновь затеплился в его глазах, пламя жизни в его сердце вновь разгорелось. И он очнулся.
Пелена медленно, словно нехотя, рассеивалась. Предметы начинали приобретать свой привычный вид, проявляясь среди мрака. Вскоре он уже мог видеть мир вокруг. Прямо перед ним, чуть наклонясь и положив руку ему на грудь, сидела старая женщина. Черная накидка на плечах, капюшон, закрывающий голову. Морщинистое лицо. Блеклые, как будто слепые глаза. Рядом валялась палка, на которую, видимо, старушка опиралась при ходьбе. Она сидела перед ним и шептала что-то на неизвестном языке. А высоко-высоко над ними качались макушки гигантских деревьев. В последних лучах солнца их кроны сияли, словно были объяты волшебным огнем. Листья блестели маленькими звездочками, растворяясь в лучах заката. Свет проходил сквозь них, сверкая искорками на фоне темного неба, отчего деревья казались огромными великанами, объятыми во тьме священным божественным пламенем.
– Как же красиво, – слова сами вырывались, возникая из ниоткуда, как внезапно материализовавшиеся мысли. – Никогда не замечал такой красоты. Я и на небо-то редко смотрел. А как же оно прекрасно. Как великолепны деревья. Они словно излучают свет. Как будто живые боги, спустившиеся на землю в своих зачарованных одеждах…
– Очнулся, слава богу. Я уж думала сдохнешь. Да, видать, на то воля Божья. Так башкой долбануться и копыта не откинуть… Видно, ты ему нужен еще, – пробубнила старушка, поднимаясь и отряхивая подол от пыли.
– Спасибо вам. Вы, наверно, целительница. Я про вас всем расскажу. О вас легенды складывать будут…
– Ну вот уж спасибо, еще не хватало, чтобы всякие бездельники мне проходу не давали. Будут ходить тут, зверушек пугать, тьфу, елки-палки, – плюнула старушка куда-то в сторону. – Вставай давай, долго так валяться-то будешь?
– Деревья красивые. Может быть, сам Юпитер зажег их для меня, подавая какой-то знак.
– Ага. Вот именно для тебя зажег. Больно ты нужен своему Юпитеру.
– Но ведь я жив. Значит, он забрал меня из костлявых рук Плутона, – возразил юноша, медленно вставая с земли.
– Да-а, сильно ты долбанулся. А впрочем, верь во что хочешь, дело твое. Голова-то не кружится?
– Да нет, нормально вроде, не кружится. Жаль только, конь убежал. Теперь мне ни за что вперед конкурентов не успеть. Пропало все.
– Тот конь не твой был. Он вольный, ему хозяева ни к чему.
– Это почему? Я его еще маленьким помню. Это мой конь, он принадлежит мне. Он всегда мне подчинялся. Другим не давал даже близко подойти, а меня слушал. Я заплатил за него целую кучу денег. Это мой конь.
– Ну да, вот бегай теперь, лови его, коли твой. Он-то, видимо, не знает об этом.
– Злая вы, бабуля. Хорошо, вы мне помогли, а то бы я подумал, что вы ведьма какая-то. Нет чтобы посочувствовать, я вот коня лишился, сам чуть не помер. Да и дело мое погибло теперь. Все равно в тот город уже не успею.
– А чего мне тебя жалеть-то? Сам виноват. Летел как дурак, все деньги перед глазами, а меня, старую, не заметил. Если б твой конь таким же, как ты, был, так и убил бы меня. А он-то, видать, поумнее тебя оказался. А то, что дело твое пропадет, да и черт с ним. Не твое оно. Твой бог, этот, как его там, Юпитер, что ли, не зря тебя живым-то оставил. Нужен ты ему, видать. Только вот на кой черт, ума не приложу. Неужто нельзя кого поумнее найти? Впрочем…
– Откуда вам знать? Вы же не жрица? Да и одежды на вас совсем другие. Жрицы таких не носят.
– Много ты знаешь.
– А кто вы? Вы так говорите, будто с богами разговаривать умеете.
– Я много чего умею. А тебе скажу, что дело твое – пыль дорожная, дунул ветерок – и нету. Судьба у тебя другая. И ты ее скоро встретишь. Только не предай. Бросать свой крест нельзя. Надо нести до конца.
