Петр Истомин
Пелена

– Я прошу у тебя не так уж много. Просто будь человеком. Всего один раз в год. В день рождения дочери. Будь любезен, возьми себя в руки, приди в чертов ресторан и поужинай со мной.

– Да, – произнес я осипшим голосом, – Конечно. Прости, я просто…

Она положила трубку.

3

Съемки нового фильма студии «Интертеймент» проходили в небольшом павильоне. Я показал людям на входе удостоверение и попросил проводить меня к режиссеру. Это был небольшого роста мужчина, молодой, но уже лысеющий. Он суетился, раздавая поручения операторам и актерам.

– Детектив Майк Купер, – представился я.

– Питер Стоунберг, очень приятно, – он пожал мне руку, – Эй, Джек! Поставь его вон туда! Простите, очень многое нужно отснять за сегодня. Производство кино нынче – сущий ад. Особенно когда делаешь это по-старинке. Видите? – он указал на съемочную площадку, представляющую собой несколько зеленых экранов, – У меня осталась всего неделя на то, чтобы отснять все оставшиеся сцены с живыми актерами. Остальное дорисовывает команда по эффектам. Все, начиная от пейзажа, заканчивая костюмами героев. Еще остались фанатики, даже более тронутые, чем я… Они снимают на натуре, но их все меньше… Дешевле нарисовать. Сейчас вообще вместо операторов дроны, вместо сценаристов – нейросети. Скоро и я останусь без работы. Слышали, что в этом году Оскар впервые получил фильм, сценарий которого написан нейросетью? Это я уже не говорю про то, что популярность кино как вида развлечений сейчас вообще упала ниже плинтуса. Джек, да куда ты его понес?! Черт, надо было все-таки купить дронов, честное слово…

Джек, судя по форме, подсобный рабочий, резко изменил курс и понес ящик, который держал в руках, в противоположном направлении. Я достал телефон и включил диктофонную запись.

– Вы в курсе того, что случилось с Джулией Лойд?

– Да, нам вчера позвонили… Кошмар, – сказал Стоунберг, продолжая следить взглядом за суетой на площадке, – Не сочтите меня бездушным, но я рад, что мы успели отснять с ней большинство сцен.

Увидя выражение моего лица, Стоунберг осекся и быстро отвел взгляд. Я продолжил:

– Как я понимаю, Лойд не появлялась на площадке с прошлого вторника. Никаких странностей в ее поведении вы перед этим не замечали? Может быть, повышенная тревожность?

– Нет, ничего такого, все как обычно.

– Она кого-то предупреждала о том, что не придет? Взяла отпуск или больничный?

– Черта с два. Просто не пришла, да и все.

– Почему вы не сообщили в полицию?

Стоунберг как-то странно улыбнулся.

– Детектив… Если бы я сообщал в полицию каждый раз, когда у меня очередная звезда отправляется в наркотический загул…

– Значит, такое уже бывало?

Он хохотнул.

– Да почти каждый месяц. У нее в квартире проходили вечеринки, иногда неделями напролет. Она и на площадку частенько приходила под кайфом… Орала здесь на всех. Ну, у нее же зависимость, вы в курсе?

– Нет.

– Ну да, причем довольно серьезная. Будь моя воля, я бы ее ни в коем случае не взял на роль, но продюсеры настояли. Продюсеры в наше время решают все.

– Значит, у нее случались конфликты с коллегами по площадке?

– Ну, она точно не была душой компании. Она… Как бы это сказать… Подхватила звездную болезнь.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, она из всех актрис фильма самая именитая, конечно. Поэтому, наверное, и относилась ко всем остальным как к дерьму. Ну вы же знаете, после «Октябрьской ночи» у нее карьера пошла в гору…

– Не знаю. Расскажите.

Стоунберг посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.

– Вы смотрели «Октябрьскую ночь»?

– Нет.

Теперь он посмотрел на меня как на сумасшедшего.

– Вы шутите? «Октябрьская ночь». Фильм-сенсация. Семнадцать «Оскаров». Ну, по моему мнению, его, конечно, перехвалили… Безусловно, идея претенциозная, но реализация, как мне кажется…

– Вы отклоняетесь от сути, – заметил я.

