Петр Ингвин
Небесные люди
– Шатуны? В Лесные земли?
Мия кивнула.
Особенность Сана не заметили – Мия загородила его собой. Или заметили, но не придали значения? Если последнее – правда, за это можно отдать все на свете.
То, что произошло в следующий миг, показалось сном. Хотелось протереть глаза или ущипнуть себя: с грохотом и лязгом, поднимая за собой тучу пыли, к ним ехал настоящий (действующий!) автомобиль. Стальную морду машины закрывал отвал-отбойник из труб, на месте боковых окон стояли броневые листы с прорезями, лобовое стекло заменяла мощная решетка. Рядом с водителем сидела женщина, больше мест в машине не было – заднюю часть занимал грузовой отсек с пулеметом на приваренной треноге. Огромные колеса позволяли спокойно ехать по песку.
Автомобиль сопровождали трое всадников. Первый выделялся более изящной одеждой и серьезным оружием – на поясе висела кобура с пистолетом. Наверняка, не игрушечным. Двое других не отличались от прочих охотников, были в таких же кожаных доспехах поверх солдатских комбинезонов, в ботинках и с луками за плечами.
Неподалеку от Мии машина остановилась, богатый всадник спешился и помог женщине выйти из машины.
Скорее всего, она – глава всей собравшейся компании. Позволить себе жечь редкое по новым временам топливо мог только какой-нибудь король или кто-то вроде того.
Королева Лесных земель? Вряд ли. Мия слышала, что в этом союзе племен правит совет каких-то переизбираемых представителей. Значит, здесь речь идет о высоком положении не во власти. Значит, дело в имуществе. Вернее, в его количестве. Внешность соответствовала представлению о богачах: женщина была полноватой, грузной, с двойным подбородком, по бокам оплывшего лица свисали некрасивые щеки. Походная одежда казалась чужеродной, надетой будто бы в шутку. Из-за толстых щек глаза казались маленькими, взгляд ничего хорошего не сулил.
– Неплохой экземпляр. – Женщина быстро и цепко осмотрела Мию, затем взор перетек на Сана.
Его внешность ее не испугала. Значит, немало разных людей повидала. Мия знала, что в Лесных землях терпимы к незаразным особенностям, и сейчас это подтверждалось. Невероятные надежды сбывались. Здесь мальчика не сожгут за то, что не похож на других. Остальное роли не играло.
Приблизившийся богач с пистолетом оказался молодым человеком много младше Мии. Наверное, сын этой женщины. Он держался рядом и чуть сзади, в разговор не вступал и являлся образцом предупредительности и почтительности. Любая мать гордилась бы таким сыном.
– Забирайте обоих, – сказала женщина. – Займусь ими, когда разберусь с мясом. Сегодня у нас неплохой улов.
Грузно опершись на протянутую руку молодого человека, она забралась на сиденье, автомобиль взревел, через миг его скрыло облако пыли.
Конная свита осталась. Молодой человек заговорил:
– Они умирают. Напоите.
Распоряжение выполнили мгновенно, всадники просто посыпались с коней и наперебой стали протягивать фляги.
Вода вернула в тела жизнь. Напившийся Сан вновь прижался в Мие.
– Как его зовут? – поинтересовался молодой человек.
– Сан.
– Красивое имя. – Молодой богач выудил что-то из кармана. – Сан, держи. Ну же? Бери, говорю, это медовая конфета.
Сан не тронулся с места.
– Он никогда не видел конфет? Откуда вы идете?
– Издалека.
– Не бойтесь меня. Сан, возьми, это вкусно.
– Возьми, – разрешила Мия.
Сан схватил темный кубик и запихал в рот. По лицу разлилось блаженство, какого Мия у него не подозревала. Надо же, как, оказывается, легко можно сделать его счастливым… А она не смогла.
