Петр Григорьевич Балаев Троцкизм против большевизма. О реставрации капитализма под лозунгами построения коммунизма

© Балаев П. Г., 2023

«Буржуазия всё превращает в товар, а, следовательно, также и историю. В силу самой её природы, в силу условий её существования ей свойственно фальсифицировать всякий товар: фальсифицировала она также и историю. Ведь лучше всего оплачивается то историческое сочинение, в котором фальсификация истории наиболее соответствует интересам буржуазии».

«…В связи с этим нам предстоит провести большую работу над тем, чтобы с позиций марксизма-ленинизма критически рассмотреть и поправить получившие широкое хождение ошибочные взгляды, связанные с культом личности, в области исторической, философской, экономической и других наук, а также в области литературы и искусства. В частности, необходимо в ближайшее время провести работу по созданию полноценного, составленного с научной объективностью марксистского учебника по истории нашей партии, учебников по истории советского общества, книг по истории Гражданской войны и Великой Отечественной войны».

«Отыщи всему начало, и ты многое поймёшь».

От издательства

«Да и как было им не прятать этой своей платформы, сотканной из предательства, измены и коварства, подчинённой одной задаче – обеспечить свержение Советской власти и реставрацию капитализма в СССР».

Издавая книгу в 2020 году, мы – коллектив издательства – воспринимали её как сенсационную, развивающую ряд главных мифов об СССР и Сталине. Сам же автор заявлял, что книга «Троцкизм против большевизма» является главной книгой его жизни, программной, что после написания этой книги – его жизнь прожита не зря. Нам не было понятно почему. Также нам не было понятно, почему автор прямо заявляет, что его не интересует развенчивание мифов о коммунизме, Сталине, СССР само по себе, а мифы он развеивает для обличения троцкистско-оппортунистической сущности ВСЕГО левого движения в РФ. Мы думали тогда, что само по себе развеивание мифов о коммунизме и Сталине – это уже серьёзное достижение, что это очень хорошее дело. Собственно, поэтому и взялись издать эту книгу, хотя у нас вообще не было опыта издательской деятельности. Тем более что ни одно издательство не решилось её выпускать.

Мы наивно полагали, что многие люди, считающие себя коммунистами, сочувствующие социалистическим идеям, уважающие Сталина и желающие развеять гнусные мифы о нашем прошлом – ухватятся за данную книгу, переосмыслят своё отношение к прошлому и сделают выводы относительно будущего. Увы, этого не произошло. Более того, явное сопротивление информации, изложенной в книге «Троцкизм против большевизма», шло именно от левой публики, сформировавшей своё представление об истории СССР на работах левых историков, публицистов и блогеров. Много народа, считающего себя сторонниками коммунизма, бросилось на наших информационных ресурсах защищать существующий исторический миф, убедительно развеянный в книге. Стало понятно, что что-то здесь не так…

Далее мы издали книгу Петра Балаева «Миф о большом терроре», интерес к этой работе был больше. Тем не менее мы опять обнаружили, что вместо того, чтобы всячески пропагандировать книгу, продвигать информацию, изложенную в ней, так называемые сторонники социализма-коммунизма делают противоположное: всячески отстаивают сформированный исторический миф об истории коммунистического движения в России и замалчивают информацию из книги.

Картина не складывалась (хотя в книге «Троцкизм против большевизма» были ответы на наши вопросы, но нам не хватило опыта и знаний выявить это). Поняв, что история рабочего движения, которую нам подсунули, является нагло состряпанным антикоммунистическим мифом, пришлось обратиться к классикам. Не к толкователям классиков от публицистики или исторической науки, а к самим классикам непосредственно. В книге Сталина «Вопросы ленинизма» есть такие слова: «…он (ленинизм – прим. ред.) вырос и окреп в схватках с оппортунизмом II Интернационала, борьба с которым являлась и является необходимым предварительным условием успешной борьбы с капитализмом (всё выделено редакцией)» [0.1, с. 2].

Вот теперь-то пазл начал складываться. Реальная история европейской социал-демократии ярко показала правоту большевиков, показала настоящее нутро социал-демократии, якобы боровшейся за права трудящихся.

