Петр Григорьевич Балаев Троцкизм против большевизма. О реставрации капитализма под лозунгами построения коммунизма

Разумеется, о мерах конспирации эти обалдуи никакого представления не имели, вычислить их жандармам не представляло никакого труда. Их всех скопом 28 января 1898 года и замели.

Чем думали жандармы – неизвестно, но они наплодили революционеров больше, чем все социалистические партии вместе взятые. Арестованные были 16–17-летними подростками, мальчишки увлеклись модными социалистическими идеями, не более того. Продержали бы пару суток в цугундере, сделали бы внушение и отпустили бы по домам попробовать отцовского ремня, глядишь, и не было бы «льва революции». С мальчишками же поступили максимально зверски: 2 года тюрьмы и потом ещё 2 года ссылки.

Так что не мировой финансовый кагал сделал из Льва Бронштейна революционера, а царь со своими жандармами.

Сначала Лёву Бронштейна поместили в Николаевскую тюрьму, потом перевезли в Херсон, досиживал уже в Одессе. Он вспоминал, что в Одессе сидел весь срок в одиночке. Может быть, и правда. Но вряд ли. Вот Клим Ворошилов сидел в одиночке, потому что его взяли, но на нём все нити оборвались. Да ещё и буйным был. Его был смысл изолировать, правда, это полиции не помогло. Клим даже из одиночки ухитрялся руководить партийной организацией Луганска.

Этот же «Южно-русский союз» полиция вымела под метёлку. Их как раз не в одиночках нужно было держать, а всех скопом, чтобы в камеру поместить «наседок». Это элементарные вещи в работе полиции. Но, ладно. Пусть он страдал в отдельной камере. Руководить кем-то из тюрьмы ему не было надобности, потому что все его соратники здесь же, в тюрьме, сидели, поэтому Бронштейн занялся написанием труда о франкмасонстве.

Было Лёве 19 лет уже. Давайте сравним марксистов. Клим Ворошилов на два года младше. Занялся социал-демократической деятельностью в то же время. Уже «Манифест коммунистической партии» разъяснял рабочим в подпольной организации, организовал и провёл успешную забастовку. В те годы он даже ещё и в тюрьму не попал, это позже случилось, уже в начале первой революции, полиция не смогла на него компромата даже для ареста найти, уволили с завода только. Это простой рабочий парень, закончивший два класса начальной школы.

Почти окончивший реальное училище Бронштейн, и старше на 2 года Ворошилова, попал в тюрьму, потому что в их балаганном «Южно-русском союзе» полицейских агентов было больше, чем самих членов. И о марксизме Бронштейн знал только то, что марксизм был. Ещё и критиковал его до посадки, ничего о нём не зная.

Потом он писал в воспоминаниях, что при изучении франкмасонства пришёл к тем же выводам, которые содержатся в положениях исторического материализма. Гений, конечно. Как литературный персонаж Остап Бендер, который сам сочинил «Я помню чудное мгновенье…». Жаль только, что его 1000-листная тюремная тетрадь с исследованиями масонов бесследно исчезла. Возил он, возил её за собой, потом кто-то в редакции «Искры», как сам же Лёва и вспоминал, этим эпохальным трудом растопил печку.

Я не стебаюсь. Ничего не выдумал. Всё это есть в книге «Моя жизнь», авторства Троцкого. Это сам про себя писал человек, который должен был к зрелому возрасту ума набраться.

Неслучайно, что когда «Моя жизнь» попала в руки Адику Гитлеру, тот пришёл в полный восторг от книги и автора и рекомендовал её своим соратникам.

Биографы Л. Д. Троцкого, из числа его почитателей, имеют привычку противопоставлять блестяще образованного «льва революции» семинаристу Сталину и слесарю Ворошилову. Забавно, что в биографиях Троцкого имеются утверждения о том, что он революционную деятельность начал, будучи студентом физико-математического факультета Николаевского университета. Сам Лев Давидович об этом факте своей биографии осведомлен не был. После окончания седьмого класса реального училища в Николаеве он на лето приехал домой, там возобновился конфликт с родителем. Отец стал мечтать сына видеть инженером, сын строил из себя любителя математики. Ругались-ругались, в конце концов, Лёва уехал в Николаев поступать в университет, но поступление почти 2 года всё оттягивал и оттягивал, одновременно боролся с марксизмом в составе «Южно-русского рабочего союза», пока его не загребла полиция.