– Меня зовут Кост, – представился молодой человек. – Однажды мы с отцом так же бежали от беды. Нам помогли. До сих пор не знаю, что это было – проявление высших сил или столь редкое в наши времена милосердие. Мы заблудились и погибали от жажды. Среди ночи нам явилась девочка-ангел, похожая на юродивую из нашего племени. Настоящая юродивая не забралась бы так далеко. Ангел помог нам выжить и направил в нужную сторону. В Лесные земли мы попали как шатуны. Меня выкупила из рабства и через некоторое время взяла замуж богатая вдова. Отца она тоже пристроила, сейчас он заведует мясозаготовками. Денег стало достаточно для того, чтобы послать дары в другое племя – даже если юродивая не спасала нас лично, то направила высшие силы. Не зря же ангел являлся в ее образе. Теперь я тоже хочу сотворить благое дело.
Слова были слишком хороши, чтоб оказаться правдой. Мия вглядывалась в скуластое лицо Коста: не мелькнет ли в глазах гадкий огонек, который она не раз видела у тех, кто обещал помочь? И чем придется платить за помощь?
Кост глядел прямо и открыто. Так же смотрел Энт.
Ох, Энт…
Не думать. Не вспоминать. Забыть навсегда.
– Супруге скажу, – продолжал Кост, – что пленники сбежали. Или пусть узнает правду – неважно. Главное – это поступить по совести. Вот, возьмите деньги – здесь немного, у меня, к сожалению, с собой больше нет. Многие считают Лесные земли раем. Зря. Невольников здесь ждут разлука с близкими, невыносимый труд и скорая смерть. Чудеса, как со мной, случаются редко. Обычно симпатичных женщин выкупают одни, а детей – другие. Дети с изъянами ценности почти не имеют, их считают лишними ртами, и живыми до новых хозяев такие не добираются. Я не хочу, чтобы вас разлучили, и не хочу вашей смерти. У тебя есть, куда пойти?
Как любой хозяин, привыкший к слугам и рабам, Кост обращался к людям, которые от него зависели, на ты.
– Мы шли к небесным людям.
– Вот и отлично. Идите. Люди должны помогать друг другу. Надеюсь, у вас все получится. На Границу миров попасть просто: нужно обогнуть Лесные земли и двигаться все время на юг. Постарайтесь больше ни на кого не нарваться. Площадку, где приземляется Колесница, охраняет племя стражей Границы. Главное для вас – выйти на их земли. Стражи не держат постов на Дорогах и не рыщут по округе в поисках чужаков. Им все равно, имеется ли у путника подорожная. Любой, кто пришел к Границе, имеет право попасть на Небеса – это правило в свое время установили небесные люди, стражами оно соблюдается строго. – Кост на некоторое время умолк, а когда продолжил, голос показался почти просительным: – Если доберешься до небесных – расскажи про меня, и как я умею быть благодарным. Кто знает, может быть, это они тогда направили ангела к нам с отцом? Передай им спасибо. Скажи, что если им что-то надо… Впрочем, вряд ли это были они. Никто не слышал, чтобы небесные люди вмешивались в дела земных, у них свои планы. И я скажу так: по-моему, земные люди должны строить свое счастье там, где родились, а не стремиться на Небеса, где все по-другому. Но решать тебе, это твоя жизнь, я всего лишь возвращаю ее в твои руки. Уходите.
Мия не знала, что сказать.
– Спасибо. Вы же понимаете, что я вряд ли смогу отплатить добром за добро…
– Сможешь, – перебил Кост. – Делай добро другим. Сыну, ближним, дальним, всем, кого встретишь на пути. Это закон, подобный древнему «око за око», только действует положительно. Если ты будешь платить добром другим, люди будут поступать также, и однажды сделанное добро вернется ко мне с другой стороны. Все просто настолько, что проще некуда.
Глава 2
Им пришлось выйти на Дорогу, чтобы купить еды и воды, и деньги Коста очень пригодились. Купцы с удовольствием заработали на нежданных покупателях и подумывали, как бы захватить шатунов, но Мия выбрала таких, кому не справиться без подмоги. Купцы – не воины, рисковать шкурой ради призрачного шанса не будут. Вместо нападения они несусветно задрали цены и оставили без единого гроша. И наверняка сообщили о чужаках на ближайшем посту. Пусть. К тому времени Мия с Саном были уже далеко. Днем прятались, ночью шли, ориентируясь по звездам, и вот – свершилось.
Они дошли.
Глазам открылась гора с ровной площадкой, посередине которой что-то блестело. Это «что-то» было целью путешествия.