Далее пришлось вспомнить, что история, как и любая общественная наука, – классово обусловлена. Это означает, что буржуазное государство никогда не будет говорить правду о государстве социалистическом, потому что эти два государства – классовые враги. Правда о социалистическом государстве смертельно опасна для государства буржуазного. Элементарная же вещь, простая истина. Но почему-то проявление этой простой истины в реальной жизни многие люди совершенно не видят. Да не то, что многие, а подавляющее большинство. Это означает, что крайне наивно ждать правды от всех без исключения буржуазных историков. Пусть они хоть рубаху за Сталина на груди рвут – бесполезно, потому что есть… классовая обусловленность.

Теперь всё встало на свои места: и заявление П. Г. Балаева о развенчании мифов в русле борьбы с оппортунизмом, и реакция левого сообщества на издание книги, и плачевное состояние коммунистического движения в РФ и много ещё чего.

Стало ясно, что главным политическим процессом во всей классовой борьбе является процесс борьбы с оппортунизмом. Ведь взять власть, имея партию и размежевавшись с оппортунизмом, обличив его, – это, по сути, дело техники. Большевики, почти полностью очистив свои ряды от оппортунистов, в 1917–1918 шли по стране победным маршем, не встречая практически никакого сопротивления.

А без победы над оппортунизмом – это как штурмовать укрепления войском, которое в большинстве своём состоит из открытых и скрытых предателей.

А вот сама борьба с оппортунизмом – это очень длительный и очень затратный по ресурсам процесс. И на него ушли десятилетия. Более того, этот процесс продолжился открыто в 20-е годы, скрыто – в 30-е. А потом был реванш в 50-е. То есть с 1900 по 1953 год эта борьба не утихала, а потом ещё и усиливалась, едва не ликвидировав мировое коммунистическое движение (об этом как раз и рассказано в данной книге). Наследники победившей троцкистско-оппортунистической своры реставрировали в СССР капитализм, переведя общественную собственность в частную и став правящим классом. А для запудривания мозгов пролетариату правящий класс использует якобы левых историков и публицистов, а также лидеров «коммунистических» организаций и движений, находящихся у него на содержании.

Понимание главного политического процесса в истории коммунизма позволило совершенно под другим углом взглянуть на реакцию левого сообщества на книги Петра Григорьевича. А также на реакцию простых людей на якобы грубость автора. Утверждают, будто бы автор пишет книги в оскорбительном тоне, много грубости и так далее. Но позвольте спросить: с каких это пор мы стали такими стеснительными, что перестали называть вещи и явления своими именами? Перестали назвать мерзавца – мерзавцем, дурака – дураком, лжеца – лжецом и т. д.? Если наша историческая наука стала пропагандистским инструментом, а её деятели превратились в пропагандистов, бессовестным и наглейшим образом порочащим социалистический строй в СССР, то как называть таких людей? Как относиться к тем, кто на словах весь из себя за Сталина и коммунизм, а на деле всю бессовестную ложь о Сталине и коммунизме подтверждает и защищает? Как относиться к людям, называющим себя историками, но на деле не применяющих научный метод в истории? Ведь главной дисциплиной для историка-исследователя является наука источниковедение. Это азбука. Но ни один документ, наглейшим образом порочащий СССР, выплывший из архивов во время перестройки, не рассмотрен через призму источниковедения. Документы не прошли комплексной экспертизы на подлинность, как это требует азбука исторического исследователя (и не пройдут никогда). Они ошиблись или отрабатывают чей-то заказ, являясь пропагандистами?

На кого должно быть направлено больше пролетарской ненависти: на буржуев или на оппортунистов? Буржуй – открытый классовый враг. Враг есть враг, с ним всё понятно. Но оппортунисты, по сути, – предатели, а отношение к предателям во все времена было самым брезгливым и отвратительным. Вот вам, уважаемые читатели, и причина якобы грубости автора. Не грубость это, просто вещи названы своими именами. Причём очень деликатно и крайне корректно.