Сравнивать даже официальное образование почти закончившего семинарию Сталина и выпускника реального училища уж совсем некорректно. Семинария давала почти университетское образование, это было высшее учебное заведение. Даже превосходства над образованностью Ворошилова, закончившего всего два класса начальной школы, не заметно. Климент Ефремович всё-таки уже в семнадцатилетнем возрасте состоял членом официального учительского общества.

Но вот чего точно не было в образованности Ворошилова, так это умения с апломбом рассуждать о предметах, о которых он не имел понятия. Троцкий же мог гневно клеймить марксизм, ничего о нём не зная. Потом он также будет пороть чушь о военной науке.

Вернее всего губят мужчину женщины, вино и карты. Как знать, если бы на юношеском пути симпатичного еврейского паренька, ещё не ставшего с возрастом похожим на карикатурного Мефистофеля, не встретилась страдающая от полового воздержания дурочка, то вполне мог сформироваться изо Льва нормальный человек. Пообломала бы жизнь, поучился бы у старших и более умных товарищей, глядишь и вышел бы толк.

В Николаеве Бронштейн познакомился с семьёй Соколовских. Типичная семья русской разночинной интеллигенции. Все прогрессивные до жути. Плохого в этом ничего нет, это нормально для государства с протухшей политической системой, именно такой в нём и должна быть интеллигенция. Я не сторонник тех, кто клеймит интеллигенцию России того времени. И известные слова Ленина относятся не ко всей интеллигенции. В конце концов, сам Ульянов выходец из неё. Правда, иногда в ней появлялись кадры, отягощённые не интеллектом, а излишком гормонов.

В молодого Бронштейна влюбилась Александра Львовна Соколовская, акушерка и социал-демократка. Типичный синий чулок, таких барышень из интеллигентных, даже из дворянских, семей в то время было много. Эмансипация набирала обороты. Была она на семь лет старше совсем ещё юного Лёвы, на нормальное замужество по причине того, что засиделась в акушерках и старых девах, надежд не питала, поэтому втюрилась в молодого Бронштейна и отдалась ему со всем пылом неистраченной страсти.

Как водится у подобных старых дев, она сразу принялась обожествлять предмет своей страсти и пророчить, что её избранник станет великим революционером, русским Лассалем. Этими пророчествами поразила сердце Лёвушки, точно залпом стрел Амура. Вспыхнула взаимная страсть.

Правда, надолго страсти не хватило. Через 4 года Бронштейн бросит в ссылке с двумя совсем малолетними детьми эту дуру, оставив их без средств к существованию. Надо отдать должное отцу «льва революции», старый Бронштейн хоть и являлся капиталистом-арендатором, но человеком был редкой порядочности. Когда он узнал, что сын собирается жениться на Шурочке Соколовской, пришёл в ужас. Опять поскандалили. Согласия отец на этот брак не дал. Не по той причине, что девушка из гоев, просто сыну надо было на инженера поступать учиться, а не на акушерках-перестарках жениться. А вот когда Шурочка осталась брошенная в ссылке с двумя маленькими дочками, то старики Бронштейны детишек забрали к себе и воспитали внучек.

Капельку бы отцовской порядочности Льву Давидовичу – цены ему не было бы. Да если бы он ещё хоть немного лучше знал женщин, чтобы понять, лесть бабы, схватившейся за «последний шанс», ничего общего с правдой не имеет, глядишь и не заразился бы манией величия, а люди с этой манией с возрастом не умнеют, только глупеют.

Сослали Бронштейна с женой, которая тоже влипла по делу «Южно-русского рабочего союза», аж в Усть-Кут. Средств на жизнь не хватало, тогда переехали ещё восточнее, на реку Илим, там Лёва нашёл место конторщика у купца-миллионера, занимавшегося скупкой и торговлей пушниной. Бронштейн в юности мнил наличие у себя больших способностей к математике, даже намерение поступать на математический факультет выказывал. Правда, поступать так и не решился. На должности конторщика его ждало «математическое фиаско», с «высшей математикой» бухучета он не справился, такого в счетах там понаписал, что через полтора месяца вынужден был опять вернуться в Усть-Кут сосать лапу. Это у него было с молодости: абсолютно любое дело, которым ему приходилось заниматься, требующее способности учиться, аккуратности и организованности – он с постоянным успехом проваливал. Вот просто абсолютно всё, за что бы он ни взялся! Кроме одного – молоть языком всякую чепуху и эту же чепуху излагать на бумаге. Здесь ему равных не было. Журналист. И не просто журналист, а ЖУРНАЛИСТ! Чтобы это понять, не требуется даже в его биографии копаться, достаточно прочесть книги, написанные этим прирождённым журналистом (не в обиду настоящим журналистам), каждая страница – кладезь чепухи.

