Петр Истомин
Лес

Глава 2

Проснувшись, я несколько минут не мог открыть глаза – ресницы слиплись между собой, словно ночью кто-то намазал их клеем. По началу я не понял, что случилось, но когда я вытащил из-под покрывала руку и коснулся век, я сообразил, что ресницы примерзли друг к другу.

Я протер глаза и смог с трудом открыть их. Окна машины были полностью покрыты инеем. Сквозь них в салон проникал солнечный свет. Изо рта у меня поднимались клубы пара. Я приподнялся на локтях и понял, что ужасно замерз. Температура в салоне опустилась значительно ниже нуля. Ноги онемели. Меня била крупная дрожь. Зубы стучали.

Я накинул покрывало на плечи, укутался в него получше и открыл дверцу, услышав, как треснула покрывшая ее корочка льда.

Небо было светло-голубым, солнце светило ярко, хоть и находилось низко. Все вокруг покрывал пушистый белый снег. За ночь его выпало столько, сколько не выпадало, должно быть, за всю зиму. Дверца начертила на снегу дугу. Я вышел из машины и моментально провалился в него почти что по колено.

– Ч-т-то за хр-р-рень? – стуча зубами, выдохнул я.

Я отошел от машины на несколько шагов. Снег под ногами хрустел. Деревьев вокруг стало словно еще больше, чем было вчера. Я был готов в этом поклясться, ведь иначе машина просто не смогла бы сюда проехать.

Лес простирался во всех направлениях насколько хватало взора. Снег лежал на ветвях сосен и на земле, образуя высокие сугробы.

Вдруг как раскаленная спица в голове возникла мысль: если я не найду, как согреться, я очень быстро замерзну до смерти. Я вернулся к машине и еще раз обследовал салон, открыв все шкафчики и бардачки. Ничего полезного я в них не нашел, а потому снова вылез на улицу и направился к багажнику, высоко поднимая ноги, сопротивляясь снегу.

Открыв багажник, я охнул от удивления и облегчения. В нем лежала теплая болоньевая куртка, лыжные штаны и ботинки с густым мехом, а также перчатки, шапка и шарф.

Я быстро надел все найденные вещи на себя, залез обратно в салон машины и стал греться. Теплые вещи делали свое дело, со временем меня перестала бить дрожь. Я с облегчением вздохнул.

Но что же здесь, черт возьми, происходит? Почему время года поменялось за одну ночь? И откуда в багажнике взялись зимние вещи?

А самое главное – что мне теперь делать? О том, чтобы двигаться на машине речи идти не могло. Остаться возле машины и ждать? Но чего? А если идти пешком, то куда?

Поборов подступившее отчаяние, я решил, что оставаться здесь бессмысленно. Но куда мне идти? Если предположить, что люди в черных куртках пришли вчера в лагерь с условного юго-востока, как было написано в записке, то я уехал на машине на восток. Значит, если я хочу добраться до того места, откуда эти люди пришли, мне нужно двигаться направо от машины. В конце концов, люди в черном хотели меня освободить. Возможно, они смогут мне помочь.

Я начал выбираться из машины, как вдруг что-то привлекло мой взгляд. Я замер, глядя на узор из трещин на лобовом стекле. Почему-то этот узор вызывал у меня чувство… Тревоги? Нет. Настоящего ужаса. Но почему? Пули, угодившие в лобовое стекло, прошли в каких-то сантиметрах от меня. Я мог погибнуть, но дело было не в этом.

Я почувствовал странное ощущение, будто что-то вот-вот вспомню. Будто что-то вертелось у меня на языке. Но оно ускользнуло от меня. Помотав головой из стороны в сторону, я вновь взглянул на стекло. Трещины как трещины, ничего необычного. Я вылез из машины и направился вглубь леса.

***

Сколько времени я шел, пробираясь сквозь снег, я не знал. Каждый шаг давался мне с большим трудом. Мне казалось, что от машины я ушел не дальше, чем на сотню метров, однако, обернувшись, я обнаружил, что внедорожник скрылся из поля моего зрения.

Силы стремительно покидали меня. Живот скручивал голод, так что идти становилось еще сложнее. Но ничего, кроме снега и деревьев, я не видел до самого горизонта.

