Петр Лопатовский
Сила желания
Высокий молодцеватый брюнет, в строгом синем костюме подошел к зеркалу в прихожей и поправил галстук.
– Дорогая, я сегодня буду рано, так что смогу забрать Катю с катания – сказал он супруге, продолжая смотреть в свое отражение.
Звали этого мужчину, Борис Вершинский. К нему подошла миловидная женщина лет тридцати, с густыми русыми волосами и нежно обняла мужа за шею.
– Это очень хорошо, а то Оле ещё не здоровится, и мама сегодня не сможет с ней посидеть – произнесла она и поцеловала Бориса в щеку.
Вершинский вышел из квартиры и спустился на лифте вниз. Когда он открыл дверь подъезда, то его сразу ослепил яркий солнечный свет. Погода стояла просто прекрасная и именно такая, какая нравилась Борису – солнечно, не жарко и с ветерком. Он подошёл к автомобилю и достав ключи, нажал кнопку на брелоке. В этот момент его охватило неприятное чувство тревоги, как будто вот-вот, что-то может случиться. Еще пять лет назад, когда ему было тридцать, Вершинский был абсолютно счастлив. Он занимался любимым делом и был полон сил и энергии. Рядом были его жена Марина и две дочки: старшая Катя и только что родившаяся Оля, которых Борис очень любил. В ту счастливую пору, его полностью устраивала работа юрисконсульта в крупной энергетической компании, и он даже не помышлял о чем-то другом. Однако в последнее время, его всё чаще посещали сомнения. Так ли он живет, как хочет? Всё ли он сделал, на что был способен? В конце концов, не пора ли сменить сферу деятельности или хотя бы компанию? В такие моменты Борис ощущал беспокойство и тревогу, но вместо того, чтобы попробовать что-то изменить, он просто ждал, когда эти ощущения пройдут сами собой. Если этого не происходило, он мог позволить себе даже выпить лишнего, пытаясь заглушить внутреннее напряжение. Впрочем через мгновение, охватившая Бориса тревожность ушла, как будто её и не было. Усевшись в свой серебристый Volvo XC90, Вершинский включил любимый джазовый сборник и завел мотор. В это солнечное утро, он решил поехать на работу более длинным, но при этом более красивым маршрутом. Ему очень хотелось проехать вдоль границы парка, среди окрашенных золотом осенних деревьев, наслаждаясь этим солнечным утром. С юга Москвы, где жил Борис, до его работы ехать было совсем не далеко. Когда он проезжал мимо одной из аллей парка, перед ним на дорогу выбежал человек. При этом он активно размахивал руками, по всей видимости, прося остановиться. Это был мужчина лет пятидесяти, в рыжей замшевой куртке и белых льняных брюках. На плече у него висела большая кожаная сумка. Вершинский ехал довольно медленно и успел вовремя затормозить. Незнакомец подбежал к Борису и торопливо заговорил:
– Дико извиняюсь. Мне кажется, что меня преследуют какие-то люди. Вы не могли бы мне помочь, провезите меня хотя бы до того перекрестка, чтобы они не смогли меня догнать.
Незнакомец выглядел вполне безобидно, и не вызвал у Бориса никаких подозрений.
– Конечно садитесь – сказал он и открыл дверь.
Вершинский подождал пока незнакомец сядет на пассажирское сиденье и рванул с места.
– Если хотите, я могу подвезти вас куда вам нужно – сказал Борис, когда они отъехали достаточно далеко.
– О, это было бы очень любезно с вашей стороны. Но, мой офис находится на Маховой, это в центре, вам наверно будет не удобно туда поехать.
– Я не спешу, к тому же сегодня почти нет пробок.
– В таком случае, благодарю.
Незнакомец снял с плеча сумку и положил её себе на колени.
– Лунц Генрих Оттович – представился он.
– Борис Аркадьевич Вершинский.
– Вы очень меня выручили, Борис Аркадьевич.
– Бросьте, я ничего такого не сделал. А кто вас преследовал? Вы их знаете?