Колесница-в-Небеса.
Мия на миг прижала Сана, оба чувствовали дрожь перед чем-то судьбоносным. Старая жизнь кончилась. Что впереди – неизвестно, но больше никто не посмеет убить за то, что не похож на других.
Площадку с Колесницей окаймляла слепящая полоса, она била по глазам, словно состояла из зеркал. Скорее всего, это знаменитая Граница миров. Ниже на горе жило племя стражей Границы, там к небу поднимались струйки дыма, над небольшими домиками возвышались обзорные вышки. У подножия все это окружала вторая стена – каменная. Вид стены говорил, что ее соорудили из обломков старых построек уже после катастры – даже сравнить нельзя с расположенным выше стальным чудом Границы миров. В нижней стене зияли отверстия, откуда стрелки могли уничтожить любого, кто пришел с недобрыми намерениями. К воротам с разных сторон сходилось несколько Дорог, вход охраняли два стража в легкой броне.
Охраняли – сильно сказано. Оба развалились в плетеных креслах под зонтиком от солнца и вставать раньше, чем Мия и Сан подошли на полет стрелы, не пожелали – не видели причины. Женщина и ребенок. Изможденные. Безоружные. Угрозы нет. Но чем ближе оказывались к ним посторонние, тем напряженнее становились позы. Руки стражей легли на длинные кривые клинки, другого оружия у них вроде бы не было. Понимая, что стоят здесь не для защиты от прорыва, а как проверяющие, шлемов стражи не носили, длинные волосы были забраны сзади в хвосты, глаза глядели по-доброму. Требовательный жест остановил Мию и Сана на расстоянии, достаточном для разговора.
– Добрый день, – сказала Мия. – Мы идем к небесным людям.
– Приветствуем. Условия вам известны?
Мия поджала губы. В груди похолодело.
– Нам сказали, что любой, кто придет к Границе, имеет право попасть на Небеса. – Ее пробрала дрожь. Что-то было не так. – Сказали, что это правило установили небесные люди, и стражи Границы миров должны строго соблюдать его.
Левый страж кивнул:
– Все так, наверх не пускаем только заразных, пока не излечатся. От этого зависят и наши жизни. Остальным путь открыт, с какими бы просьбами они не шли и как бы ни выглядели.
Правый добавил:
– Любой, кто пришел к воротам, может пройти, если заплатит, и должен уйти, если платить нечем. Об этом вам не сказали?
Знать бы заранее… Мия вспомнила, с какой легкостью истратила деньги на пищу и воду. Можно было перетерпеть, и тогда…
Тогда они с Саном умерли бы от жажды и голода.
Все сделано правильно. И вряд ли подаренного Костом хватило бы на проход – судя по всему, цена непомерна, иначе зачем предупреждать, что бедняку придется уйти?
– Сколько это стоит?
– Много, – сказал левый страж.
– Очень много, – поправил правый. – И плата требуется не только за проход. Отдельно нужно платить за то, чтобы пройти к Колеснице, и отдельно Извозчику за доставку на Небеса.
– И отдельно за каждого, – прибавил левый.
И это называется Небеса? Небесные люди не вмешивались в дела земных, и земные этим беззастенчиво пользовались. Можно было догадаться с самого начала, но нарисованные себе картинки лучшего мира на время затмили рассудок.
– Что же делать? – вырвалось у Мии наивное.
– Приходи, когда заработаешь.
Грезы разбились о реальность и дурно попахивали. Впрочем, любые розовые мечты на деле оказываются не тем, что ожидалось. Закон природы.
Сан глядел преданными глазами, словно спрашивал: «Что случилось? Чем я могу помочь?» Объяснить, что случилось, было невозможно. В двух словах: все кончено. Но как сказать об этом самому дорогому человеку на свете?
Мия медленно развернулась. Ноги, сделавшие шаг по Дороге в обратную сторону, дрожали. Глаза ничего не видели.
Не на Небеса нужно было стремиться. Энт – вот истинное счастье, которое дала жизнь. А Мия не поняла. Надежда на чудо затмила для нее все. Дорога к будущему перечеркнула настоящее и сделала прошлым. Почему человек крепок только задним умом? Теперь ясно, почему все мудрецы – сплошь одинокие старики, умно рассуждающие о том, что потеряли и чего не достигли. Мудрость и счастье несовместимы, мудрость – следствие пережитых несчастий.