Небо затянули серые тучи, начали падать хлопья снега, задул пронизывающий ветер.

Наконец я почувствовал, что сил еще на один шаг у меня просто не хватит. Я упал на колени в снег, закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

А когда открыл глаза, увидел вдалеке среди деревьев силуэт человека. Он будто… Сидел на стуле рядом с деревом прямо посреди снега. И я понял, кто это был. Это был тот мужчина в очках и с бородкой, который неизвестно откуда появился в моей камере, а затем так же не известно куда пропал.

– Эй, – услышал я собственный голос, – Эй, помогите мне!

Я упал в снег лицом вниз. Сил больше не было. Я останусь здесь, так и не выяснив, что здесь происходит.

Да это уже и не важно. Я сдаюсь. Снег начал засыпать меня сверху.

И тут я услышал скрип шагов. Кто-то приближался ко мне.

– Эй, смотри! – услышал я, – Смотри, это он!

Шаги ускорились, и я почувствовал, как меня поднимают и переворачивают. Приоткрыв глаза, залепленные снегом, я увидел двух мужчин, одетых в черные пуховики, шапки и защитные лыжные очки.

– Максим, ты слышишь меня?

– Кто вы? – прохрипел я.

– Так, давай положим его на носилки. У него, должно быть, обморожение.

Меня положили спиной на что-то твердое и поволокли. Я ощутил чувство дежа вю – я снова смотрел в небо, мимо проплывали высокие сосны. Я старался оставаться в сознании, но с каждой секундой делать это становилось все сложнее.

Меня затащили в какое-то странное помещение, внутри которого было очень тепло, и уложили на кушетку. Затем стянули куртку и лыжные штаны. Рядом суетились какие-то люди.

– Что происходит? – еле слышно спросил я.

– Тихо-тихо, – сказал кто-то слева от меня.

Я огляделся по сторонам. Стены странной комнаты были гибкими, ветер, дующий снаружи, заставлял их вибрировать. Я понял, что нахожусь в палатке, достаточно большой по площади, чтобы уместить черную печь, стоящую посередине, кушетку, пару ящиков, а также нескольких человек.

Откуда-то вынырнула девушка, держащая в руках миску с горячим супом. Я накинулся на него и съел все за считанные секунды. Тепло разлилось по телу.

Затем высокий молодой парень принес пакет с прозрачной жидкостью, снова уложил меня на кушетку и начал подготавливать меня к установке капельницы.

– Отдохни, – сказал он, – Сейчас вернется Игорь, подожди немного.

Я не имел ни малейшего представления, кто такой Игорь, но устроился поудобнее и прикрыл глаза. Лекарство из капельницы начало действовать, к замерзшим ногам стала возвращаться чувствительность, тело постепенно наполнялось силой.

Печь, труба которой уходила в брезентовый потолок, хорошо справлялась со своей задачей, и я уже забыл о том, как холодно было снаружи. Мне удалось успокоиться, сердце забилось медленнее, дыхание выровнялось.

– Максим, – услышал я голос.

Открыв глаза, я посмотрел на вошедшего в палатку человека. Это был невысокий круглолицый мужчина в очках, которые запотели после улицы. Он стягивал с себя плотные рукавицы, встревоженно разглядывая меня. Я решил, что это и был Игорь.

– Прости, мы думали, что ты погиб, – сказал Игорь.

– Где я? – спросил я, – Кто вы такие? Я ничего не помню.

Игорь снял куртку «Аляску», повесил ее на стоящую у входа вешалку, взял стул и сел рядом с моей кушеткой.

– Я понимаю… Понимаю, – сказал он, протирая очки краем свитера, – Я отлично представляю себе твои ощущения. Но такой был протокол, ты же знаешь. Черт, ты не знаешь, прости. Мы исправим это, ты все вспомнишь. Подожди немного, потерпи.

– Кто вы такие? – спросил я.

Игорь вернул очки на место и улыбнулся.

– Друзья, – сказал он.

В палатку вошли двое людей, укутанных с ног до головы. Они принесли какой-то тяжелый металлический ящик и поставили его слева от стула, на котором сидел Игорь.

– Спасибо, – сказал он, люди коротко кивнули и вышли.