– Нет, но причина их действий мне вполне ясна. Дело в том, что я возглавляю фонд по возврату утраченных ценностей в Россию. Сегодня мне повезло и удалось приобрести очень редкую книгу, одну из первых напечатанных в нашей стране. К сожалению, продавец соглашался на встречу только в том парке. Многие почему-то уверены, что у деревьев нет ушей и глаз, а на деле, лучшее место для таких встреч – это кафе, в котором полно народа. Видимо за продавцом следили, но не были уверены в подлинности книги. Когда я её взял, у них отпали все сомнения, и они решили меня ограбить. Я, хоть и покажется не скромным, известная личность в антикварном мире и моему мнению доверяют. С такими людьми мне уже приходилось встречаться в силу своей работы и могу уверенно сказать – ради своей цели, они ни перед чем не остановятся.
– Ну, закончилось всё вроде хорошо.
– Это верно.
– Знаете Генрих Оттович, то, что вы делаете, достойно всяческих похвал – одобряюще покачав головой, сказал Борис.
– Не мне судить. Должен сказать, что мне это просто нравиться, вот и всё. А вы простите за не скромный вопрос, кем работаете? – спросил Лунц, проверив содержимое своей сумки.
– Я юрисконсульт, в одной крупной энергетической компании.
– Это же замечательно, я обожаю юристов. Кстати, руководство фондом не единственная моя работа. У меня много других занятий, причем в разных сферах жизни.
– О, вы не сказали слово бизнес, а сказали занятие. Не часто можно услышать это слово.
– Мне не нравится слово бизнес. Его очень опошлили за последние годы. А занятие – это то, чем человек на самом деле занят.
– Пожалуй.
– Знаете что, Борис Аркадьевич, увольняйтесь из своей компании.
– Простите? – не понимающе произнёс Вершинский.
– Увольняйтесь и переходите ко мне. Уверяю вас, условия, которые я вам предоставлю, будут гораздо лучше, а работа интереснее.
– Спасибо, конечно, но я люблю свою работу и слишком долго её ждал, так что видимо откажусь.
– Ну что же, я понимаю ваше недоверие. Тем не менее позвольте мне вас отблагодарить.
– Не стоит. Я сделал то, что должен был сделать каждый в такой ситуации.
– Ну, если бы все так поступали, этот мир был бы совсем другим сейчас. Хочу вас спросить. У вас ведь есть какие-то заветные желания?
– Конечно, как у всех. Хотя я не готов прямо сейчас их четко сформулировать.
– Ну назовите хотя бы одно.
–Мм, ну вот, например. Недавно я разговаривал со своим приятелем, который работает в медицинской сфере. Так вот он мне сказал, что обнаруженный в начале года вирус нового птичьего гриппа, гораздо опасней, чем о нём говорят. И если это выльется в эпидемию, то она будет страшнее тех, с которыми мы сталкивались до этого. Он ещё добавил, что один сибирский институт способен получить вакцину от этого вируса, но для её разработки нужны большие средства., которых у них нет. На господдержку, им по каким-то причинам рассчитывать не приходится. Так вот, я бы очень хотел, чтобы мы, в кое-то веки, были готовы к такой угрозе заранее и создали вакцину пока есть время.
– Хм, а это очень интересно, что вы сейчас рассказали. Вы не помните название этого института?
– Помню, Новосибирский институт вирусологии.
– Замечательно, я выясню всё по этой теме. О, мы уже рядом, вон то здание видите. Остановитесь около него.
Борис подъехал к бордюру и остановился.
– Хотите, я покажу вам свою коллекцию картин русских мастеров, конца девятнадцатого века? – хитро улыбаясь, спросил Генрих Оттович.
– У вас подлинники? – удивился Вершинский.
– Ну, на копии я бы вас не позвал.
– Должен признаться заинтригован.
– Тогда идемте.
– Тут вроде парковка запрещена – произнёс Борис, посмотрев на знак.
– Не беспокойтесь, для вас парковка разрешена и бесплатная.
– Раз так, я пожалуй, не откажусь. Но у меня не очень много времени.
– Коллекция не большая, так что не волнуйтесь.
Вершинский и его попутчик вышли из машины и направились к центральному подъезду.
На входе их встретил высокий человек, довольно мрачного вида и с бельмом на правом глазу.
– Рад видеть вас, Генрих Оттович – произнес он оперным басом.
– Здравствуй Григорий – мягко произнес Лунц и улыбнулся.
– Это директор музея моего фонда – сказал он Вершинскому, когда они вошли.
Поднявшись на пятый этаж, Борис и его новый знакомый прошли к двери с номером 555 и табличкой: Фонд «Культурное наследие». Генрих Оттович отпер дверь и вошел в просторный кабинет, богато обставленный мебелью в классическом стиле.