– Вы будущее видите? Значит, все-таки вы… А какая у меня судьба? Расскажите, я вам золотом отплачу…
– Себе свое золото оставь. Мне оно ни к чему. А судьба? Вот когда встретишь, тогда узнаешь. Уже скоро. Дорога тебя правильно ведет. Да и опасаться тебе нечего. Не тронут тебя разбойники и звери дикие. Только не предай судьбу-то свою. Запомни мои слова.
– Да уж запомнил. Чего тут сложного. А как мой термополий будет? Ну хоть это расскажете?
– Не о том волнуешься, – вздохнула старушка, – не за термополий тебе переживать надо. За другое. Впрочем, выбор всегда за вами остается. Жизнь сложная штука, оно и понятно. Знать и верить – вещи разные. Когда знаешь, то уже не веришь. А когда веришь, то все время сомневаешься. Так и плутаете во тьме, ища свет далекой яркой звезды, которая горит внутри вас самих. А не найдя ее, идете за первым встречным, который вам пообещал косточку со своего стола да зрелищ вдоволь. Лжеспаситель, антихрист вас всех продаст, предаст и в рабов превратит. Он твоему этому, как его называют-то? А, Плутону поклоняется. Пес он его, Плутона-то. Ну что? Вроде пришел в себя-то? Иди, тебе пора. Да и мне тоже, заждались уж.
– Я ничего не понял, объясните, что…
Но старушка уже отвернулась и, опираясь на посох, зашагала в сторону просвета между деревьев. Вслед за вольным ветром. Шальной вороной птицей. Его вопросы, заданные ей в спину, остались без ответа. Видимо, старушка уже все сказала, а пояснять ничего не собиралась. Но бежать за ней он опасался. Вдруг проклянет еще. Такое часто случалось. А он хорошо помнил угасающие глаза очередного проклятого кем-то человека, тихо умирающего на смертном ложе. Маленький, сгорбленный силуэт постепенно растворялся в сумерках, пока совсем не исчез. А он продолжал смотреть ей вслед, сам не понимая почему. Какое-то странное чувство, которое ему было абсолютно не знакомо, завладело его сердцем. И он не мог понять: то ли это предчувствие чего-то плохого, то ли совсем наоборот. Странное умиротворение, без ответов, с миллионом нерешенных вопросов.
4
Этот тоннель, наверно, бесконечен. Он шел уже очень долго, и конца видно не было. Широкий арочный тоннель. Стены сложены из неизвестного ему белого камня. Под сводом горели тусклые светильники. Каменный пол. По краям тоннеля стояли металлические столбики примерно по пояс. Он уже посчитал шаги между ними. Ровно сто двадцать четыре. На столбиках лежали странные светящиеся шарики. Между столбиками и стеной висели цепочки. Его это забавляло. Зачем приковывать что-то в тоннеле, в котором никого нет? Ну кроме него. Впрочем, это было не важно. Больше его заботили другие вопросы. Как он здесь оказался? Где выход и что за этим выходом? А еще было странное чувство, будто он что-то забыл или потерял. И, наверно, это что-то находилось здесь. Или нет?
От тоннеля время от времени отходили ответвления в разные стороны. Точно такие же, арочные, со светильниками, столбиками, шарами. Иногда попадались окна – округлые, похожие на иллюминаторы на корабле или в самолете. За ними царила кромешная тьма. Ни лучика света. Время от времени он сворачивал в какое-нибудь ответвление, потом в другое, затем в следующее. Тоннель не заканчивался. Возникало ощущение, что на самом деле он стоит на месте, как хомячок, бегущий внутри колеса. Интереса ради он даже начал считать столбики. Насчитал около трех сотен, где-то на двухстах восьмидесяти сбился.
Эта прогулка начинала раздражать. Он остановился и, громко выругавшись, сел на каменный пол. Обхватил голову руками, закрыл глаза. Что делать? Мысли сбивались, переплетались между собой. Возникали неясные образы. Какие-то абстрактные фигуры, туман, искорки. Странная картина, словно вид из глубокого колодца. Круглое пятно солнечного света, обрамленное зеленым чуть размытым кольцом, и темнота вокруг него. Попытался что-нибудь вспомнить. Но, как ни странно, никаких воспоминаний не появлялось, словно он только что появился на свет. Но это было невозможно, ощущение пугало его. Может, он болен? Может, у него амнезия? Кто он? Наверно, это самый первый вопрос, на который надо ответить. Он попытался сконцентрироваться на нем, собрать все свои силы, заглянуть внутрь себя. Прошло довольно много времени, пока он не сдался. Ничего. Абсолютная пустота, в которой не было ровным счетом никаких воспоминаний. Как будто он никогда никого не любил, не дарил никому свое сердце, душу. Не ощущал солнечного тепла, дуновения ветра, силы и мудрости этого мира, заботы и защиты Господа Бога. Никогда никому и ничего не отдавал и, соответственно, не получал.