Игорь откинул какую-то панель на верхней грани ящика, и я увидел загоревшийся синим светом экран. Затем Игорь нажал несколько кнопок на клавиатуре и достал откуда-то снизу ящика белый провод с маленьким контактом на конце.

– Что это? – спросил я.

– Успокойся, сейчас все закончится, – сказал Игорь, – Ляг на левый бок.

Я лег. Игорь взял провод, завел за мое правое ухо, и я услышал глухой щелчок.

– Что?..

– Спокойно, – пальцы Игоря начали стучать по клавиатуре, взгляд бегал по монитору, – В твой мозг встроена система блокирования воспоминаний. Это стандартный протокол. Чтобы противник не получил доступ к секретной информации, в случае попадания члена отряда в плен. Как только ваш вертолет подбили, система активировалась. Но сейчас мы это исправим.

Я продолжал наблюдать за Игорем. Он наклонился и включил несколько тумблеров на торце металлического ящика. Тот загудел и завибрировал.

– Приготовься, – сказал Игорь, – Необычные ощущения.

Он нажал на какую-то кнопку, и меня пронзила боль. Чувство было такое, будто кто-то резко открыл все краны, и теперь моя голова вот-вот переполнится и лопнет. Информация вливалась в мой мозг, перед мысленным взором с гигантской скоростью менялись какие-то картинки, но я не успевал сфокусировать свое внимание ни на одной из них. И в тот момент, когда я подумал, что не выдержу, все прекратилось.

Я сел, часто дыша. Сердце колотилось.

Я все вспомнил.

– Игорь, – сказал я, – Черт побери.

– Макс, – произнес он и похлопал меня по плечу.

Затем Игорь отсоединил провод от гнезда за моим ухом. Это гнездо предназначалось для доступа к модулю, подключенному прямо к головному мозгу. У всех из нас был такой модуль. У всех членов отряда, прибывшего на планету Паралакс.

– Я не понял, что произошло, – сказал я, – Нас сбили. Мы вдруг начали падать. Усов и Федотов… Они погибли, да?

Игорь грустно кивнул.

– Но кто эти люди там в лесу? Откуда они здесь взялись? Ты же не хочешь сказать мне, что это местная цивилизация?

– Я не знаю, – сказал Игорь, – Это нам и предстоит выяснить.

Я снова лег на кушетку. Чувство ужаса от того, что в голове нет ни единого воспоминания о прошлом, улетучилось. Память вернулась. Все встало на свои места.

Меня зовут Максим Козин. Я член отряда специального назначения, направленного с Земли на планету Паралакс. Несколько дней назад из тюрьмы для особо опасных преступников «Грейстоун», оборудованной на Луне, сбежал человек. Впервые в истории.

Этот беглец – самый опасный преступник в истории человечества – Алесандр Прайс. Прайса посадили за то, что он ни много ни мало пытался уничтожить человечество, распылив отравляющий газ со спутников, запущенных его корпорацией «Прайс Коммуникейшн». Спутники он запустил якобы для того, чтобы предоставить всему населению Земли бесплатный интернет. Помню, что в прессе была большая шумиха. Прайса называли самым крупным меценатом в истории. Он давал интервью и ходил по ток-шоу. Он купался в лучах славы.

«Платный интернет – это пережиток прошлого. Мы живем в двадцать втором веке, и пора нам реализовать право на всеобщий бесплатный доступ к информации», – заявлял он.

Прайс втерся в доверие к лидерам большинства мировых держав. Получил необходимое финансирование для своего проекта. А когда спутники были запущены, он занялся настоящим шантажом планетарного масштаба. Оказалось, что спутники оборудованы специальной системой, позволяющей распылить в атмосфере токсичный газ, способный отравить все население планеты. За отказ от этой идеи Прайс потребовал три триллиона долларов.

Но его удалось остановить. Объединенная спецслужба ООН схватила Прайса и предотвратила катастрофу. Его приговорили к трем тысячам четырёмстам годам заключения в тюрьме «Грейстоун» на Луне. Но он сбежал. Он угнал шаттл и полетел сюда, на планету Паралакс, находящуюся в соседней солнечной системе. Шаттл попытались сбить, но безуспешно.