– Я сделаю пару звонков, а вы можете посмотреть картины – сказал Лунц и сел в кожаное кресло.
Борис подошел к стене, на которой были развешены около десятка картин. Его стразу впечатлило высокое мастерство работы художников. В большинстве своем, это были простые натюрморты и пейзажи, впрочем прекрасно написанные. Но три полотна заинтересовали Вершинского по-настоящему. Самое большое из них, представляло собой морскую бурю, в которой терпели крушение сразу три корабля. Подпись под картиной говорила, что её автор сам Айвазовский. Что странно, в отличие от подобных его картин, на этой не было спасающихся на шлюпках моряков. На второй картине, которая называлась «Конец пути», была изображена дорога, идущая вдоль опушки леса и у её края небольшой земляной холмик, с воткнутым в него березовым шестом. Возможно холм – это чья-то могила, а шест – символизировал крест над ней. Хотя, может быть художник имел в виду воткнутый в землю посох путника, который где-то присел отдохнуть. Подпись под названием картины, была очень неожиданной – Казимир Малевич. Третья картина была портретом мужчины с бакенбардами, высоким лбом, и редкими седыми волосами. На его шее был повязан черный платок, из-под которого выглядывал белоснежный воротник сорочки. Особенно привлекали внимание его глаза. Они были настолько живые и выразительные, что Вершинский даже вздрогнул, когда подошёл к портрету. Не меньшее впечатление на него произвела надпись на раме под картиной: «И.Е. Репин. Портрет Ф.А. Лунца». Действительно, некоторое сходство между человеком на портрете и Генрихом Оттовичем присутствовало. Такой же, немного выдающейся вперед волевой подбородок, прямой нос и густые брови.
– Простите, а это чей портрет? – спросил Борис, заметив, что Генрих Оттович закончил разговаривать по телефону.
– Это мой предок, Франц Арнольдович. Статский советник. Наша семья уже почти полтора века служит России верой и правдой.
Вершинский хотел было спросить, как сложилась судьба предков Лунца в период сложных отношений России и Германии, в первой половине двадцатого столетия, но подумал, что это будет неловко.
– И его действительно написал Репин? – спросил он.
– Да. Вот вы удивляетесь, а они были знакомы, и Илья Ефимович написал несколько его портретов. Однако сохранился только этот.
– Надо же. А этот морской мотив, и правда написал Айвазовский? Не знал, что у него есть сюжет с тремя кораблями.
– Да, Айвазовский. Здесь какая-то аллегория, впрочем, в чем её смысл я уже не помню. Это полотно он никому не показывал при жизни, а мне его удалось купить в Амстердаме, в одном антикварном салоне.
– Это большое везение.
– Не могу не согласиться, повезло. Я смотрю, пейзажи и натюрморты вас не сильно вдохновляют.
– Да, хотя вот эта картина меня заинтересовала. Разве Малевич писал натуралистические композиции? Он же абстракционист и я, честно говоря, вообще сомневался, умел ли он нормально рисовать.
– Ну почему же не умел. В последние годы он писал много реалистичных портретов, в том числе и самого себя. Однако эта картина, конечно, особенная. Эта единственная картина в таком роде, которую он написал. И возможно, хотя я не уверен, последняя его работа.
– Как вы думаете, а что он имел в виду? – спросил Борис.
– Могила это или нет? Этот вопрос задают все, кто видел картину. Мне думается, что тут изображен посох путника, который он оставил, так как достиг конца пути. А что с ним было дальше, это вопрос, на который каждый ответит сам.
– Да, мне тоже так кажется. Прекрасная коллекция. Думаю, вам было не просто её собрать.
– Очень не просто. Полагаю вы задаетесь вопросом, почему я не передал всё это в музеи.
– Вовсе нет.
– Я всё равно отвечу, просто чтобы у вас не было сомнений. Я хочу купить ещё две картины российских художников начала двадцатого века, ранее неизвестные публике и тогда уже передать их все в Русский музей в Санкт-Петербурге.
– Это очень щедро с вашей стороны.