Вслед раздалось:
– Еще можно поступить так: пропускаем одного, второй добровольно идет в рабство. Не навсегда, всего на три года. Подумай. Этот вариант лучше, чем обоим гибнуть в песках. Три года отработки – и можешь последовать за улетевшим сыном. Ты же, как мы понимаем, не оставишь сына отрабатывать твои путешествия по мирам и планетам?
Она видится им матерью Сана. Они отлично знают, какой выбор сделает любая мать, им нужна именно рабыня, а не мальчик с проблемами. И пусть они неправы, она не мать, но… они правы.
– Люди с такой особенностью, – Мия кивнула на Сана, – уже ходили к небесным людям?
– Именно таких не было, но это ничего не значит. Наверху излечивают практически все. Небеса не принимают только хворых с явной заразой, и то лишь потому, что не хотят связываться с последствиями людской глупости. Там любят задачки поинтереснее. На то, чтобы рассказать, сколько людей с невообразимыми особенностями решило свои проблемы, потребуются недели. У небесных людей другое мировоззрение, они по-другому устроены и по-другому думают. Наши горести их не заботят, мы для них вроде муравьев под ногами. Они не лезут в дела муравейника, но тех, кто не пожалеет жизни и пробьется через построенные преграды, поднимают до своего уровня. И люди становятся богами – с нашей земной точки зрения. Потому что там, – страж ткнул пальцем в бескрайнее небо, – другая логика, и все воспринимается по-другому.
– Из ваших слов непонятно: там лучше или хуже, чем на земле?
– Там по-другому. Иначе туда не стремились бы с таким упорством.
– Наверное, да, стать богом – в любом случае лучше. Больному уже не понадобится помощь, он вылечит себя сам.
– Если захочет.
– Даже так? Почему же вы сами не отправились на Небеса?
– Каждый страж с детства копит на полет. Ты никогда не увидишь старого стража – они все уже там, – вновь последовало указание вверх, – а скоро придет и наш черед. С вашей помощью тоже. Вернемся к нашему предложению. Что ответишь?
– Получится, что через три года я окажусь снова без денег. И это если освобожусь, ведь неволя для раба часто заканчивается плачевно. И Санни, – Мия погладила прильнувшего Сана по голове, – за это всего лишь попадет к Колеснице, но не улетит, три года – плата только за проход, я правильно поняла?
Стражи переглянулись, и осталось ощущение, что они нарочно подводили к этому выводу, чтобы подготовить к следующему шагу.
Так и оказалось.
– Правильно. Поэтому предлагаем последний вариант, к которому приходят люди без денег: за оправку одного из вас на Небеса Извозчику платит племя стражей, а второй становится нашим рабом навсегда.
Мия не смогла не спросить:
– Почему я должна верить, что не обманете?
– Племя стражей живет репутацией, наше слово дороже любых денег. Стоит хотя бы раз не сдержать обещаний, и люди узнают об этом, а небесные люди просто расчистят затруднившийся проход к Колеснице. Среди окрестных племен начнется новая война за обладание Воротами-в-Небеса. Это не нужно ни одной стороне, ни земной, ни небесной, а нам – особенно. Держать слово – не только выгодно, но и правильно с точки зрения будущего.
– Что я должна сделать?
– Просто дать согласие.
Просто дать сог…
В горле застрял сухой ком. Уши сначала заложило ватной глухотой, затем внутри зажужжало, словно в воздух поднялись миллионы комаров.
«Просто»?!
Совсем непросто.
Но иного не дано.
Изо рта вылетело само, без участия мозга, в котором все шумело, гудело и изо всех сил сопротивлялось:
– Я согласна.
И звон в ушах прекратился. Будто отрезало.
Сказано. Обратного пути нет.
Стражи одновременно склонили головы в уважении перед непростым решением и взялись за тяжелые стальные створки.
– Пошли.