Когда мы впервые ознакомились с работами автора, мы тоже думали, что П. Г. Балаев очень резок и груб, что нужно повежливее как-то. Подробное изучение его работ и работ Сталина/Ленина, а также понимание того, что сделали с нашей историей, как бессовестно её оболгали, что главным препятствием на пути к реставрации социализма является троцкизм-оппортунизм всего левого движения в РФ («…троцкизм есть передовой отряд контрреволюционной буржуазии…» [0.1, с. 393] – И. Сталин), что в авангарде этой своры находятся как раз «коммунистические» историки, блогеры и руководители организаций, – всё это потребовало изменить свои взгляды. Теперь мы стали понимать, что работы написаны в очень сдержанном тоне. В самом же сталинском СССР люди, которых якобы грубо назвал П. Г. Балаев, если бы и не стояли у стенки за контрреволюционные преступления, то сроки получили бы серьёзные за клевету на Советский строй и большевиков.

Со слов автора, случилась у него в ЖЖ очередная перепалка по вопросу его якобы грубости. Поэтому Пётр Григорьевич в марте 2022 года написал в своём ЖЖ цикл статей «О моей грубости и научных дискуссиях» [0.2]. Там подробно расписана позиция автора по этому вопросу. Любой желающий может ознакомиться. В этой статье П. Балаев привёл выдержки письма Сталина в редакцию газеты «Пролетарская Революция», которые главный редактор нашего издательства прислал ему. Пожалуй, стоит привести эти выдержки и здесь.

Ну что ж, уважаемые читатели, кто считает, что автор довольно груб и не стесняется в выражениях – давайте посмотрим на то, как И. В. Сталин относится к людям, посягающим на лёгкое, по сегодняшним меркам, искажение истории. Мастер-класс, так сказать, от самого Иосифа Виссарионовича. Статья «О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ИСТОРИИ БОЛЬШЕВИЗМА». Письмо в редакцию журнала «Пролетарская Революция». Он пишет следующее:

«А вы, вместо того, чтобы заклеймить этого новоявленного „историка“, как клеветника и фальсификатора, ввязываетесь с ним в дискуссию, даёте ему трибуну. Не могу не протестовать против помещения в вашем журнале статьи Слуцкого, как статьи дискуссионной, так как нельзя превращать в предмет дискуссии вопрос о большевизме Ленина…» [0.1, здесь и далее с. 384–395].

Далее:

«А вы тянете нас назад, пытаясь превратить аксиому в проблему, подлежащую „дальнейшей разработке“. Почему? На каком основании? Может быть по незнакомству с историей большевизма? Может быть ради гнилого либерализма, чтобы Слуцкие и прочие ученики Троцкого не могли сказать, что им зажимают рот? Довольно странный либерализм, проводимый за счёт кровных интересов большевизма…».

Ну, и ещё про это:

«Мошеннические манёвры нужно заклеймить, а не превращать в предмет дискуссии…».

«Не ясно ли, что люди, рассматривающие эти вопросы, как вопросы „фракционные“, – разоблачают себя до конца, как пошляков и перерожденцев? (всё выделено редакцией)».

Что-то Сталин не очень-то был мягок и деликатен в выражениях, согласитесь?! Да ещё и решительно пресекает возможность таких «научных дискуссий». А ведь в этой статье, вызвавшей такую реакцию Сталина, не содержится ничего такого, как: 656 тыс. бессудно расстрелянных и 1,2 млн севших за решётку, не заявлены потери в ВОВ под 27 млн, социализм не уравнен с фашизмом и уравниловка и дефицит не навешаны на социализм, как системные пороки и тому подобное – в статье лишь про некоторые сомнения о том, что большевики недооценивали опасности центризма в предвоенной социал-демократии («Слуцкий утверждает, что Ленин (большевики) недооценивал опасности центризма в германской и вообще предвоенной социал-демократии, т. е. недооценивал опасности прикрытого оппортунизма, опасности примиренчества с оппортунизмом.» – опять-таки вспоминаем главный процесс).

Что это Сталин себе позволяет, а главное – почему? Поискать ответ на этот вопрос мы предлагаем каждому читателю лично, хотя, в принципе, мы уже дали на него ответ.