– Для меня это важно, что тут скажешь. Я рад, что вам понравилась коллекция, и вижу, что у вас пытливый взгляд и очень хороший вкус в живописи. А теперь, хотел бы вернуться к нашему разговору. Я выясню всё, что касается и этой вакцины, и сибирского института, в этом не сомневайтесь. Впрочем, это ведь не единственное ваше желание, ведь так?
– Послушайте, Генрих Оттович, я наверно могу что-то еще добавить, но если бы вам удалось чем-то помочь в вопросе получения вакцины, то это уже очень много.
Лунц пытливо посмотрел на своего гостя и сказал:
– Я, конечно, не возьмусь доставить вас на Луну, да и даровать бессмертие не в моих силах. Но мои возможности, и не только финансовые, весьма широки, а то, что вы сделали для меня сегодня, бесценно. Поэтому прошу, назовите мне три ваших самых заветных желания, и я с удовольствием выполню их. Если хотите, то будем считать, что одно вы назвали, а другие вы назовете мне позже.
– Ну хорошо – засмеялся Борис, решив, что этот Оттович довольно необычный человек.
– Да, оставьте мне ваш номер. Я всё-таки хочу сделать вам предложение по работе, только чуть позже.
– Хорошо, конечно – ответил Вершинский и достал из бумажника визитку.
Лунц взял ее и положил себе на стол.
– До встречи Борис Аркадьевич – произнес он с улыбкой, протягивая руку.
Борис пожал её и прошел к двери. В этот момент, снаружи ее открыл тот высокий человек с бельмом, который повстречался им на входе в офис.
– Я провожу вас – сказал он своим басом и жестом пригласил Вершинского за собой.
Прошло несколько дней после встречи Бориса с его новым знакомым. Вершинский занимался своими делами и уже забыл об этом странном приключении, когда ему неожиданно позвонил Лунц.
– Здравствуйте Борис Аркадьевич.
– День добрый, Генрих Оттович.
– Рад, что вы меня не забыли. А я к вам с новостями. Помните вы мне рассказали об институте в Новосибирске и их вакцине. Так вот я всё выяснил и готов предпринять некоторые шаги для воплощения вашей мечты в реальность.
– Правда! Это хорошая новость.
– Я тоже так думаю, но мне понадобится ваша помощь. Если вы, конечно, согласитесь.
– Да, а чем я могу помочь.
– Я всё расскажу. Давайте встретимся с вами, скажем полвосьмого вечера. Я пришлю за вами машину, и водитель вас заберет минут в десять седьмого, а как мы поговорим, отвезет куда скажите. Не волнуйтесь, это не займет много времени.
– Ну, что же, конечно, я буду.
Когда Борис вышел из здания своей работы, его уже ожидал знакомый ему Григорий. Он проводил Бориса к черному седану марки Ягуар и открыв заднюю дверь, жестом пригласил Вершинина сеть. Минут через сорок, в течении которых не было произнесено ни слова, их автомобиль подъехал к красивому трехэтажному зданию, кубической формы. Как успел заметить Борис, они приехали куда-то в район Крылатское. Как только он вылез из машины, к нему подошел Генрих Оттович. На нем был стильный светло-коричневый костюм и бежевые замшевые ботинки. Лунц улыбнулся, обнажив белоснежные зубы и пожал Борису руку.
– Как доехали? – спросил он.
– Прекрасно – ответил Вершинский и тоже улыбнулся.
– Вот и хорошо. Знаете, я деловой человек и стараюсь не тратить своего и чужого времени попусту. Поэтому сразу перейду к делу. Вы были абсолютно правы, этот новый вирус очень опасен, а новосибирцы действительно способны разработать от него вакцину. Как я смог узнать от компетентных людей, этому есть серьёзные доказательства. Так что я в деле. Однако определить точно сроки и стоимость вакцины на данном этапе невозможно. Кроме того, такая работа не может вестись в отрыве от ряда других, связанных с ней процессов. Учитывая всё это я понял, что единственно правильным решением будет создать фонд, из которого и будут финансироваться все работы. Причем, как я думаю, не только по этой вакцине, но и другим препаратам. Разработок у них накопилось достаточно. После открытия, я внесу в него десять миллионов рублей, а дальше сбором средств займутся нанятые мной профессионалы.
– Если говорить откровенно, я просто не знаю, что и сказать. Это лучшее, на что я мог рассчитывать – с нескрываемым восторгом, произнес Борис.
– Такая ваша реакция для меня лучшая оценка. Я купил это здание и именно в нем будет находиться головной офис фонда.