Наверняка, каждый в своей жизни встречал таких Бронштейнов. Любое дело они знают лучше всех, всех учат и называют дураками, пока им не «повезёт» самим отвечать за конкретное дело. Сразу всё с грохотом завалят, но никогда не признают своей неспособности и некомпетентности, обязательно найдут, кого обвинить в своём провале. И обязательно – все дураки, все мешали…

Зато, когда Лёва с женой в тоске и печали вернулись в Усть-Кут, он нашёл подходящее занятие, стал писать статьи в Иркутскую газету «Восточное обозрение». Обо всём на свете писал, начиная с крестьянского вопроса и заканчивая Мопассаном. О чём писать – журналисту абсолютно неважно. Дайте ему только тему.

Ссылка в 1902 году подходила к концу, оставалось буквально несколько месяцев до разрешения покинуть Сибирь, но тут Лёве вдруг приспичило совершить побег. Сам он объяснял это тем, что под конец ссылки ему привезли издание «Искры», он прочёл газету и осознал. Что вот там – настоящее. Там дело. Нужно бежать заниматься этим делом. Спокойно отбыть небольшой остаток срока и уехать без всяких проблем заниматься этим делом не давала какая-то чесотка. Подозреваю, что чесотку вызывала надоевшая жена с двумя сопливыми детишками, ставшие обузой для «русского Лассаля».

Отбыть срок и потом с этим выводком опять дальше валандаться? Ну уж нет! Побег и эмиграция! Рубить хвост по самый копчик! Так оно и случилось. Семейная жизнь Соколовской и Бронштейна, бежавшего из Усть-Кута под фамилией Троцкий, закончилась навсегда.

После организованного ему побега Л. Д. Троцкий оказался в Самаре, где работал подпольный штаб «Искры» по главе с Глебом Кржижановским. Льву поручили поехать на юг, в Харьков и Полтаву, для установления связи с местными организациями. Он съездил безрезультатно. Отбрехался тем, что в Харькове адрес был недействительным, а в Полтаве социалисты страдали «областным патриотизмом». Чёрт его знает, что там он увидел на самом деле, но не уверен, что его отправили в вояж с одним только явочным адресом. Я занимался биографией Ворошилова, представление о революционном движении на юге России, в том числе и в Харькове, имею. Не установить связи с местными социалистами нужно ещё было умудриться. Но это только подозрения. Подозрения в том, что Льву не очень нравилась роль связника, рядового исполнителя. Ему нужно было «глаголом жечь». Прикинув, что на роль связника этот болван не годится, Кржижановский порекомендовал его заграничной редакции «Искры» в качестве журналиста. Пишущих людей в партии остро не хватало.

Переправили за границу. Болвана переправлять было неимоверно трудно, началось с того, что он опоздал на поезд и тем самым едва не спалил полиции студента, который должен был его на поезд посадить, а закончилось – вместо планируемой конечной точки переправки, Цюриха, оказался в Вене.

Но, как бы то ни было, переправили. Оказалось, что «настоящее дело» молодому парню, взявшему себе амбициозную кличку «Перо», было пока не совсем по плечу. Всероссийская, хоть и нелегальная, газета требования к журналисту предъявляла совсем не такие, как газета сибирского захолустья. Пока «Перо» доверяли только написание мелких заметок.

Из Цюриха Л. Д. Троцкий уже попал в Лондон, к месту подготовки и проведения второго съезда РСДРП, съезда, на котором и начался раскол партии на меньшевиков и большевиков.

В Лондоне его встретила Надежда Константиновна Крупская, поселила на квартире. Познакомился с Владимиром Ильичом, тот, можно сказать, взял шефство над молодым и совсем ещё неопытным парнем, показывал ему Лондон, пытался разъяснить ему основы партийной работы и тактики. Вроде слушал внимательно.