Тогда он начал сочинять себе жизнь, воображать ее возможные эпизоды. Придуманная жизнь лучше, чем вообще никакой. По крайней мере, ему так казалось. Он представил себя в красивом автомобиле, кабриолете, едущем по длинному извилистому шоссе, которое поднималось вверх по горе. С правой стороны, где-то далеко внизу, виднелось море. Волны бились о камни, превращаясь в пену, и она уходила обратно в море. Высоко в небе летали чайки. Где-то вдали, у горизонта, плыл огромный корабль, но отсюда он казался размером с мизинец. Наконец, поднявшись на гору, он увидел большой дом на скале. Ее отвесные стены спускались до самого моря. Перед домом была обширная поляна. Крыльцо со старинной каменной лестницей, золотыми перилами. В доме – просторная зала из белого мрамора, невероятно дорогого, украшенного узорами из золота. В центре залы начиналась широкая лестница на балкон, тоже из мрамора, но уже розового, что еще дороже. Перила были сделаны из слоновых бивней, отборных, по спецзаказу. Такие же – на балконе, что шел по кругу в обе стороны. Ради них пришлось убить не одну сотню животных, но это его не волновало. Интерьер комнат, расположенных наверху, а их было, наверно, с десяток, если не больше, тоже выглядел роскошно: мебель из ореха, кругом золото.
Он начал придумывать убранство для каждой комнаты. Сначала его это захватывало, но ближе к шестой комнате наскучило. До десятой он не добрался. Устал. Все эти мысли его утомили. Он вновь кинул взгляд в тоннель. Чудовищно длинный, где-то вдали он превращался в точку. За этой точкой его ждет еще одна, потом еще, и так до бесконечности. Он был в этом уверен. Та же картина и позади. Тогда он решил продолжать придумывать. Ну хоть чем-то мысли занять, делать все равно нечего.
Он придумал себе яхту в море, рассекающую волны острым носом, с парусами, наполненными ветром. Придумал ночной клуб, где он развлекался с несколькими девушками легкого поведения. Все как на подбор высокие, стройные, в мини-юбках, мини-блузках и с такими же мини-сердцами. И на все готовы. Придумал счет в очень надежном банке и себя, приносящего туда чемодан денег.
Время шло, но ничего не менялось, он по-прежнему находился в тоннеле, абсолютно один. Нужно было, конечно, искать выход отсюда, ведь так и вечность просидеть можно. Но отчего-то не хотелось. Мечтать было интереснее. Он зевнул. Глаза закрывались. Бороться с желанием уснуть не было сил. Наверно, сработали какие-то рефлексы. Он улегся на пол, положил руку под голову. Лежать было неудобно, но ничего не поделаешь: кроватей с матрасами тут не было. Приходилось терпеть. Он закрыл глаза. Тьма окутала его. Она проникла в каждую клетку тела, затуманила сознание. Его мысли становились все бессвязнее и неопределеннее. Образы в голове постепенно растворялись, таяли. Их место занимала пустота. Он растворялся в темноте, постепенно исчезая. Наверно, если бы он исчез, этого никто бы не заметил. Даже он сам. Даже Бог. Он падал в небытие.
5
По комнате разносился противный писк китайского будильника, проникая в сознание человека, лежащего на кровати. Разнести бы этот будильник к чертям, но он стоит денег, да и, к сожалению, находится далеко. Что бы его разбить, надо все-таки встать, а так неохота. Человек открыл глаза. Настроение было столь отвратительное, что хотелось кого-нибудь укусить. Но рядом никого не наблюдалось. Кроме толстого черного кота, который и сам мог укусить. Поэтому не стоило к нему лезть. А то эта жирная скотина мало того, что поцарапает, так еще и в тапочки нагадит.