Что ему здесь нужно, мы не знаем. Эту планету открыли пятьдесят лет назад, и ничего, кроме леса, на ней не было. Вся ее поверхность была покрыта деревьями и кустарником. Конечно, в планах было ее колонизировать. Но шаги в этом направлении совершать никто не торопился. Дело в том, что некоторые ученые, довольно уважаемые, выдвигали предположения, что Паралакс не так прост, как кажется на первый взгляд. Якобы, на поверхности планеты наблюдались странные аномальные явления. В атмосфере фиксировались необъяснимые возмущения. На некоторых снимках со спутников наблюдались тени и объекты, которых на этих снимках быть не должно. Те немногие люди, которые здесь побывали, рассказывали о странных видениях, необъяснимых явлениях и прочей подобной чертовщине.

Ученые требовали у правительств стран вложить в исследование планеты больше средств. Их просьбы не удовлетворялись.

Но, возможно, в исследование планеты все-таки были вложены средства. Средства корпорации «Прайс Коммуникейшн». Иначе что сам Прайс здесь забыл?

Возможно, он просто решил здесь спрятаться, потому что объединенные спецслужбы ООН нашли бы его в любом уголке Земли. А может быть, у него была какая-то другая цель.

Но сейчас меня больше всего волновал другой вопрос – кто эти люди, в лагерь которых я попал? Откуда они взялись на необитаемой планете? Не может же это быть массовой галлюцинацией.

Все прибывающие на Паралакс корабли фиксировались и отслеживались. Например, мы отследили траекторию шаттла Прайса и нашли точное место его посадки. Само собой, самого Прайса внутри не было. Но проморгать целую группу кораблей, доставивших на Паралакс всех этих людей, строительные материалы для зданий, которые я видел в лагере, внедорожники и бог еще знает, что…

А если это какая-то местная цивилизация, то как их раньше не заметили ни на одном спутниковом снимке?… Ничего не понимаю.

Вдогонку Прайсу было послано двадцать четыре сотрудника космической службы правопорядка, в числе которых был и я. Конечно, в наши обязанности поимка беглых преступников на чужих планетах не входила. Мы занимались сопровождением правительственных судов и конвоированием преступников до места отбывания наказания – «Грейстоуна». Но, справедливости ради, подобного еще не случалось. Ситуация была нестандартная, и решение принималось в спешке. Приказ есть приказ…

По прибытии на планету мы разбили лагерь и начали проводить серию разведывательных полетов на привезенных с собой вертолетах. На одном из таких рейсов был я. Теперь я, конечно, понимаю, что мы совершенно не были готовы к миссии. На планете мы находились третий день. Мы потеряли один вертолет. Из двадцати четырех нас осталось шестеро, остальные погибли при штурме лагеря. Мы понятия не имели, где мог находиться Александр Прайс. И в довершении всего нам противостояла группа вооруженных враждебно настроенных людей, непонятно откуда взявшихся на чужой необитаемой планете.

– Вам удалось захватить их лагерь? – спросил я Игоря.

– К сожалению, нет. Мы потеряли шестнадцать бойцов, им удалось оттеснить нас, мы отступили. Честно говоря, вызволить тебя мы уже не надеялись.

– На связь с командованием выходил? Что они говорят насчет чужаков?

– Нет, передатчик не работает. Катя говорит, что в атмосфере какие-то завихрения или что-то такое, сигнал не проходит.

Я потер виски указательными пальцами.

– А что насчет Прайса? Удалось выйти на его след?

Игорь вздохнул.

– Нет, – ответил он, – Кроме самого шаттла мы ничего не нашли. Следы Прайса, конечно, уже замело снегом. Разведывательные полеты после падения вашего вертолета мы прекратили. Нужно разобраться с этими чужаками, понять, кто они, и устранить угрозу. Мы не знаем их боевого потенциала. Какое у них оружие? Чем именно они сбили вертолет?

Я покачал головой.

– Не знаю, не помню. В какой-то момент нас качнуло, и мы просто начали падать.

Игорь несколько раз молча кивнул головой, что-то прикидывая про себя.