А с приведённой статьёй товарища Сталина рекомендуем ознакомиться, в ней хорошо описано то, что мы пытаемся донести: и про тайны архивов, и про троцкизм, как передовой отряд буржуазии, и про научные дискуссии, и о борьбе с оппортунизмом. И в очень концентрированном виде.

На счёт якобы грубости, надеемся, понятно.

Теперь пара слов о второй редакции книги: в данном издании исправлены опечатки и ошибки, добавлен текст «от издательства», добавлены ссылки на источники, сделано развёрнутое оглавление. Немного изменена обложка книги, добавлены небольшие правки в краткое описание книги. Внесены небольшие редакторские правки в тексте. Кое-где исправлено цитирование документов. Все изменения и дополнения согласованы с автором.

Глава 1. Миф о депортации народов

В 1995 году я заключил контракт на службу в ВС РФ (список сокращений см. стр. 573–574 – прим. ред.) и стал командиром взвода артиллерийских полукапониров (АПК) в отдельном батальоне укреплённого района на российско-китайской границе. В батальоне наиболее дружеские отношения у меня сложились с заместителем его командира майором Игорем Лигаем. Корейцем по национальности. Игорь родился и вырос в Узбекистане, закончил Ташкентское высшее общевойсковое командное Краснознамённое ордена Красной Звезды училище имени В. И. Ленина и тянул с момента окончания училища армейскую лямку на Дальнем Востоке.

Сдружил нас с Игорем один случай, лучше всего его характеризующий. Батальон наш был не кадрированный, но личного состава, срочников, почти уже не было. Союз распался и не стало призывников из Республик, некем было части комплектовать. А армейский дурдом, унаследованный от Советской Армии образца 70–80-х годов, требовал, чтобы служба в части проходила так же, как будто она была полностью укомплектована. Поэтому все наряды тащили сами офицеры, в том числе и часовыми в караулах, и были ещё БСВ (боевые стрельбы взводов), их тоже не отменили. А почти во всех взводах остались только сами командиры взводов. И вот они сами должны были расстреливать в рамках огневой подготовки на полигонах боеприпасы, которые раньше расстреливал штатный взвод.

Выглядело это так: 3–4 офицера батальона при наступлении срока проведения БСВ берут по два автомата и пулемёта, СВД, РПГ, боеприпасы и едут на полигон, где расстреливают списываемые под стрельбы патроны и бабахают гранаты.

На одной из стрельб Игорь предложил мне пойти с ним «отстрелять» ручные гранаты, РГД и Ф-1. Взяли по два цинка с гранатами, залезли в окоп. Дальше случилась… паника. Я беру Ф-1 в руку, начинаю отгибать усики чеки и тут истошный вопль Игоря:

– Рви кольцо!

Глядя на его перепуганное лицо, я рванул кольцо, не посмотрев на чеку. Снова вопль:

– Бросай!

Я сам перепугался. Думал, что какая-то непонятная мне, но видная Лигаю, ерунда с гранатой – бросил её в поставленные перед окопом учебные ростовые мишени. Пригнулись в окопе. Ждём взрыва, а взрыва нет. У меня на пальце кольцо. А чеки на кольце нет. Когда я рванул кольцо, до конца не выпрямив усики чеки, мягкий металл кольца не выдержал и оно разогнулось. Чека осталась в гранате.

Показываю кольцо Игорю и матерюсь: зачем было под руку так орать? Оказывается, Лигая испугало то, что я – левша. У него уже был случай, когда у солдата-левши выпала из руки граната и Игорь успел её схватить, выбросить за бруствер. Я ещё больше ругаться начал. Во-первых, я не солдат. Во-вторых, у меня это не первые БСВ в батальоне и этих гранат я даже в этом батальоне уже набросался до отвращения. Какая разница – левша я или правша?

Понятно, что гранату нужно было идти искать. Если бы была наступательная, РГД, то можно было попробовать накидать примерно в тоже место других гранат и посмотреть, сдетонирует ли. Наблюдать двойной взрыв. А взрыв оборонительной, Ф-1, так не посмотришь из окопа. Дальность разлета осколков больше – в череп они тебе прилетят. По звуку двойной подрыв гарантированно не определишь. Оставлять – тоже нельзя. Какие-нибудь пацаны забредут на полигон… Да и вообще, мало ли.