Человек откинул одеяло и встал. Слегка покачиваясь, прошел на кухню. Поставил на плиту чайник. Александр, так звали человека, чувствовал жуткую усталость. Еще этот дурацкий сон. «Приснится же», – подумал он. Что там к чему вообще, тоннели какие-то, тьма. Необходимость собираться на работу удручала еще сильнее. Желания идти куда-либо не было совершенно. Хотелось спать. Но ничего не поделаешь, деньги с неба не упадут. Надо брать себя в руки, собираться с силами и через не хочу и не могу идти умываться.
Александр прошел в ванную, взял зубную щетку, пасту, включил воду – шла холодная. Как обычно. Горячая до его крана дойдет, наверно, только через полчаса. «Чертова многоэтажка, надо было покупать квартиру в доме поменьше», – подумал Александр. И посмотрел в зеркало, висящее над раковиной. Там отражался небритый мужик средних лет. Уже не столь молодой, но и до старости еще целая жизнь. Мешки под глазами. Опухшее после сна лицо. Короткая стрижка. Самый обычный мужик. Ничем не примечательный, ничем не выделяющийся среди многих миллиардов таких же, как он, обычных людей. «Да уж, какие тебе дворцы да яхты, – подумал он, глядя на свое отражение. – Тут бы на еду заработать. Чертова работа. И уйти некуда. Да и страшно: а вдруг не получится. И что потом? Чем за квартиру платить? Как жить? Деньги правят миром, у кого их больше, тому и жить сытнее».
Умывшись, Александр прошел на кухню, налил кофе. Пока он не выпьет кофе или чая, в себя не придет. Поутру они помогали отогнать сон и привести мысли в порядок. Маленькая кухонька, в которой едва бы уместилось несколько человек. Здесь и одному места мало, без определенной сноровки того и гляди чего-нибудь снесешь или кипяток на себя опрокинешь. Стол, кухонный уголок. Плита, холодильник, раковина. Грязное окно занавешено тюлем с ламбрекенами. Обычная квартира. Все как у всех. Отличие только в мелких деталях вроде цвета мебели или оформления стен, потолков, дверных проемов.
Александр вернулся в комнату и, удобно устроившись в кресле возле журнального столика, старинного, доставшегося ему от родителей, с чашкой кофе в руках пытался вспомнить вчерашние указания своего начальника. Они собирали сложную металлическую конструкцию. Основа была готова, дело дошло до установки вертикальных стоек, на которых будет укреплена рама со специальными механизмами. Александр, несмотря на высшее образование, трудился простым рабочим на заводе. Работа сложная, опасная и тяжелая. Производство вредное. Но зато зарплата высокая. Это позволяло худо-бедно сводить концы с концами. Можно было даже немного откладывать на покупку дорогостоящих вещей или нового автомобиля.
Хоть он и расплачивался за это своим здоровьем, работать по образованию не хотел – платили слишком мало. Прожить на зарплату специалиста, когда-то учившегося беречь окружающий мир, для него не представлялось возможным. Кто виноват, что всю отрасль, в которой он собирался трудиться после окончания вуза, развалили, по сути уничтожили. И кому какое дело до вчерашних студентов.
Черный кот, потягиваясь, поставил передние лапы на подлокотник кресла. Посмотрел хозяину в глаза. Ему хотелось ласки и любви. Он запрыгнул на колени Александра и, свернувшись калачиком, громко замурчал. Потом спрятал мордочку в лапках и, судя по всему, уснул. «Вот счастливое животное, – подумалось Александру. – На работу не надо, про деньги вообще ничего не знает. Лежит себе мурлычет. Его покормят, водички дадут, почешут. Такое ощущение, что он здесь хозяин, а не я, – усмехнувшись, Александр погладил кота. – Ну и бог с тобой, мурчи, а я пойду, на работу уже пора».
У выхода из подъезда Александр встретился с соседом. У того вчера был какой-то праздник, поэтому весь дом не спал половину ночи. Соседу явно приходилось тяжко. Выпитое давало о себе знать. А на работу надо. «Да, – подумал Александр, – нелегко тебе сегодня будет». Сосед, наверно, почувствовав взгляд Александра, виновато посмотрел на него.
– Извините, мы, наверно, вчера вам мешали. У жены день рождения был. Вот отмечали.
– Да ничего, бывает.
– Ну удачного дня вам, извините еще раз.
– И вам тоже.