– Понятно… Ладно, отдыхай, набирайся сил. Позже соберемся все вместе и обсудим ситуацию. Лихачев предлагает прервать миссию и улететь. И я, честно говоря, уже почти что с ним согласился. Здесь происходит какая-то чертовщина, Макс. Люди жалуются на головную боль. Стрелка компаса крутится как сумасшедшая. Оборудование дает сбои. Люди напуганы. Я и сам несколько раз видел… Ну скажем так, то, чего быть здесь не должно.

Я кивнул, вспомнив мужчину в очках с бородкой.

– В общем, вечером все обсудим, – сказал Игорь.

Он поднялся на ноги, надел куртку и двинулся к выходу из палатки.

– Игорь, – сказал я. Он остановился у самого выхода из палатки и обернулся, – А кто-нибудь до нас фиксировал такое резкое изменение климата на Паралаксе?

Игорь нахмурился, и по моей спине пробежал холодок.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, когда наш вертолет упал, было лето. И буквально за одну ночь температура упала градусов на пятьдесят, и выпал снег.

Игорь посмотрел на меня с нескрываемой тревогой.

– О чем ты, Макс? Здесь же вечная зима. Когда мы прилетели, все было точно так же, как и сейчас.

Теперь нахмурился я.

– Я точно помню, как проснулся и понял, что сильно замерзаю. Я нашел теплые вещи в багажнике машины…

– Возможно, твоя память еще не до конца восстановилась. Такое бывает. Нужно просто подождать, – спокойно сказал Игорь, хотя на его лице я видел сильную обеспокоенность, – Постарайся поспать.

Игорь вышел из палатки, и я остался один.

Глава 3

Вечером мы собрались на борту спускаемого модуля, чтобы обсудить план наших дальнейших действий. Все были уставшими и подавленными. Открыл наше собрание Игорь.

– Прежде всего, рад приветствовать Максима, которому удалось сбежать из плена.

Все кивнули. Все, кроме Андрея.

– Где тебя держали? – спросила Катя. Ее рыжие волосы торчали из-под меховой шапки.

– В каком-то полуподвальном помещении. Видимо, это отдельное специальное здание, в котором оборудованы камеры для заключения. Там я был не один. Со мной сидел какой-то старик, сказал, что его зовут Уистлер. И я слышал как минимум еще одного заключенного в соседней камере, когда уходил оттуда.

– Что тебе удалось выяснить об этих людях? – спросил Матвей, наш медик.

– В общем-то ничего, – сказал я, – В их лагере несколько зданий. Я был в двух из них. В одном меня держали в камере вместе с Уистлером, а в другом… Скажем так, допрашивали.

– В смысле – допрашивали? – спросил Матвей.

Я рассказал о комнате со «стоматологическим» креслом, старике в костюме на два размера больше, чем нужно и приборе, подключаемому к голове с помощью присосок.

– Хорошо, что они не нашли твой порт модуля блокировки воспоминаний. Черт их знает, какие у них технологии, может, им удалось бы его каким-то образом взломать, – сказал Игорь.

– Кто они такие? Откуда они здесь? – спросил Костя.

– Думаю, что это люди Прайса, – сказал Игорь, – Другого объяснения я не вижу. Как им удалось проникнуть на планету, оставшись незамеченными – уже другой вопрос. Но, скорее всего, они здесь ожидали прибытия Прайса. И он сейчас там, в этом лагере.

– Не знаю, не уверен, – сказал Матвей, – Ты говоришь, что в лагере было несколько зданий? В смысле из бетона или кирпича?

– Да, – подтвердил я, – Такие точно не построишь на скорую руку. Ко всему прочему, я бы не сказал, что здания производили впечатление новых. Они стоят там очень давно, может, не один десяток лет.

– Но откуда они взялись? – спросил Костя.

Раздался грохот. Это Андрей стукнул кулаком по приборной панели. Все посмотрели на него.

– Что мы вообще обсуждаем? – выпалил он, – Нужно валить отсюда как можно скорее. Там в лесу банда вооруженных головорезов. Да, одного нашего нам удалось спасти. Но какой ценой? Ценой жизни шестнадцати ребят. Нам нужна подмога. Нужно лететь на Землю и возвращаться с армией. Вшестером мы здесь точно погибнем.

Повисла тишина.