– Да… Да. Так вот. Этот фильм, можно сказать, вознес Джулию Лойд на Голливудский олимп. И если до этого она была скромной тихой начинающей актрисой, то после него превратилась в суперзвезду. Со всеми вытекающими. Райдер у нее, конечно… Мда. Так что да, раздражала она абсолютно всех на площадке. Но так чтобы убить ее… Не знаю, о таких недоброжелателях я не в курсе.

Я отключил запись на диктофоне.

– Большое вам спасибо. Не возражаете, если я пару минут похожу тут, позадаю вашим коллегам вопросы?

Стоунберг вздохнул.

– Ну… Если только пару минут. Время поджимает, я уже говорил…

– Спасибо, – я отправился на площадку.

Я пересек павильон под подозрительными взглядами актеров. С ними я разговаривать не собирался, они не скажут ничего нового. Меня интересовала группа людей в серых комбинезонах, сидящих в углу – обслуживающий персонал. Они пили кофе и весело болтали. Когда я приблизился, мужчины тут же затихли.

– Привет, парни, – я показал удостоверение.

Крепкий рослый мужчина с густой бородой недоверчиво посмотрел на меня.

– Чем можем помочь?

– Я детектив Купер, занимаюсь расследованием убийства Джулии Лойд.

– Убийства? – спросил высокий лысый жилистый парень, – А вы уверены, что она не передознулась?

Некоторые рабочие невесело хохтнули.

– Уверен. Кто-то перерезал ей горло.

– Жаль, горячая была девка. Стервозная только. За то, наверное, и поплатилась.

– Не сказать, чтобы вы сильно расстроились.

– Поверьте, ее здесь все терпеть не могли, даже если кто-то скажет вам, что это не так. А к нам, рабочим, она вообще относилась как к мусору, людям второго сорта, понимаете? Но никто ее и пальцем не трогал, если вы на что-то такое намекаете. Да ей попробуй хоть слово скажи – сразу же натравит свою толпу адвокатов, будешь до конца жизни по судам бегать – сказал бородатый. Остальные согласно кивнули.

– Ага, но такая дерзкая она только когда трезвая, – сказал лысый, – А как напьется – по-другому поет.

Я насторожился.

– И что же она говорила, когда напивалась?

– Как-то вечером после окончания съемок я убирал реквизит. И нашел Лойд. Она лежала в луже собственной блевотины. То ли пьяная то ли обдолбанная, прямо на полу за футлярами с осветительными приборами. Я решил ее не трогать от греха подальше, да только она вдруг начала плакать. И жаловаться на свою горькую судьбу.

– И что же она сказала? – я пожалел, что не включил диктофонную запись.

– Сказала, что устала. Что не хочет больше жить. Что чувствует, как за ней постоянно следят папарацци. И что она хочет вырезать проклятый чип из своего мозга. Вот как-то так.

Вырезать чип? Интересно… Может, в отчете о вскрытии все же не было ошибки?… Поблагодарив рабочих, я удалился прочь из съемочного павильона под тяжелым взглядом Стоунберга, которого я задержал дольше обещанного.

Особняк Себастьяна Мэйдла располагался за городом, в сорока минутах езды от съемочного павильона. Земельный участок был огорожен высоким забором из белого камня. Я остановился у ворот, опустил стекло и нажал на кнопку интеркома. Долгое время никто не отвечал.

– Да… Кто это? – наконец послышался из динамика уставший голос.

– Мистер Мэйдл? Меня зовут Майкл Купер, я детектив полиции. Можно войти?

– Полиции? – недоверчиво спросил голос, – Я что-то сделал?

– Я хочу поговорить с вами по поводу Джулии Лойд. Этой ночью ее нашли мертвой.

– О боже, – сказал Мэйдл, и на несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием динамика.

– Мистер Мэйдл, – сказал я.

– Да-да. Проезжайте.

Раздался короткий сигнал, ворота открылись, и я проехал внутрь. Перед домом был разбит сад, за которым давно никто не ухаживал. Всюду лежали опавшие листья и сломанные ветки. Доехав до парковки у входа в дом, я вышел из машины и постучал в дверь.

– Входите-входите, – услышал я приглушенный голос Мэйдла.