Идти искать – очень опасно. Неизвестно, насколько чека выдернута. В любой момент под давлением предохранительной скобы её может вытолкнуть.

В итоге, опять поцапались. Игорь сказал, что он, как старший по званию и по должности, приказывает мне сидеть в окопе, сам пойдёт. Я ответил, что тогда он поступит как мудак и пошёл вместе с ним. Нашли гранату. Чека и до половины не выдернута. Я её вытащил пассатижами и повторно бросил эту «эфку». Перебросали остальные гранаты. Лигай после стрельб пригласил меня к себе в гости обмыть это дело. Так мы с ним и сдружились. Под пол-литра водочки и корейские острые закуски, приготовленные его женой. Тоже кореянкой. Настолько красивой, кстати, что мужики шеи сворачивали, когда она мимо проходила.

А потом мне пришло звание старлея и я проставлялся в батальоне. Вышли с офицерами и прапорщиками части на природу, моя жена наготовила разных салатов и «ножек Буша» – стандартное меню 90-х годов, накрыли поляну.

Тогда я впервые узнал, что советские корейцы пострадали, как сегодня считается, от Сталина. Кто-то из офицеров батальона, когда застолье подошло ко времени разговоров о политике, ляпнул, что корейцев выселили с Дальнего Востока в Узбекистан в 30-е годы, несправедливо обвинив в пособничестве японцам. Ляпнул в расчёте лизнуть замкомбата Лигаю. Лизнуть не получилось, этот говорун едва не схлопотал по лицу от Игоря.

Нужно ещё заметить, что в середине 90-х корейцы из Узбекистана стали переезжать в Приморский край и под городом Уссурийском строилась корейская деревня для переселенцев. Финансировалось строительство правительством Республики Корея и были попытки получить средства из бюджета РФ в качестве компенсации за сталинскую депортацию. Точно не знаю, насколько эти попытки были удачными. Но они были.

Майора Лигая это всё до крайности возмущало. Он и рассказал, что никаких корейцев Сталин не депортировал и не репрессировал. Когда Япония оккупировала Корею, в приграничные районы СССР японцы стали забрасывать свою агентуру. А где ей скрываться, как не среди внешне похожего населения, как не среди этнических корейцев и китайцев, проживавших на Дальнем Востоке? Более того, Лигай от своих предков знал, что японцы считали корейцев и китайцев неполноценными нациями (гитлеровцы не единственными нацистами в мире были) и если бы у армии микадо получилось захватить Дальний Восток, то самураи начали бы их вырезать.

Поэтому советское правительство приняло решение переселить китайское и корейское население советского Дальнего Востока вглубь страны. Разумеется, тех корейцев и китайцев, которых заброшенные японские диверсанты и разведчики успели завербовать, переселили на Колыму. Но это единицы. Для остального народа были выбраны места проживания, где он мог заниматься привычным трудом, а корейцы – традиционные огородники. Их перевезли в Среднюю Азию. Даже в более благоприятные для проживания места, чем на холодном Дальнем Востоке.

Никаких репрессий, ущемлений и всей другой «сталинской тирании» семья Лигаев не знала. Отец Игоря тоже был военным, ещё при Сталине поступил в военное училище и дослужился до подполковника.

Сам Игорь воспринимал фантазии о репрессиях в отношении корейцев, как личное оскорбление. В их семье Сталин как раз был самым уважаемым советским руководителем именно потому, что при нём они были переселены в Узбекистан. Корейцы это переселение считали заботой Сталина об их народе.

А вот при наступившей «демократии» корейцев из Узбекистана стали выдавливать местные националисты. Да ещё подключились сами корейские националистические круги, финансируемые южно-корейским правительством, людей начали заманивать на «историческую родину», на Дальний Восток.