– Вы его купили? – с удивлением спросил Вершинский
– Да. Когда появляется какая-то задача, её нужно решать.
– Это здорово. Простите, но не слишком ли вы спешите, всё-таки речь идет не о ста рублях.
– Поверьте, у меня достаточно профессиональных советников и сотрудников, чтобы оперативно получать всю необходимую и достоверную информацию. Если бы я сомневался в успехе, то и не начинал бы этот проект.
– Раз так, то всё в порядке. Вы говорили, что понадобится какая-то моя помощь, о чём идет речь?
– Да, я хотел бы иметь в фонде человека, который, с одной стороны, был бы по-настоящему заинтересован в успешном результате. С другой стороны, был бы достаточно компетентен в финансовых и юридических вопросах. Таких людей найти не просто. Многие фонды потерпели крах именно потому, что в их руководстве сидели люди либо совершенно некомпетентные, либо не чистые на руку. Не хотелось бы наступать на эти грабли. Я хочу предложить вам место в совете директоров фонда.
– Это прямо скажем неожиданно – растерявшись, произнес Вершинский.
– Понимаю ваше смущение, но вы обладаете теми свойствами, о которых я сказал. Хотя вся рутина будет в руках других людей, они будут лишь выполнять свою работу. Вы же, горите желанием создать вакцину и это очень важно. В добавок к этому, как опытный юрист, вы сможете легко увидеть потенциальные угрозы. Могу заверить, такая деятельность вас нисколько не обременит, и вы сможете совмещать ее со своей основной работой. Ну и наконец, никакой дополнительной ответственности, она вся лежит на мне.
Вершинский молчал и очевидно, колебался.
– Вы же хотите исполнения своей мечты, так что не стоит останавливаться на пол пути. Тем более, что основной финансовый риск несу я. Впрочем, если вам не нравится моё предложение, то ещё не поздно весь процесс остановить – с некоторой обидой, произнёс Лунц.
– Я не сказал, что я против, просто все это действительно неожиданно. Хотя у меня был опыт работы в одном фонде, в качестве консультанта – с легкой улыбкой, произнес Борис.
– Вот и замечательно. Мои люди подготовили все документы, ознакомьтесь с ними и если всё устроит, просто подпишите – Лунц протянул Борису кожаную папку, которую держал все это время в руке.
– А сейчас пойдемте, я покажу вам здание нашего фонда – добавил он и зашагал к стеклянным дверям входа.
Вершинский взял в руки папку и проследовал за своим провожатым внутрь здания. Они прошли проходную и поднялись на второй этаж, где размещались: бухгалтерия, секретариат, отдел кадров и другие подразделения организации. Борис сразу обратил внимание, что среди сотрудников фонда было много красивых девушек с превосходными внешними данными. Впрочем, они все были явно заняты своей работой, так что почти не обратили внимания на вошедших.
– Прямо в сказку попал – подумал Вершинский и поспешил, за ушедшим вперед Лунцем.
Генрих Оттович познакомил Бориса со всеми ключевыми фигурами нового фонда, рассказал о планах на ближайшее время, после чего вернулся с ним на первый этаж.
– Кстати, как вам название: «Сириус» – спросил Лунц, подойдя к выходу.
– Вполне. А почему Сириус?
– Сейчас фондов, простите, как собак и придумать оригинальное название не так уж просто.
– И вы решили, что самая яркая звезда на фоне других, менее заметных, хорошая аллегория.
– Именно так я и рассуждал.
– В таком случае, мне очень нравится.
– Я рад. Мне было важно, чтобы оно вам понравилось. Ну что же, не смею вас больше задерживать, Григорий отвезет вас обратно. Жду вашего решения – произнес Генрих Оттович и пожал на прощание руку Борису.
– Спасибо большое, за эту экскурсию. И знаете что. Я согласен – сказал Вершинский, улыбаясь.
– Тогда до скорой встречи – торжественно произнес Лунц.