За дверью обнаружился шикарный коридор, ведущий в не менее шикарную гостиную. Ее вид омрачали раскиданные по полу пустые стеклянные бутылки и бессчетное количество коробок из-под пиццы и китайской лапши. Кое-где лежала грязная одежда, какие-то провода и бумаги.

Себастьян Мэйдл сидел в белом кожаном кресле. На нем был дорогой, но давно не стиранный халат. Волосы грязные и спутанные, на лице щетина. А я еще переживал за свой внешний вид…

– Присаживайтесь, – он махнул рукой в сторону второго кресла, – Не хотите выпить?

Я увидел в его руке бутылку виски и сверился с данными нейроинтерфейса. Половина двенадцатого дня.

– Пожалуй, рановато, – сказал я.

– Вы не станете возражать, если я?…

– Конечно, нет.

Мэйдл вытащил пробку и щедро налил виски в грязный стакан. Проглотив все одним глотком, он поморщился.

– А зачем вы приехали? Не могли просто позвонить по видеосвязи?

– Я предпочитаю личное общение, – ответил я.

– Я удивлен. Честно говоря, думал, вас уже давно заменили какие-нибудь нейросети.

Я промолчал. Мэйдл вздохнул.

– Джулия, да? Черт… Что случилось?

– Ее убили. Кто-то перерезал ей горло.

– Боже.

– Я провожу расследование. Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

Мэйдл покачал головой, я достал телефон и нажал на кнопку записи.

– Скажите, когда вы в последний раз виделись с Джулией?

– После развода… Дайте подумать… На одной вечеринке лет пять назад. Мельком, даже не здоровались.

– Почему вы развелись?

Мэйдл откинулся на спинку кресла.

– Да знаете, как это бывает… Просто в определенный момент пришло осознание того, что мы не подходим друг другу. Мы познакомились на съемках «Друзей Сюзанны». Я тогда уже был настоящей звездой, она – подающей надежды начинающей актрисой. Ну и закрутилось… Однако, через пару лет мы просто пришли к тому, что порознь нам обоим будет лучше, понимаете?

– Понимаю.

– Она хорошая девочка, скромная… Родилась в какой-то деревне или вроде того…

– Подождите, – сказал я, – Вы хотите сказать, что вся чушь из ее досье – правда? Она действительно обычная девушка, добившаяся всего сама? Была волонтером во время вторжения и все такое?

Мэйдл рассмеялся и посмотрел наверх, с теплотой что-то вспоминая.

– Да… В это сложно поверить, но это правда. Она действительно сама невинность. По крайней мере, была такой до того, как словила звезду.

– Вы не первый, кто об этом говорит. После съемок в «Октябрьской ночи» она сильно изменилась, да?

– Ну что тут скажешь, не все выдерживают поток славы и денег, мне ли это не знать, – Мэйдл развел руками, как бы показывая убранство своего роскошного дома, – К тому времени мы уже были разведены и не общались, до меня только долетали отдельные слухи. Но то, что я слышал, совсем не походило на мою Джулс. Поговаривали, что звездная болезнь ее совсем доканала. Вроде как, там были и наркотики… Не знаю, не могу ручаться. И вот теперь… Черт возьми.

Мэйдл налил себе еще порцию виски.

– Кто мог желать ей зла? – спросил я.

– Судя по тому, что я слышал о ней в последнее время, – кто угодно. Все друзья от нее отвернулись. А вот ненавистников, думаю, прибавилось. Знаете, думаю, на нее очень повлияло вторжение. Как и на всех нас… Черт… Кто бы мог подумать. Это до сих пор не укладывается у меня в голове, – он опорожнил стакан с виски.

– Да уж, – подтвердил я.

– Это добило нас, да? Я имею в виду человечество. Посмотрите, что происходит на улицах, – Мэйдл махнул пустым стаканом в сторону гигантского окна, – Экономический кризис, безработица, какие-то неизвестные неизлечимые болезни. Я читал, что улицы наводнили принципиально новые виды наркотиков. Всюду религиозные фанатики-террористы. Это какой-то кошмар.

Я демонстративно огляделся.

– Думаю, вас все эти ужасы не коснулись.

Мэйдл расплылся в улыбке.