– Я согласна, – наконец сказала Катя, – Мы не знаем, сколько их. Даже если магнитные возмущения в атмосфере прекратятся, и нам удастся связаться с командованием и запросить подмогу, нет никакой гарантии того, что мы ее дождемся. Эти люди могут в любой момент на нас напасть.

Андрей активно затряс головой.

Игорь вздохнул.

– Хорошо, – сказал он, – Наш корабль на орбите. Над нами он будет через три часа с небольшим. Костя, ты сможешь вывести спускаемый модуль на орбиту и произвести стыковку… без Саши?

– Думаю, да, – кивнул Костя.

– Хорошо, оттуда мы свяжемся с командованием. И тогда примем решение. Мы либо дождемся подкрепления на борту корабля, а я не думаю, что чужаки смогут нас там достать, либо вернемся на Землю.

Все присутствующие согласно кивнули.

– Тогда давайте сворачивать лагерь, – сказал Игорь.

Все отправились демонтировать палатки и собирать вещи. Погода испортилась еще сильнее, темное свинцовое небо почти касалось макушек черных сосен. Пошел густой липкий снег.

Я занялся сворачиванием палатки, в которой еще несколько часов назад лежал под капельницей. Прежде всего я отсоединил печную трубу и вынес саму печку на улицу. Затем начал одно за другим убирать крепления, удерживающие палатку на земле. Вдруг поднялся ветер, и один край брезента взлетел вверх.

– Я помогу! – услышал я.

Ко мне подбежала Катя, и вместе мы сумели уложить брезент в плотный рулон. Ветер усилился. Катя поежилась.

– Скорее бы улететь отсюда. Я уже промерзла до костей.

– Да, – сказал я, укладывая свернутую палатку на другие, лежащие возле спускаемого модуля, – Я тоже.

Мне захотелось поговорить с ней о странном изменении погоды, который, видимо, наблюдал только я один, но я никак не мог решиться начать этот разговор.

– Боюсь даже представить, каково тебе было там, в плену. Ничего не помнишь, не понимаешь, кто ты. Было страшно? – ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать вой ветра.

– Да, очень, – честно признался я и, набрав побольше воздуха в грудь, спросил, – Скажи, а ты видела здесь что-нибудь необычное? Ну то, о чем все говорят?

Катя посмотрела мне в глаза сквозь пелену падающего снега, поток которого с каждой минутой становился все плотнее.

– Да, видела, – сказала она так тихо, что я еле различил ее слова, уносимые ветром, – Я видела отца.

Я осекся. Все знали, что отец Кати умер несколько лет назад.

– Я… Прости, – сказал я.

– Здесь все видят покойников, – сказала она, – Каких-то близких людей, которые умерли. Костя видел дедушку. Андрей – жену. Ее в прошлом году сбила машина.

– О боже, я не знал, – сказал я. Так вот почему Андрей так стремился улететь с этой планеты.

– А ты, Максим? Ты кого-нибудь видел?

– Да.

– Кого?

Я задумался. Даже после восстановления памяти мужчина с бородкой оставался для меня абсолютно незнакомым.

– Я не знаю, – сказал я, – Какого-то мужчину. До этого я никогда его не встречал.

– Странно, – сказала Катя.

В нас ударил особенно сильный порыв ветра, чуть не сбив с ног.

– Пошли отсюда, – сказал я, перекрикивая ветер.

Катя согласилась, я взвалил на плечо сверток брезента, и мы двинулись к спускаемому модулю. Платформа с палатками и прочим нашим имуществом медленно поднималась и заезжала в специальный отсек в корпусе модуля. Мы поднялись на борт. Вой ветра стих, превратившись в далекий гул. Внутри было тепло и сухо.

– Что за чертовщина? – сказала Катя, глядя на экраны на приборной панели, – Здесь абсолютно невозможно предсказать погоду. Откуда взялась эта буря?

– Думаешь, Костя сможет пилотировать модуль в такую метель?

– Очень сомневаюсь, – покачала головой Катя, – И палатки мы уже свернули. Придется переждать здесь. А где все остальные?

В посадочном отсеке действительно больше никого не было. Я поднялся на мостик, окинул взглядом помещение. Никого не было.

– Эй! Есть кто? – крикнул я. Тишина.

Катя взяла рацию и нажала на переключатель.