Ворота раскрылись. Мия и Сан двинулись по тропе в гору. Стражи кликнули сменщиков и пошли рядом. Впереди сверкала на солнце внутренняя стена, идеально ровная, совершенно непредставимая. Там кончался известный мир. Вокруг кипела обычная жизнь: пахло пищей, дети играли и бегали к колодцам за водой, женщины готовили и стирали, мужчины что-то мастерили или отдыхали после смены – все же главным их занятием было охранять путь на Небеса.
– Граница миров. Дальше нам нельзя, и тебе теперь тоже. – Мие передали тяжелую сумку. – Это сыну для Извозчика. Поднимет? – Страж с сомнением поглядел на Сана.
– Он сильный.
Мия поставила сумку между начавшими отворяться створками. Даже если Сан не поднимет сумку, то дотащит, слово «надо» он понимает и сделает все как нужно. Ничего более важного в жизни осталось.
Сан глядел ей в глаза – глядел так, будто важное оставалось здесь. Глупыш. Не понимает, что происходит. Ничего, позже поймет. И все же невозможно было видеть эти добрые глаза, светлое лицо, вопросительно приоткрывшийся рот… Что сказать? Какие слова помогут передать то, что на душе?
Говорить не потребовалось – Сан вцепился в нее, тонкие ручки не могли даже обхватить, но прижимали сильнее, чем когда-либо.
Мия вдруг напряглась:
– В сумке может быть что-то вредное для Извозчика, а виноватым окажется Сан.
– Небесные люди не простят нам покушения на посредника. Это не в наших интересах. Не бойся, Извозчик даже пьет воду, которую мы приносим из наших колодцев, мы вынуждены сосуществовать мирно, это выгодно всем. Теперь прощайтесь. Если сын у тебя хороший, то, когда станет всемогущим, он поможет тебе.
Скрежет прекратился, и наступившая тишина сообщила, что ворота открыты. Впереди ждала Колесница, в ней отворилась дверь, кто-то призывно махнул рукой. Разглядеть в подробностях мешали слезы.
Страж вздохнул.
– К сожалению, когда человек становится богом, он забывает все, что волновало раньше. Мой отец обо мне не вспомнил. Надеюсь, твой сын не такой.
Мия уже не слушала – она обнимала Сана как в последний раз. Скорее всего, по-настоящему в последний. Люди с другой логикой и другими понятиями о жизни, для которых нет невозможного – уже не люди. Неизвестно, останется ли Сан человеком.
И все же это несравнимо лучше смерти.
Часть седьмая
Фокусы
Глава 1
К разбитой бензоколонке, которую занимал пост азаров, они дошли, когда уже стемнело. После ленивой проверки документов постовые предложили место в ночлежке. Гостей здесь привечали даже с виду неимущих – никто не знал, что у человека за душой и как ему благоволит судьба. Завтра госпожа Игра все расставит по местам, и отношение к человеку сложится по ее итогам.
Перед сном Брик со стариком съели по сухарю.
– Хороша ночь, когда сыт. – Дед Сяус защелкнул наручники сначала на щиколотке Брика, потом на своей.
Брик вздохнул и отвернулся. Днем они ходили прикованными за руки, а ночь проводили вот так – это давало возможность ворочаться без того, чтобы разбудить другого.
Старика можно понять, он беспокоился за обоих, и обычно Брик был не против такой «системы гарантии и безопасности». Но сегодня они слишком долго шли. Ноги отекли и ныли. Зато никто не похитит. Слепой старик никому не нужен, а на мальчишке можно заработать, даже если при нем не найдется ничего ценного. Наручники не давали сделать это без шума и неприятностей для возможных похитителей. Чаще всего наручники именно спасали обоим жизни, а не служили обузой.
Из-за них Брика никто не принимал за внука или сына, только за раба. В очередном поселении Брик, как и в предыдущих, читал одни и те же мысли местных: «Раб? Нет. Поводырь. Почему же закован?»
Одно племя хотело дать Брику свободу – предложило остаться у них. Не от щедрот или сочувствия, просто увидели, что в паре фокусников именно он отвечает за зрелищное вытягивание денег. Брик отказался. Со стариком спокойнее и надежнее. И тоже хочется на Небеса. Там его оценят по настоящему, без суеверного страха и алчности, от которой недалеко до смертного греха. Или вылечат. Его устроит то и другое, лишь бы отныне не скрывать от людей смертельно опасную для себя непохожесть.