– Да, я понимаю вашу иронию. Вы знали, что восемьдесят процентов актеров, которых вы сегодня видите на экране кинотеатра, – не настоящие люди? Их рисуют на компьютере. Вот и я пять лет назад заключил контракты с несколькими студиями. Мою внешность, голос, манеру двигаться – все отсканировали и сохранили. Я получил солидный куш, а фильмы с моим участием теперь выходят по пять-шесть штук в год. Да, я прожигаю жизнь. Но мы же понимаем, что если случится новое вторжение – мы его уже не переживем. А оно обязательно случится. И когда этот день настанет, я буду готов.

С этими словами Мэйдл, пошатываясь, подошел к стоящему у стены комоду и достал из верхнего выдвижного ящика пистолет.

– Мистер Мэйдл…

– Я не хочу переживать это еще раз, детектив Купер, – в глазах Мэйдла плясали огоньки безумия, – Я без раздумий пущу себе пулю в лоб в тот самый миг, когда услышу сообщение о новом вторжении. Скажите, где вы были в тот день?

– Нас, как и всех полицейских, отправили отражать атаку. Я был на передовой.

– Я тоже был там. Значит, вы видели то же, что и я. Расплавленные человеческие тела, лежащие то тут то там на земле оторванные конечности…

– Да, видел, – перебил я его.

– Тогда вы должны меня понять, – он демонстративно поднял пистолет.

Я смотрел на Мэйдла и думал, задать ли ему еще один, последний вопрос. Наконец, решившись, я сказал:

– Когда мы начали заниматься делом Джулии, мы столкнулись с очень странным обстоятельством… Речь идет о ее чипе цифрового нейроинтерфейса. Дело в том, что геолокационные данные перестали с него поступать еще неделю назад…

– А… – протянул Мэйдл, расплывшись в улыбке, – Да, это нам знакомо.

Он открыл другой ящик комода взял оттуда что-то, вернулся в кресло напротив меня и протянул мне маленький стеклянный пузырек.

– Что это? – спросил я, осторожно беря его правой рукой.

– Это – чудо. Настоящее спасение. Называется «Пелена». Придумал какой-то умник пару лет назад. Выпиваете его, и ваш чип перестает работать. Никакого спама. Никакой связи с чертовыми спутниками. Никакого отслеживания геолокации. Мы, актеры, частенько его используем. Чтобы скрыться от папарацци, понимаете? Несколько дней отдохнуть где-нибудь на тропическом острове в компании девчонок…

Я недоверчиво взглянул на пузырек полупрозрачной желтоватой жидкости.

– Вы хотите сказать, что научились обманывать «ЮниТек»?

– О да. Так что готов поспорить, Джулия воспользовалась «Пеленой». Вообще, полиции такое рассказывать, конечно, нельзя. Мои коллеги меня не поймут, но… Какого хрена?

Я поднялся на ноги.

– Мистер Мэйдл, вы разрешите мне взять это вещество для экспертизы в лаборатории?

Мэйдл, наполнявший стакан новой порцией виски, благодушно кивнул.

– Да пожалуйста.

– Спасибо за предоставленную информацию, мистер Мэйдл, – я отправился к выходу.

– Я приду на похороны, – услышал я почти на выходе, – Понимаю, что вас просить о том же странно, но… Боюсь, что аншлага там, мягко говоря, не будет. Как я и говорил, друзей у нее не осталось. Но… Она все же хороший добрый человек. По крайней мере, была такой когда-то.

Я молча вышел под проливной дождь.

4

Родители Джулии Лойд жили в многоэтажном доме, половина квартир в котором теперь пустовала. Это было понятно при одном взгляде на фасад дома – множество грязных окон были темными, в некоторых были выбиты стекла.

Лифт не работал. Я пешком поднялся на десятый этаж и, отдышавшись, постучал в дверь квартиры номер семьдесят четыре.

– Кто? – раздался приглушенный женский голос.

– Детектив полиции Майкл Купер, откройте, пожалуйста.

Последовала пауза, которой я воспользовался, чтобы извлечь из кармана удостоверение, и когда невысокая полная женщина с седыми волнистыми волосами открыла дверь, я показал карточку ей.

– Миссис Лойд?

Женщина внимательно изучила мое удостоверение, а затем подняла глаза на меня.

