Петр Вяземский
Взгляд на московскую выставку
Всего величественнее общая картина, открывающаяся пред взорами при входе в большую залу. Зала сия, сама по себе, есть уже прекрасное создание искусства: величиною, высотою, стройною и благородною простотою она заслужила Европейскую известность. Ныне, когда обширное пространство её наполнено разнообразными изделиями отечественными, она истинно представляет вид храма Русской промышленности. Внимание, более или менее рассеянное в других отделениях, перехождением из залы в залу, здесь сосредоточивается и возрастает. После первого объема, общее впечатление, раздробленное на впечатления частные, ни мало не теряет силы своей: напротив, оно питается подробностями. Здесь разнообразие предметов, вынужденное обширностью залы, не позволяет входить в отчетливое исчисление. Но если следовать за разливами толпы, по мере как теснится она в тому или другому отделению, то нельзя не упомянуть: о прекрасных клеенках фабрики Чурсинова, достигнувших, кажется, до возможного совершенства; о тканых картинах с Императорской шпалерной фабрики, уже купленных Московским купцом Лепешкиным и заслуживающих общее удивление, а со стороны взыскательных судей легкое порицание в одном отношении рисунка; о сабле, или, правильнее, о сабельных ножнах серебряных, с изображением сражений; сие искусное произведение привлекает в себе безостановочно волны любопытных посетителей, которые заранее приготовлены молвою любоваться им, по отличному совершенству отделки, по трудолюбию и терпению художника, употребившего, как сказывают, шестнадцать лет на работу свою и по цене, назначенной в 25 000 рублей и превышающей все цены других предметов выставки. Металлические изделия: железные, стальные и чугунные, удивляют наиболее чужестранных посетителей мастерством обработки и дешевизною цен. Косы, гвозди с заводов Шепелевских и другие предметы с прочих казенных и частных заводов, хотя и не имеют за себя большинства тесноты в приливах публики, но не менее того достойны они общего внимания и общей признательности. Тоже можно сказать и об отделении изделий льняных и пеньковых: публика не заглядится на образцы равентуха, пестреди, полотен парусных и других, на канаты и снасти, но внимательный ревнитель пользы отечественной не пробежит мимо их смиренного достоинства. Когда Фокс[1] был на Парижской выставке в 1802 г., спешили обратить внимание его на роскошные произведения Лионских фабрик и другие богатства прихоти, вкуса и моды. «Укажите мне», говорил он, «на изделия, коими промышленность ваша содействует благосостоянию простого народа, на хорошие и дешевые хозяйственные орудия, одеяния, потребности домашния». Нет сомнения, что в самых смиренных началах скрывается истинный корень богатства государственного, но, при нынешнем развитии образованности, не менее того и предметы праздной роскоши и самые прихоти своенравной и переменчивой моды входят в область наблюдений экономиста и выводы, извлекаемые из оных, важны для соображений государственного хозяйства. Машины, физические и металлические инструменты, если также недоступны любопытному участию всей публики, то весьма важны для некоторых. Уже замечено было, что в те дни, когда выставка открыта для всех посетителей, то около сих отделений теснее, нежели в другие дни.