– Прием! Слышит меня кто-нибудь?

Помехи в ответ.

– Прием! Игорь! Костя! Андрей!

Снова помехи.

Мы переглянулись.

– Я схожу поищу их, – предложил я.

– Я с тобой.

– Не надо, оставайся на борту и грейся. Я быстро.

Я снова открыл шлюз и вышел на улицу. Снежная буря застилала все вокруг, силуэты черных сосен еле угадывались, хотя до них было не больше ста метров. Я, как мог быстро, побежал по направлению к месту, где раньше были разбиты другие палатки. Ни палаток, ни людей, их собиравших, там не оказалось. Я сложил руки в толстых перчатках в рупор и поднес ко рту.

– Э-э-э-э-э-эй!

Сильнейший ветер моментально унес мой крик далеко в сторону.

Я еще несколько раз пробежал по периметру нашего лагеря и, никого не найдя, решил вернуться к модулю. Как только я приблизился к нему на достаточно близкое расстояние, я понял, что что-то не так. Шлюз был открыт, хотя, уходя, я его закрывал.

Я замедлил шаг, инстинктивно пригнувшись к земле. Черт, где мое табельное оружие? Почему я не взял его с собой? Какой же я идиот.

Наконец я различил фигуры людей, стоящих возле модуля. Это была Катя и какой-то мужчина.

«Прайс», подумал я.

Но я ошибся, это был не он. За Катей стоял верзила в белом маскировочном комбинезоне и держал пистолет, уперев его дуло в спину девушки. Я узнал его. Это был один из двух громил, которые сопровождали допрашивающего меня старика. Вокруг модуля я различил еще как минимум пятерых бойцов. Автоматы в их руках были направлены на меня.

– Где мои друзья? – крикнул я.

– Мертвы, – отрезал громила в белом, – Подними руки, чтобы я их видел.

Мне не оставалось ничего, кроме как повиноваться.

– Отпусти ее, – сказал я.

– Еще чего, – рассмеялся громила, – Чтобы она привела сюда ваших дружков с Земли?

– Что вам нужно?

– Нам нужен ты, – сказал громила, и даже сквозь плотную снежную завесу я различил, как он улыбнулся.

– Тогда почему вы не отпустите девушку? – крикнул я.

Улыбка громилы, кажется, стала шире.

– Потому что с этой планеты уже никто не улетит, – сказал он.

– Макс, – успела выдавить Катя, и тут раздался выстрел.

Она повалилась в снег лицом вперед.

– Нет! – я дернулся вперед, но меня остановил крик громилы.

– Стоять!

Я остановился. Я смотрел на громилу, а в висках стучала кровь. Мое лицо искривил звериный оскал. Несмотря на мороз, который за последний час, казалось, только усилился, кожа лица у меня полыхала огнем.

– На колени. Руки за спину, – скомандовал громила.

Я не двинулся с места.

– Живо! – рявкнул он.

Я опустился на колени. Ко мне подошел один из бойцов с автоматами, и я почувствовал, как на моих запястьях защелкиваются браслеты наручников.

Громила достал из-за спины какой-то предмет и с размаху зашвырнул его в открытый шлюз нашего спускаемого модуля. Затем подошел ко мне, зашел мне за спину и поднял на ноги, с силой потянув за цепочку наручников, что доставило мне ощутимую боль. Он произнес прямо над моим ухом:

– Никто не улетит. Слышишь?

Затем я боковым зрением увидел, как он нажимает кнопку на каком-то маленьком пульте, лежащем в его руке.

Раздался взрыв. Обломки спускаемого модуля разлетелись в разные стороны, чудом не задев меня. Взрывная волна ударила мне в грудь, заставив отступить на шаг назад. Сквозь плотный снег я увидел гигантский столб оранжевого огня.

Меня силой развернули на сто восемьдесят градусов и ткнули в спину стволом автомата, приказывая шагать вперед.

***

Я снова оказался в том же низком здании, но на этот раз меня остановили перед дверью другой камеры. С меня сняли наручники и толкнули внутрь, а потом заперли дверь.

В помещении было немногим теплее, чем на улице. Снег проникал внутрь через зарешеченное окно под потолком, образовывая на полу небольшой сугроб.