– Да. Что случилось?

– Миссис Лойд… Мне очень жаль, но этой ночью было найдено тело вашей дочери. Ее убили. Примите мои соболезнования.

– Джулия? – рот женщины приоткрылся от удивления, но все же ее реакция была, на мой взгляд, недостаточно сильной. Черт, да у тебя же умерла дочь…

– Оливия, кто это? – послышался грубый мужской голос, и рядом с женщиной появился высокий широкоплечий мужчина с черными усами и редкими седыми волосами, подстриженными под ежик, – Вы кто?

– Это полицейский, Джек. Он говорит… Говорит, что Джулию нашли мертвой… – голос миссис Лойд надломился и затих.

Мистер Лойд несколько секунд смотрел на меня, словно не зная, как ему реагировать.

– Вот оно как… – тихо произнес он, – Передоз? Впрочем, нет, не говорите!

Он резко поднял руку, останавливая себя.

– Но Джек… – в голосе миссис Лойд зазвенели слезы.

– Вот что я вам скажу, – сказал мистер Лойд, – У нас нет никакой дочери. Она была когда-то… Но умерла. И умерла она не сегодня ночью, а двенадцать лет назад.

– Что произошло? – спросил я.

– Это неважно! – гаркнул мистер Лойд, – Мы не знаем ничего о той женщине, которую вы нашли. И ничем не сможем вам помочь. Это не наша дочь. Пожалуйста, больше не беспокойте нас.

С этими словами мужчина развернулся и быстрым шагом удалился вглубь маленькой квартиры.

– Оливия, идем!

Миссис Лойд чуть прикрыла дверь, но не двинулась с места. Ее глаза, полные слез, смотрели в мои.

– Миссис Лойд… Я не понимаю.

– Мы действительно ничем не сможем вам помочь, детектив Купер, – тихо сказала она, – Мы не общались с Джулией двенадцать лет. В какой-то момент она изменилась. И эта новая Джулия… Это уже не моя дочь. Это словно другой человек, понимаете?

– Это произошло после вторжения?

– Да. Она стала грубой и жестокой. Стала употреблять наркотики… А потом был день рождения Джека и… – она замолчала, и из ее глаз полились слезы.

– Оливия! – раздался крик мистера Лойда.

Она обернулась, затем снова посмотрела на меня, и я понял, что наш разговор окончен.

– Миссис Лойд…

– Простите, детектив, – сказала она и закрыла передо мной дверь.

5

Когда я сел за руль и захлопнул дверь, зазвонил телефон. Это был Стив.

– Да, Стив? Что у тебя?

– Мы получили видео с камер наблюдения, установленных около дома Лойд и в ее квартире. Харт через каких-то своих знакомых смог надавить на этот «Техношилд»… В общем, есть кое-что интересное.

– Говори.

– Во-первых, Лойд покинула свою квартиру во вторник вечером. Этот момент попал на запись.

Стив переслал мне фрагмент видео, и нейроинтерфейс вывел изображение перед моим взором. Я увидел дом Джулии и припаркованный на обочине черный седан. Из подъезда вышла Лойд с небольшим чемоданом в руках, закинула его в багажник и села на водительское сиденье. Машина тронулась с места и вскоре выехала за пределы кадра.

– Что за машина? – спросил я.

– Взята в аренду. Мы связались со службой проката, они заявляют, что маячков слежения в свои автомобили они не устанавливают, так как их клиенты – высокопоставленные и уважаемые люди, и они предпочитают, чтобы их перемещение не отслеживались.

– Проследи за машиной, как ты сделал это с фургоном. Если и тут будет слепая зона, я…

– Уже проследил, – вздохнул Стив, – Слепых зон нет, но машину удалось проследить только до северного выезда из города. На трассе камер нет.

Я задумался. Странно… Аэропорт находился в другой стороне. Куда же она поехала?

– А что с квартирой?

– За последнюю неделю ее дважды посещала вот эта женщина.

Я увидел план гостинной квартиры Джулии Лойд. В комнату вошла полная женщина лет пятидесяти. Она достала из шкафчика маленькую лейку и принялась поливать цветы.

– Кто она такая, удалось распознать? – спросил я.