Александр и сам, бывало, до утра шумел. Так что сказать было нечего. Хотя так много чего хотелось, но… Вот… Прогрев машину, он поехал на работу. Добираться было далеко. Александр обычно выезжал гораздо раньше, чем это было необходимо. И, наверно, так делали все. Потому что на первой же дороге обязательно ждала пробка, за ней другая, и еще одна. Так было всегда. Каждое утро каждого буднего дня. Люди спешили, нервничали, ругались, жестикулировали в своих машинах, изображая что-то неприличное. «Что вам всем надо, – думал Александр. – Что вы все сигналите, неужели нельзя просто спокойно доехать до работы? Не портить настроения ни себе, ни людям. Оно по утрам и без вас плохое. Зачем делать еще хуже?»
Некоторые выезжали на полосу для спецтранспорта, подрезали другие автомобили и вообще вели себя нагло. Когда очередной хам пронесся мимо, Александр подумал: «А чем я хуже? Почему ему можно, а мне нет?» И, резко вывернув влево, тоже выехал на специальную полосу, прямо перед машиной скорой помощи. «Подожди, подвинься, – подумал он. – Успеешь. Мне нужнее». Водитель скорой даже не стал сигналить ему. Наверное, такие, как Александр, его уже замучили. Он понял, что бороться с ними бесполезно, им все равно, что где-то там… умирает человек.
* * *
Уже почти ночь. Солнце давно село за горизонт. Свет уступил место тьме. Ее разгоняют только фонари да многочисленные билборды с рекламой магазинов, товаров, услуг. Посередине дороги разделительная полоса, засеянная травой. Перекресток со светофором. На обочине, перед переходом, стоят пешеходы. Недалеко троллейбусная остановка. Стеклянная, с синей крышей, увешанная рекламными плакатами. По тротуару гуляют люди. Много влюбленных парочек. Но большинство просто спешит по своим делам.
На красивой чугунной лавочке, спрятавшейся за деревьями, сидят молодые люди. Девушки, парни. Рядом стоит бутылка с пивом, еще одна валяется рядом с урной. Парни красуются перед девушками, а те выбирают достойных. Рядом с ними на стоянке стоит машина с открытыми дверцами, из нее несется громкая музыка. Видимо, девушек скоро будут катать. Где-то в вышине висит недосягаемая загадочная луна. Маленький светящийся шар, разгоняющий мрак. Люди его не замечают, занятые своими делами и проблемами. Только некоторые влюбленные, случайно взглянув вверх, в космос, на миг задерживают взгляд на ночном светиле. Оно притягивает их внимание. Завораживает своей загадочностью, призрачностью, необычностью, не вписывающейся в привычную земную жизнь. Потом что-то шепчут друг другу на ушко и целуются.
На парковку заехал автомобиль. Обычный, не очень дорогой. Долго лавируя между машинами, наконец-то остановился. Молодые люди на лавочке что-то насмешливо говорили, глядя, как паркуется автомобиль, и улыбались. Впрочем, водителя их мнение мало занимало. Ему было совершенно безразлично их веселье. Его интересовало совершенно другое.
Двери машины открылись, из нее выбрались двое. Александр обошел автомобиль и взял девушку за руку. Чему-то посмеявшись, они отправились мимо лавочки в сторону внушительных красивых дверей, над которыми висела вывеска с названием кафе. В больших окнах горел свет. Сквозь тонкие занавески можно было разглядеть людей за столами. Рядом с лестницей перед дверьми сидели два бетонных льва. О том, что это львы, можно было догадаться только интуитивно. Но никого это не смущало, все в маленьком городе уже давно привыкли.
Пройдя внутрь, молодые люди огляделись, выискивая свободный уголок, желательно подальше от всех. Определившись с выбором, они прошли в конец зала к аккуратному деревянному, похожему на дубовый столу. Мужчина взял у девушки розовое пальто, повесил на стоящую рядом вешалку. Свое устроил там же. В кафе громко играла музыка, по телевизорам, висящим в каждом углу, показывали выступления каких-то актеров. Соседние столики занимали влюбленные парочки, дружеские компании, семьи с детьми. Несколько человек зашли просто посидеть в ноутбуке, воспользовавшись бесплатным Wi-Fi.