С этого момента работа закипела. Вершинский даже слетал на выходных в Новосибирск и пообщался там с учеными, которые произвели на него очень благоприятное впечатление. К тому же, такого шикарного приема, какой устроили ему новосибирцы он не мог себе даже представить. Теперь Борису казалось, что даже самые дерзкие мечты могут сбыться, надо только захотеть. Впрочем средства, внесенные на счет Лунцем и некоторыми его знакомыми меценатами, довольно быстро закончились. Как оказалось, разработка вакцины стоила гораздо больших денег, чем мог себе представить Вершинский. Он даже стал подумывать взять кредит, так как привлечение новых благотворителей шло очень туго. Однако ставить на кон свою квартиру и машину ему не пришлось. Вопросом насыщения фонда деньгами занялся Илья Фельдман, один из приглашенных Лунцем людей. Этот лысоватый маленький человек, которому можно было дать лет сорок пять, оказался очень крутым маркетологом и классным специалистом в области рекламы. В результате его работы в фонд активно стали поступать средства новых жертвователей, причем не только российских, но и из других стран. Случаи заражения разновидностью птичьего гриппа H7N7 были зафиксированы уже во всех развитых странах, в то время как о вакцине, там только мечтали. Борис вздохнул с облегчением и стал усердно общаться с учеными вникая в их потребности и проблемы, при этом навязчиво расспрашивая о новых результатах их работы. Он часто появлялся в офисе и назначал встречи главным донорам фонда. Вершинский с упоением рассказывал им о работе ученых и надо признать, заражал их своим страстным желанием поскорей победить опасный вирус. Прошло почти три месяца с открытия фонда, и Вершинский чувствовал, что очень скоро должны появиться первые ощутимые результаты. Наконец из института сообщили о готовности провести опыты на животных. Узнав об этом, Борис несколько раз летал в Новосибирск, чтобы на месте посмотреть, как идут дела. По возвращении из последней поездки, его попросил зайти к себе Лунц, который хотел что-то обсудить.
– Рад вас видеть Борис Аркадьевич – поприветствовал гостя, Генрик Оттович.
– Взаимно. Вы хотели поговорить.
– Да, у меня к вам одно важное дело.
– Слушаю.
– К большому сожалению, у меня всё меньше времени, которое я могу уделять этому фонду. Вы наверно помните, что у меня есть ещё много других занятий, которыми я тоже должен заниматься. В связи с этим, я хочу сделать вам одно предложение. Что вы скажете, если я предложу вам стать во главе этой организации? Президентом и главой правления фонда.
Борис совершенно не был готов к такому предложению.
– Даже не знаю, это очень большая ответственность, а у меня ещё недостаточно опыта для такой работы – в замешательстве произнес, он.
– Значит, в принципе вы согласны?
– В принципе, наверно да.
– Тогда взгляните, мы тут подготовили документы о вашем назначении.
Лунц протянул бумаги Вершинскому.
– Совет директоров полностью одобрил вашу кандидатуру, я с ними уже переговорил – добавил он.
Борис опытным взглядом пробежался по тексту и изобразив на лице сильное удивление спросил:
– А тут в цифре нет ошибки? Мне кажется, что это слишком щедро, даже для такой позиции.
– Послушайте, ну ведь и работа не сахар. К тому же, я думаю мы оба хотим, чтобы вы могли полностью себя посвятить работе, а не отвлекаться на какие-то житейские проблемы. Так что такая сумма, вполне соответствует стоящей перед нами цели и затратам сил, необходимых для ее достижения.
Борис кивнул в знак согласия со сказанным. Лунц подался в кресле немного вперед и улыбаясь продолжил:
– Я полагаю вам не стоит беспокоиться. Вся команда останется, а в ее профессионализме вы могли уже убедиться. К тому же, я остаюсь в правлении, так что наше сотрудничество продолжится. Я действительно должен принять решение о своей отставке, а другой кандидатуры на свое место, даже не могу себе представить.
– Видимо у меня нет другого выхода, кроме как согласиться – произнес Борис, с улыбкой.
– Полагаю, что нет. Значит по рукам? —спросил Генрих Оттович и тоже улыбнулся.
– По рукам – ответил Вершинский, пожав протянутую ему руку
– Я рад, что мы смотрим на многие вещи одинаково. Это сильно помогает в делах – многозначительно произнес Лунц.
– Это верно – сказал Борис.
Он убрал бумаги к себе в портфель и попрощавшись вышел из кабинета.