В 1903 году Лев был участником II съезда. Понятно, не потому, что он был одним из самых влиятельных членов партии. Впрочем, тогда ещё и партия была представлена только разрозненными группами из кого попало. По сути, второй съезд и был организационным, делегатов первого в Минске полиция арестовала почти сразу, как только они собрались.

На втором съезде разгорелись споры по Программе и Уставу партии. Суть разногласий В. И. Ленина с группой Плеханова-Мартова достаточно известна. Она заключалась в том, что Ленин предлагал строительство организации с жёсткой дисциплиной и ориентированной на революцию. Предложения в Устав Плеханова-Мартова даже работу члена партии в одной из организаций делали необязательной. Про революцию и говорить не стоило.

Уверен, эти разногласия выросли не из-за различного понимания сути марксизма. Причина была в другом. В трусости. Мартов просто боялся. Он всю жизнь всего боялся. Плеханов боялся перемен в его личном положении. Почти старику было удобным его положение главного русского марксиста: все уважают, можно ходить, заложив руки в карманы, надувая авторитетно щёки. Что ещё нужно, чтобы достойно встретить старость? Менять уютную эмиграцию на царскую каторгу не очень старику хотелось.

В. И. Ленин, само собой, начал набирать себе сторонников для борьбы со «стариками». Лёва согласился присоединиться к Ленину. Более того, в диспутах на съезде он так страстно выступал на стороне Владимира Ильича, что его даже назвали «ленинской дубинкой».

И Владимир Ильич справедливо рассчитывал на его голос. Но во время итоговых голосований по Уставу и Программе, Троцкий неожиданно перешёл на сторону Плеханова и Мартова. Это была подлость. Удар ниже пояса. Если учитывать то, что на кону стоял не просто результат теоретического спора, а судьба партии и революции, то можете себе представить бешенство Ленина и его отношение к этому субъекту с пышной шевелюрой.

Почему он это сделал? Сейчас однозначно сказать трудно. Скорей всего, именно по тем же причинам, по которым он на переговорах с немцами в Бресте в 1918 году ляпнул знаменитое «ни мира, ни войны, армию распустить». Лёва пытался угадать, кто сильнее. В 1918 году он лавировал между Лениным и «левыми коммунистами» Бухарина. В 1903 году – думал, что авторитет Плеханова перевесит ленинский. Просчитался в обоих случаях. Но вот эта его «лавирующая» позиция свидетельствует о том, что никаких убеждений, кроме убеждений конъюнктурщика, у него не было.

Ленина предательство взбесило. Разрыв был полный. Никаких объяснений не принималось. Плеханов с Мартовым тоже объятия Троцкому не распахнули. Совершённая им подлость была настолько наглой, что вызвала у них брезгливость. Остался Лёва – не пришей кобыле хвост.

Начался период в жизни Льва, который он описал такими словами:

«Так или иначе, II съезд вошёл в мою жизнь большой вехой, хотя бы уже по одному тому, что развёл меня с Лениным на ряд лет. Охватывая теперь прошлое в целом, я не жалею об этом. Я вторично пришёл к Ленину позже многих других, но пришёл собственными путями, проделав и продумав опыт революции, контрреволюции и империалистской войны. Я пришёл благодаря этому прочнее и серьёзнее, чем те „ученики“, которые при жизни повторяли не всегда к месту слова и жесты учителя, а после смерти его оказались беспомощными эпигонами и бессознательными орудиями в руках враждебных сил» [2.1, с. 165].

Уже одни эти слова Троцкого у его сторонников должны были вызвать отвращение к их кумиру. Но, видно, то ли ума не хватает, то ли… конъюнктура…

Значит те, кто с Лениным прошёл весь путь до Октября, не виляя задницей, те – «ученики» (в кавычках), беспомощные эпигоны, а эта политическая проститутка… ленинский гвардеец?!

Но в 1902 году до 1917 года было ещё далеко, за это время Лёва успел ещё не раз «отличиться», чем заслужил от Ильича крайне «почётное» прозвище – Иудушка.

Пока ещё был 1903 год. В плату за предательство Ленина, Л. Д. Троцкого меньшевистская группа в состав Бюро, которое эти господа сформировали в противовес ЦК большинства, включила, наряду с Аксельродом, Даном, Мартовым. Но брезгливое отношение к перебежчику даже эти господа демонстрировали столь явно, не хотели его признавать за равного себе, что Лёва вскоре их покинул, заявив, что в этом Бюро натолкнулся на интриганство. Стал сам себе пароход. Все устремления направил на создание собственной фракции, для чего написал брошюру «Наши политические задачи», пересыпанную ругательствами в адрес Ленина: «вождь реакционного крыла партии», «диктатор», «узурпатор», «Ленин совсем не марксист».