Простой советский, российский офицер Игорь Лигай понимал, что «сталинские репрессии» в отношении корейцев выдуманы с главной целью – получить за них компенсацию, на эти средства переселить корейцев в Приморский край, который южная Корея считает своей исконной территорией, незаконно оккупированной русскими. Южно-корейская пропаганда прямо называет нынешнюю Корею наследницей древнего Бохайского государства, располагавшегося на территории Приморского края, а корейцев – потомками бохайцев.

Какое это отношение к троцкизму имеет? Имеет. Прямое отношение. Не торопитесь. Корейский вопрос – это ещё цветочки. Ягодки – дальше…

С корейцами история имела продолжение. Уже почти в виде фарса. В 1993 году Верховный Совет РСФСР перед тем, как его разогнал с применением танков Ельцин, успел признать депортацию корейского населения в 30-е годы незаконной. Если быть совсем точным, то это было не продолжением истории с переселением корейцев, а сразу началом и концом этой истории.

Наверно, отсутствие сегодня истерии по поводу «сталинских репрессий» в отношении корейцев связано именно с тем, что советские корейцы (а теперь и российские) генетически не предрасположены к заболеванию шизофренией. Конечно, это только ирония. Шизофрения косит все национальности одинаково. Но корейцы от всех остальных народов СССР отличались тем, что выше всего ставили образование. Я не знаю, с чем это связано, но этот признак, присущий для корейцев, даже Солженицын заметил. Он об этом в «Архипелаге…» написал. Это, действительно, так. Найти среди корейцев не закончившего института или техникума, на худой конец, в СССР было почти невозможно.

С корейцами мне приходилось сталкиваться довольно плотно. Так уж сложилась жизнь. Я же служил в Гродековской таможне, на российско-китайской границе, а корейская мафия (в которой каждый второй был русским) в 90-х годах, пользуясь тем, что в приграничных с РФ районах КНР было полно этнических корейцев, попыталась товарные потоки через российско-китайскую границу взять в свои руки.

Примерно до 2003 года мой оперативно-розыскной отдел Гродековской таможни почти половину сил и времени тратил на борьбу с контрабандой, организованной корейской диаспорой. Причём корейские бандиты (да в те годы кто только бандитами не был) были до удивления вменяемыми. Если ты им сказал раз, что денег не берёшь за контрабанду – больше надоедать не станут. Показал раз, что на испуг тебя брать нельзя – больше пугать не будут. А мокрухой они баловаться не любили.

На трассе «таможенный пост „Сосновая падь“ (пункт пропуска через российско-китайскую границу) – посёлок Пограничный» я, тогда начальник оперативно-розыскного отдела таможни, выставил пост. Нормальный пост – замаскированный в придорожных кустах УАЗик. Взял с собой старшего опера отдела Пашу Шумкова, который до таможни работал опером в уголовном розыске, у нас в отделе за Пашей УАЗик и был закреплён.

Вдвоём с Пашей мы и ждали машину с «контрабасом». Если появлялось на горизонте, который мы просматривали из бинокля, что-то похожее на ожидаемую машину, я выходил на трассу с полосатой палочкой и проверял документы.

Когда я останавливал одну из фур, неожиданно из-за неё выскочила чёрная «Хонда-Одиссей» (в те годы в Приморье это была очень крутая машина), сопровождавшая эту фуру – шла вплотную и поэтому мы её не заметили. Из «Хонды» выпрыгнул здоровый молодой кореец, подбежал ко мне и приставил мне ко лбу ствол пистолета Макарова, разумеется, всё это сопровождалось воплями «я тебя сейчас завалю» и «наши машины не трогать!».

Понятно, что так оперов не убивают, а мозги у оперов работают без торможения, поэтому ни я, ни любой другой опер на моём месте пугаться не стал бы. Я указательным пальцем отвёл ствол в сторону и начал хохотать. Дальше был примерно такой разговор:

– Толя (конечно, я знал и как этого корейца зовут и его фамилию и очень много ещё чего о нём), а чего у тебя в пистолете такая маленькая дырочка в дуле, газовый?

Я достал из-за спины засунутый под ремень свой «Макарыч» и показал Толе Киму (настоящее имя и фамилия, у корейцев вы таких Анатолиев Кимов найдёте десятки тысяч, но Толе Киму из Уссурийска – привет!):