Вершинскому было не просто расстаться со своей старой работой, которой он уделил столько лет. Однако ему казалось, что новый проект даст наконец ему возможность реализовать себя в полной мере. Команда, как и обещал Лунц осталась прежней в полном составе. Единственным сотрудником, которого Вершинский нашел сам, была его секретарь Таня. После того как разместили объявление о вакансии, эта девушка пришла одной из первых. Таня произвела хорошее впечатление на Бориса, к тому же она имела опыт работы в благотворительном фонде. Так что недолго думая, Вершинский принял её на работу. В остальном он решил не трогать уже существующую команду.
Прошло два месяца с назначения Бориса президентом фонда. Дела шли вполне успешно, и работа новосибирских ученых продвигалась семимильными шагами. Вершинский успел даже дать короткое интервью одному из федеральных каналов, где с большим оптимизмом отозвался о скором появлении вакцины. Гром грянул, как всегда, когда его никто не ждал. Было утро понедельника, и Борис немного опоздал к утреннему совещанию, поскольку отводил старшую дочку Катю в школу. Первое что бросилось ему в глаза, когда он вошел в кабинет, это отсутствие Тани, которая всегда приходила вовремя. Вместо неё, у ресепшена стоял начальник юридического отдела Анатолий Мишин. Он переминался с ноги на ногу и явно нервничал.
– Борис Аркадьевич, здравствуйте, а я вас жду.
– Привет, Толя. Что случилось?
– У нас проблема, причем большая – огорошил он, своего босса.
Выяснилось, что ещё месяц назад против фонда Бориса подали несколько исков, в том числе о нецелевом расходовании средств. Всё могло и обойтись, если бы юристы фонда отреагировали тогда же, но письма, которые приходили от проверяющих органов, терялись сразу после их получения под подпись. Забирала эти письма и отмечалась в их получении секретарь Вершинского, Татьяна Черных. С самого начала своей работы она настолько убедила Бориса в своей щепетильности и аккуратности в делопроизводстве, что он, не особо раздумывая, завел на нее всю входящую корреспонденцию. Как бумажную, так и электронную. Опрометчивость такого решения стала вскоре очевидна. Уже к обеду стало известно, что Татьяна была каким-то образом связана с другим благотворительным фондом «Счастливая жизнь». Так же установили, что иски были поданы с подачи руководителей этого фонда и его главы Владислава Беликова. Попытки найти письма, как впрочем, и саму Татьяну Черных ни к чему не привели. Вершинский без передыха разбирался с проблемой, но к вечеру, он всё отчетливее стал понимать, что всё пропало. В лучшем случае, работа фонда будет заблокирована на неопределенный срок, а про худший, он и думать не хотел. Второй раскат грома прогремел также громко, как и первый. На почту Борису пришли сразу несколько писем от очень крупных жертвователей, в которых они сообщали, что в текущей ситуации вынуждены отказаться от дальнейшей помощи фонду. Борис сидел в кресле обхватив руками голову и думал. Единственный человек, с которым он не поговорил, хотя с него-то наверно и надо было начинать, был Лунц. Но как было ему сказать, что Борис сам профукал дело, которое ему доверил Генрих Оттович? Не только доверил, но и создал по его же просьбе. Этого Вершинский не знал. В конце концов, собравшись с духом, Борис позвонил.
– Вечер добрый, Генрих Оттович – скорбно произнес он.
– Не очень-то он добрый. Мишин мне всё рассказал, так что я уже в курсе.
– Это хорошо. Значит я потрачу не так много вашего времени и сазу спрошу.
– Могу ли я помочь?
– Да.
– Я честно говоря удивлен, что такого человека как вы, легко обвела вокруг пальца его же секретарша. Вы наверно думали, что всё будет идти как по маслу и вокруг вас будут только друзья. Это бизнес, дорогой мой, такой же как любой другой. Вы же юрист и должны за версту чуять подвох – неожиданно сухо произнёс Лунц.
– Ну, как говорится сапожник без сапог – попытался пошутить Борис.
– Да, ситуация аховая. Впрочем, шанс есть. Я с таким встречался уже, но тут придется привлечь всех моих юристов и снять их с других дел. А это не очень здорово для моего бизнеса, понимаете?
– Да, Генрих Оттович, я понимаю.
– А мне кажется не совсем. Скажите, вы ведь хотели, чтобы благотворители приходили в ваш фонд, а не уходили из него. Хотели, чтобы такие проблемы возникали у нечистых на руку организаций, а не у тех, кто поставил себе конкретную благую цель. Ведь так?