В темноте Брик услышал знакомый шорох – старик достал гранату, чтобы лежала под рукой.
Сейчас не все знают, что это. А жаль. Если бы знали все, Брик чувствовал бы себя королем.
Через минуту после того, как разместились между таких же случайных прохожих, Брик прошептал, словно уже спал и что-то приснилось:
– Керосин.
Сон был ни при чем, как и неведомый керосин. Брику не понравились возникшие рядом возня и перешептывание, он прищемил себе палец, и…
Соседи действительно подумывали о том, как бы обобрать мальца и слепца, о которых слышали, что те – хорошо зарабатывавшие фокусники. Часть вариантов из тех, что сейчас рассматривали соседи, заканчивались для фокусников плачевно.
«Керосин» означал, что под любым предлогом надо уносить ноги. Старик тут же запричитал:
– Брик, мой мальчик, что-то живот прихватило… Где здесь уборная?
– Где угодно, старый, вокруг – темно. – Брик подставил пыхтевшему старику плечо. – Пошли.
Висевшую через плечо сумку дед Сяус не снимал даже во сне, поэтому все было с собой, никто ничего не заподозрит.
Едва они вышли, пронзительно заверещал свисток. Все переполошились, из поднявшегося шума постепенно выяснилось, что к посту идут чужаки. Не по Дороге.
Нападение? Вряд ли. Пограничники действовали бы по-другому. Сейчас один знаками показал, что отправляется на переговоры с теми, кто остановился на краю видимости, двое других постовых с луками в руках вышли на подстраховку, еще двое остались ждать результатов у бойниц в стенах.
Переговоры ничем не завершились, за ними последовали еще одни. В перерыве пограничники обсуждали, что надо бы запустить ракету, но в конце сошлись, что это повредит возможной игре. Бородатый постовой в каске с коровьими рогами поговорил с чужаками второй раз и помчался в город.
О том, чтобы «прощупать» фокусников, речи уже не шло, собравшиеся готовились к зрелищу.
Прошло немного времени, и пустыня вокруг поста превратилась в проходной двор. Бородач по имени Моло объявил:
– Пост и его окрестности объявляются зоной игры. Любое насилие запрещено. Угроза использования оружия будет пресекаться охраной и окружающими. Все присутствующие – только игроки и зрители, возможные выяснения отношений откладываются до завтра, прошлые обиды на время забываются. Всем удачи, начинаем.
Он стал распорядителем, прибывшие зрители и все, кто ночевал на посту, потянулись делать ставки. Сначала о ставках договорились играющие стороны – парень-шатун Банга и богач Нгоно.
Дед Сяус толкнул в плечо:
– Видишь поводок с длинным тросом? Это удобнее наручников.
Брик повел его к неуклюжему большому Нгоно.
– Добрый человек, – обратился дед Сяус ко всем сразу, поскольку «не видел» среди них того, с кем говорил – в роль слепца он вжился настолько, что настоящего слепого при нем обвинили бы в мошенничестве. – Мой поводырь рассказал о волшебном поводке. Мы были бы очень признательны…
Пока старик и богач торговались, Брик наблюдал за тем, что происходило вокруг. Игра, к которой готовились, называлась «Ночные прятки». Вокруг бурно обсуждали, что Банге не выиграть, поскольку вместо обрюзгшего неповоротливого Нгоно против него выступит лучший бегун племени – Дили. Судя по ухмылкам и недомолвкам, Дили не просто хорошо бегал, а обладал неким тузом в рукаве.
Старик застегнул на Брике ошейник и снял наручники.
– Лучше?
Трос разматывался на несколько метров, это было несравнимо с короткой цепочкой снятого с запястья наручника.
– Спасиб…
В момент благодарности коленку настиг мощный пинок.
– Кто? – спросил старик.
Морщась от боли, Брик сосредоточился на игроках.
Дили мог прыгать на огромные расстояния – его ноги выглядели как человеческие, но не были ими. В них таилась немыслимая сила. Сдерживать ее было трудно, и парень боялся, что его примут за мутанта и поступят по закону – сожгут. В игре он будет осторожным и не покажет всех возможностей.