– Да. Это Миранда Уотсон. Раньше работала в крупном банке, потом ее сократили. При вторжении потеряла мужа и сына. Сейчас живет в трущобах.

– Перешли мне ее досье.

Я пробежал глазами по тексту, включил передачу и тронулся с места. От загородного особняка Себастьяна Мэйдла до трущоб, где проживала Миранда Уотсон, было около тридцати минут езды, так что время подумать у меня имелось.

«ЮниТек» прямым текстом просили шефа Харта замять дело Джулии Лойд. А теперь я выяснил, что она использовала эту «Пелену», чтобы уходить от слежки «ЮниТека». Не надо быть гением, чтобы сложить два и два. «ЮниТек» узнали о «Пелене» и таким образом отомстили своенравной актрисе. В таком случае мое расследование бесполезно. Посадить людей из «ЮниТека», стоящих за этим… Нереально.

Если это так, то сколько еще людей под угрозой? Сколько еще людей, кроме Джулии Лойд, использовали «Пелену»?

Снова зазвонил телефон. Я подумал, что это опять Стив, но нет, звонили с неопределившегося номера. Я поднял трубку.

– Да?

– Детектив Купер?

– Да, кто это?

– Кевин Брин, корпоративная юридическая служба «ЮниТека». У вас будет минута?

Внутри меня все похолодело.

– Я вас слушаю, – произнес я.

– Лучше припаркуйтесь у обочины, все-таки говорить по телефону за рулем опасно… – голос Брина лился как сладкий сироп.

Он следит за мной. Наблюдает за мной прямо сейчас с помощью одной из камер, которыми увешан, кажется, каждый столб в этом городе. И он хочет, чтобы я знал об этом.

Я взял себя в руки и плавно затормозил у тротуара.

– Отлично, – проворковал Брин, – Мы же не хотим, чтобы вы пострадали, верно, детектив?

Вопрос не риторический.

– Конечно, нет, – сказал я.

– Вот и я так считаю. Вы, должно быть, догадываетесь, зачем я вам звоню? – спросил Брин.

– Думаю, да.

– Мы разговаривали с шефом Хартом, но, видимо, мои аргументы не нашли у него отклика… Что ж, я надеюсь, вы более благоразумный человек, чем ваш начальник. Убийство Джулии Лойд – безусловно, ужасное преступление. И виновный должен понести наказание… Смею вас заверить, что компания «ЮниТек» в крайней степени заинтересована в поимке преступника. Его поисками сейчас занимается наша корпоративная служба безопасности. Как только мы его найдем, он будет передан в руки правосудия. Я не хочу умалять ваших талантов детектива, но… В вашей помощи мы, так скажем, не нуждаемся.

Что за хрень он несет?

– С каких пор «ЮниТек» занимается расследованием убийств вместо полиции? – спросил я.

Брин коротко рассмеялся.

– С недавних, детектив Купер. Так что я звоню сказать вам, что мы все держим под контролем. А вы в это время можете сосредоточиться на другом, более важном деле.

Я помолчал несколько секунд.

– Знаете, что думаю я? – спросил я наконец.

– Что же?

– Я думаю, что никакого расследования вы не проводите. Я думаю, что вы, напротив, заинтересованы в том, чтобы убийцу Джулии Лойд не поймали. Почему – не знаю, но я выясню. Может, она была любовницей какого-нибудь высокопоставленного начальника «ЮниТека»? Может, он ее и убил, кто знает? Но до истины я докопаюсь. Я думаю, что вы позвонили, чтобы запугать меня. Потому что боитесь сами. И еще я думаю, что вы в своем «ЮниТеке» совсем охренели, раз считаете, что можете вот так вот просто попросить детектива полиции не расследовать убийство.

– О, мы можем, детектив Купер. Мы многое можем… – голос Брина изменился, в нем теперь явственно слышались стальные нотки.

– Слушайте, Брин. А может, это вы ее убили? – спросил я.

На том конце провода молчали.

– Может быть, стоит проверить, как связана Джулия Лойд лично с вами? – продолжил я, – Интересно, что я найду?

Еще несколько мгновений в динамике телефона висела тишина.

– До свидания, детектив Купер, – наконец сказал Брин.

Связь разорвалась прежде, чем я успел еще что-либо сказать.