У стены спиной ко мне лежал человек, укутанный в несколько слоев каких-то тряпок. Я сел на пол и обхватил голову руками. Я остался один. Все мертвы. Что мне теперь делать?

Открыв глаза, я некоторое время не мог поверить тому, что увидел. В середине камеры на стуле сидел тот самый мужчина с бородкой. Несмотря на то, что он был одет во все тот же костюм с синим галстуком, ему, очевидно, совсем не было холодно. Он вновь внимательно изучал меня. Я предпочел молчать.

– Здравствуй, – сказал мужчина. Голос его был спокойным и мягким, – Я хотел бы с тобой поговорить, ты не против?

Я удивился, ведь он впервые заговорил со мной.

– Кто вы такой? – спросил я.

– Я Умник.

– Умник? Что еще за Умник?

Он оставил этот вопрос без ответа. Тогда я медленно поднялся на ноги.

– Кто вы такой? – громко спросил я, – Почему… Почему вы мерещитесь мне?

– Это сложно объяснить… Я не совсем мерещусь тебе, Максим. Ты же Максим, я правильно говорю?

– Да… – медленно произнес я, – Чего вы хотите?

– Мне нужно кое-что выяснить, – сказал Умник, – Кое-что узнать. Кое-что такое, что знаешь только ты.

– Что? – спросил я.

Умник прищурился и склонил голову на бок. У него в руках я увидел блокнот и ручку. Они были при нем с самого начала?

– Расскажи мне, что ты помнишь? Кто ты такой?

Что за чертовщина здесь творится?

– Я… Я Максим Козин. Я член специального отряда космической службы правопорядка.

Умник сделал какие-то пометки в блокноте.

– Где мы сейчас находимся? – спросил он.

– Мы на планете Паралакс. Где-то здесь беглый преступник Александр Прайс. Он совершил побег из тюрьмы на Луне, из «Грейстоуна». У нас миссия – найти его и доставить на Землю.

– Понятно, – сказал Умник, – Скажи, на Земле у тебя есть жена или дети?

– Да… – я осекся, – Хотя, нет… Я… Я не знаю.

Я попятился к стене. Как такое может быть? Почему я не знаю? Это же элементарный вопрос.

Умник поднял правую руку в успокаивающем жесте.

– Я напугал тебя? Прости. Это ничего. Ничего страшного. Извини за этот вопрос.

– Я не знаю. Почему я не знаю?

Меня снова начала накрывать паника. Ко мне же вернулись мои воспоминания. Или нет? Может быть, блокатор памяти поврежден?

– Хорошо, ничего страшного, – повторил Умник, – Расскажи мне, где ты живешь?

– В Москве, – ответил я, но тут же задумался. В Москве? Или все-таки в Нью-Йорке?

Умник наклонился чуть вперед.

– Максим, ты сказал, на Луне есть тюрьма. Какой сейчас год?

Мое сердце учащенно забилось.

– Я не знаю… Этого я тоже не знаю. Что происходит? – я уперся спиной в стену, и тут же сам ответил на свой вопрос, – Это все устройство, блокирующее память. Наверное, произошел какой-то сбой, и память восстановилась не полностью, вот и все. Почему вы вообще пристали ко мне со своими вопросами?

– Извини, Максим, я не хотел тебя пугать…

– Отстаньте! – крикнул я, – Хватит вопросов! Я не знаю и все! Отвяжитесь!

– Максим…

– От-ва-ли! – крикнул я, и Умник исчез.

Просто растаял в воздухе. Я остался стоять, глядя на участок бетонного пола, где только что стоял его стул.

– Кто здесь? – раздался хриплый голос. Человек, лежащий у стены, зашевелился и повернулся ко мне. Из-под кучи старых одеял на меня посмотрели пронзительные голубые глаза.

Я узнал этого человека. Он был вымотанным и грязным. Темные седые волосы, которые обычно были аккуратно уложены, сейчас спутались и прилипли ко лбу. Нижнюю часть лица покрывала черная щетина. Да, этот человек был совершенно не похож на того уверенного в себе бизнесмена, который рассказывал с экрана телевизора о преимуществам бесплатного и всеобщего интернета. Но тем не менее это был он. Это был Александр Прайс.