Банга. У этого игрока тоже оказалась особенность – он видел лишь то, что движется. Он рассчитывал на победу и готов был отдать за нее жизнь. Боялся он лишь подвести отца, которого когда-то уже подвел.
– Банга, – сказал Брик.
Они сделали ставку. Поставили все, что было. Кроме них на Бангу поставил всего один зритель – подумал, что вменяемый человек головой рисковать не будет, а на невменяемом можно хорошо заработать.
Игра большей частью прошла во тьме. Только по крикам особо любопытных зрителей и комментариям наблюдателей представлялось, что происходит вдали. Выиграл Банга. Выиграл с трудом и лишь потому, что Дили не хотел раскрыться и сдерживал свои возможности.
Не успел Брик обрадоваться выигрышу, в спину ударил кулак.
– Распорядитель, – кратко бросил старик.
Брик вновь сосредоточился.
Моло не хотел отдавать победу. Он получил обещание крупной суммы, и Банга обязан был достаться Нгоно. Моло придумывал, как выкрутиться из щекотливого положения.
– Он подстроит, чтобы Банга выдал в себе мутанта, – сказал Брик, – или, если вдруг не мутант, его заподозрят еще в чем-нибудь. Проверки будут бесконечными, пока правда ни выплывет наружу.
– То есть Банга в любом случае проиграет – сразу или потом. – Старик раздумывал всего пару секунд. – Сообщи Банге все, что узнал про Моло.
– Но тогда он вообще не станет…
– Ты плохо знаешь людей. Делай, как сказано.
Брик приблизился к победителю.
– Моло обманывает, – прошептал он Банге, который в уме звал себя Ошем, – там не будет стола или чего-то похожего. Они уверены, что ты видишь в темноте. Они открыли подпол, а там уже полгода роют колодец. Воды нет, а глубина огромная. Если упадешь, то насмерть. Они уверены, что ты остановишься или перепрыгнешь.
Старик сразу утащил его обратно в толпу.
Брик не понял, почему Банга не стал бороться. Неужели жизнь отца дороже собственной? Что подтолкнуло: чувство вины, честь или расчет? Чтобы отдать жизнь, цена должна быть высокой, выше всего, что человеку могут предложить другие люди… кроме его собственной жизни. За что же Банга погиб?
Когда шок от гибели игрока прошел, два пограничника с крюками на веревках отправились доставать тело, а Моло и прочие проигравшие сгрудились вокруг Брика и старика. Установилась тишина. Моло глянул Брику в глаза, и назвать этот взгляд просто недобрым, значило выдать черное за белое.
– Как вы узнали?
– Это же игра, – ответил дед Сяус. – В игре всегда кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает.
Нгоно отодвинул несколько загораживавших проход людей и шагнул вперед.
– Предлагаю сыграть.
– Мы не спали всю ночь. У нас нет лошадей или ослов, мы шли пешком из соседнего племени и очень устали. Играть в таком состоянии невозможно, а с вашей стороны просто нечестно.
– Но вы не отказываетесь от игры? – Нгоно заметил оставленную стариком брешь.
Тот выждал, пока противник порадуется, и показал, что разговор давно продуман, и последний козырь уже не покрыть:
– Мы фокусники. Завтра мы дадим представление, которое будет не хуже любой игры. Приглашаем всех. А сейчас мы хотим спать.
Моло не сдавался:
– Нужно вас проверить. Азары чувствуют подвох, и что-то говорит мне, что ваш выигрыш – неспроста.
– Вы не отдадите нам выигрыш? – Старик поднял одну бровь над направленным в пространство слепым взором.
Моло поник. В отношении чужаков он придумал бы что-то еще, но среди победителей есть азар, а соплеменник не спустит распорядителю нарушения правил.
– Получите. – Моло сначала отсчитал монеты для азара, затем придвинул Брику горку из денег. – Игра окончена, расчет произведен. Завтра будет новый день и новые игры, а сейчас всем спать.
Он задул свечу, и только тогда Брик увидел, что небо порозовело, и новый день готовился выпрыгнуть из-за горизонта. Несколько часов возможного покоя – и снова ловчить, получать затрещины, кусать себя за язык или щеку и бежать, бежать, бежать…