Но все натужные попытки стать вождём собственной фракции для самонадеянного и амбициозного выскочки закончились пшиком. У выскочки, за плечами которого не было ни заслуг партийного деятеля, ни внятной программы, кроме дикой нелепицы в его статьях, не было и авторитета. Зато хвалебное предисловие к брошюре написал ему Гельфанд-Парвус, с которым они сдружились, и Лев поселился у него в доме в Мюнхене.

В 1905 году, с началом первой революции, Троцкий вернулся в Россию, в Киев, оттуда перебрался в Петербург, взяв у местных меньшевиков явки, но скоро вынужден был, опасаясь ареста, бежать в Финляндию. В Петербурге появился уже после начала декабрьского вооружённого восстания. О том, как его выбрали в Петербургский Совет, Лев Давидович в воспоминаниях тактично умалчивает. Единственное, о чём он вспомнил, так это о своей идее выборов на беспартийной основе, но его опередили меньшевики, которые уже такие выборы начали проводить в противовес большевистскому плану партийного представительства. Но вот близость к Парвусу позволяет предполагать, что этот прощелыга Льва в Совет и пропихнул. Тем более, что они стали очень тесно сотрудничать, разрабатывая «теорию перманентной революции». Теория подлая до крайности. Неслучайно, что потом, уже будучи вышвырнутым из СССР, Троцкий написал целый труд «Перманентная революция», в котором представил это своё теоретическое открытие так, будто оно ни в чём ленинской революционной теории не противоречило, только он другими словами выражался.

Когда будем разбираться с идеями Троцкого, коснёмся «перманентной революции» вплотную. Пока лишь скажу, что современные мраксисты, выделяя в качестве пролетариата из числа наёмных работников «рабочий класс», то есть группу населения, занятого преимущественно физическим трудом, занимаются реинкарнацией «перманентной революции» в её современном виде. Троцкий с Парвусом выдвинули идею столкнуть интересы крестьянства и пролетариата, современные троцкисты сталкивают рабочий класс с интеллигенцией. Самое концентрированное выражение этого современного троцкизма – у В. М. Попова. Многочисленные его сторонники даже не задумываются о том, что общество делится на классы не по типу труда, умственного или физического, а по отношению к собственности.

Заказ на теорию «перманентной революции», естественно, был. И заказчика можно уже вычислить потому, что подхватил эту идею именно провокатор Парвус. Теория была выгодна русской буржуазии, которая трусливо наблюдала, чем же закончатся восстания рабочих и выступления крестьян.

Буржуазия и хотела победы революции, и боялась этой победы. Ситуация для царя в 1905 году была очень опасной. Вывернулся он из неё только благодаря тому, что последний русский царь был, пожалуй, не менее жёстким и решительным, чем Пётр Первый. Карикатурный образ Николая Второго, которого потом стали изображать в виде мягкотелого любящего мужа и отца семейства, ничего общего с реальным царём не имел. Это был в полном смысле этого слова – Николай Кровавый. То, что он не говорил басом и кулаком по столу не стучал – ерунда. Как раз зачастую внешняя грозность является проявлением внутренней трусости.

Ещё царь вовремя славировал предоставлением «политических свобод» своим Манифестом, чем существенно сбил революционную волну. Потом пошедшую на спад революцию раздавил, залив страну кровью.

Но победа революции была абсолютно реальной, вся страна полыхала. Не будь русская буржуазия такой трусливой, она бы пришла к власти в 1905 году. А власть ей была нужна. Именно русской буржуазии. Такие чудаки, как Н. В. Стариков, ищут в нашей революции иностранный след. Они и чудаки, и лжецы. Иностранному капиталу как раз невыгоден был приход в России к власти буржуазии. Отсталый политический строй, самодержавие, топил и экономику страны. Власть была в России не просто самодержавной, но ещё и почти феодальной, главная опора трона – помещичье дворянство. Феодалы враждебны буржуазии. Они в них видят конкурентов за власть. Поэтому буржуазию они давят. Свою. А вот иностранная буржуазия им не опасна. Иностранному капиталу как раз выгодна отсталая Россия. И грабить легче, и можно не опасаться появления экономического конкурента.