Почти сразу к их столу подошла девушка в длинном фартуке с красной тетрадью в руках. Судя по всему, официантка. Она молча положила тетрадку на стол и ушла по своим делам. Александр протянул тетрадь своей спутнице. Та, открыв ее, что-то долго изучала. Он терпеливо ждал, глядя в черное, зеркальное окно. Ему вспомнился ночной сон. Окна, отделяющие его от непроглядной темноты.
Вечер после работы он часто проводил со своей пассией, вероятно будущей женой. Иногда они встречались по выходным, выбирались на концерты или в туристические поездки. Она немного младше него, замужем не была и берегла себя для того самого, единственного. Дело постепенно двигалось к ЗАГСу, но как-то медленно. Девушка присматривалась к Александру и о замужестве пока что, по крайней мере серьезно, не помышляла. Да ему особо и не хотелось. Он когда-то уже был женат, сильно обжегся и женщинам больше не верил. Семейные узы рассматривал как добровольное рабство мужчины, не понятно для чего нужное. Да в целом оно так и было.
Наконец девушка выбрала. Он тоже. Александр пошел к стойке, чтобы сделать заказ. Девушка отвернулась к окну, наблюдая в отражении за тем, что происходит в кафе. Ей было интересно. За одним столом сидела молодая парочка. Парень старательно слушал свою спутницу. Было видно, что он ею очень увлечен. Она что-то щебетала и явно наслаждалась его вниманием. Однако они даже не пытались прикоснуться друг к другу. «Ну понятно, – решила подруга Александра, – это первое или второе свидание, у них еще все впереди».
Внезапно ей вспомнилось, как они в первый раз встретились с Александром. Познакомились они в интернете. Потом долго переписывались, пока, наконец, она не решилась. Он пригласил ее в кино. Ей было страшно, вдруг какой-нибудь маньяк. А если не маньяк, то вдруг она ему не понравится. Она даже не знала, чего сильнее боится. Он приехал за ней на машине. Подарил букет роз. Но поначалу как-то совсем не впечатлил. Машина не дорогая, розы ну так, не дешевые, конечно, но не миллион же. Одет ну как все. Конечно, не лохмотья, но и не с иголочки. И кино оказалось скучное.
В общем, было понятно, что он самый обыкновенный мужчина. Такой же, как ее друзья, мужья ее подруг. Как ее отец, который всю жизнь проработал на заводе и заработал кое-как на квартиру в кредит, старенький автомобиль и дачу. Хотя нет, дача досталась от деда с бабушкой. И все, что может дать ей этот человек, это та жизнь, которой она жила всегда. Только теперь она будет не дочерью, а женой, а после матерью. Та жизнь, которая не походила на картинку в телевизоре. Та жизнь, где нет больших замков, дорогих автомобилей, прислуги, моря, мужа-миллиардера и любовника-бодибилдера. А она не для того рождена, чтобы осчастливить какого-то бедняка. Но потом было второе свидание, затем третье. И поскольку других кандидатов вообще не находилось, Александр был единственным, она оставалась его пассией. Замуж за него ей не хотелось. Вдруг кто-то покруче еще клюнет. Но надежда постепенно угасала. Не клевали. И размышления о замужестве начинали посещать ее все чаще и чаще. Вернулся Александр. Мысли девушки прервались, она оторвалась от окна.
– Все, заказал, скоро принесут. Ну чего? Ты подумала насчет выходных?
– Ну не знаю. Хотелось бы, только далеко ехать.
– Да, далековато. Но зато там очаровательно. Друг фотографии скидывал, просто глаз не оторвать.
– Покажешь?
– Конечно, вот смотри.
Александр сел поближе и начал листать фото на телефоне. На них был очень красивый фонтан, какие-то аттракционы. Девушка задавала вопросы, он рассказывал. Она слушала, кивала головой, иногда что-то переспрашивала. Они улыбались, смеялись, держась за руки. Случайный зритель наверняка решил бы, что это два любящих друг друга человека, так мило они смотрелись рядом, будто два голубка. В конце концов девушка согласилась. Съездить посмотреть на фонтан ей самой хотелось, но соглашаться сразу было нельзя, а то вдруг он что-то себе вообразит. Вскоре подошла симпатичная официантка с заказом на большом деревянном блюде. Поставила заказ перед ними и отправилась к другому столику. Взгляд Александра случайно упал на спину девушки и задержался там. Узкие женские джинсы плотно облегали ее, обтягивая нежные бедра и то, что было выше. Невольно он сравнил ножки официантки и своей девушки.