Но даже в буржуазной революции на баррикады сынки фабрикантов не идут, конечно. Движущей её силой выступает пролетариат. Это восстание рабочих должно́ было свергнуть царизм, а буржуазия – воспользоваться этой победой. Как в Феврале и произошло. Но ведь после свержения царизма нужно было ликвидировать рабочее движение! Интересы рабочих и буржуазии не совпадали! Именно эту цель, разгром рабочего движения, и преследовали создатели теории «перманентной революции».

Задумка Парвуса и Троцкого шла из меньшевизма, который отрицал союз пролетариата и крестьянства. Но они шли ещё дальше, их «перманентная революция» вела к прямому конфликту пролетариата и крестьянства. В условиях, когда пролетариат в России ещё не составлял большинства населения, этот конфликт мог привести только к поражению рабочего движения. То есть если бы революция 1905 года привела к свержению самодержавия (к полному свержению царизма или замене его на конституционную монархию – не суть важно), то дальнейшее движение рабочего класса в сторону социалистической революции, в сторону установления диктатуры пролетариата, натолкнулось бы на сопротивление крестьян, дальше – было бы разгромлено. На приходе к власти буржуазии всё и закончилось бы.

Потом, после Февраля, Троцкий «перманентную революцию» попробовал осуществить на практике, но по рукам от Ленина так получил, что забыл о своей теории, пока ему о ней не напомнили уже в ходе оппозиционной борьбы.

На революционной биографии Льва Давидовича продемонстрирована верность поговорки «наглость – второе счастье». Троцкий, попав в Петроградский Совет, одной активной болтовнёй сотворил для себя имидж одного из главных руководителей первой революции.

Судите сами, в 1903 году он только-только начал свою социал-демократическую деятельность. До этого, в полудетском «Южно-русском рабочем союзе», он занимался антимарксистской пропагандой. В ссылке впервые увидел марксистскую литературу. Но в 1903 году из активной деятельности почти сразу и выпал, заняв внепартийную позицию. Партийной деятельности не вёл, забастовок и стачек не организовывал, оружие, как Ворошилов, контрабандно не возил, старый табурет для строительства баррикады не принёс, то есть вообще стоял сбоку процесса. Но как только попал в Совет, так сразу одеяло на себя начал тянуть с такой силой, что выбился в главные руководители. Дошло до того, что лично вёл переговоры с самим Витте.

Правда, с поражением революции всё закончилось. Состав Совета был арестован, его члены по суду были приговорены к различным срокам ссылки, из которой Лев Давидович бежал за границу.

В этот межреволюционный период он и заработал от Ленина клеймо Иудушки. История омерзительная, связанная с газетой «Правда».

«Правда» была печатным органом ЦК большевиков, рупором ленинской политики. Так Иудушка стал издавать свою «Правду», в которой клеймил Ленина последними словами и предрекал ему скорую политическую смерть.

Две газеты под одним названием вносили в рабочее движение дикий разнобой, наносили ему огромный вред. Попытки Владимира Ильича призвать Троцкого к элементарной порядочности натолкнулись на визг и вопли. Отношения были испорчены навсегда, на всю жизнь.

Я не оговорился – навсегда. Никогда у Ленина никакого отношения к Троцкому, кроме крайне негативного, не было. Ни до Октября, ни во время его, ни после. Ленин до конца своих дней его, мягко выражаясь, не любил.

До 1917 года Лев Давидович так и шарахался, как «летучий голландец» по океану, особо никому не нужным. Пробовал выступать в роли объединителя меньшевиков с большевиками, конечно, с целью потом возглавить объединённую партию, как организатор примирения. Не получилось, Ленин пресёк эти поползновения. С началом Первой мировой войны начал заниматься активной журналистской деятельностью с пацифистских позиций. Но его позиция была крайне интересной, он, живя во Франции, изобличал агрессивную сущность Антанты, но о германском империализме помалкивал. Его выслали в Испанию, оттуда ему евреи-социалисты Америки, как активному борцу с царизмом (он же в ссылках был!) помогли перебраться в Штаты. И почти сразу пожалели об этом. Он и там развёл такие склоки, что перегрызлись до взаимной ненависти.